Поймай меня, инспектор Лекс

      Отвратительная серость, сырость и вонь Портового района неизменно нагоняли тоску и желание закопаться в рапорты по самые уши, запереться в Южной сторожевой башне и не выходить недельку-другую. Впрочем, если бы кто-то решился предложить Лексу перевестись в место потеплее, скажем, в Анвил, капитан культурно отказался бы, ссылаясь на необходимость поймать Серого Лиса, а мысленно послал бы смельчака к Шеогорату. И причина была вовсе не в Лисе. Вернее, не только в нём.       Всё в Имперском городе казалось очень средним, очень правильным. Зимой лежал снег, было холодно, но не слишком холодно, летом в права вступал Магнус, погода стояла жаркая, но не слишком жаркая. Ворьё наглело, но не слишком. И такой же правильной была жизнь непогрешимого Капитана Закона. Каждый день от рассвета до заката расписан по часам, и лишь после захода Магнуса Лекс мог позволить себе сбросить эту непогрешимость вместе с тяжёлыми доспехами и, будучи подгоняемым вечерней сыростью Портового района, попытаться в очередной раз ухватиться за лисий хвост.       Подлинную причину капитан не признавал даже в попытке быть честным с самим собой. Иероним ни за что не согласился бы на перевод в условный Анвил, ведь он боялся перемен, боялся, что размякнет, что развеется как туман над морем непогрешимый образ Капитана Закона, а с ним и смысл существования. Благо, смельчаков пока не находилось.       Погодка в тот вечер была ещё более скверная, чем обычно. В воздухе висела холодная морось, быстро пропитавшая грубую рубаху насквозь, земля под ногами раскисала и липла к ботинкам. Но даже это не могло заставить Лекса перестать упрямо прятаться в тенях ветхих лачуг в попытке выловить крупицы полезной информации из разговоров бедняков или мелкого ворья. Сегодня он точно услышит что-то важное, может даже выйдет на дуайена, а там и до Лиса рукой подать. Капитан даже не сомневался — всё будет именно так. И ведь не подвела интуиция, вот только узнал он явно больше, чем хотел.       Всё началось с пронзительного женского крика, раздавшегося совсем рядом:       — Помогите! Ммф… — и тяжёлых, спешно удаляющихся шагов.       Еро выждал мгновение и осторожно заглянул за угол. Никого, только капли крови смешались с грязью в больших глубоких следах, ведущих к лачужке на самом берегу. Стоило бы сбегать за подмогой, но рассудив, что станет слишком поздно, особенно если кто-то решит помешать, Лекс вытащил из-за пояса кинжал, обошёл постройку с другой стороны и прокрался к двери.       К нападению капитан был готов, а вот к темноте, слепящей, беспросветной — не слишком. Нет, стражников обязательно обучали драться с завязанными глазами, но эта дисциплина всегда была слабым местом Иеронимуса, как бы он ни старался, сколько бы тумаков ни получал от сослуживцев. И лишь почти звериная интуиция помогала компенсировать недостаток.       Чужая нога выбила кинжал из плотно сжатого кулака. Дёрнувшись следом, Лекс поймал её, роняя противника на пол и сдавливая горло. Вернее, противницу, потому как и нога, и шея явно были женскими. В отличие от следов на улице. Их двое, это ловушка!       Но предпринять попытку выбраться на свет капитан уже не успел. Цепко ухватившись за его запястья, злодейка ужом выбралась из-под навалившегося тела, ногами придавливая чужое лицо к полу, разворачиваясь и выкручивая ему руки. Ядовитый зеленоватый отблеск мелькнул во тьме.       — Отдохни, — хрипло шепнула преступница, касаясь его головы. И Еро провалился в пустоту…       Наверное, именно так себя чувствуют все те, кого отправили к Ситису. Абсолютно непроницаемое бесцветное ничто окружило со всех сторон, подменяя мысли и воспоминания гнетущей неопределённостью. Лекс плыл в безвременьи до тех пор, пока пространство вокруг не стало наполняться тусклым светом. А вместе со светом вернулись и ощущения реальности. Очень неприятные ощущения. Голова болела, во рту пересохло, а к горлу подступала тошнота. Интересно, это побочные эффекты от заклинания, или его пару раз крепко приложили обо что-то для профилактики? По крайней мере, боль доказывала, что он ещё жив (если только Капитан Закон не угодил в плен к некромантам, культистам и прочим не подчиняющимся закону гражданам Империи). Конечности покалывало крошечными льдинками — затекли оттого, что плотно связаны грубой верёвкой. Сколько же он проспал?       Не поднимая век, капитан напряжённо прислушивался к окружающим звукам и собственным ощущениям. В комнате стало значительно жарче, чем прежде, до слуха доносилось потрескивание поленьев. Наверное, свет, что вернул его в сознание, исходил от камина, разожжённого неподалёку. Сухой душный воздух туманил рассудок, вынуждая дышать чаще и глубже, выдавая пробуждение. Ничего не оставалось, кроме как открыть уже глаза и рассмотреть нападавшую.       Ей оказалась данмерка, не совсем юная, но и не пожилая, если сравнивать с той же Мивриной Арано, хотя более точно назвать возраст Лекс затруднялся. Особо привлекали внимание волосы, кроваво-алые, подёрнутые полосами серебрящейся седины, но не скрывающие длинный тонкий шрам от кинжала, пересекающий левую сторону лица, чудом не задевая глаз. В целом, в её облике не было ничего отталкивающего, скорее наоборот, и она легко смогла бы расположить к себе Еро в других обстоятельствах.       Преступница сидела перед камином и… нагревала лезвие эбонитового клинка, переливающегося кровавой магией. Будь капитан помладше, окончательно уверился бы, что попал в лапы сумасшедшей культистки Молаг Бала, но, в действительности, у этого занятия имелось простое и осмысленное объяснение: эбонит плохо нагревается, зато долго сохраняет тепло, а тёплый клинок лучше режет кожу и заставляет кровь течь быстрее, не оставляя жертве шанса на спасение. И это, стоит признать, вызывало у Лекса некоторые опасения.       — Очухался-таки, — усмехнулась данмерка, плавно поднимаясь и, со змеиной грацией, подходя ближе, — я уж боялась, что ты пропустишь всё веселье. Можешь звать меня Dan, проклятой. Хотелось бы пожать тебе руку, как нескучному противнику, — Еро непроизвольно упрямо сжал челюсти, вынудив преступницу не без удовольствия провести пальцем от острой скулы до подбородка, — но твои запястья слишком крепко связаны. Какая жалость.       — Так где же твой сообщник? — Пока-Ещё-Капитан Закон взял свои чувства под контроль и с самым невозмутимым видом задал, пожалуй, один из главных вопросов, интересующих его. От ответа вполне могла зависеть свобода и жизнь.       — Сообщник? — на мгновение показалось, что этот вопрос действительно удивил её, но после «проклятая» расползлась в ядовитой улыбке. — А, так ты о следах. Краденые сапоги и немного телекинеза, ерунда. Зато как подействовало! Рыбка сама насадилась на крючок. Хочешь поймать стражника — думай как стражник? Скучно. Думать как вор интереснее. Как убийца — того более. А убийцы не охотятся парами.       Она резко схватила его за волосы, но Еро лишь кратко шикнул, скрывая гримасу боли за кривой усмешкой.       — Ты не убьёшь меня.       — Если сильнейшие падают жертвами лжи, если даже всемогущие живые боги умирают на чужих руках, скажи, мальчишка, что мешает мне одним ударом прервать твою жалкую жизнь? — последние слова она буквально прошипела; рубины глаз искрились ненавистью и смотрели почти дико, пронзая саму душу, а среди кровавой копны волос, казалось, появилась ещё одна серебристая прядь.       — Ты могла сделать это ещё на улице, без всего этого представления с магией и верёвками, но не стала. Я нужен тебе живым. Вот только на что ты рассчитываешь? Что кто-то придёт и заплатит выкуп за простого капитана?       Преступница, наконец, отняла свои костлявые пальцы от его черепа, мгновение ехидно глядела прямо в зрачки, а после засмеялась, резко, пронзительно, словно высекая кинжалом холодные золотые искры.       — И ты правда думаешь, что я отпущу тебя живым после того, как ты во всех деталях рассмотрел моё лицо? Ха-ха. Нет, мальчишка-раб-своей-морали, я убью тебя. Но зачем завершать лишь одно дело, когда можно попутно покрыть сразу три? В одном ты прав — я жду призрака, обладающего вещицей куда более ценной, чем несколько звонких… — она дёрнула кончиком уха, словно прислушиваясь, — а вот и он, — и добавила громко, — к чему влезать через окно второго этажа, если дверь открыта? Что это, невидимость? Тени твоих сомнений поют в моей голове куда громче, чем твои шаги, Лисёнок. Или мне лучше назвать тебя «анвильским незнакомцем»?       А Еро прямо почувствовал, какую тяжёлую пощёчину влепила ему судьба. Попасться в руки даже не к злейшему врагу, а к одной из его приспешниц. Хотелось дёрнуться, сразиться за свою свободу, но верёвки удерживали его в одном положении не менее крепко, чем оплетали запястья. Вот только по дальнейшему разговору капитан быстро понял, что вовсе не он тут главная жертва.       «Проклятая» обошла скамью, нагло укладывая свои пепельные руки на его плечи, зато, наконец, перестала загораживать обзор. Лис, скрытый под своим неизменным серым капюшоном, действительно вполоборота стоял на нижней ступени лестницы и приближаться, похоже, не собирался.       — Разве дуайен не передавал тебе моё поручение? — спросил вор негромким размеренным тоном, магия капюшона не позволяла рассмотреть выражение его лица.       — Документ о назначении нового капитана стражи Анвила закреплён печатью и одобрен графиней Умбранокс лично, — она склонилась и обдала ухо Лекса горячим дыханием, пахнущим чем-то алкогольно-пряным, не-сиродильским, — и только наш доблестный Капитан Закон ещё ни о чём не догадывается.       Еро отшатнулся от преступницы и бросил взгляд на своего врага. Его худший кошмар едва не стал реальностью. Впрочем, в данной ситуации перспектива оказаться живым капитаном южного портового города уже не казалась такой ужасной. А Лис облокотился на перила и спросил почти лениво:       — Так в чём дело, Сендас? Или ты уже без моего присутствия не можешь двух слов связать? С верёвками у тебя таких проблем нет, как я погляжу.       — Всё, что происходит в Суране, остаётся в Суране? Что ж, к полученным навыкам это не относится, — судя по тону, данмерка вновь расплылась в ядовитой усмешке. — Хотя и с красноречием у меня всё хорошо, ибо под словом подразумеваю смерть… Бедный Вивек, боги отомстили ему за слишком длинный язык.       — Ты бы переходила к делу, пока не лишилась своего, — всё так же невозмутимо заметил вор.       — О, так терпение подводит даже тебя, Лисёнок? Я могла бы сказать, что твоё решение перевести этого мальчишку в Анвил вместо того, чтобы просто воспользоваться услугами Братства, подставляет всю гильдию. Или что ты размяк, привязавшись к этой ищейке, и что ворам нужен новый лидер. На деле всё прозаично до зубного скрежета — другие заказали его раньше. Но ты ещё можешь попытаться сохранить ему жизнь.       — Хочешь занять моё место, Толваса? — казалось, за пеленой магии скользнула ухмылка. — Даже похитила для этого капитана стражи, вот уж неожиданность! Значит, я не ошибся в выборе.       — Да ты мастер петлять, заметая следы своим пушистым хвостом, Лисёнок. Не запутаешь. Не в этот раз.       — Что ты, я и не пытался. Пара заданий — и капюшон сам оказался бы в твоих руках. Видишь ли, игра в догонялки мне наскучила, пора заняться более полезными делами. Вот только одну миссию ты уже провалила, даже не знаю, что теперь и думать…       — Выполнить одно поручение, но создать кучу проблем со вторым? Бегать от стражи всех городов, поскольку каждая ищейка получила ориентировку? Мрачноватая перспективка, как не погляди, — Сендас вновь обогнула скамью, к которой был привязан Лекс, и встала посреди помещения; губы змеились ехидно. — Лучше я предложу тебе выбор. В обмен на капюшон Ноктюрнал, разумеется.       Толваса вытащила из ножен два эбонитовых кинжала, оба переливались алой магией и внешне совершенно не отличались.       — Один просто парализует без вреда для здоровья. Если же от другого остаётся хоть небольшая царапина — смерть. Тебе выбирать, Лисёнок.       — С чего ты вообще решила, что судьба этого фокстерьера меня заботит? Можешь закрывать свой контракт, но поручение гильдии автоматически будет провалено, а значит не видать тебе повышения. Всё просто.       — Ты уверен, Серый Лис? — правой рукой она резко прижала кинжал к горлу Еро. От лезвия исходило тепло — тот самый. Капитан прикрыл глаза, вспоминая молитву Девяти. — Не пожалеешь потом, что позволил этой милой мордашке медленно и мучительно умирать?       Несколько бесконечно долгих мгновений царила тишина, лишь тихо потрескивали поленья и кровь стучала в ушах. А Сендас вновь разразилась смехом.       — Тени твоих сомнений настолько чёрные, что не услышать их просто невозможно! Блефует или нет? Казнит или помилует? Это так воодушевляет! Можешь даже не отрицать. Одно лишь то, что ты пришёл сюда, говорит о твоих чувствах к этому мальчишке красноречивей любых слов.       Только теперь Лекс заметил, как сильно пальцы Лиса сжались на перилах. Неужели тот поцелуй был всерьёз?..       Шаг вниз. Рука скользнула по дереву и ненадолго застыла в воздухе. Пара шагов навстречу. И вот вор уже навис над своей «подчинённой» на опасно близком расстоянии.       — Хочешь поиграть? Ну давай поиграем, Домушник, — в своей вечной спокойно-насмешливой манере пророкотал он, а Еро мельком подумал, что время для указания Толвасе на её место выбрано довольно странное.       Сендас, по-прежнему змеясь самодовольной ухмылкой, гордо вздёрнула подбородок, оценивающе разглядывая своего… Начальника? Собеседника? Жертву? Подняла кинжалы на уровень лица и спросила так, будто выбирала платье, а не орудие убийства.       — Правая или левая?       Немного подумав, Лис взял тот, что ещё пару минут назад упирался в его, Еро, горло. Не сопоставил детали? Или и правда решил избавиться от помехи?       — Уверен?       — Вот сейчас и выясним.       Краткое отточенное движение, и вот эбонит уже торчит из чужой печени. Даже если это был «безопасный» кинжал, после такого удара мало кто выживал. Толваса, ругнувшись на данмерисе, повалилась на колени, выдёргивая металл и зажимая рану светящейся рукой, а вор отшатнулся на полшага, руки его мелко подрагивали. Похоже, при всех злодеяниях, убивать Серый Лис не привык. Впрочем, довольно быстро сбросив оцепенение, он поднял с пола другой кинжал.       — Я ведь угадал, не так ли? Раз не парализовало, значит смертельный.       А Лекс засомневался. Неужели ассасин Тёмного Братства, ведьма, определившая приближение короля воров по «теням сомнений», не смогла предугадать нападение? Кривая от боли, чуть дикая алая усмешка, так и не сползшая с пепельного лица, говорила об обратном. Лис подошёл вплотную, кратко поцеловал Еро в лоб и вздохнул как-то уж очень тоскливо.       — Не дёргайся, капитан, это для твоей же безопасности.       — Стой!       Поздно. Стоило верёвке ослабнуть, как Лекс, окончательно утратив опору в материальном мире, растянулся на скамейке. От боли, что вместе с ядом расползалась от плеча по всей крови, хотелось взвыть, но парализованные лёгкие едва позволяли дышать. Глаза невольно заслезились.       — Эй, ты в норме? — раздалось где-то на краю сознания, за звоном в ушах и медленным стуком сердца.       А после всё вокруг наполнил гротескный болезненный смех. Лис даже не успел обернуться до того, как эбонитовое лезвие прошлось по его горлу.       — Прости, Лисёнок, забыла сказать, что смертельный кинжал тоже парализует, но я выпила противоядие заранее, вот и всё.       И тут Лекс вспомнил, что ведьма усыпила его левой рукой. И ею же нагревала клинок. Идиот. Убийца всегда держит смертельное оружие в ведущей руке.       Толваса склонилась над поверженным и стянула с него этот проклятый капюшон. Повертела в руках, разглядывая. А после, вопреки ожиданиям, метнула его в камин со словами: «Не будет больше Серых Лисов».       Иеронимус Лекс, Капитан Закон с жадностью всматривался, даже сквозь мокрую пелену на глазах, в черты лица своего извечного противника. Честно говоря, он был немного разочарован, ведь внешность короля воров была совершенно непримечательной. Мужчина средних лет, блёклые серые глаза, древесные волосы, брови-дуги, правильный имперский нос, ни разу не сломанный, и тонкие насмешливые губы. Подойди такой к капитану на улице, через пару минут Лекс уже забыл бы его.       И тут Еро подумал, как, наверное, ужасно умирать вот так: неузнанным, безликой тенью среди теней, отзвуком древней клички. И потому попытался, искренне постарался запомнить каждую мелкую морщинку, что мог рассмотреть, но даже улыбка ускользала из тающего сознания, в глазах неумолимо темнело. Последним он услышал, как убийца сползла по стене и зашептала что-то на родном языке. Капитан смог разобрать лишь «Боэтия». Всё-таки культистка…

***

      Джером, не размыкая глаз, принял сидячее положение, утыкая лицо в ладони. Какого дэйдра… что бы это ни значило, каждую ночь ему снится средневековая муть, которую он всё равно не в силах запомнить? Только фраза в конце, всегда одна и та же: «Поймай его, Лекс! Поймай Серого Лиса». А кто такой этот Лис, инспектор не имел ни малейшего понятия.       — Что случилось, Джер? — на плечи легли чьи-то худые бледные руки.       Обернувшись, Лекс подумал только о двух вещах: кто это, и что он в ней нашёл. Тонкая, почти прозрачная кожа, спортивное телосложение, крупные, но бескровные губы, резкие черты лица, белёсые брови и ресницы и почти непропорционально большие блёкло-красные глаза. Альбинос. И только волосы, мягкие, чуть вьющиеся, выкрашены в кровавый цвет. Со скрипом мозг выдал ответ на первый вопрос: Терезия Сандес, брокер и уже почти год как его девушка. А вот на второй ответа так и не нашлось.       — Всё нормально, Рия, — Лекс погладил её по волосам, мягко коснулся губами лба и встал с постели, — просто мне снова приснилась чушь.       Девушка разлеглась, словно бы невзначай разметав по подушке свою кровавую копну и приоткрыв самые пикантные места, в очередной раз заставляя Джера краснеть как мальчишку.       — Может останешься?       А остаться действительно хотелось. Джером снова не выспался, да и от нормального обеда вместо быстрого перекуса в ближайшей забегаловке он точно не отказался бы, но…       — Преступность Нью-Йорка не дремлет. Мне пора ехать.       — Фокстерьер, — буркнула Рия беззлобно. Её сразу предупреждали.