Одиночество

      — Эх, не могу сосредоточиться!               Сатори вздохнула и досадливо захлопнула лежащую на коленях книгу. Обычно ей было очень легко погрузиться в мир за рядами иероглифов и шуршащими листами бумаги, чуть пожелтевшей от времени: уютный треск библиотечного камина, глубокое мягкое кресло и приятный полумрак, царящий в углах помещения и уступающий власть свету лишь над страницами книги, очень способствовали ощущению реальности происходящего в романе и присутствия рядом с его героями. Однако сегодня всё шло наперекосяк. И это касалось не только чтения.               Всё началось в тот момент, как во Дворец земных духов ворвались непрошенные гости с поверхности и устроили там самый настоящий переполох, распугав всех зверей. Впервые за долгое время Сатори пришлось выйти разбираться с незваными визитёрами самой — уж больно сильными и настырными они оказались. И, к её удивлению, впервые за долгое время визитёр не сбежал сразу же, как она ему продемонстрировала свою способность, а дал ей достойный отпор. Впрочем, жрица с поверхности вовсе не планировала как-то вредить лично Сатори или дворцу — ей всего лишь нужно было по просьбе одного ёкая разобраться со злыми духами. И Сатори не стала препятствовать её работе.               Однако, когда "инцидент", как это у них называлось, был решён, жрица вновь потревожила покой Сатори, и на этот раз целенаправленно: она специально нашла хозяйку дворца, чтобы... пригласить её в храм на вечеринку в честь завершения инцидента. Пожалуй, никогда ещё за свою жизнь Сатори не была так удивлена и растеряна. Пока она ошарашенно глядела на свою новую знакомую, Хакурей Рэйму беспечно пожала плечами и просто ответила:              — Такие у нас традиции — приглашать тех, кого встретили в процессе расследования, на празднование.               Сатори от этого сконфузилась ещё больше. Она прислушалась к мыслям собеседницы, пытаясь понять её скрытые мотивы, — и с удивлением обнаружила, что их нет. Никакого двойного дна — просто Хакурей Рэйму искренне хотела повеселиться на празднике и была рада поделиться своим весельем с другими.               Для Сатори всё это казалось... диким. Она просто не понимала: неужели можно просто так позвать в свой дом на своё торжество незнакомца, который мало того, что атаковал тебя, так ещё может без труда прочитать все твои мысли? Пригласить в свою обитель того, кто легко способен ворошить потаённые уголки твоей души и узнать все твои сокровенные переживания... Разве это не безумие?               Конечно, безумие: люди боятся таких, как Сатори, они презирают и ненавидят их. Их ненависть и страх загнали Сатори с сестрой в Ад, их подозрительные и брезгливые взгляды заставили Коиши буквально уничтожить саму себя, яд их злобы заковал некогда нежное и отзывчивое сердце Сатори в броню холодности и безразличия. И после всего того, что им сделали и что они сделали другим, неужели Рэйму и правда думает, что Сатори может присутствовать на празднике?..              — Это просто бред! — с чувством сказала себе Сатори, в раздражении бросая книгу на стол. Все эти мысли мучили её, словно назойливая мошкара, не давая думать ни о чём другом. С тех пор как Рэйму ушла, Сатори ни на секунду не прекращала задаваться тысячей вопросов, каждый ответ на которые, даже если таковой вообще каким-то чудом находился, порождал ещё миллиард новых. Сатори не понимала её: как кто-то может проявить хоть какой-то намёк на доброту к ней... к трёхглазому чудовищу, которое копается в душах других?!               Сатори откинулась в кресле и, устало потерев виски, тяжело вздохнула. Глядя в потолок, она подумала: "А что, если я пойду? Разве мне от этого будет хуже? Да, меня опять будут презирать и бояться, да, мне будет ужасно неуютно в окружении незнакомых ёкаев и людей, но... Но с другой стороны, разве это не мой шанс? Разве не я сама ночами рыдала в подушку, мечтая, как однажды в мой дворец ворвётся какой-нибудь герой, как в этих глупых сказках, и спасёт меня? — Сатори горько усмехнулась. — Да, только спасать меня нужно не от страшного дракона — спасать меня нужно от самой себя. Спасти меня... приняв такой, какая я есть".              — Пожалуйста, разрушь моё одиночество... — против воли сорвалось с её губ тихое бормотание.               Внезапно на периферии сознания Сатори услышала знакомые путанные мысли, с каждый секундой становящиеся всё громче и отчётливее. "Уцухо..." — подумала она и лениво скосила глаза в сторону дверей. И действительно, спустя пару мгновений на пороге оказалась её питомица. Полностью в соответствии с её мыслями, Уцухо выглядела помятой и потерянной: её волосы были взлохмачены, крылья хлопали без устали, отчего чёрные перья с них падали на пол, а красные глаза на выражающем испуг лице лихорадочно бегали по помещению, словно адская ворона надеялась найти хоть какое-то спасение... от чего? Прислушавшись к внутреннему голосу питомицы, Сатори не сдержала улыбки: причина её паники показалась ей донельзя забавной.               А взгляд Уцухо тем временем наконец-то упал на Сатори. Едва завидев хозяйку, ворона буквально просияла и, радостно взмахнув крыльями (тем самым взметнув в воздух пыль, перья и несколько листов бумаги, отчего Сатори с тяжёлым вздохом закатила глаза), стремглав бросилась к ней, на ходу плаксивым голосом сообщая:              — Сатори-сама, Орин меня обижает!               Уцухо упала Сатори в ноги и по-детски всхлипнула, обняв ей колени обеими руками, а крыльями укрыв всё кресло. Уже зная причину страха питомицы перед другой своей подопечной, Сатори лишь заботливо погладила напуганную ворону по голове, отчего та крепче прижалась к хозяйке, ища защиты.               А спустя пару секунд на пороге библиотеки появилась и та, от кого Уцухо так отчаянно хотела спрятаться, и, быстро заметив свою "жертву" ("Ещё бы она не заметила эту гору перьев..." — с усмешкой подумала Сатори), возмущённо воскликнула:              — Окуу! Не будь ребёнком и иди сюда!               Едва заслышав её грозный голос, Уцухо вздрогнула и тут же сорвалась с места, чтобы спрятаться за креслом Сатори, "умело" оставив торчать оба крыла и макушку с бантом. При виде этой картины Сатори не сдержала улыбки и переглянулась со своей второй питомицей — касей Рин, которая сейчас смотрела на "укрытие" Уцухо со скептически вскинутой бровью и скрещенными на груди руками. Сатори обратила внимание на щётку, которую Рин сжимала в одной из них. "Вот она — самая страшная угроза для без пяти минут повелительницы Генсокё..." — забавляясь, подумала она, покосившись на Уцухо, которая в этот момент с опаской выглянула из-за подлокотника.               Рин с тяжёлым вздохом закатила глаза и, уперев одну руку в бок, проговорила:              — Окуу, ты просто невыносима... Неужели твои куриные мозги не в состоянии понять, что расчёска — это не орудие пыток и что сейчас ты похожа на огородное пугало? И в таком виде ты собралась показываться на поверхности? Тебя же засмеют! А мне будет стыдно, что я пришла с тобой... — Рин раздражённо хмыкнула.               Уцухо обиженно поджала губы и сердито замахала своей третьей ногой.              — Да ну тебя, Орин! Ты противная и больно дерёшь волосы! Ты злая кошка! — воскликнула она.              — Что ты сказала?! — Рин грозно зашипела и навострила когти.               Уцухо гордо вздёрнула носик и отвернулась, уверенная, что хозяйка защитит её от разбушевавшейся каси.               А Сатори закатила глаза, осознавая, что, если она не вмешается, эти двое разрушат ей всю библиотеку и опять придётся пару недель ждать, пока её починят, изнывая от скуки и неудобства чтения в своей комнате. Именно поэтому она покачала головой и, в останавливающем жесте подняв правую руку, властно сказала:              — Так, не устраиваем разборок в моей библиотеке, а то обеих лишу сладкого ровно на столько времени, сколько мне после вас будут её чинить! — Видя, как обе питомицы стушевались, Сатори вздохнула и уже более миролюбиво поинтересовалась: — Значит, Орин, ты собираешь Окуу на сегодняшний праздник в храме?               Рин энергично кивнула, а затем недовольно заметила:              — Вот только главная виновница торжества упрямо отказывается привести себя в божеский вид и вместо этого бегает от меня по всему дворцу!               Сатори вновь тяжело вздохнула и перевела взгляд на обвиняемую: Уцухо всё так же сидела на полу подле неё и смотрела своими большими-большими глазами. Сатори погладила ворону по голове и с мягким укором начала:              — Ну что же ты так капризничаешь, Окуу? Разве ты не хочешь, чтобы при виде тебя ёкаи с поверхности поняли, какую величественную правительницу они потеряли? А если ты заявишься в храм такая лохматая и неумытая, то никто не воспримет тебя всерьёз. Неужели ты не хочешь показать им, чего они лишились?               Прекрасно осознавая, что Рин за её спиной сейчас отвернулась и хихикает в кулак, и сама едва сдерживая улыбку, Сатори проникновенно заглянула Уцухо в глаза. Та явно колебалась, а затем неуверенно возразила:              — Но Сатори-сама... Орин...              — ...очень больно расчёсывает? — закончила мысль Сатори и, прикрыв глаза, понимающе кивнула. — Что ж, Орин, как ни крути, всё-таки кошка, и в её природе иногда... перебарщивать с царапаниями. — Проигнорировав возмущённые мысли Рин, Сатори покачала головой и продолжила: — Однако в том, что тебе от расчёсывания так больно, есть и твоя вина: если бы ты так не запустила волосы, их бы не пришлось раздирать. Так что, пожалуйста, потерпи чуть-чуть, а Орин взамен постарается держать себя в руках. А я... я помогу почистить твои пёрышки. Хорошо? — Сатори улыбнулась и ласково потрепала Уцухо по щеке.               Уцухо несколько секунд глядела своими большими наивными глазами на хозяйку, а затем перевела всё ещё недоверчивый взгляд на Рин. Та, заметив на себе её внимание, старательно закивала, всем своим видом подтверждая слова Сатори. Тогда Уцухо вновь посмотрела на Сатори и, просияв, воскликнула:              — Уню!               После этого она вскочила на ноги и быстро водрузилась на диван. Сатори и Рин переглянулись и поспешили занять свои места рядом с ней.               Некоторое время они приводили Уцухо в порядок в тишине, периодически прерываемой ойканьем вороны. Этот тихий момент походил на идиллию. Сатори вслушивалась в мысли своих питомиц и находила в них радостное волнение перед интересным событием и возбуждённое нетерпение перед путешествием в новый для них мир. Их приподнятое настроение заставило саму Сатори задуматься: а что если и правда визит в храм Хакурей принесёт ей что-то приятное? Что-то необычное, что-то кроме всеобщих опасливых взглядов и доносящегося со всех сторон: "Когда же она уже уберётся и мы сможем спокойно повеселиться?"? А может даже... друга?               Иногда, в самых дерзких мечтах, Сатори представляла, как встречает кого-то, кто не боится её способности, а наоборот проявляет к ней интерес; кто не бежит в страхе, осознав, что он сейчас у Сатори как на ладони, а наоборот продолжает тянуться к ней. Может, Сатори нужен тот, кого никто больше не в состоянии понять? Тот, чьи поступки на первый взгляд не поддаются никакой логике, однако становятся ясны, стоит лишь ненадолго заглянуть в его сознание и узнать, что творится у него на уме. Наверняка же где-то в мире есть такая личность...               В ещё более дерзких фантазиях Сатори рисовала картины того, как она будет проводить время рядом с такой личностью. Долгие чаепития. Прогулки на свежем воздухе и вылазки в город. Часы за разговорами, в которых собеседник не обижается, когда за него заканчивают предложения. А может даже настолько хорошо понимает Сатори, что может сделать то же самое для неё?..               Да, в глубине души Сатори была той ещё мечтательницей, страстно желающей встретить того, кто смог бы принять её с её способностью и кто сумел бы понять её без аналогичного таланта.              — А вам помочь приготовиться к выходу в свет, Сатори-сама?               Сатори вздрогнула, вырванная из своих мечтаний невинным вопросом Рин, и растерянно взглянула на касю. Сатори настолько погрузилась в собственные раздумья, что совсем перестала обращать внимание на "фоновый шум", так что вопрос питомицы застал её врасплох. Рин смотрела выжидающе, и даже способность к чтению мыслей не нужна была, чтобы понять, чего она хочет, — настолько красноречиво обо всём говорила лукавая улыбка.               Сатори огляделась. Она окинула родную библиотеку, где провела столько времени в компании книг, таким растерянным взглядом, словно видела её впервые. И тут-то она поняла.               В этот момент до её сознания донеслись мысли Рин и Уцухо, обеспокоенных долгим молчанием хозяйки. Тогда Сатори потрясла головой, постаравшись собраться, а затем взглянула на питомиц и с мягкой улыбкой проговорила:              — Нет необходимости беспокоиться обо мне, Орин: я никуда не пойду.               Уцухо и Рин от подобного заявления раскрыли рты и шокированно уставились на Сатори. И если первая была просто растеряна, то в мыслях второй хозяйка Дворца земных духов прочитала сочувственное беспокойство, которое лишь подчёркивали поникшие кошачьи уши.              — Сатори-сама... — пробормотала Рин. — Вас что, не?..               Сатори горько усмехнулась и покачала головой.              — Пригласили. Но я решила, что не хочу идти. Не волнуйся, Орин, это не из-за того, что я боюсь реакции окружающих на меня, — заверила она. — Просто... Я считаю, что мне лучше оставаться здесь. Что это будет лучше для меня. — Сатори помолчала. Всё ещё ощущая на себе сочувственные взгляды уже обеих питомиц, даже не слишком проницательной Уцухо, она отвела взгляд и, уцепив им настенные часы, с немного неестественной суетливостью воскликнула: — Боже, уже так поздно! Вы никуда не успеете, если будете так долго собираться: праздник начинается в восемь вечера.               Уцухо вздрогнула, заглотив наживку и переключив внимание. А вот Рин ещё несколько секунд в сомнении смотрела на хозяйку. Сатори изобразила на лице самую ободряющую улыбку, на которую только была способна, и мягко заверила:              — Не волнуйся, Орин. Всё хорошо, правда. Гораздо грустнее мне будет, если вы как следует не повеселитесь на празднике.               Рин пару мгновений колебалась, вглядываясь Сатори в лицо, а затем нерешительно кивнула. Улыбка Сатори стала более искренней, и Рин немного успокоилась.               А Сатори, проводив своих питомиц до дверей и наблюдая за тем, как они превращаются в две удаляющиеся точки, вновь задумалась о том, почему она отказалась идти наверх.               Ответ был прост: Сатори поняла, что не готова. Не к негативной реакции окружающих — нет, к ней она как раз привыкла. Сатори была не готова впустить в свою жизнь новые лица. Она сама забавлялась тому, насколько непоследовательна: столько времени она мечтала о ком-то, кто может её понять, а когда появился малейший, ничтожнейший шанс исполнить эту мечту, она просто струсила. Малодушно отвернулась, боясь, что он ворвётся в её размеренный быт. Что она больше не сможет уединиться с книгой в уверенности, что её не потревожат. Что её будут вытаскивать из её уютного мирка в любой момент. Что ей придётся прикладывать усилия, чтобы сохранить бесценный дар дружбы другого существа. Нет, Сатори не готова жертвовать своим комфортом и размеренным течением жизни ради кого-либо.              — Я читала в одной книге, — сказала она сама себе, рассеянно смотря в даль, где уже нельзя было разглядеть силуэтов Рин и Уцухо, — что самое страшное в одиночестве то, что к нему постепенно привыкаешь. — Сатори прикрыла глаза и усмехнулась. — Вздор. Ведь это вовсе не страшно. Наоборот, это очень даже уютно...               Сатори вздохнула и мечтательно улыбнулась. Она бросила последний взгляд на вот-вот готовый открыться перед ней мир — а затем без малейшего сожаления развернулась и вернулась во дворец.               В своё царство одиночества.