Совпадение сердцебиения

            Одинокие шаги гулко отдавались в длинном коридоре. В тусклом свете лампочек, пытаясь разглядеть номера комнат, Царев не заметил, из какой вышел высокий молодой человек, но мелькнувшая смутная догадка подтвердилась, вошел он в нужную Жене дверь. Царёв поспешил и секундой позже оказался в темной прихожей, бросив сумку и пакеты с продуктами он заглянул в небольшую комнату, которую освещал торшер, стоявший в углу: - "Идеальный порядок, как у нас дома." - Женя вздохнул, он до сих пор говорит "у нас", хотя Лизы там уже давно нет. На столе шприцы, таблетки и ампулы, половину комнаты занимал диван, на котором лежала Лиза, свернувшись калачиком и накрыв голову одеялом. Повинуясь спонтанному желанию, Женя чуть не прошел в комнату в обуви, но его остановил звук льющейся воды. Он резко развернулся, открыл дверь ванной и столкнувшись на пороге с молодым человеком, втолкнул его обратно.       - Ты кто? - спросил он, осматривая белый халат поверх рубашки       - Я к Елизавете Андреевне, укол сделать, - парень не растерялся и тоже изучал Царева       - Спасибо, справимся без вас.       - А вы сможете? Вы кто? Женя мог стерпеть сомнения Лизы, она всегда с недоверием относилась к его медицинским притязаниям, но терпеть это неизвестно от кого...       - Я муж врача, - Царев выпихнул белый халат в коридор, потом за дверь и категорично закрыл её за ним, но тут же втащил его обратно и подтолкнул в сторону кухни, всучив ему в руки пакеты. Заглянул в холодильник и покачав головой, стал разбирать продукты.       - Что с ней? - определенно парень не нравился Цареву. Молодость, самоуверенность, смазливая мордашка, а то как он пальцем указал на кастрюлю, поисками которой Царев занимался, окончательно вывело из равновесия.       - Банальный грипп. - сказано это было с излишней самоуверенность, во всяком случае, Женя был в этом абсолютно уверен, - Я заходил перед работой, слушал, в лёгких было чисто, - Женя до скрипа стиснул зубы, - договорились что вечером зайду. Она не говорила что замужем.       - А что должна была? Она давно болеет?       - Со вчерашнего дня. Пришла с обхода и главный отправил её домой.       - Главный значит! Редкое явление для поликлиники. Что-то во взгляде Царева напугало юношу и он предпочел покинуть кухню. Выложив из кармана упаковку ампул он ещё раз предложил свою помощь:       - Вы уверены, что сможете сделать укол?       - Я умею, - заверил Царев, - делал и раньше, вот только не жене.       - Может все-таки я? - Женя категорично покачал головой, - Тогда сделайте укол прямо сейчас, если температура не спадет, повторите через три часа. Меня Саша зовут, я в 21 комнате живу. Если что, обращайтесь. Выпроводив соседа Царев наконец-то прошел в комнату и встав на колени, наклонился к лицу Лизы, убрав волосы со лба, окунулся в жар её дыхания. Почувствовал, как рядом с ней оживает его измученное тоской сердце, ровными толчками возвращая его к жизни. С трудом заставив себя оторвать взгляд от любимого лица, он прошел в ванну, вымыл руки и вернувшись, поставил градусник. На Лизе была его любимая футболка, с логотипом команды, раньше она никогда не спала в футболках: шорты, топики, иногда ночные рубашки. Достав градусник, присвистнул и не долго думая, открыл ампулу и наполнил шприц. Её затуманенный болезнью взгляд, бесстрастно скользнул по нему, ему даже показалось, она не узнала его. Сделав укол, дождался её ровного дыхания, вышел в кухню и по-хозяйски поставил варить курицу. Запив холодным чаем бутерброд с сыром, вернулся в комнату. Жар нисколько не спал, Женя это понял и без градусника, лицо по - прежнему было напряженным, единственное облегчение от укола - лихорадка отступила и Лиза вытянулась под одеялом, поджав одну ногу к животу. Сердце защемило, отозвалось на её такую привычную позу, Женя подоткнул одеяло и вернулся в кухню.        Протерев запотевшее окно, прислонился лбом к холодному стеклу. В тот вечер он также сидел на кухне и таращился в черное окно пытаясь осознать, что сейчас произошло? От него ушла Лиза. Просто так, ни с того ни с сего она ничего не делала, значит она давно об этом думала.        У них были трудности, как у всех, может быть у них чуть сложнее. Зачем врать себе? То, что они весь месяц почти не разговаривали, только отписывались, было следствием этих проблем. Царёв приехал домой на неделю и снова уехал и снова на месяц. Он видел, что Лиза нуждается в его помощи, проводил с ней всё время, которого было немного, учитывая её дежурства. Она цеплялась за него, тоска и боль в её глазах, разрывали его, но что он мог дать ей, кроме слов поддержки и жалости. Она чувствовала себя виноватой он как мог убеждал её, что это не так, уж если кто-то и виноват, то это он - Царёв потому что опять уезжает. Но как только он вернется, они попробуют ещё раз, они не сдадутся. Но Лиза и сама знала, что он не мог ничего изменить и от этого знания, было стократ больнее.        А потом случилось то, что всегда казалось ему невозможным. Некая неведомая поклонница с которой он иногда переписывался, появилась из плоти и крови. Молодая дерзкая приехала к нему на турнир, и за один вечер разогнала его депрессию, избавила от мук совести, может быть чересчур навязчиво и смело, но это именно то, чего ему тогда не хватало. Не таясь, открыто, он сидел с новой знакомой в холле гостиницы, громко смеялся на ее шутки, открытость, безбашенность притягивали его. Но ни о каком сексе и мыслей не было. У него была Лиза, он любил её, и для него это были не просто слова. Он любил, как будто не было позади прожитых лет и она отдавала ему себя всегда, как в первый раз.       Остро вспыхнувшие воспоминания отозвались мучительной сладкой болью. Женя поставил чайник на плиту, прислушался к тишине в комнате и снова сел.        С новой знакомой было легко и весело, но он даже не интересовался, где она живёт в чужом городе, а вернувшись в номер, с душевным трепетом открывал отчет жены за прошедший день. Вот больничное крыльцо, пёсик прибившийся к столовой. Вот Лиза смотрит трансляцию матча по телевизору. Пусть без единой строчки, но он и так знает, что она любит и ждет. Тем неожиданнее было увидеть её чемодан в коридоре. На его недоумённый, возмущенный вопрос она ответила, кем - то заботливо, пересланной фотографиией: его и девушки       - Лиза, что ты так девчонка ведешься на такую ерунду?       - Я знала что когда-нибудь это случится       - Да что случилось то, у нас с ней ничего не было, - Лиза пригвоздила его взглядом       - Не надо врать мне и себе. Я всегда знала что это никчемная затея. Её слова, просвистели как пули, оставив глубокий ожог       - Наш брак ты называешь никчемной затей?!        Шипение закипающего чайника, оборвало тягостные воспоминания. Ему и тогда и сейчас было неважно, кто так "заботливо" вторгся в их семью, важно что Лиза знала, необъяснимо, интуитивно чувствовала, что он был готов к измене. Что-то удержало его в шаге от безумия, и он был неимоверно рад тому, что ничего не случилось. Но всё равно чувствовал себя предателем. Только это и остановило его тогда, а нужно было лечь у порога, закрыть дверь и спрятать ключ, связать её, заставить выслушать! Да еще таксист, появившийся ниоткуда... Осознание потери поразило как громом, бессильная ярость скручивала, выворачивала наизнанку. Он не должен был отпускать её! Не помогал даже хоккей, ставший работой, всегда отвлекающий от житейских неурядиц, тоска по жене гнобила, снедала. Немного успокоился, когда она позвонила и рассказала, где живет и работает, только тогда смог играть с отдачей, но душу царапало недоумение и пустота. Диван скрипнул, Женя поспешил в комнату.        Заметив открытые глаза, он наклонился к ней, пригладил волосы на голове:       - Лиз, ты узнаешь меня? - он пытался поймать её рассеянный взгляд, она обреченно кивнула. Ее тело опять вздрагивало от озноба. Женя заставил её выпить несколько глотков теплого чая с лимоном, придерживая голову.       - Зачем ты приехал? - сухо спросила.       - Сейчас не время для допросов! Ещё один укол? У тебя 39 и 6,       - Сможешь?       - Смогу, - он откинул край одеяла и сделал укол, усмиряя дрожь в руках, - больно было? Лиза вымученно улыбнулась уголками губ:       - Нет, - еле слышно произнесла Прихватив диванную подушку Женя сел на пол и подложив её под спину прислонился затылком к подлокотнику. Через каждые две минуты прикладывал губы к сухому горячему лбу, пока Лиза на него не зашумела:       - Отстань. Дай мне уснуть! - и отвернулась             Разбудила его еле ощутимая вибрация Лизиного телефона на ковре. Звонил сосед Саша. Осторожно встав, Женя покрутил затекшей шеей, вышел в коридор и рассказав о втором уколе, сбросил звонок. Жгучая, опасная ревность опалила горячим пламенем. Почему чувство, которое ему всегда, хоть и с трудом, удавалось контролировать, вырвалось сейчас? Возможно, потому что все это время он надеялся, что Лиза вернется. Он не верил ей даже когда она сказала, что устроилась на работу, продолжал скидывать деньги на её карточку. Потому что сам не хотел возвращаться домой, зная, что её там нет. Потому что ревновал не только к этому юноше, но и к её работе, к чистенькой, аккуратной кухоньке, к комнате, с идеальным порядком, к её жизни, в которой она живет без него, только сейчас, он к своему ужасу, осознал реальность Лизиных действий. Но ведь так не должно быть! Он не хочет и не смирится с такой действительностью!        - Пить, - попросила Лиза, отбросив рукой одеяло, она щекой искала на подушке прохладу. Несколько глотков чая, ненадолго успокоили её. Полночи Женя прикладывал к её раскаленному лбу ледяное полотенце, поил, когда она открывала глаза. Температура спала, Лиза забылась чутким сном, Женя раскинул мокрое полотенце на спинку стула и осторожно протиснулся на диван, между Лизой и стеной. Тело привычно отреагировало на её близость, ни усталость дороги, ни бессонная ночь, не притупляли реакции. Придвинувшись, смиренно обнял жену и пожелав:       - Спокойной ночи, - Царев попытался уснуть, с волнением осознавая, что никогда эта женщина не ослабит свою власть над его сердцем. Оно принадлежит только ей и оно каждый день напоминало ему, что зря он согласился на идиотский эксперимент "Давай поживем отдельно".        Лиза открыла глаза и растворилась в запахе его парфюма. Это безумие, вопреки её желанию сердце ликующе подпрыгнуло. Она ослаблена болезнью, а значит уязвима. Как все не вовремя, только вчера утром, она увидела в расписании его игр трехдневное окно и вот он уже здесь. На кухне что-то брякнуло и в ту же секунду, перед ней предстал Царев, умытый, побритый, излучающей здоровье и свежесть:       - Ты проснулась! Я тебя разбудил, извини. Лиза настороженно молчала, забрав у него из рук градусник, мрачно проследила за его улыбающимся взглядом, рассматривающим стену. Несколько фотографий их семьи, в том числе черно-белое фото свадьбы. На вкус Царева, все фотографии были красивыми, но Лиза выделила эту и попросила сделать её черно-белой. Поток солнечного света пронизывал пространство, делая изображение объёмным, а радость на их лицах, безмятежной. Все кто бывал у них дома, всегда отмечали эту фотографию, среди множества других       - Мы на ней такие счастливые, - не встретив Лизиного понимания, Царев стал осматривать стол, заставленный лекарствами.       - Женя что случилось, почему ты приехал? - она не сводила с него глаз, пока он перебирал пузырьки и блистеры с таблетками. Он так редко носил рубашки и эта, фланелевая в красную клетку, совершенно не шла ему. Откуда она появилась в его гардеробе, сама Лиза никогда бы не купила такого ужаса. В спортивных трико, в этой рубахе и тапочках! Господи, он привез с собой домашние тапочки!       - Того, что я соскучился, тебе мало? - он попытался перехватить её взгляд, но увидел лишь ироничное покачивание головой, - Ты не отвечала на звонки. Позвонил в поликлинику хотел записаться к тебе на приём...       - Но ты же приехал чтобы мы ...       - Да, чтобы мы ...       - Вряд ли я сегодня смогу, может завтра?       - Я побуду с тобой       - Это плохая идея. У меня грипп       - Я ничем не могу заразиться от тебя потому что болен тобой Лиза посмотрела на серый потолок. В груди тоскливо заныло. Он приехал и её относительное спокойствие закончилось       - Поцеловать то тебя можно? - чмокнул её не в подставленную щеку, а в нос, - не сердись, позволь мне помочь.       - Помоги тогда дойти до ванной. Завтракать Лиза категорически отказалась, запах кофе вызвал спазмы тошноты, она поспешила лечь. Женя сел на пол, у изголовья и пристроил голову к Лизе на подушку.       - А кто это приходил вчера, делать тебе укол?       - Разве их не ты делал?       - Я. Потому что я его не допустил.       - Это интерн, такой умница! Ты что-то имеешь против?       - Лиза! Он же совсем пацан! - с негодованием возмутился Царев, не уловив в Лизином тоне иронии.       - Чуть моложе тебя. - как же она любила его ревность, такую внезапную, необузданную, горячую, всегда заканчивающуюся его полным поражением и их бурным примирением.       - И где черт возьми твое кольцо? - он буквально взревел, вытаскивая из-под одеяла её руку       - Мне кажется, я дала тебе свободу, когда уходила! - бросила она зло.       - Минуточку! Я тебя об этом не просил! Ты сказала: - "Давай поживем отдельно". Отдельно от меня, не значит свободно! Ясно?!       - Зачем ты только приехал! - Лиза в изнеможении уронила голову на подушку и закрыла глаза. Перепалка забрала у неё остатки твердости и терпения, а она должна быть сильной.       - Главное, что вовремя! - подытожил Женя.        Царев беспокойно вглядывался в осунувшееся лицо жены. Красные пятна на шее и груди свидетельствовали, что температура не понижается. Вновь пригодился бабушкин способ: холодное полотенце на лоб и обтирание теплой водой со спиртом. Он притянул её к себе, Лиза была такой слабой, хрупкой, покорно разрешила раздеть себя и устало, без сопротивления, отдалась его рукам. Как будто никогда он не видел жену обнаженной, от волнения покалывало кончики пальцев, напряжение отзывалось знакомым томлением в паху. Сдерживая эмоции, Женя продолжал раз за разом смачивая полотенце проводить ладонью по пылающей жаром коже. Закрыв глаза, Лиза лежала неподвижно, но не расслабленно,       - Лиз, ты что, не доверяешь мне? - он склонился к её бледному лицу, провел влажным пальцем по сухим губам. В мягком полусумраке комнаты, её темно-синие глаза полыхнули ледяным пламенем, сжигая в нем остатки здравомыслия. Царев задержал дыхание, он хотел её как никогда в жизни, тело оживало, волна желания уже плескалась у ног. Только её полнейшая отстраненность и безучастность, сдержали его от готовности прижаться к ней и соединиться с её губами в ненасытном поцелуе. Будоражащие воспоминания, которые согревали его чувственным теплом в разлуке, теперь, когда она была рядом, кружили голову, заставляя сердце яростно, разгонять по венам закипающую кровь. Приложив неимоверные усилия, он максимально сосредоточился на своих действиях. Капли влаги моментально испарялась с горячей кожи и он вновь начинал скольжение: от шеи, по плечам, по руке, к тонкому запястью, по груди и по животу.       - Я не позволю тебе бросить меня! Лиза взволнованно вздрогнула и приоткрыла глаза, но теперь ему было неважно, что он там увидит, свое решение он принял и не оступится от него. Прижавшись щекой к её щеке, почувствовал холодную влажность её лица. Температура отступила, радуясь маленькой победе Женя поспешно надел на Лизу футболку и укрыл одеялом. Охраняя её тревожный сон, с удивлением обнаружил, что за окном стремительно наступают ранние зимние сумерки, день рядом с Лизой пролетел незаметно. Съев на кухне кусок курицы он вернулся в комнату и привычно сев на пол возле дивана, накрыл Лизу одеялом, которое она постоянно скидывала и закрыв глаза погрузился в зыбкое марево сна. Проснулся он от невесомого прикосновения горячей ладошки к волосам, Женя замер боясь спугнуть робкую волнующую ласку, её пальчики прикоснулись к щетине на щеке, он невольно улыбнулся и она моментально отдернула руку.       - Ты давно проснулась? - он быстро перевернулся и лег на подушку, от его пронзительного взгляда Лиза прикрыла глаза.       - Я ещё сплю.       - Я так и понял. - Царев смело сел к ней на диван, но дальше чем пощупать губами холодный лоб, его не хватило. С трудом преодолевая внезапно сковавшую его робость, он потянулся к Лизе, она резко перехватила его руки:       - Где ты спал прошлой ночью?       - Это что, так принципиально? Ты что, в самом деле не помнишь?       - Выйди, я переоденусь. Когда он вернулся, она сообщила, что эту ночь спать он будет у соседа Саши.       - У тебя кто-то появился? - от такого предположения Женя потемнел лицом, но быстро взял себя в руки       - Я прекрасно знакома с твоим рвением все контролировать, но давай сразу проясним...       - Давай прояснения отложим на потом.       - Тут и так все ясно, тебе наверняка нужен развод!       - Не угадала, совсем наоборот. Её потерянный взгляд, позволил ему перехватить инициативу:       - Что ты будешь? Есть куриный суп, куриные котлетки, на пару, вкусные, я попробовал.       - У меня нет аппетита и настроения, - эти слова она сказала в пустоту, потому что Царев уже гремел на кухне и через минуту появился с тарелкой       - Не сердись, ты же знаешь что всё равно будет так, как я хочу, - он поднес к её губам ложку с супом. Махнув рукой Лиза открыла рот. Царев был доволен:       - Ещё налить? Лиза протянула ему чашку, он сходил на кухню выдавил лимонного сока и залив чаем, добавил ложку меда. Отхлебнув глоток она вернула ему бокал.       - Помоги мне перестелить постель, - Лиза указала на бельевой комод, - И про Сашу я не шутила. Пожалуйста, сходи к нему, у него есть раскладушка.       - Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии, неужели не понятно?       - Это ты не хочешь понять, что завтра все закончиться! Мне уже лучше, кризис миновал. Я надеюсь ты узнал, нас разведут в этом Загсе, не надо будет ехать в Москву?       - Я ушел! - крикнул Царев от двери, - К соседу. Буквально через пять минут Женя вернулся.       - Договорился! - отчитался он.             - Царев! Можно тебя попросить, снять это чудовище! - Лиза ткнула в рубашку пальцем.       - Для тебя, любой каприз! - Женя расстегнул верхние пуговицы и сдернул рубашку через голову. Лиза поймала себя на том, что чересчур откровенно разглядывает идеально сложенное тело:       - А пуговицы тебе зачем? Превращаешься в неандертальца! Рубаха почему не глаженая? Не сутулься. И вообще, откуда у тебя это недоразумение? Царев прищурился и покачал головой:       - У меня и для тебя подарок есть! - он достал из сумки целлофановый пакет       - Не вздумай сказать, что на распродаже тебе всучили вторую рубашку! - она предупредительно постучала указательным пальцем по подлокотнику, - Не забывай - я только после болезни. Развернув пакет, Женя вытащил фланелевую пижаму. Лиза скептически надула губы:       - Я разве когда-нибудь спала в пижаме? Ты меня ни с кем не путаешь? Царев испугался, что из-за такой мелочи невесомое перемирие между ними может рухнуть       - Да нет же! - он пересел на пол к дивану и теперь смотрел на неё снизу вверх, но зато положил руки ей на колени. Она поняла его манёвр, но не торопилась делать замечание, возможно, это вообще последнее прикосновение его к ней.       - Я готовился, хотел походить по магазинам, выбрать тебе что-нибудь, а когда узнал, что болеешь, все бросил к черту и поехал. На въезде в город остановил двум женщинам, - Лиза нахмурила брови, - молодым женщинам.....девушкам, короче. - он успокаивающе погладил её по ногам. Лиза стерпела. - Нам оказалось по пути, они и рассказали, что в домах холодно, отопление работает кое-как, я их высадил у супермаркета и сам тоже зашел. Обогревателей не было, но зато вот. На слове "вот", его голова уже удобно устроилась на её ногах. Она сжала кулачки, сдерживая желание потрепать его по волосам.       - У меня есть электрокамин, можно включить, только он трещит и горит красным зловещим светом...       - Лиз, почему ты ушла?       - Тебе это обязательно знать? - спросила упавшим голосом, - Зачем ворошить прошлое..       - Какое прошлое? - Царев взволнованно поднял голову, но зато переместил руки Лизе на талию, - Сколько времени -то прошло? Всего два турнира! Всё же было не так! Ты попросила, потребовала, уговорила меня пожить отдельно. А я, в очередной раз доказал, что идиот, согласился! Но сейчас, ты мне все объяснишь!       - Ты сам все прекрасно понимаешь.       - То есть разговора по душам не будет? - спросил он напряженно Она мотнула головой и скинула его руки.       - Хорошо, я заберу тебя без объяснений. Царев отошел к столу и вернулся с градусником.       - Серьезно? Как это?       - Подгоню машину и увезу! - твердо сказал он, - Не веришь?       - Очень верю! Это лишний раз докажет, что ты эгоист! Для тебя никогда не существовало моих чувств, моей работы!       - Про чувства неправда! А то, что я был против того, чтобы ты работала, так я этого никогда и не скрывал, но заметь, мирился с этим. Он заговорил разрушая длительное тягостное молчание       - Ты была слепа и глуха, слова мне не дала сказать.       - Зачем мне выслушать твои заготовленные оправдания, у вас у всех одна песня...       - Я не все. Я твой муж, - она молчала, - тебе нужен был повод уйти и ты его нашла. - он вытащил градусник. - Ты же отказалась верить моим словам. У меня с ней ничего не было.       - Тогда не было, потом было..       - Когда потом, когда ты от меня ушла, едва дождавшись моего приезда? Знала что я приехал на сутки, ты хотя бы меня проводила...       - Она проводила       - Да проводила, вместо тебя, а потом приехала. А ты за столько лет ни разу не приезжала на сборы!       - Я работала и мне казалось, что ты это понимаешь       - Понимал, что ты всем нужна, что без тебя отделение встанет. Больные без тебя умрут, всё понимал, терпел. Пока ты в один прекрасный день не написала заявление и не оставила всех больных умирать без тебя и не приехала сюда жить и работать простым терапевтом в поликлинике, - он с трудом пытался заглушить бурю эмоций, поднимающуюся из глубины обиженной, разгневанной души.       - Не кричи       - А я не кричу! Я кричал, когда ты ушла! Я выл от боли. Знаешь, а ты прекрасно устроилась! - Царев пересел на стул у стола, обвел взглядом комнату и посмотрел на фигурку жены, потерявшуюся в его майке и под его взглядом, но Царев отчаянно продолжил, - У тебя прекрасная комната в общежитии, прекрасная работа, на которой ты пропадаешь день и ночь, у тебя всё прекрасно. Может быть потому, что ты не любила меня никогда? - Лиза едва уловимо качнула головой и посмотрела на него открыто, - А что? Я припер тебя своей настойчивостью, ты согласилась, уговорила себя, что так будет правильно, пожалела меня и терпела, потом терпеть надоело и ты стала ждать когда я сделаю ошибку, допущу оплошность. А я наоборот, был хорошим мужем! - она смотрела странно, этот взгляд ему было не понять, не разгадать, потому что Лиза видела в нём мальчишку, пацана Женьку Царева, у которого чувства и эмоции были на лице, который всегда с горячностью объяснялся в любви и она всегда верила и сейчас верит и от этого ей еще больнее.       - Лиз, ты просто должна понять, что я не уеду, пока ты мне всего не объяснишь.       - Ты считаешь измена не достаточный повод для разрыва отношений? - ей самой было противно произносить это       - Измены не было, сама знаешь, как выматывают, такие турниры       - Тебя это никогда не останавливало       - С тобой да, потому что ты мой родной, любимый человек.             Она никогда не ровняла свою жизнь с чужой, особенно после свадьбы, когда их семья стала неразрывно связана с командой, с семьями команды. Жизнь била ключом, иногда взрываясь громкой свадьбой или разводом, на этом фоне тихое незаметное счастье Царевых не бросалось в глаза. Лиза вообще имела свойство, быть незаметной, но необходимой. Все хоккеисты и их семьи пользовались её рекомендациями и советами, она всегда находила специалистов и организовывала медицинские консультации, доставала лекарства, при этом всегда оставаясь в стороне. В команде громко отмечали победы, праздники, дни рождения, особенно детей. Не все спешили обзаводиться детьми, но у некоторых было и по двое. В самом начале их отношений они вместе приняли решение, повременить с рождением наследников. Можно сказать, что эти несколько счастливых лет пролетели как один день. И как два года безрезультатных попыток, превратились в четыре, тягучих и томительных года. Осмысление, что все относительно, пришло здесь, в этой комнатке, когда мучительная тоска от расставания, превратилась в хроническое щемящее одиночество.             Майское утро. Ещё совсем рано, но солнце настойчиво просится сквозь плотные шторы. Одну секундочку и она впустит его хозяйничать в комнате, которую она покидает на сутки. Телефон доложил о пришедшей смске.       - Подъезжаем. Проехали элеватор. После обеда жди. Последние три слова совсем не обрадовали. Лиза поспешила в ванну, прикидывая сколько времени понадобится чтобы доехать до спорткомплекса автобусу с командой и ей. Многолетней традиции, появления Царева с цветами, во время её дежурства, возможно, приходит конец! Новый главврач ясно дал понять, что с его назначением дисциплина в отделении будет поднята на должный уровень, и вряд ли присутствие мужа в ординаторской теперь можно будет оправдать словами "Очень соскучился." Она торопилась. Из окна такси увидела, что автобус уже подъехал, команда выгружается, вокруг царит хаос и оживление. Лиза бежала, совсем не думая, что следующие две минуты изменят её жизнь, разделят её. Женя стоял в стороне, перекидывал вещи, разговаривал с ребенком, который пытался помочь ему поднять баул и вдруг Царев оставив сумку, взял ребенка на руки и подкинул его над головой. Ребенок радостно засмеялся, крепкие руки ловко подбрасывали его снова и снова. Почему раньше она не замечала, как это красиво и естественно и так легко у него получается! Такая простая мысль, что им необходим ребенок застала врасплох. Вчера он сам был похож на мальчишку, а сейчас она увидела мужчину, будущего отца. Царев не ждал её, и она поймала его удивленный, но счастливый взгляд.       - Привет! - подбежал, обнял, поцеловал.       - Чей это малыш? - Лиза кивнула на ребенка, который не обращая внимания на общую суету, играл с замком сумки.       - Хлировых! Здоровячок такой.       - Жень, наверное, нам тоже пора... - возможно она выбрала не совсем удачное время, не ту интонацию, но его отстраненность больно кольнула в сердце.       - Я после обеда к тебе заскочу. Спасибо, что пришла.       - Не надо приходить. Главного поменяли. Все в напряге. Теперь тебя санитарки на порог не пустят, не то чтобы в бельевую.       - Залезу в окно ординаторской, не привыкать!       - Я ж тебе про другое говорю..       - Да все я понял, - одним любящим взглядом он потушил её взволнованный блеск в глазах, успокоил, - Я тоже хочу ребенка Лиза выдохнула свое волнение, стоявшее комом в горле, - Но для этого одного желания мало, надо чтобы мы чаще были вместе! А мы через три дня опять уезжаем! Так что - окно!       - Царев, ты когда-нибудь повзрослеешь?       - Когда стану папой. Получилось раньше. Свое желание - стать родителями, они не афишировали. Стоически месяц за месяцем молча переживали ставшее мучительным невыносимое ожидание. Потом и вовсе замкнулись в своей проблеме. Лизу больше всего пугало чужое сочувствие, жалость в глазах окружающих. Надежда угасала, слишком быстро её заменило отчаяние. Страшное, тупое, сжирающее изнутри, с которым Лиза не могла бороться, от которого невозможно было спрятаться. Она ненавидела себя за свою слабость и за свою силу, за неумение и нежелание смириться, принять неизбежное. Ей казалось, она в силах справиться со всем, она молода, здорова, она любимая жена. ......Голос врача, словно сквозь толстый слой ваты, медленно пробивается до сознания:       - Здоровы. Оба здоровы. Всё будет. Ждите. Она сама медик, профессионал и сейчас, её коллега, профессор, уровня Бог, предлагает ей во всем положиться на чудо, довериться времени и провидению. Трепещущее, полное надежд сердце, рухнуло убитой птицей. В коридоре, заведя её в какой-то закуток, Царев вытирал ей крупные слезинки и никак не мог понять их причину:       - Ну здоровы ведь! Лиза не стала объяснять, что этого чуда, они могут ждать очень долго, проще пройти медикаментозное лечение, что эти слова - как приговор их безвременному счастью. Она понимала что нужно просто жить дальше, верить, быть счастливой. Как раньше, когда они не замечали стремительности времени, проносившегося мимо них, мимо их счастья. Но не получалось. Новая реальность, новая правда ворвались в их жизнь, не спрашивая, готовы ли они к ней. Оказались, не готовы. Неизбежность подкрадывалась все ближе и неотвратимее, как хищник, почуявший слабость добычи, а Лиза слабела, с каждым днем и месяцем. Стала раздражительной, мнительной, устала подбирать слова, оправдываться, придавать сочности тускнеющему голосу, вздрагивать от ежедневных звонков и разговоров ни о чем. Самое ужасное что, то, что раньше называлось "Заниматься любовью", теперь отмечалось в календаре, появившемся на стене спальни. Кружочки и галочки, синего и красного цвета, рассыпались по бумаге, какие-то символы шли впереди дат, какие-то зачеркивались черным крестом, как лишний, не оправдавший доверия день.       Когда-то Женя помог ей переступить через нерешительность, почувствовать свою значимость для него. Рядом с ним ей было неважно, что о ней подумают другие, только с ним она преодолеет всё невозможное и страшное. И теперь, он не был равнодушным, переживал вместе с ней, упрекнуть его было не в чем. Но все чаще она ловила на себе его тихий задумчивый взгляд. Кого он жалел? Её? Себя? Два года обманутых надежд пробрались в сердце, поселились в её глазах. Как врач, Лиза понимала, еще год такого марафона и она сгорит. Новый лучик ожиданий был связан с процедурой ЭКО. Вера была подкреплена крепким здоровьем обоих и дорогой клиникой, поэтому и крушение мечты стало оглушительным, опустошающим. Одна блёклая полоска и приговор их счастью вынесен! На автопилоте Лиза продержалась еще месяц. Муж словно догадывался о чем то, не отпускал от себя её саму и её мысли. Заполнял дни и ночи собой и расставались они, как всегда, долго и болезненно отрываясь друг от друга. Тоску в сердце Лиза прятала, сколько могла, пока она не захлестнула её волной безысходности.             Женя уехал, на прощание шепнув в губы:       - Будем пробовать до победы! Она улыбнулась, кивнула и отвела взгляд, только бы не видеть ничем не прикрытую боль в его глазах. И жалость. Частые разлуки всегда пугали, душили, к ним невозможно было привыкнуть, они долго учились расставаться: отпускать и оставлять. И в этот, последний раз, она со всей ясностью, поняла, что должна сделать. Это будет больно, но нужно освободить его от себя. Сам он никогда не решиться, будет врать, изворачиваться, медленно убивая её. Она сильнее его и она разорвет узел его добровольного рабства. Только как приказать своему сердцу, принять решение разума, если оно упрямо не желая смиряться, грозит разорваться на части от непосильной боли поселившейся в нем. Как отречься от любви к человеку, открывшему новый яркий мир, научившему свободно дышать, радоваться мелочам жизни, поддерживающий в душе постоянный огонь страсти? Чтобы не сломаться под непосильной тяжестью памяти, Лиза жестко стирала из неё все хорошее: душевную близость, доверие, оставляя вопрошающие, непонимающие взгляды, раздражение, все это она собрала в серый холщевый мешок обид и не расставалась с ним, находя в его недрах оправдание своему решению. Самой последней и весомой оказалась фотография, заботливо пересланная ей доброжелателем. Сколько она получала такого "компромата", не сосчитать, сразу удаляла, не посвящая в это Царева, но это фото оказалось, в её неравной борьбе с любовью, необходимым доводом, последней каплей оправдывающей её приговор. Она сама страдала, страшилась своей решимости, но смиренно обрекла себя на добровольное мучение. Уговорила себя, убедила, что он забудет её в новых отношениях, а потом.... Когда появится ребенок.... Он..... Она хотела верить, что ему будет легче и ноющая боль в груди не будет донимать его, как её. И все в его жизни будет хорошо! А иначе, зачем все это?             - Я думала что смогу, что сильная и уже привыкла, что тебя неделями не бывает дома, - она говорила сбивчиво и порывисто, голос разрезал тишину комнаты словно лезвием, - Сколько раз я разочарованно выбрасывала тесты, а тебя не было рядом, и я продолжала как то жить дальше. Я переоценила свои силы и ты мне нужен был каждый день, каждую минуту.       - И поэтому ты ушла?       - Звучит глупо, но именно поэтому. У тебя должна быть счастливая семья: жена, ребёнок.       - Я был счастлив. У меня всё для этого было, ты и работа и ребёнок бы тоже был. Ты сама говорила, что видела женщин которые беременеют с десятой попытки, а у нас была всего одна..       - Одна и она меня сломала. Я не смогу второй раз пережить разочарование пробирающее до костей, этот страх сильнее меня, другие так могут я так не могу. Ты не представляешь, как это считать дни, кажущиеся бесконечными, потом отсчитывать часы, потом минуты, с замиранием сердца смотреть на полоску и отчётливо почувствовать, как замерло сердце, которое секунду назад пульсировало грохотом в висках и умереть просто не жить несколько бесконечных минут, пока молчит сердце, а в голове одно "Почему," а потом рыдать в голос и радоваться своему одиночеству и еще сильнее плакать, что тебя нет со мной и некому утешить, и умирать, медленно, мучительно умирать. Она не заметила, когда он пересел к ней на диван, и сколько он сидит рядом, захотелось прижаться к нему, чтобы обнял до хруста в костях, чтобы тело ожило, отозвалось на крепкие объятия. Словно услышав её желание, рука мужа легла ей на плечо:       - Что ты делаешь? Мы завтра разводимся! - испугавшись своих мыслей, Лиза попыталась отодвинуться, но Женя не позволил, порывисто притянул ее к себе и прижался губами к её прохладным губам, затягивая их в поцелуй. Сила его страсти, пронзала насквозь.       - Мне невыносимо быть рядом и не дотрагиваться до тебя. Как бы ты не сопротивлялась, твоя любовь и нежность растекаются по моей крови. Я знаю, что ни с кем и никогда, мне не будет так хорошо, как с тобой. Не надо было этого затевать. Ты что не понимаешь, что я не отпущу тебя никогда. Мне очень жаль, что нам выпали такие испытания, я видел, что ты страдаешь и сейчас, после всего, что ты мне рассказала, я не буду просить ни о чем, кроме одного, вернуться ко мне! Я без тебя умру.       - Женя нет! Ты поймешь позже и скажешь мне спасибо, когда будешь держать своего ребенка на руках.       - Нашего ребенка! Я люблю тебя и дети у меня будут только от тебя. А если нет, то я переживу. Врач говорил о несовпадении жизненных циклов? Я уйду из хоккея. И это не обсуждается       - Мне не нужны такие жертвы. Неужели ты не понимаешь, что я не смогу жить с тобой, постоянно чувствуя свою вину за неполноценную семью? Зная что никогда не осуществиться твоя мечта об идеальной семье?       - Мне достаточно идеальной жены.       - Я обыкновенная и я приняла решение. И оно непоколебимо. Постарайся меня забыть, - Лиза спрятала лицо в ладони.       - Как я тебя целую, обнимаю твое обнаженное тело, занимаюсь с тобой любовью, это ты предлагаешь забыть? - он расцепил ее руки и с досадой встряхнул, - Почему ты тогда не смотришь мне в глаза? Тебе больно? А мне стыдно, было тогда и сейчас, что не удержал, отпустил тебя. Предлагаешь и мне всю оставшуюся жизнь тащить на плечах груз вины за разбитую семью.       - Не мучь меня, ничего не будет! Уходи! А лучше уезжай! Он ощутил резкую боль от её слов, взъерошил волосы на голове и тяжело вздохнул. Он не может её потерять он отвечает за них обоих.             Дверь за ним закрылась. Всего минуту назад комнату заполняли их крики. Слов было не много, но каждое разрывалось снарядом, разлеталось по комнате осколками, рассыпаясь по полу горечью непонимания, беспомощностью и безысходностью. Лиза осторожно прошла, с удивлением не услышав под ногами характерного хруста их скандала. В ванной, вытираясь мягким полотенцем, прислушиваясь к себе, обнаружила, что шумная ссора не оставила в душе обиды. Царев кричал, но все слова были о любви, она громко спорила с ним, доказывая правильность своего шага, а всего то и надо было произнести четыре слова:        - Я тебя не люблю! Понимала, что в них её спасение, его освобождение.... Как рыба открывала рот, но колючие, лживые слова комком стояли в горле, душили, но она так и не смогла выговорить их. С грустью смотрела в зеркало, отмечая, что с такой бледностью и болезненным взглядом ее вряд ли допустят к работе, значит нужно найти спокойное место, куда она может уйти с утра, а во второй половине дня, Царев уедет. В комнате было прохладно и Лиза не стала выключать камин, надела приятную к телу мягкую пижаму, легла в постель и сладко потянулась, с удовлетворением отмечая отсутствие температуры и головной боли. Полчаса назад, она отправила Царева ночевать к Саше, с замиранием сердца смотря, как он уходит. Он даже не обернулся. Резко снял куртку с вешалки и вышел, хлопнув дверью. На прощание. Неужели это все? Да. И это правильно. Нельзя поддаваться своим желаниям и чувствам. Лиза мечтала уснуть, но взвинченные нервы не желали успокаиваться, треск камина - раздражал, но и выныривать из теплой постели, чтобы его выключить, теперь совсем не хотелось. Услышав шум в коридоре Лиза вздрогнула, время за полночь, а она не закрыла за Царевым дверь. Придется встать. Но её дверь уже кто-то аккуратно закрывал на ключ и через секунду этот "кто-то" появился на пороге, с раскладушкой. Лиза закрыла глаза и замерла, чутко прислушиваясь к происходящему в комнате, прикидывая в уме, куда Жене поставить её: - "Надо отключить камин, сдвинуть его к стене, тогда раскладушка поместиться", почему-то о том, чтобы выгнать его обратно к соседу, у неё и мысли не мелькнуло. Тишина в комнате настораживала, насколько она знала своего мужа, он ничего не умел делать тихо, или он изменился, что мало вероятно, или уже лег и она, задумавшись, пропустила этот момент.             - Лииз, я замерз и умираю. Лиза напряглась, скрывая волнение. Она ждала его слов, капризных и ироничных, но продолжала лежать неподвижно. Диван скрипнул, прогнулся и мгновенно его руки сомкнулись, заключая её в крепкие объятия. Сердце восторженно затрепетало. Женя прислонился к ней, обжигая разгоряченным, обнаженным телом сквозь ткань пижамы, протяжно вдохнул её запах, провел губами по волосам, сдвинув их с шеи продолжил ласкать её затылок, легкими нежными поцелуями двигаясь к пульсирующей жилке, ощутив под губами учащенное биение шумно вздохнул и дотронулся языком до мочки уха, зная как она взволнованно реагирует на эту ласку. От теплой влажности тело покрылось мурашками, Лиза порывисто глотнула воздуха. Не давая ей опомниться он устремился под мягкую ткань пижамы, к её груди, обхватив рукой вожделенную упругость, погладил бархатную кожу, захватив подушечками пальцев чувствительный сосок потеребил его. Она изогнулась и отзывчиво прижалась к нему.       - Ты скучала? - вкрадчивый пронизывающий шепот наполнил огнем каждую её клеточку.       - Да, - хриплым голосом призналась она и потерлась головой о его губы. Уверенным движением он перевернул её на спину и восхищенно замер: неровные отблески пламени камина плясали на её лице, в глазах искрилось пробуждающееся желание, приоткрытые губы маняще подрагивали.       - Какая ты красивая! - не сдержался он. Жаркий, жадный поцелуй не выразил и части той боли и одиночества которые он носил в себе с расставания, но он не хотел делиться с ней этой болью, помнить её, ведь его жизнь снова наполняется красками и мечты сбываются. Не прерывая поцелуя Женя расстегнул крупные пуговицы пижамы и принялся нежно ласкать полушария её грудей, покусывая и посасывая чувствительную кожу. Волнующие касания расслабляли, Лиза отдалась его власти, наслаждаясь близостью, отзываясь каждой частичкой своего тела на его чувственные, неторопливые ласки.       - Лиза, как же я тебя люблю! - она задохнулась от его слов, от нахлынувших чувств, потерялась в его взгляде, в хриплом голосе. Он вновь ворвался во влажность её рта, вбирая её мягкость и податливость. Упоительные ненасытные поцелуи дурманили, сводили с ума. Горячая ладонь, кружа по её гладкой теплой коже, спустилась к талии и дернула вниз мягкую резинку. Лиза вздрогнула, ладонь медленно продолжила свой путь по стройной, обнаженной ноге, откинув пижамные штаны, она неторопливо двинулась обратно, к изгибу её бедер. Крепкие руки властно сжали её ягодицы, она прогнулась, притихла и тут же сдавленно прохрипела в ответ на возбуждающие и настойчивые ласки его языка, огненная пульсация сгущалась внизу живота, лишая сил, в изнеможении её голова металась по подушке, протяжные вздохи смешивались со словами о пощаде, тело дрожало в ожидании, пока жаркая волна не захлестнула и не унесла её за пределы реальности. Судорожно всхлипнув она откинулась на подушку. Женя приподнялся на руках и виновато заглянул ей в лицо. Лиза расслабленно улыбнулась уголками губ, глаза влажно блестели, она потянулась к нему губами скользнула по ним языком, легкими поцелуями спустилась к шее, плечу, разгадав её замысел, Царев уже не полагаясь на свою выдержку и взмолился:       - Лиза нет! Не сегодня! Я же не железный. Обними меня! - притянув его за шею и вглянув на него, дрогнувшим голосом она попросила прощения.       - Это совсем не те слова, которые я хочу от тебя услышать сейчас.       - Люблю тебя! - Обхватив лицо ладонями Лиза нежно поцеловала его, дотронулась подушечкой пальца до едва заметной морщинки между бровями, - Не отпускай меня никогда! Без тебя мне пусто и холодно! Сердце замерло от её слов, душа заметалась в необъяснимом волнении, он прижал её к себе, не в силах выразить словами переполняющее его щемящее чувство нежности, благодарности и безмерной, безграничной любви предназначенной одной единственной Его женщине. Она не смогла сдержать вздох восторга от пронзительного удовольствия, почувствовав как он заполняет её, погружаясь в жаркую глубину. Обхватив его бедра она качнулась на встречу, в стремлении слиться с ним воедино. Каждым глубоким, пронзающим толчком он делился переполняющей его любовью, каждый её стон отзывался ударом его сердца. Лиза тянулась к нему, выгибалась, встречая его мощь, она пылала в лихорадке, только причиной была не болезнь, а страсть. Протяжные вздохи, надрывные стоны разрывали тишину комнаты. Восхитительный вихрь страсти туманил сознание. Сладостное напряжение нарастало, приближая развязку. Удерживая её податливое тело в своих руках он замер, наслаждаясь волнами её оргазма, порывисто припал губами к груди втянул сосок в рот, продлевая её ощущения. Возбуждение рывками пронеслось по венам и огненный взрыв страсти теснее прижал, покрытые испариной, тела друг к другу, накрывая их искрящейся пеленой обоюдного блаженства. Почувствовал как она ослабевает в его руках он испуганно отстранился и посмотрел в её закрытые глаза       - Лиииз, все хорошо? - он погладил её по голове.       - Злишься на меня? - открыв глаза спросила тихо.       - Люблю, - он прижался щекой к её влажным волосам, слушая через ладонь, как трепещет её сердечко.       - И я люблю.             Яркие лучи утреннего солнца беззастенчиво скользили по обнаженным сплетенным телам. Женя аккуратно, укрыл Лизу одеялом, она слегка вздрогнула. Замерев он прислушался к мерному дыханию, убедившись, что не разбудил её, обнял за талию и притянул ближе к себе, она отзывчиво потянулась и удобно устроив голову у него на груди, продолжала спать. Он облегченно вздохнул. Лиза с ним. И теперь, чтобы она не говорила, его ничего не остановит. Это была особенная ночь. Они любили друг друга, потом шепотом объяснялись в любви, пока в пылких, голодных поцелуях не сбивалось дыхание и они задыхаясь вновь не погружались в пучину страсти. Разгоряченные тела опьяненные возбуждением сливались в восхитительное единении, подчиняясь вечным законам любви. Воспоминание о бурной ночи вновь воспламенило желание, огненной волной прокатившееся по телу. Женя прикоснулся губами к Лизиной макушке и с сожалением вздохнул, это все, что он может позволить себе, пока. Всего пару часов назад, он был безгранично счастлив и вот опять заунывная тоска вползает в сердце, оплетая его черной паутиной. У Лизы две причин отложить возвращение: её работа и её состояние, и обе объективны. И если он может взять на себя ответственность и увезти жену домой, то сама Лиза, никогда не оставит работу.             Сначала работа была для неё реальной необходимостью, Лиза находила в ней единственную стабильность в круто меняющейся жизни. Женя не возражал, даже когда их финансовое положение упрочилось, наоборот, видел в этом свою прелесть. Дожидаясь её с работы устраивал романтический ужин, или увозил Лизу с дежурства в ресторан. Хуже было если он возвращался с соревнований, а Лиза только заступила на дежурство, но и это его не останавливало. Он заговаривал зубы любому, чтобы проникнуть в святая святых - ординаторскую, а уж оттуда его было не выгнать. Разве возможно забыть огонь желания в глазах жены, ненасытные, исступленные поцелуи, сводящие с ума, и её всегдашнее волнение и опасение, и призывы опомниться, которые только сильнее горячили кровь, толкали к безумию. Забыть, как трясущимися руками жена закрывала дверь, заклиная ускориться, но едва попадала в его объятия, под градом поцелуев, забыв обо всём, умоляла не торопиться, рассудка хватало только на то, чтобы сдерживать стоны. Забыть, как Лиза взрывалась от наслаждения в его руках, в эти мгновения он не думал о себе, всецело отдаваясь счастью владения её сердцем и телом. Нет такой силы, которая сможет вырвать у него эти воспоминания! Подчиняясь порыву Женя погладил расслабленное тело жены, веки её дрогнули, на губах проскользнула легкая улыбка, она тихо вздохнула, но глаза не открыла и Царев досадно посмотрел за окно. Время беспощадно приближало час разлуки, а у него еще не было убедительных слов, заставляющих жену уехать с ним. Казалось, они обо всем поговорили, и эта ночь, лишний раз доказала невозможность их существования друг без друга, но...Это же Лиза, иногда она бывает очень убедительна, в своей строптивости. Вчера он был удивлен её покорностью, неужели она чувствует себя виновной? Это опасно, это совсем не то чувство, с которым он может её оставить.             Лиза уже давно проснулась и слушала как в груди мужа гулко бьется сердце. Как же невыносимо долго тянулись эти месяцы без него. Сколько раз она пыталась вырваться из своего добровольного заточения, хватаясь за телефонную трубку, но беспомощно опускала руки, усмиряя растревоженную душу, заставляя терзающееся сердце согласиться с её решением. Она не пыталась ничего изменить в своей жизни. Зачем? У неё были дорогие сердцу воспоминания и она хотела остаться с ними.. Память пробуждала из забвения фрагменты, отзвуки, складывая их словно пазлы в картинку, заставляла вновь прочувствовать, пережить волнующие моменты, возвращая в ледовый дворец Титана. Лизины метания, сомнения, противоречия между разумом и разрывающимся сердцем. И такой трудный, мучительный выбор. И попытка все исправить, вернуть. Царев все больше и больше значил для неё. Это чувство с каждым днем, вернее с каждой бессонной ночью, проникало в душу, растапливая льдины неверия и недоверия, грозя обрушиться селевым потоком. Во избежание природного катаклизма она сбежала.....Два побега, две попытки освободить его от себя разбились о его любовь.Такую преданную большую и простую. Почему-то только сейчас она поняла что с ним действительно было просто. Для него существовали только они - Он и Она, и тот мир, который они выстраивали между собой не имел никакого отношения к окружающему. Пару раз он менял клуб, а она - работу, отношения с родителями складывались предсказуемо непросто, кто-то приходил в их жизнь, кто-то уходил, но закрыв дверь своей квартиры они оказывались в своем мире, где все было легко и понятно, где они любили и скучали, где ссорились и мирились, но всегда между ними было доверие. Рядом с ним она забывала, что они очень разные. Он пробудил в ней страсть, не только к сексу, но и к жизни в целом. Она стала более открытой, общительной, сама не заметила как, стала такой, какой он хотел её видеть. Благодаря мужу, вспомнила, что счастье состоит из приятных мелочей. Лиза тяжело вздохнула. Сколько нужно времени, чтобы восстановить то, что она сломала, предала. Неужели он сможет простить и забыть? Вчера все произошло стремительно, они оба уступили пронзительному желанию, но разве не об этом она мечтала? Втайне от себя надеясь вот так проснуться в его объятиях, вдыхая до боли, до слез родной запах, ощущая под щекой тугие мышцы его груди. И сейчас, она боялась пошевелиться, спугнуть тихий момент счастья, но внезапная мысль о времени, о расставании, пронзила душу. Вынырнув из безмятежности, Лиза приподнялась на локте, всматриваясь в цифры будильника и тут же нежные, ласковые прикосновения, вернули её в счастливый покой. Женя повернул к себе ее лицо, внимательно вглядываясь, надеясь в ускользающей легкости её взгляда найти ответы на мучившие его вопросы:       - Ты проснулась, - его голос дрогнул дыхание сбилось от прилива невыразимой нежности.       - Это ужасно... Он не дал ей договорить, опрокинул на спину, невольно вынуждая забыться в горячих поцелуях, прижимал её к себе, не находя другого способа выразить свои чувства, глубокие и искренние. Ему хотелось большего, но он щадил её. Стараясь взять себя в руки, уткнулся носом в её волосы, успокаивая дыхание и взволновавшееся тело. Она взъерошила ему волосы:       - Женька, что мы творим?! - сердце отчаянно забилось сопротивляясь её словам, но Лиза продолжила:       - Ты хорошо подумал? - она никак не могла справиться с волнением и прикусывала нижнюю губу, останавливая подступающие слезы, - Я смогу тебя понять и отпустить, если ты уйдешь прямо сейчас.       - К счастью, этой ночью у меня не было времени думать! - он склонился над её лицом и скользнул губами по щеке, - А в те ночи, когда тебя не было рядом, я скучал, но со мной были мои воспоминания, которые давали силы жить и надеяться. От меня не так просто избавиться.       - Я поняла... - Главное, чтобы ты выводы правильные сделала       - ...что я зря все это затеяла..       - Может быть и не зря. Поговорили. Лишний раз напомнили себе, как много значим друг для друга. Я опять убедился, что без тебя мне - крах.Ты часть моей жизни, точнее - моя жизнь! - он засмотрелся, на её дрогнувшие веки, на блеснувшие и исчезающие капельки слез в уголках глаз:       - Не надо, Лииз.. Холодная ладошка Лизы прижалась к его щеке, губы потянулись ему навстречу. Сердце в предвкушении остановилось, а тело напротив зажило своей жизнью, мгновенно реагируя легким, приятным покалыванием. Её чуткие пальцы очертили линию скулы и по шее спустились к руке. Хриплый стон вырвался из его груди, когда их пальцы встретились и соединились в замок. Её тело горело под осыпающими его быстрыми, нежными поцелуями, взгляд искрился живым огнём, в который Царев бросился не раздумывая, зная что только там его ждет спасение. Отвечая на его просьбу она смотрела ему в глаза, под его взглядом чувствовала каждое его движение в себе, внутри все дрожало, неторопливые глубокие толчки затягивали в яркие ощущения, с каждой секундой приближая взрыв наслаждения. Тесно прижимаясь друг к другу, они не спеша возвращались в реальность. Почти шепотом, Царев говорил ей о любви, живущей в его сердце много лет, потому что так чувствовал и не мог иначе:       - Ты беззастенчиво пользуешься властью, которую имеешь надо мной, - он пытался совладать с хриплым взволнованным голосом       - Ты шутишь! Мне казалось это ты опять ворвался в мою жизнь!       - Потому что ты меня позвала! Да, - заверил он глядя в её смеющиеся глаза, - Да, меня позвало твое сердце, тебе надо чаще к нему прислушиваться. Вот сейчас, что оно тебе говорит?       - Что нужно вставать и готовить завтрак.       - Нет, прислушайся внимательнее.       - А ты ведь прав, - губы Царева расплылись в довольной улыбке, - оно подсказывает, что уже обед! Что не так? - невинно спросила она, плавясь под его жгучим взглядом.       - Сама знаешь, - ему пришлось кашлянуть, сбивая сухость и хрипоту в горле. Через силу Лиза разорвала их красноречивый диалог взглядами. Сев, она сразу почувствовала головокружение и слабость. Женя поддержал её за плечи:       - Это из-за меня. Накинулся на тебя, совсем забыл, что ты болеешь.       - А если бы помнил? Был бы менее настойчивым или более нежным? Царев, я тебя столько лет знаю и никогда, никогда у меня не было причин делать тебе замечание или просить о чем либо. Наверное, ты уникальный мужчина!       - Я не только уникальный мужчина, но и муж..       - Да, ты редкое ископаемое, - опираясь на его руку она встала. Договорить ей не дал стук в дверь. Проводив Лизу в ванну, наказав не закрывать щеколду, Царев впустил владельца раскладушки.       - Я могу её оставить...       - Да нам она не пригодилась, - Женя удовлетворенно улыбнулся и пригласил гостя в кухню, - расскажи - ка Саша, как у вас Лизе работается? Её никто не обижает?       - Хорошо работается. Все её любят и уважают...       - О тех кто любит, поподробнее, - Царев сдвинул в сторону заварочный чайник и присев на табуретку, наклонился к Саше. Молодой человек слегка напрягся, от вкрадчивого голоса и внимательного взгляда:       - Про любовь, это я так, к слову... Женя погрозил ему пальцем:       - Не надо так говорить, если не понимаешь. Давай, по- быстрому, обменяемся телефонами, если что, сразу звони! И Лизе - ни слова! - услышав звук открывающейся двери, Царев вернулся к плите, - А в целом, как жизнь? Лиза скрестив руки на груди, наблюдала за мужем, покачивая головой.       - Здравствуйте, Елизавета Андреевна, - заметив хозяйку, Саша хотел встать, но Лиза положила руку ему на плечо, этот жест не остался незамеченным Женей.       - Царев, узнаю твои методы! Интересно, как я без твоего контроля жила и работала?       - Контроль был. Не такой явный, как сейчас, но во всяком случае, я знал, что с тобой все впорядке.       - А вы что, теперь уедете? Сашин наивный вопрос, который может и задавался из вежливости заставил супругов вновь столкнуться взглядами и если Женин, строго и бескомпромиссно требовал утвердительного ответа, то взгляд Лизы, невозможно было разгадать, только когда она закатила глаза и надула губки, только тогда, Царев понял, что все это время ожидания, не дышал.       - Да, придется вернуться в Москву, - она подошла к Жене и обняла его, - муж совсем без меня не может.       - Так и передай главному, - Женя прижал её в ответ одной рукой, и продолжил мешать кашу, - одичавший муж требует немедленного возвращения!       - Саша, ты пока ничего не говори, я выйду и сама все объясню. Понятливый Саша захватив раскладушку, тихо вышел. Женя выключил плиту, оба почувствовали, что настал острый волнующий момент открыто сказать о нужном и важном, решительно сбросить с плеч тяжесть недомолвок и молчания, для окончательного признания, осознания и обретения друг друга.       - Ты этого хотел? - спросила она очень тихо.       - Ты приняла единственное верное решение. Теперь давай попробуем все забыть.       - Это не выход! Мы живем среди людей, кто-то деликатно промолчит, а кто-то подленько пришлет фото или смску и этот кто-то, он рядом с нами, мы каждый день с ним здороваемся и он не промолчит. Нужно как-то смирится с тем, что от нас ничего не зависит и продолжать жить. Женя положил её голову себе на плечо нежно гладил по волосам, сейчас он не мог смотреть ей в глаза, сам не совсем понимал, что делать, что говорить и как жить дальше, в одном только был уверен, они должны быть вместе, но не потому, что вместе они - сила, а потому, что у них одна любовь на двоих.       - На самом деле, от нас многое зависит, от нашей любви, доверия. Мы столько лет вместе, расслабились, на какие-то вещи перестали обращать внимания, считая их мелкими, незначительными. Что такое небрежно сказанное слово или неотвеченный звонок? Пустяк, в сравнении с тем, что я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. Мы так привыкли к этому, и два года старательно делали вид, что ничего не поменялось. Мы по-прежнему поддерживали, утешали друг друга, отдавали любовь и нежность, а в душе накапливалось невысказанное горе, которое мы скрывали даже от себя. Лиза слушала и не узнавала своего мужа. Неужели разлука так подействовала на него или в самом деле, погрузившись в свои переживания она не заметила, как он изменился, повзрослел? И увидит ли она его снова легким, веселым, бесшабашным? Горячие слезы, потоком хлынувшие из глаз, расплывались на Женином плече. Он бережно гладит её плечи, спину, каждым прикосновением делясь своей любовью.       - Лиииз, я всегда знал, что ты плакса, - она улыбнулась ему в плечо, - когда ты сможешь вернуться? Она подняла голову и посмотрела на него, улыбаясь сквозь слезы:       - Скоро, как только найдут замену. И ещё я решила побыть домохозяйкой. Не смотри на меня так. Год, полтора я могу отдохнуть без ущерба карьере. Буду встречать тебя, провожать. Ты рад?       - Счастлив, - сдернув с крючка полотенце, он вытирал ей слезы со щек.       - Смогу и приехать, если ты захочешь. Отбросив полотенце, Царев прижался лбом к её лбу:       - Что значит "Если я захочу"? Я всегда тебя хочу! Послушай, как бьется мое сердце, - он приложил её маленькую ладошку к своей груди.       - Так же как и мое.       - Разве может быть что-то важнее - совпадения сердцебиения?