Сопор

Танец пыли в полосах света. Вместе с сонным кружением застывает время. Отсутствие мысли, отсутствие жизни. Ни фотография, ни съемка не способны запечатлеть всю красоту момента, ее наполненность высшим смыслом, пришедшим извне. Цветовую гамму колышущихся зеленых пятен на земле, застывшую синеву неба и легкое марево воздуха. *** - Боюсь, все серьезно. - седовласый мужчина в поблескивающих круглых очках поднес чашку ко рту. – У него развился сопор. Он не осознает, где находится, не реагирует на вопросы, способен совершать лишь простейшие движения. Сидящая напротив женщина украдкой посмотрела на безучастного юношу, облокотившегося на перила залитой солнечным светом веранды. Только воспитание и выдержка не позволяли беспокойству согнуть плечи, а печали исказить черты лица. Поднеся платок ко рту, она тихо спросила, словно боясь привлечь внимание юноши к разговору: - Это обратимо? Уоррен оправится? Пожевав губами, мужчина с тихим звоном поставил чашку на блюдце с узором из голубых линий и розовых цветов. Сцепил пальцы в замок, посмотрел проницательно. - Не так это просто. Физически он почти здоров, есть только небольшое снижение мышечного тонуса. Но, миссис Вивиан, для того, чтобы вывести его из этого состояния, нужны грубые болевые воздействия… Поджав губы, женщина резко его оборвала: - Исключено! - будто опомнившись, смягчилась. - На его долю и так многое выпало. - Пусть так, но медицина еще не придумала препарата, возвращающего рассудок. Посмотрев на циферблат наручных часов, мужчина поднялся из плетеного кресла, одергивая пиджак. - Прошу меня извинить, мне надо спешить домой, иначе моя дорогая Розали устроит сцену. Комкая платок, встала миссис Вивиан, поправляя длинную черную юбку. - Я провожу вас, мистер Ройф. Качнув головой, мужчина поднял стоящий у кресла чемоданчик. - Не стоит, миссис Вивиан. Я навещу вас в понедельник. - споро сбежав по ступеням, мужчина обратился к смотрящему сквозь него юноше: - До встречи, Уоррен. Пустые серые глаза все так же смотрели вдаль и доктор, покачав головой, направился по усыпанной желтым песком дорожке к калитке. *** Ночью миссис Вивиан разбудил полный боли и ужаса крик. Снявшись с постели, она вбежала в комнату сына и щелкнула выключателем. Холодный желтый свет залил небольшую комнату: письменный стол с беспорядочно разбросанными альбомными листами, ломящиеся от книг полки, массивный шкаф, трепещущие тюлевые занавески. На кровати, комкая простыню побелевшими пальцами, вытянулся Уоррен, вперив взгляд широко открытых глаз в потолок: застывший, словно за секунду до ужасной катастрофы, расширенными зрачками поймавший в фокус смерть. Присев на край постели, миссис Вивиан сжала тонкое запястье, пригладила влажные от ночного кошмара русые волосы. Уоррен вновь провалился в сон. Страшно закатились глаза с красными от полопавшихся сосудов белками, затрепетали выгоревшие до белизны ресницы. Замерло дыхание и через секунду стянутое напряжением тело безвольно обмякло. Леди Вивиан отерла покрытый испариной лоб. Опущенные плечи сотрясались от беззвучного плача. Не перед кем было выглядеть сильной, не согбенной ужасной трагедией. В раз опустевшем доме не было никого, кто мог бы утешить, разделить горе непосильной ноши, легшей на уже немолодую женщину. В светлых, почти белых, волосах ни соседи, ни изредка заезжающие выразить свои соболезнования родственники не замечали платиновых прядей седины. *** Дирк O’Двайер ненавидел это место всей душой. Тихий городок, сильно к юго-западу от Пуэбло, некогда выросший из шахтерского поселения, в пару десятков домов, вдали от оживленных магистралей и красочных природных ландшафтов, с одной укатанной в асфальт дорогой. Ненавидел все эти расшаркивания в магазинах, на небольшой центральной площади с фонтаном и флагом штата на штандарте, в душном полумраке старой церкви по воскресеньям. Эти приторно, фальшиво улыбающиеся лица и цепкие желчные глаза, что, казалось, выливают на тебя ведро помоев. Паучью сеть сплетен. Знающих все друг о друге стареющих жителей, у которых единственным поводом для гордости своим городом был обнаруженный полвека назад скелет динозавра. Останки рептилий были не редкими находками по всей территории Колорадо, так что это ни коим разом не выделяло их. Определенно, он ненавидел сам воздух этого места, только вдохнув его, сухой, разведенный клубами дыма груженых углем паровозов, впервые словив на себе ястребиный взор престарелых перечниц, теснящихся на скамейках. Никогда он не думал, что раз, вырвавшись экспрессом из этой пропащей дыры, будет вновь вынужден вернуться. Но на сегодняшний день это было лучшим из имеющихся вариантов, и город принял блудного сына в свои жаркие объятия. *** Как и ожидалось от богом забытого отстойника - ни приемлемой выпивки, ни нормальных сигарет в подобии на магазин не обнаружилось. Только дешевое пойло для местных пьянчуг, да махорный, отдающей кислятиной, табак. И если первым Дирк брезговал, от второго не отказался. Хотя бы первое время перебьется этой дрянью. Бабка, высохшая от собственного яда миссис Розали Ройф, по фамилии последнего сведенного в могилу мужа, только почуяв его пропахшую дымом персону на пороге, заявила, что если он думает пыхтеть своей явой на ее чистеньком белом крылечке рядом с розовыми кустами - может сразу же катиться туда, откуда явился. Затушив окурок о косяк, он ухмыльнулся, полностью поддерживая неизвестного мистера Ройфа, поспешившего спрятаться от подобной мегеры под шестью футами земли. Фыркающая брезгливая старуха не пустила его дальше столовой, объявив, что спать он будет на диване в гараже, а мыться может в ближайшей реке, попутно подробно рассказав, что она думает о своей безмозглой дочери и ее нагулянном в придорожных кустах сыночке. Дирк, мелочно наследивший на вылизанных полах гостиной, отправился к гаражу, пропуская мимо ушей брюзжание из категории: «Как я была молода и глупа, когда связалась с этим ветреным безответственным ирландцем О'Двайером!» Въедливая старушенция, с малых ногтей пустившая свою жизнь под откос и теперь звереющая от одиночества и ошибок прошлого, мало его интересовала. А ее привычка во всех своих бедах винить мифического деда Дирка откровенно бесила с самого детства. Выбив телом пыль из натужно скрипящей старыми пружинами развалюхи, по какой-то ошибке именуемой диваном, Дирк вдыхал позабытый запах сырости, старого дерева и ржавеющей груды железа, бывшей некогда снятым с колес фордом. Его еще двадцать лет назад все порывался починить будущий второй муж миссис Ройф, да видимо, так и не сложилось. Только доломал, наверное, окончательно, мямля криворукий. Что ни говори, все мужики, мушиным стадом вьющиеся вокруг его бабки, были слабаками. С сильными женщинами всегда так. Лениво закурив, Дирк смотрел на зияющую щелями крышу, приходя к выводу, что если он не хочет после очередного сильного летнего ливня проснуться под водой, ему придется взять в руки молоток и отрыть среди горы мусора лестницу. Представив, как обрадует старуху мерный долбеж с утра пораньше, он улыбнулся и, тщательно затушив сигарету о лист железа, служивший полом, повернулся на другой бок. Укрывшись курткой, заснул, подумав, что нужно будет стрясти со скряги нормальное одеяло и подушку. На холодной земле и в грязных углах он вдоволь належался во время службы и заслужил хотя бы минимально комфортабельные условия. *** Как и ожидалось, разбуженная с утра стуком молотка мегера метнула в него из окна второго этажа пустой вазон. С громким треском тот пробил еще одну дыру в крыше и уже где-то в гараже разбился с тоскливым звоном. Тихо посмеиваясь, Дирк с удвоенной силой замолотил по гвоздям. Собравшись позавтракать, обнаружил, что входная дверь заперта, но решил не травмировать и так неустойчивую психику старой маразматички битьем окон. К тому же, на подобный случай у него в рюкзаке всегда был сухпаек. Перекусив консервами, запивая бутилированной водой, Дирк отправился на реку смывать с себя дорожную пыль. Там же на берегу, вслепую, скупыми отточенными движениями, сбрил недельную щетину ножом, не оставив на коже ни единой царапины. Обсохнув под лучами солнца, натянул сменную одежду, состоящую из камуфляжных штанов и черной майки-боксерки, перчаткой обтягивающей мускулистый торс. Принюхавшись к старым вещам, поморщился, надеясь на то, что вредная старуха разрешит ему воспользоваться стиралкой, а то полоскающий в речке портки мужик смотрелся бы совсем комично, на радость остроглазой ребятне. Топая тяжелыми берцами по земле, он был обогнан веселящимися мальчишками на велосипедах. И откуда только в этом отстойнике дети берутся? Неужели есть еще молодые семьи, переезжающие сюда из оживленных городов? Хотя, чего это он? Подтверждение тому сейчас лениво крутило педали сбоку, с неприкрытым, по-детски непосредственным, интересом разглядывая Дирка. Закурив и пожевав фильтр губами, он наконец не выдержал: - Чего тебе, малец? - налегая на руль, щуплый рыжеволосый мальчонка искренне улыбнулся Дирку, будто стоваттная лампочка загорелась, освещая веснушчатое лицо: - Вы кто, дядя? - и, не дожидаясь ответа, задал следующий вопрос: - Надолго к нам? Затянувшись и с отвращением раздавив не скуренную и до половины сигарету - все-таки все он предвидел, кроме отсутствия терпимого табака - Дирк ответил: - Дирк. И не настолько я старый, чтобы зваться дядей. А что насчет надолго, надеюсь, что нет. Как только Дольф маякнет ему, что буча в Пуэбло улеглась - только его и видели в этой дыре! Малец не спешил отставать. Они уже миновали двухэтажный дом на краю городка, отгороженный от окружающего мира подзапущенным садом и аккуратной железной оградой, и по сторонам дороги растянулись газоны, украшенные бессистемно налепленными цветными пятнами клумб. - А меня Алленом зовут. Мы с мамой живем недалеко от миссис Ройф. Честно сказать, такой злой женщины я еще не видел: однажды нечаянно наехал на ее газон, так она меня из шланга облила. - передернувшийся мальчишка задел пальцем язычок звонка - по улице пролетел режущий уши звон. Хмыкнувший Дирк с долей ностальгии вспомнил, как обползал все подворотни у магазина и бара, где собиралось отдыхающие работяги и, насобирав охапку окурков, щедро удобрил клумбы своей бабки. Да, он был вредным ребенком. - Аллен! - мелодичный голос отвлек его от размышлений. По краю дороги к ним шла молодая женщина с забранными в хвост медовыми волосами, махая свободной рукой - другую оттягивал тяжелый пакет. Аккуратное личико украшала широкая улыбка и россыпь канапушек на носу. Белые бриджи и яркая майка ладно обтекали стройную фигурку. Оголодавшим взглядом Дирк зацепился за бретельку лифчика, плавно соскользнув на кружевной контур под тканью. Поравнявшись с ней, уперся пятками в земля малец, откидываясь чуть назад на сидении. Остановился и Дирк. Не мог не остановиться. Протянув руку увернувшемуся от материнской ласки парнишке, женщина мягко улыбнулась: - Не докучай взрослым, Аллен. Лучше отвези продукты миссис Вивиан, ей снова нездоровится. - скорчив жалостливую гримасску, детеныш заканючил: - Ну маам... - однако, словив предостерегающий взгляд, покорно положил пакет в прикрепленную к рулю корзину и пробурчал: - Ладно-ладно... И совсем тихо, как для Дирка: - Не миссис Вивиан плохо, а этот странный снова чудит... - отметив, как побледнели губы матери в преддверии резкой отповеди, споро развернул велосипед и интенсивно заработал худыми ногами. Женщина покачала головой, глядя ему вслед. Дирк подумал, что в раздражении она выглядит еще привлекательнее. Однако, повернувшись к нему, она вежливо улыбнулась: - Простите за беспокойство. Я Анна, мать этого оболтуса. Вернув улыбку, он мотнул головой. - Ничего страшного, он не особо мне мешал. Я Дирк. – сжал на мгновение протянутую узкую ладонь. Они медленно пошли по дороге: Анна искоса поглядывала на Дирка, изучая. Проведя по волосам, заправляя выбившуюся из хвоста прядь, задумчиво протянула: - Я вас раньше не видела. - Я недавно приехал. - щурясь на солнце, Дирк без интереса разглядывал знакомые с детства дома: некоторые блестели свежей краской, другие красовались обновленной отделкой. - Вот как? - на неровностях дороги Анна потеряла босоножку, и Дирк притормозил, ожидая ее. - И где же вы остановились? Интерес женщин к себе Дирк чувствовал особым нюхом, прекрасно развитым у каждого привлекательного самца. Но в интересе Анны не чувствовалось зазывного кокетства. Пока. Ухмыльнувшись, Дирк почесал шрам на шее: - В гараже миссис Ройф. Повернув к нему лицо, Анна лукаво улыбнулась: - Так это вы с утра нашумели? Дернув плечом, он поправил лямку потрепанного, защитного цвета, вещмешка. - Моя бабушка довольно импульсивная особа. - а точнее, в тощем заду у нее постоянно тикает бомба, едко дополнил про себя. Анна ахнула. - Никогда не думала, что у этой старой перечницы есть дети! Смутившись, порозовела: - Извините, вырвалось. Ухмыльнувшись еще шире, Дирк махнул рукой: - Да ладно вам, я сам в шоке от того, что вредная карга умудрилась вырастить мою мать. - неловко рассмеявшись, Анна стрельнула глазами в сторону. - Вот и мой дом, - указала на уютный двухэтажный коттеджик с веселеньким рисунком по фасаду и размалеванными, явно детской рукой, перилами. - Вы заходите на чай, как будет свободное время. И развернувшись, пошла по дорожке к крыльцу. Прикипев взглядом к маняще покачивающимся бедрам и просвечивающим сквозь белую ткань трусикам, Дирк медленно обласкал взглядом изгиб спины с острыми лопатками и, сглотнув сухим горлом, пробормотал: - Обязательно зайду. Мысленно он уже кусал тонкую шейку, наматывая на руку шелковистые волосы. Сморгнув заманчивое видение, облизал губы и, глянув вниз, коротко приказал: - Лежать! *** К обеду старушенция сменила гнев на милость и впустила Дирка на кухню, где уже заманчиво шкварчала на сковороде яичница с беконом и пахло свежим хлебом. Что попал в хитро растянутые силки, он понял, лишь сыто отвалившись на спинку стула, когда уложившая подбородок на ладонь ведьма приторно проворковала: - И какая же это напасть, ненаглядный внучек, заставила тебя на всех парах рвануть сюда? Мередит, глупая бабенка, так ничего вразумительного и не сказала. Поперхнувшись, Дирк вперил тяжелый взгляд в холодные глаза в сетке слабых морщин. Даже в свой без малого семидесятник миссис Ройф умудрилась сохранить остатки былой красоты, и именно благодаря им десяток лет назад зацепила на крючок своего последнего муженька. Верно истолковав молчание внука, она криво усмехнулась все еще гладкими и пухлыми губами: - Ты не подумай, меня не заботят твои проблемы. Главное, чтобы та куча дерьма, что ты оставил в Пуэбло, не завоняла здесь. Подавшись вперед, Дирк зеркально скопировал ее оскал: - Не волнуйся насчет этого, дорогая бабуля. Как только все уляжется, я уберусь отсюда, и больше ты обо мне не услышишь. Удовлетворенно кивнув, старая ведьма собрала со стола грязные тарелки и, направившись к мойке, бросила через плечо: - Завтра пойдешь со мной в церковь. У тебя есть что-нибудь приличное из одежды? - потягивая сок из высокого стакана, Дирк закатил глаза. - Все понятно. Подберем тебе что-нибудь из вещей Майкла. Удивленно округлив глаза, он не удержался от шпильки: - Ты настолько сентиментальна, что хранишь дедушкины вещи? Не боишься, что они прямо на мне на нитки расползутся? Круто повернувшись к Дирку, миссис Ройф указала грязным ножом на дверь: - Пошел вон. И закончи свой долбеж до ночи, иначе я не поленюсь спуститься и откинуть лестницу. Громко рассмеявшись, Дирк вытер пальцы о скатерть и быстро вышел из дома. *** Лениво наблюдая за тем, как бабушка клюется в щеки с подругами, такими же старыми ведьмами, Дирк еле сдерживался, чтобы не поковырять пальцем в зубах. Из вещей деда вредная бабка отрыла ему хорошо сохранившийся серый костюм и черную рубашку. Пиджак, правда, трещал на плечах и груди, двигаться приходилось осторожно. Но плесенью, к вящей радости Дирка, от вещей не тянуло. Чисто выбритый, в официальной одежде он даже претендовал на звание приличного человека. Если бы не выползающий на шею из-под воротника край татуировки. Люди вокруг тихо переговаривались и их заинтересованные взгляды подолгу застревали на нем. Скорее всего, ему уже перемыли и изучили на просвет все кости, напоследок занюхав грязными носками. И, хотя на мнение местного общества ему было откровенно плевать, свербеж меж лопаток начинал раздражать. Сменившее тональность шушуканье заставило его отвлечься от изучения креста на стене и посмотреть в сторону распахнутых дверей. Ничего особого он не увидел. Высокая худая, даже истощенная, но явно не голоданием, женщина. С еще молодым лицом и потухшими печальными глазами. Одета во все черное, за руку держит молодого русоволосого парня. Родство на лицо: одни и те же тонкие, кто-нибудь бы даже отметил - аристократичные, черты и, неожиданно для такой выдержанной правильности, пухлые губы, наводящий на непристойные мысли одним своим видом. Женщина кивала знакомым, тихо здоровалась и вежливо отвечала на вопросы о самочувствии. Парень шел за ней как привязанный, бездумно переставляя ноги, глядя перед собой. Дирк видел, как двигаются солдаты, под боком у которых взрывались снаряды: почти незаметно для глаза ломано, ничего не осознавая вокруг себя, будто отгороженные плотным коконом ваты. Этот парень шел так же. Острый локоть ткнулся в бок и старушенция, не глядя на него, прошипела: - Не пялься так открыто, остолоп! - заметив, что он хочет задать вопрос, старая ведьма скривилась и отошла. Отвернувшись от странной пары, Дирк встретился взглядом с Анной и улыбнулся, кивнув на приветствие причесанного и сияющего, словно начищенная монета, Аллена. Словно тот не в церкви сейчас находится, а в магазине игрушек. *** Маленькая кухонька с плотно занавешенными окнами быстро пропиталась тяжелым дурманящим запахом мускуса. Тихо порыкивая, Дирк размеренно двигал бедрами, алая пелена размывала очертания предметов и женщины, распнутой под ним на столе. Тонко стонущей и приподнимающейся на цыпочки, оттопыривая аккуратный задок. Лизнув острый локоть, Дирк прикусил загорелую кожу плеча, вырывая сдавленный вскрик, прихватил зубами и стянул бретельку лифчика, поднырнул пальцами под сбившуюся майку, накрывая ладонями мягкие упругие груди, подушечками пальцев потирая комочки сосков. Довольно уткнулся носом во влажную шею, нашептывая на аккуратное ушко в подробностях все, что собирается провернуть с ней на всех поверхностях дома. Женщина же, забывшись, мотала головой, выгибая спину, подаваясь навстречу мощным толчкам, сорвано, со сдавленными стонами на выдохе, дышала. Задрожав особенно сильно, гортанно промычала сквозь сжатые губы и обессилено упала на столешницу. Вдвинувшись до шлепка яиц, Дирк откинул голову, облизнул губы. Тело перетряхнуло мощной волной наслаждения и он кончил, разведя ладонями покрасневшие ягодицы женщины. Постоял немного, чувствуя, как фонтанирующая энергия вымывает усталость. Наклонившись, отвел спутанные медовые волосы с обмякшего лица. Куснул в шею, хрипло поддев: - Настолько хорошо, что сознание потеряла? - зажмурившись, Анна одарила его ленивой улыбкой сытой кошки: - Нет, красавчик, решила притвориться мертвой, чтобы получить передышку. - мягко рассмеявшись, Дирк вышел с неприлично громким чмокающим хлюпом, стянул резинку и, неряшливо заправившись, чтобы штаны на ходу не упали, подхватил женщину на руки. - И где же у вас ванна, миссис? - не открывая глаз, Анна лениво махнула рукой. - На втором этаже. Душ. Направившись к лестнице, Дирк многозначительно улыбнулся и погладил гладкий бок под собравшейся гармошкой юбкой: - Душ, значит... *** Дирк зажимал истерзанный рот Анны ладонью, глаза женщины скрывала черная лента, а ремень от штанов служил наручниками, приковывая тонкие запястья к решетчатому изголовью. В погруженной в темноту комнате, с врывающимися из распахнутого окна потоками воздуха, слышен был лишь скрип пружин и судорожные вздохи. Он накручивал густые волосы на кулак, двигаясь мучительно медленно, плавно. Сводя женщину с ума. От бессильной злости та кусала его пальцы, плакала, тихо мычала через ладонь, пыталась подаваться навстречу, но в наказание Дирк останавливался, выходил и с садистским наслаждением слушал молящие всхлипы, восхищенно наблюдал за тем, как извивается гибкое распаленное тело. Когда Анна затихала, начиная просительно облизывать его пальцы, он начинал игру сначала, не раз доводя женщину до края, но неизменно оттягивая кульминацию. Пока она не забыла о том, что значит думать. Не выкинула из головы мысль о том, что в соседней комнате спит ее сын. Слабо шевеля губами, она лишь полузадушенно молила: - Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста... Прогибалась под его руками, послушная, мягкая. И Дирк дал ей то, о чем просила. *** Вынося мусор из гаража на помойку, он столкнулся с Алленом. Прошуршавший шинами, тонущими в мареве утреннего тумана, малец, против обыкновения, не улыбнулся ему. Притормозив, глянул неприветливо. Понятливо хмыкнув, Дирк спросил: - Как мама? - Ей плохо. - прозвучало так, будто именно Дирк был в этом виноват. Хотя, так оно и было: Анна таки потеряла сознание, когда они закончили. Мальчик, бросив еще один неприязненный взгляд, скрылся в тумане, терзая где-то в непроглядной густоте звонок, будто желая сломать язычок. Улыбнувшись, Дирк направился к контейнерам. После прошедшей ночи он чувствовал себя полным сил, и не испытывал ни малейших угрызений совести. Все же Анна взрослая женщина. Он не принуждал ее ни секунды, делая только то, чего она сама желала. *** Туман. Белая пелена, которую тянется сдернуть рука, но окунается лишь в холодную влагу, капельками оседающую на коже. Он прибьет пыль влажным полотном к земле, укутает в рваный саван деревья. Такие сочные, глубокие и полные краски. Расплывчато-белый и глянцевито-зеленый. Будто за квадратным проемом раскинулся новый мир. Таинственный. Нематериальный. Карандаш скользит по белому листу, обрисовывая смутные, дрожащие и расплывающиеся контуры. И в самом низу притулилась тень. Сгорбленная незначительным на общем фоне горем. "Знаешь, она плакала. Тихо так, думала, я не слышу… Я хорошо научился слушать. Еще с тех времен, когда они с папой ругались ночами на кухне..." Надломленный голос на самом краю сознания. Такой же неприметный, как и тень на рисунке. Фоновый шум. "Он заставил ее плакать. Знаешь, он не похож на папу. У него прическа военного, шрамы. И еще татуировки. Много. Больших и маленьких. Я видел, когда заглянул в комнату: луна яркая была, а он весь как в черных пятнах и глаза как светились..." Растушевывая, блестящие кончики пальцев смазывали карандашные линии. Сметая уплотняющимся маревом намеченную фигурку, формируя нечто большое, черное, но пока неясное. Значимое. *** Приехал в не рассеявшемся тумане Дольф. Просил подождать еще немного, возникли осложнения. Привез нормальных сигарет. Аллилуйя. Развалившись на диване поверх одеяла, Дирк с наслаждением затягивался. Глубоко, до дна легких, вдыхал дым, выпуская серым облаком к потолку. Скрипел вворачиваемыми в лист железа окурками. Жмурясь, изучал стылую сырость за распахнутыми воротами гаража. Из молочного пространства, как демон, вынырнула старая карга. Привалилась к стене, сложила руки на груди. Помолчав, закурила. Тонкие. Потянуло ебаным ментолом. Сделала пару долгих тяг, выкинула на пол. Уходя, бросила: - Собирайся. Пойдешь со мной. *** Миновав калитку, прошли по саду. Почти на ощупь, выискивая под ногами потемневший песок дорожки. Закутанная в пальто и шаль бабка несла в руках квадратный чемоданчик с металлическими уголками и кожаными ручками. Он не подходил для одежды или безделушек, скорее всего, там были предметы определенного назначения. Пройдя открытую веранду с круглым столом и укрытыми чехлами от влажности стульями, старая ведьма коротко постучала. Дверь открыла та женщина, которую Дирк видел пару дней назад в церкви. Вежливо поприветствовав, она пропустила их в дом. Отстраненная, с идеальной осанкой и отточенными движениями, миссис Вивиан однако не казалась холодной. Проскальзывало что-то в глазах, но быстро, неуловимо. Так смотрит человек, потерявший многое и старающийся изо всех сил сохранить то, что осталось. В неверном свете Дирк неожиданно понял, что не специфической краской и высветлениями женщина добилась такого необычно-платинового цвета волос: блестящие, забранные в пучок волосы были полностью седыми. В просторной гостиной с парой набивных диванов и низким столиком между ними, полностью сервированным для чаепития, сидел парень. Расслабленный, спокойный. Коленки вместе, ладони на бедрах. Весь он был непривычно-худой, но на удивление складный. Правильный, без единого огреха. Еще бы не безразличное ко всему лицо и искру жизни в глаза - девушки бы от одного вида в экстазе бились. Приткнувшись на противоположном диване, Дирк, подперев ладонью щеку, наблюдал за тем, как бабка считает парню пульс, меряет давление, слушает сердце и легкие, смотрит горло, уши и нос, светит фонариком в глаза. Не думал он, что карга может так мягко на кого-то смотреть, так бережно прикасаться к бледной коже. Ему уже давно было не пять лет, но такое отношение задевало. Сколько там этому дохляку? Шестнадцать, семнадцать? Чем он заслужил такое отношение? - Дирк, дырку ты во мне не просверлишь. - старая ведьма аккуратно укладывала инструменты в чемодан, иронично выламывая тонкую бровь. - Лучше проведи Уоррена наверх. Уоррен, значит? Дирк хмыкнул, скрывая замешательство: застегивающий рубашку парень не был похож на пускающего слюну по подбородку дауна, но все же некоторые пуговицы совал не в те петли. Дирк просто не знал, как к нему подступиться. Наконец, решив, что растягиванием резины ничего не добьется, встал и, взяв за руку, повел парня за собой, чувствуя себя так, будто послушную зверушку на веревочке ведет. На втором этаже вошел в первую же открытую дверь и не ошибся комнатой. Хозяйски бухнулся на край мягкой узкой постели. Растерянно провел ладонью по ежику коротких волос, оглядел комнату с веселенькими обоями и минимумом вещей, перевел взгляд на застывшего посреди комнаты парня, уставившегося поверх его головы в окно. Вздохнул, чувствуя себя как-то неловко, притянул заторможенную немочь ближе, поставив между расставленных коленей, и принялся перезастегивать рубашку. Поднялся, оправил рукава и воротник, пригладил мягкие светлые волосы. "Ну прям мамочка" - хмыкнул самокритично. Приподнял лицо за острый подбородок, вглядываясь в пустые глаза. - Что ж ты такой застывший? – ответа Дирк не ждал: он даже не был уверен в том, что был услышан. Уоррен медленно моргнул. Зрачки его на миг расширились на всю радужку и быстро сузились - как щелкнул объектив фотоаппарата. Дирк дернулся. Теперь дымчатые светлые глаза смотрели прямо на него. Не мигая, точки зрачков впивались в самое нутро. И это было жутко, непривычно. Но внимание не вызывало неприязни. Не сразу услышав, что его зовут, он отпустил парня и пошел прочь из комнаты. Оглянувшись у порога, увидел, как сгорбившийся на стуле Уоррен плавными движениями вырисовывает что-то простым карандашом на альбомном листе. *** Выпив из вежливости чашку чая в компании женщин, Дирк, размышляя о своем, не особо прислушивался к тому, о чем они говорили. Решив, что задавать вопросы при миссис Вивиан будет невежливым даже для него, спросил бабку на обратном пути, как-то незаметно для себя перехватив у той медицинский чемодан: - Что с этим парнем? – покосившись на него, миссис Ройф плотнее утянула шаль вокруг шеи и ускорила шаг. Он думал, что вредная старуха так и не ответит, но на полпути к дому она неожиданно заговорила. - Три месяца назад он со своим отцом попал в аварию. Плохо укрепленный древесный ствол слетел с грузовика и пробил лобовое стекло со стороны водителя. Машина слетела с дороги и перевернулась. Мужу миссис Вивиан разнесло верхнюю часть тела, Уоррен попал в больницу с сотрясением и парой переломов. – помолчав, добавила: - Сэмюэл наблюдал мальчика, пока не слег с инфарктом. Засунув мерзнущие руки в карманы штанов, Дирк попинывал вывернувшийся из земли камень. То, что последний муж бабки был врачом, как и она сама, он знал. А вот к теплоте и горечи в ее голосе при одном имени мистера Ройфа был не готов. Как-то непривычно было сознавать, что старая ведьма действительно под старость лет кого-то полюбила. В его памяти она всегда была расчетливой язвительной стервой. - Тебе все равно нечего делать, так что сходи завтра к миссис Вивиан. Она попросила посидеть с Уорреном, а я не смогу. – не почувствовав отторжения от замаскированного приказа, Дирк кивнул, передал требовательно глядящей на него бабке чемодан и завернул к гаражу. Все-таки ему действительно нечем занять себя в этой дыре. *** День выдался солнечным, Дирк сидел на подоконнике, с удовольствием подставляя спину греющим лучам и теплому слабому ветру. Уоррен наклонялся над столом с карандашом в руке и его, казалось, ничуть не волнует неудобная поза, выгнутая колесом спина. Время от времени он, склоняя голову к плечу, поворачивался к Дирку и давно не стриженые волосы мели по бумаге. Серые глаза смотрели в одну точку, в середину груди мужчины, но, казалось, охватывали всю фигуру разом, от коротких волос на макушке до широких ступней, упирающихся пятками в батарею. Сначала Дирка это слегка напрягало. После, он просто перестал обращать внимание. Отклоняясь к оконному проему, изредка курил, изучая сад с дубами и кленами, меж которых терялись слабенькие стволы диких яблонь. Видно было, что высаживали деревья бессистемно, чтобы заполнить пустое пространство. Когда Дирк был еще мальчишкой, на этом участке жила одна нелюдимая старушенция, редко выбирающаяся из своего дома и отгородившаяся стеной деревьев от праздных зевак. Ну и, естественно, про нее шепотом поговаривали, что она ведьма, а это подогревало интерес ребятни к неухоженному тогда дому и его обитательнице. Дирк даже помнил, как вконец разъяренная их похождениями по своей территории женщина выстрелила ночью из старого ружья. Задолбавшись протирать штаны на подоконнике, Дирк подобрался к Уоррену и стал наблюдать за тем, что именно тот рисует. На фоне затененного листа, загораживая квадрат света, высилась сложившая руки на груди тень. Заштриховываемая резкими движениями карандаша, она не имела четко выраженных черт: обозначалась голова, белые пятна глаз, мощная шея, переходящая в широкие плечи – парой линий сливался с общим фоном торс. Единственное, что было выделено – татуировки. Дирк не мог осознать, почему так кажется, но целой фигуру делали именно они. Рисунок пламени на одном предплечье, оскалившийся зверь, виднеющийся сквозь обломки костяных дуг – на другом. Череп в каске на правом плече, механическая абстракция из кругов и шестеренок, захватывающая кусок шеи - на левом. Выглядывающая из-под намеченной контуром майки птица, раскинувшая крылья на груди. Каждое из изображений было объемным, дышащим жизнью – в отличие от фигуры, на которой они располагались. Дирк не знал, смеяться ему или злиться: апатичный парень по-своему продолжал реагировать на окружающий мир. Разгребая мастерски выполненные рисунки, Дирк видел поглощенный туманом сад, тот же сад, но с другого ракурса, со штрихами пылинок в полосах света. Гостиную со слабо намеченными предметами – но, как живыми, распускающимися цветами на обоях. Он даже сморгнул, прогоняя наваждение – на мгновение показалось, что резные листики на извивистых стеблях слегка дрожат. Уоррен рисовал все, что видел: свою комнату, дом и его внутренние помещения, деревья, небо, женскую фигуру. Но акцентировал внимание на том, на что обычные люди и внимания не обращают. Выделял мелочи, делающие картину на удивление гармоничной, наполненной смыслом. Среди прочих рисунков Дирк увидел спину уходящего прочь мужчины с небольшим чемоданом в руке, тропа под ногами которого терялась через пару шагов во тьме. На еще одном были изображены круги. Один большой, почти на весь лист, иссеченный изнутри неровностями, похожими на горный рельеф, другой, в середине первого, в два раза меньше, кажущийся потухшим кратером вулкана. Не сразу до Дирка дошло, что это глаз. Через какое-то время, спохватившись, он покормил Уоррена, проведя того на кухню. И окончательно поставил на себе клеймо няньки для великовозрастного ребенка, пофукивая на разогретую кашу. Парень спокойно позволял кормить себя с ложечки, вяло шевелил челюстями, сглатывал, и ни разу не подавился, пока Дирк поил его водой. Мужчина покачал головой – если так парень всегда питается, то неудивительно, что он такой тощий. Но при этом он понимал опасения миссис Вивиан: кто знает, сможет ли Уоррен пережевать твердую и жесткую пищу. Сдав ближе к вечеру парня вернувшейся матери, Дирк выпил с ней чая, косясь на неброские обои, на которые ранее даже не потрудился обратить внимания и пошел домой. *** Сидящий на покрывале Уоррен увлеченно чиркал в своем альбоме, устроив тот на сгибе колена. Расположившийся рядом Дирк отточенным движением метал голышки, заставляя их скакать по воде. Река за счет каменистого дна была настолько прозрачной, что можно было разглядеть отблескивающие бока плещущихся в ней рыбин и мельтешащих в небольшой заводи головастиков под тенью, отбрасываемой клонящимися у берега деревьями. Вот уже неделю как он возится с этой немочью, выпроваживаемый после завтрака пинками бабки, что иногда его сопровождала с неизменным чемоданом. Если бы это было ему действительно в тягость, никакие увещевания старой ведьмы не заставили бы его отираться рядом со слабоумным, но неожиданно для себя Дирк проникся симпатией к пареньку. Тот молчал, не требовал к себе внимания, тихо занимался своими делами или подолгу застывал в одной позе, порой настолько нелепой, что возникал вопрос, как он умудряется ее удерживать. Посмеиваясь, Дирк не раз выпрямлял согнутые ноги и причудливо вывернутые руки. Иногда замечал, как беспричинно начинает подрагивать лодыжка или кисть. Придя сегодня в дом миссис Вивиан, Дирк быстро понял, что изученная до мелочей комната мальчишки навевает депрессию, и вытянул Уоррена за пределы дома, прихватив принадлежности для рисования. Оказавшись на свежем воздухе, под пригревающим макушку солнцем, немочь даже оживилась, если оживлением можно назвать то, как быстро парень зарисовывал расплывчатые речные камни. Дополняла мирную картину шебуршащая на другом берегу ребятня, прыгающая с высокого откоса в омут. Откинувшись на спину, Дирк выдернул травинку, сунул в зубы. Зажмурившись, потянулся, вытягивая руки, хрустя суставами. Постепенно ему начинала нравиться тишина этого места. Нет, он не забыл об отсутствии бухла и курева в противовес высокой концентрации въедливого старичья. Но если затереть все эти пункты, в этой дыре было свое простоватое очарование. Открыв через какое-то время глаза, Дирк всполошился, не увидев немочь под боком. Резко выпрямился, подобрался, рыская взглядом по окрестностям. Медленно выдохнул, обнаружив подопечного, сидящего на корточках под деревом. Это было уже что-то новенькое. Бодро вскочив, будто и не он только что разморено пластался под солнцем, быстро пошел к Уоррену. Встав при его приближении и медленно развернувшись, парень посмотрел сквозным взглядом в глаза Дирка и протянул руку с сильно выпирающими костяшками. В подставленную мужчиной ладонь из разжавшегося кулака упал черный головастик. Забился, слабо ударяясь о ладонь. Зажав его пальцами, Дирк хмыкнул, потрепал немочь по голове. Дирк не был врачом, но в состоянии парня определенно намечались сдвиги. *** В субботу он остался дома: на кухне у карги прохудился кран. Разгребаясь с техникой, Дирк удивлялся тому, как эта развалюха вообще могла протянуть так долго. Когда он заканчивал, справедливо рассудив, что лужа натекшей на плитку воды – это уже не его проблемы, бабка кликнула его с улицы, где поливала свои ненаглядные уродские розы. Решив, что приехал Дольф, быстро вышел на крыльцо. И какое-то время ошарашено разглядывал стоящего на дорожке Уоррена с альбомом под мышкой. Опомнившаяся раньше его карга ехидно протянула: - Цени, раздолбай: хоть кому-то ты нужен. – несмотря на колкость, выглядела она встревоженной и, обогнув застывшего в дверях Дирка, скрылась в доме. Спустившись по ступеням, он подошел к застывшему парню. Первые пару секунд ждал осмысленной реакции на свое приближение, но потом понял, что чудо на головы не спешит сваливаться – он был все в том же состоянии, только смотрел на Дирка, а не сквозь него. Подергав себя за отрастающую бородку – не мешало бы побриться – мужчина задумчиво спросил: - Что же мне делать с тобой, а? – губы на миг дернулись в неуловимом подобии улыбки. Ступивший ближе Уоррен протянул руку и слабо сжал пальцами широкое запястье Дирка. Вышедшая на крыльцо с прижатой к уху телефонной трубкой ведьма какое-то время молчала, потом тихо сказала собеседнику: - Да, он у нас. Все нормально, пусть побудет. *** Серо-черный огонь. Извивающиеся при движении мышц длинные языки. Живые. Горящие не обжигающим пламенем, облизывающие широкое предплечье. Злой зверь, затаившийся под кожей, натягивающий ее контуром морды и рушащейся клетки. Тепло и Кара. Одно спасает, иное убивает. Раскинувшая крылья птица зовет в убежище из плоти и крови. Сулит защиту и покой. Несущие знаки в себе глаза причудливо переплетают несовместимое. В них есть то, что притягивает внимание. Непримиримость разрушения, что ценит моменты покоя. Рядом с этими противоречиями по капле возвращается чувство времени. *** Что Анна избегает его, Дирк понял еще на прошлой неделе. Женщина прятала глаза при встрече, старалась не оставаться с ним наедине, не пересекаться на улице. Судя по виду, ей было стыдно и перед сыном и перед собой за свой порыв оголодавшей по мужской ласке самки. И теперь, когда горячка прошла, на смену явились муки совести. Честно, Дирку было плевать. С самого начала это было единичным удовлетворением потребностей. Красивая женщина, привлекающий ее мужчина – игра гормонов, непродолжительный трах, разрядка для обоих. Взрослые это понимают, но вот дети… При каждом удобном случае Аллен тужился продемонстрировать Дирку свою антипатию. Пожалуй, будь малявка таким же, каким был сам мужчина в детстве, прожигающими взглядами дело бы не ограничилось. Но, видимо, в душе мальчик был слишком мягок, чтобы подстраивать пакости. Прозвонившийся в середине ночи, до зубового скрежета бодрый, Дольф рапортовал о том, что муть в Пуэбло улеглась, его дело замяли, и он уже завтра может возвращаться. Попутно развеселил историей о том, как в бар в самом центре города горстка местных въехала верхом на лошадях, будто на улице не двадцать первый век и пьяные «ковбои» забурились в дешевый салун. Отложив мобильный, Дирк рассредоточенным взглядом оглядел теряющиеся под одеялом плечи сопящего ему в шею Уоррена. Бледная немочь в который раз незаметно просочилась в гараж под ночь, когда мужчина копался в пикапе, пытаясь ради спортивного интереса найти хоть одну рабочую деталь. Но прозванный «сельским» форд так долго простоял в гараже, заливаемый водой через дырявую крышу, что прогнила даже обивка сидений. Заметил Дирк парня, мирно сопящего в обе дырочки на облагороженном диване, только когда вернулся из дома, отвоевав у старой карги право смыть грязь в ванной. Отзвонившись его матери, Дирк сговорился с миссис Вивиан о том, что Уоррен и сегодня заночует у него и, сдвинув тощего парня к спинке дивана, отрубился, натянув до подбородка разделенное на двоих одеяло. К тому моменту, как Дирка разбудил телефонный звонок, Уоррен успел растянуться на нем, как на матрасе, обхватив руками бока. Веса в нем было недостаточно, чтобы причинять Дирку дискомфорт и тот, посмотрев на еще темное небо за окном, благополучно заснул. *** Проснувшийся от непрекращающейся возни Дирк приоткрыл глаз. Тихо вздыхающий Уоррен ерзал во сне, согревая дыханием его плечо, пытался найти удобное положение. В бедро мужчины упиралась нечто определенно твердое. Уперев руку в сухое плечо, мужчина попытался сдвинуть мучимого утренними проблемами парня в сторону. Но тот инстинктивно вцепился в майку на его боках, обнял ногами бедро, прижимаясь теснее. Недовольно фыркнув, Дирк двинулся, скрипнули старые пружины. Мелко задрожав, Уоррен приглушенно всхлипнул, двинулся навстречу. Подхватив под зад, Дирк дернул его выше, просунув руку меж притершимися друг к другу телами, щелкнул пуговицей на штанах, потянул вниз язычок молнии. Приникающий к ладони при каждом движении Уоррен довольно сопел ему на ухо, плавая в вязком подростковом сне. Плюнув на ладонь, Дирк обхватил ладонью член приподнявшего зад парня, легко перебирая мягкие пряди волос на затылке. Справедливо рассудил, что в таком возрасте должно хватить всего пары движений, осторожно задвигал рукой, чтобы не причинить боли. Уоррен однако быстро успокаиваться не желал: постанывал, подавался навстречу, потираясь о пах мужчины, слабо сжимал зубы на его плече. Чувствуя стянувшийся внизу живота узел, Дирк резко перевернулся, упираясь рукой в деревянный подлокотник, подмял парня. Всмотрелся в дрожащие веки, приоткрытый рот. Наклонившись, прикусил нижнюю губу, с шипением стянул на бедра штаны, потерся стояком о стояк. Подстраиваясь под движения, парень мотал головой, утробно урчал. Сминая в пальцах черную ткань, впивался ногтями в лопатки. Сжимая обеими руками до побелевших костяшек старое дерево, Дирк вбивал парня толчками в натужно кряхтящий диван. Острыми вспышками удовольствие простреливало от поясницы до затылка, мутилось в глазах. Передернувшись всем телом, парень сладко застонал на ухо склонившему голову Дирку и расслабленно обмяк. Двинувшись еще пару раз, тот залил обнажившийся живот Уоррена спермой и, установив дыхание, потянулся к рюкзаку. Обтерев и заправив невинно посапывающего парня, Дирк подтянул штаны и, укрыв спящего одеялом, прошелся к воротам, закуривая на ходу. Определенно он потерял контроль. Одно дело пялить желающую женщину, совсем другое - трахнуть на диване ничего не соображающего, мотающегося у порога комы, парня. Принципы у Дирка были, и он понимал, что перегнул палку до хруста. Потерев глаза основанием ладони, мужчина зло уставился в идущее рассветными полосами небо. *** Развязки Дирк не любил, но они были закономерным следствием любого дела. Так что на данный момент он с философским спокойствием плющил нос незнакомого мужчины о кузов пикапа, заламывая руку за спину. Деятельный индивид, не отличающийся ни выдающимся сложением, ни умением, но обладающий присущим всем рыжим взрывным норовом, бросился на него со спины. Дирк просто отреагировал, на вбитых в подкорку инстинктах. Уклонился, выбивая локтем воздух из легких нападающего, плавно зайдя за спину, провел захват и, в последнюю секунду опомнившись, приложил о машину вместо того, чтобы сломать слабую шею. Все одно и то же, только тогда не сдержался, не контролировал поддатое тело. Отпустил, погодя, булькающего кровавыми пузырями человека, ощупывающего нос и треснувшие очки, спросил безразлично у всхлипывающей на входе Анны: - Ты же сказала, что разведена. Посоветовал напрягшемуся рогоносцу: - Не дергайся, герой. Повернулся, закуривая. Пробежал глазами по вздрагивающей женской фигуре, бессильно сжимающему кулаки мальчишке. Сигарета выскользнула из ослабших пальцев. Чуть позади разведшей мокроту женщины, с расширенными, полными ужаса глазами, застыл Уоррен. Трясся, осознанно смотрел на размазывающего кровь по лицу мужчину. Уронив альбом, позеленел и, зажав рот руками, побежал прочь. Заторможено моргнув, Дирк вышел из гаража. Присев, начал собирать разлетевшиеся рисунки. - Дирк О'Двайер! Что ты опять натворил? Игнорируя подоспевшую каргу, яростно упершую руки в бока, пошел по улице. Миссис Вивиан, бледная сильнее обычного, не пустила его дальше порога. Лишь забрала альбом и хлопнула дверью перед самым носом. Неожиданно разозлившись, Дирк пнул, выходя, калитку и пошел к вокзалу. Самое время убираться из этой дыры! *** Ночной Пуэбло встретил его разноцветными огнями и сияющей улыбкой Дольфа, вытирающего блестящий черный джип форменными полицейскими штанами. Крепко сжав руку Дирка, съехидничал: - Ну и как тебе отпуск в деревеньке? Готов с новыми силами на службу? А, сержант О'Двайер? Дирк миролюбиво послал собутыльника и непосредственного начальника в зад. Расхохотавшись, тот хлопнул ладонью по бамперу: - Загружайся! Тебя ждет насыщенная ночь. Не будь я майор, если завтра ты сумеешь связно мыслить! Привычное грело сердце, отодвигая в сторону, отправляя к чертям то, что успело нарасти в захудалой дыре. Потянулись чередой бурные ночи и полные головной болью дни, выводящие Дирка из ступора, в который незаметно втянул его затхлый городишко. Навалилась обычная рутина, приятели радостно встречали, заполняя вечера, сыпя новостями и рабочими курьезами. Бурный водоворот захлестнул с головой и в нем не было места ни дешевой драме, с которыми Дирк часто сталкивался как по долгу службы, так и в результате своих похождений, ни воспоминаниям о спокойных днях в скупо обставленной мальчишеской комнате. *** Трель звонка выворачивала мозги из черепной коробки. Садистски-медленно, десертными ложками. Размазывала серое вещество по натекшим на подушку за бессознательную ночь слюням. Простонав сорванным голосом все, что думает о ранних визитах и тех, кто такие визиты совершает в законный выходной бедного, укатанного работой полицейского, прополз к двери и резко распахнул, не потрудившись заглянуть в глазок. Пару раз моргнул, приложил ладонь ко лбу и печально констатировал, что, отвыкнув, пал жертвой белой горячки. Попытался закрыть тяжелую железную дверь, но вклинившаяся между той и косяком нога не дала завершить слабое с похмелья движение. Худой мальчишка ловко просочился через дверь в квартиру, с любопытством оглядел небритую рожу Дирка, широкую татуированную грудь со следами чьих-то острых коготков, мятые семейники в черно-серую полоску. На мгновение мужчине даже показалось, что сейчас в прищуренные красные глаза вопьются немигающим пронизывающим взглядом, но на лице парня читалась легкая брезгливость – дыхание Дирка сбивало с ног эффективнее дубины. Прислонившись к стене и душераздирающе зевнув, он сложил руки на груди, недружелюбно поинтересовавшись: - Ну и что ты тут забыл? – оторвавшись от изучения чужих волосатых коленей, Уоррен протянул ему альбом. Замялся, смущаясь: - В общем… спасибо вам. Мама сказала, что миссис Ройф и вы часто навещали меня… - криво ухмыльнувшись, Дирк уставился на дрожащие пухлые губешки. - И ты ради этого тащился в Пуэбло? – в тупеющем сознании проскальзывало всего две мысли: вытолкать немочь взашей и завалиться спать, или завалиться спать, потащив немочь за собой. - Ну… - неуверенное мычание лучше всяких слов подсказало, что парень не знает, зачем сюда явился. А значит Дирк, как взрослый и «трезвомыслящий» взрослый, должен придумать причину сам – не так ли? Оскалившись, мужчина подхватил пискнувшего парня за шкирку и потащил за собой. *** Время, разгоняясь, набирает обороты… - Кстати… мелкий, тебе сколько лет-то? - Да вот двадцать скоро будет…