Осень. Концертный тур. Очередной город. Из-за долгих сборов и пробок ребята опоздали на самолет в Москву, откуда у них уже были куплены места в экономе до Мурманска, поэтому пришлось выкручиваться максимально быстро, то есть ехать прямиком на вокзал за любыми билетами. К величайшей радости Стаса, места нашлись, но в разных вагонах. До концерта меньше суток, а импровизаторы морозят жопы на платформе, ожидая спасительный поезд.
Арсений любил поезда. Мерный стук колес, фирменные железные подстаканники РЖД и умопомрачительные закаты из окна купе казались ему романтичными. Он видел прекрасное даже в плацкарте, который многие прокляли сто раз и столько же пожелали гореть в аду. Шум и снующие туда-сюда люди ему не мешали, ведь если есть наушники и хорошая книга, зачем отвлекаться на них? Арс видел в поездах стабильность. Они ездят согласно расписанию и ежедневно посещают сотни мест, о которых только можно мечтать. Пару раз ему в голову закрадывалась мысль купить билет от Москвы до Владивостока и обратно, чтобы просто провести больше недели в вагоне среди его особой атмосферы.
***
2 часа ночи. Импровизаторы сели в поезд, произвольно разделившись по группам – Сережа с Арсением и Стасом во втором вагоне, а Дима с Антоном в третьем. Соседями последних стали два дембеля, отмечавших день ВДВ на четверть года позже остальных. Можно было подумать, что конкретно эти двое устраивают себе второе августа гораздо чаще, чем раз в год, потому что их дар убеждения заставил начать "праздновать" даже Позова. Параллельно с началом импровизированного застолья, Сережа решил пройтись до двух воронежцев и не вернулся. Арс даже не обратил внимания, что Матвиенко нет уже около часа, да и волноваться за него было незачем, все-таки шел к друзьям, а не в бой. Романтика поездов накрыла Попова с головой. Он сидел на нижней полке в наушниках и читал Оскара Уайльда на электронной книге, изредка попивая чай из взятого у проводницы стакана. В тот момент он ощущал максимальное удовлетворение, в отличии от Шастуна, который нервно вертелся на верхней полке своего купе в попытках абстрагироваться от шумных соседей. Создавалось ощущение, что эти дембеля были вовсе не дембеля, а обыкновенные пропойцы, оставившие в вино-водочном всю свою зарплату, ведь алкоголь у них не собирался заканчиваться. У Антона в голове даже возник вопрос, как они смогли столько пронести через пост контроля на входе в вокзал, не иначе дали кому-то взятку теми самыми бутылками водки и дешевого армянского коньяка. Вскоре его нервные клетки отказали, а терпение закончилось, поэтому он слез со своей полки настолько спокойно, насколько мог, невзирая на боль в колене, и пошел покурить в тамбур. Сигареты прочищали мысли и останавливали эмоции, и только сейчас Антон смог нормально подумать. Возвращаться в свое купе было сродне добровольному возвращению в эмоциональную мясорубку, в которой станет невозможно получить свой заслуженный остаток от здорового восьмичасового сна, и им было принято решение идти к Попову и любыми способами проситься на койку рядом с ним. Честно говоря, Шаст до самого последнего надеялся, что его соседи угомонятся и ему не придется никуда идти. Элементарно находиться рядом с Арсением было тяжело, а спать в полутора метрах от него вызывало у пацана панику. Все же решив, что лучше на время подавить чувства и выспаться, он двинулся в соседний вагон.
***
Мужчину клонило в сон от монотонного дикторского чтения "Портрета Дориана Грея" в наушниках. Арс устал настолько, что ему было сложно читать, но было интересно, чем закончится история. Медленно он сползал из сидячего положения в горизонтальное и не заметил, как задремал. Сквозь сон и наушники он услышал, как кто-то стучится в купе. Старушка, мирно спавшая рядом с ним, немного дернулась и перевернулась на другой бок, а Попов как можно тише встал на ноги и отодвинул дверцу. За ней стоял уставший Шастун, буквально излучавший весь спектр эмоций от печали до гнева. Сердце Арсения забилось в учащенном ритме, он думал, что не увидит объект своего давнего воздыхания как минимум одну ночь, за которую он сможет отдохнуть от настолько приевшихся чувств, что себя без них он не представлял.
– Привет, Арс, – устало начал Шастун, пытаясь максимально выровнять голос от волнения и неловкости. Арсений имеет полное право выгнать того из своего купе, чтобы он не занимал своей персоной личное пространство, но, к удивлению Антона, Попов отошел от двери, жестом предлагая парню войти.
– Можно лечь у тебя? Насколько я понял, Армян сегодня ночью возвращаться сюда не планирует, а у нас в купе устроен ад на земле, – пояснил Шастун, явно надеясь на положительный ответ. – Если бы мне не настолько требовался сон, то я закинулся бы кофе и дожил до утра среди алкогольных паров в соседнем вагоне и даже не стал бы тебя беспокоить.
– Шаст, головой подумай, – тихо произнес мужчина. – Ты мог прийти гораздо раньше и не терпеть ту вакханалию. Ложись, конечно, – Арсений встал с нижней полки и молча полез на верхнюю.
– Ты куда? – растерянно спросил парень.
– Я же знаю, что с больным коленом и твоим ростом наверху не разместишься. Ложись вниз, там удобней будет, – Попов уже не скрывал нежность в голосе, зная, что в крайнем случае можно будет сослать все на дикую усталость. – Ты же сам сказал, что Серегу можно не ждать.
***
Несмотря на измотанное состояние, Антон никак не мог уснуть. Он ворочался на
Арсовой своей нижней полке и обдумывал их вечерний разговор. На секунду ему показалось, что своим поступком мужчина проявил к нему заботу, но потом он сослал подобные мысли на выдумки воспаленного сознания. Последнее время он слишком часто замечал подобное от Арсения. То Попов двери придержит, то поможет поднести сумку, видя, как парень хромает. Антон везде видел намеки, но в глубине души понимал, что любой бы поступил так же на месте мужчины.
Кто бы знал, что это действительно были намеки.
Арсений делал это совершенно неосознанно, будто подсознательно беспокоясь за парня. Он давно заметил, что Антон ему небезразличен, но эта мысль так и оставалась на задворках сознания из-за неготовности ее принять. Чувства, незаметно для самого Арса, проскальзывали в многочисленных фразах, жестах, действиях, что не укрывалось от взора Шаста, но оставалось проигнорированным.
Мужчина слышал, как часто снизу вертится парень, но не подавал "признаков жизни". Он буквально чувствовал его напряжение, но совсем растерялся, когда услышал оттуда голос.
– Арс, Арс, ты спишь?
– Нет, – как тут уснуть, когда
мужчина твоей мечты коллега и хороший друг лежит прямо под тобой и зовет тебя хриплым от сигарет и долгого молчания голосом.
– Может, спустишься?
Сердце Попова пропустило удар. А может два, три, сколько угодно. Это не сон.
Он просит спуститься вниз, не объясняя причин.
Арсений не ответил, но послушно начал спускаться с верхней полки. Кровь стучала в ушах набатом, перекрывая остальные звуки этого мира, кроме своего сбившегося дыхания и
его голоса.
– Чего надо? – видит Бог, Арс не хотел, чтобы эти слова прозвучали так грубо.
– Хотел тебя позвать вместе лечь, но, видимо, ты против. – Антон сам не понял, как решился на эти слова и вообще смог произнести эту речь без запинок и дрожащего голоса. Внутри его колотило, но напускная уверенность в голосе не дала ему растеряться окончательно. Если честно, Антон думал, что упадет в обморок от стыда, когда Арс пошлет его куда подальше, но увидев, как мужчина спускается, он смог взять себя в руки.
Попов думал, что грохнется в обморок прямо здесь и сейчас. Шастун думал, что провалится под землю от смущения и страха. Его выдавали горящие щеки и уши, которых не было видно в полумраке купе, и Шаст мысленно признавался в любви тусклому ночному освещению.
– Ну раз ты так просишь, то двигай свой тощий зад, – Арс неестественно улыбнулся и попытался быть максимально непринужденным, но какая тут к хренам непринужденность, когда твой
мужчина мечты коллега предлагает спать вместе.
Попов ложится с самого края, боясь двигаться дальше и нарушать "личное пространство" Антона, но тот взял ситуацию под свой контроль и обхватил торс Арсения своей рукой. У Попова, кажется, остановилось сердце. Он боялся глубоко дышать, лишь бы Шаст не убрал руку, но тот, ужасно волнуясь и матерясь на свою решительность внутри, лишь подвигается ближе и еще крепче прижимает мужчину к себе. Арс чувствует его горячее дыхание на своей шее и медленно сходит с ума. Быстро перевернувшись лицом к Антону, мужчина кладет свою руку на талию пацана и нежно целует его в висок, уже позднее замечая, что тот расслабился и уснул.
Та ночь навсегда осталась в памяти Арсения и Антона как ночь в поезде №615, направление – север.
