От ненависти до любви - один шаг

      Как часто кто-то говорит, что ненавидит, а потом осознает, что сильно ошибался. И зачастую осознание приходит слишком поздно…       Напротив могильной плиты стоял юноша, он немигающим взглядом вчитывался в надпись на плите и никак не мог поверить в увиденное. Еще несколько дней назад он бы посмеялся над такой шуткой, пару дней назад он бы не подумал, что ее услышит, но над шутками судьбы не смеются, да и не услышать их невозможно. Поэтому Куроо все еще не смеялся, читая собственное имя на надгробии, а лишь почувствовал что-то мокрое на своей щеке. Он поднял голову к небу, наблюдая за падающими каплями дождя, которые, как еще одно доказательство его смерти, проходили сквозь него, а значит на лице его были собственные слезы.       Куроо мало что помнит. Он как будто завис во времени, которое плавно течет сквозь него, утягивая туда, где ход времени уже не важен, где его слезы ничего не значат, где цена эмоциям и чувствам соизмерима с ничем. И Куроо поддается этому течению…       — Я тебя ненавижу!.. — Куроо резко открывает глаза. Вспышка воспоминания проносится в его голове со скоростью света. Боль, слезы, непонимание — все это было до, в прошлом. Он закрывает глаза и пытается вспомнить. Почувствовать. Ощутить все то, что он испытывал перед смертью. Так как понимает, где-то на уровне подсознания, что это — важно. Что это часть его. Та часть, что осталась за гранью смерти.       — Я люблю тебя, — Куроо протягивает руку и пытается дотронуться до щеки собеседника, но пальцы лишь вскользь касаются так желаемого человека прежде, чем тот отстраняется.       — Нет! Это неправда! Это не может быть правдой! — собеседник ударяет по руке, яростно давая понять, что он против продолжения диалога.       Куроо с непониманием смотрит в глаза напротив, в которых отражается страх, в его же собственных — отражается боль.       — Поверь, Кей, я прошу тебя… — Куроо делает шаг навстречу. Он все еще надеется донести свои слова до юноши. Он так много хочет сказать, но переполняющие его эмоции не позволяют выразить свои чувства.       — Не подходи ко мне… — Кей отступает назад. — Больше никогда не хочу тебя видеть! — парень кричит это в лицо Куроо, разворачивается и сразу переходит на бег, удаляясь все дальше.       Куроо, лишь на долю секунды засомневавшись, срывается вдогонку за молодым человеком. Вот он его догоняет, хватает за руку и разворачивает, другой рукой, уцепившись за футболку, притягивает к себе и впивается в его губы поцелуем. Таким яростным и отчаянным. С такой злостью, обидой и болью. Со всем тем, что сейчас у него на душе. Вот парень его резко отталкивает, и Куроо, не удержав равновесие, начинает падать назад. Если бы только они замечали окружающую обстановку. Если бы только они не были так поглощены друг другом и тем, что с ними творится. Если бы только рядом не оказалась дорога, а на ней, как всегда, так много машин. Если бы только он смог выжить. Но только — «если бы».       Куроо резко оборачивается на летящий на него грузовик. Фары ослепляют его, в ушах стоит душераздирающий и такой отчаянный крик любимого человека. И во время удара на его устах остается только одно имя…       — Кей!.. — имя, которое принесло ему больше боли, чем смерть.       — Кей…       Теперь Куроо вспомнил. Вспомнил самое важное, что было у него в жизни. То, от чего он не отказался и отказываться не собирается.       С неба все еще падали капли, омывая могильную плиту, на плите все еще было выгравировано имя, которое дождь смыть не сможет. Только пленника этой могилы уже не было. Потому что Куроо не собирается им быть.       Сегодня был обычный, дождливый, серый день. Такой же как и все предыдущие, вероятнее всего, и все последующие, будто бы Куроо никогда не появлялся в его жизни. Но Куроо не просто был в ней, он стал ее незаменимой частичкой, той, которая делала жизнь Кея настоящей, привнося в неё эмоции и краски. Поэтому таким же этот день стал только тогда, когда не стало самого Куроо.       Молодой человек сидел на крыше здания, облокотившись спиной на бортик и запрокинув голову назад. В одной руке у него лежал включенный плеер, другая небрежно расположилась вдоль туловища. Большие наушники не спасали от дождя, но максимальная громкость в них перекрывала его шум. Легкая толстовка не помогала от холода, но этого ему и не было нужно — так он мог абстрагироваться от чувств. Чувств, которые он долго отрицал, а позже они накрыли его с головой вместе с осознанием произошедшего. Чувств, о которых он не сказал и теперь уже никогда не скажет.       После похорон Куроо Кей поднялся на крышу небоскреба. В этом городе их предостаточно. В этом чертовом городе их слишком много. Домой не хотелось, находиться в толпе — тем более, а значит это единственный для него выход побыть наедине со своими мыслями и с самим собой, вернее с тем, что от него осталось.       В наушниках на повторе играла песня, под которую в голове, раз за разом, проигрывалась одна и та же сцена из ненавистного ему спектакля. Постановка, которую переиграть невозможно за недостаточностью актеров, а изменить нет шанса из-за отсутствия сценария. Потому что виновник представления — жизнь, а она не пишет сценарий дважды.       — Я тебя ненавижу!.. — слова, которые слетают с губ, не слушая сердце.       — Я люблю тебя, — слова, которые он жаждал и боялся услышать одновременно.       — Нет! Это неправда! Это не может быть правдой! — отрицание не чужих слов, а собственных чувств.       — Поверь, Кей, я прошу тебя… — и он хочет верить, но глупая гордость ему не позволяет.       — Не подходи ко мне… Больше никогда не хочу тебя видеть! — неправда, которая разбивает душу на мелкие осколки, собрать которые одному не хватит сил.       Вот он срывается на бег, но его догоняют и разворачивают. После чего на своих губах он чувствует губы Куроо, такие желанные и запретные, грубые и одновременно мягкие, какие могут быть только у него. У того, кто может собрать осколки и склеить душу, кто может всё и кого он отталкивает, вместо того, чтобы обнять.       А дальше — как в тумане: падение Куроо, дорога, машина и собственное имя на устах любимого человека. Имя, которое принесло ему боль на всю оставшуюся жизнь.       Куроо медленно протягивает руку и прикасается к щеке сидящего напротив юноши. Кей смешно морщится от еще большего холода и открывает глаза. Он не удивляется, когда видит перед собой Куроо. Подсознание часто подсовывает подобные картины. Но часто — не значит не больно. Видеть перед собой человека, в смерти которого ты винишь себя… Нет, не так. Причиной смерти которого ты являешься — это невыносимо. Это чертовски больно. Смотреть на лицо любимого, который так нежно улыбается тебе и находится так близко, что кажется, протяни руку и ты почувствуешь его тепло. И Кей тянется, но, как и ожидалось, рука проходит насквозь, ощущая только холод и, вопреки всему, видение от соприкосновения не исчезает. Куроо все также находится напротив и улыбается.       — Это жестоко, — у Кея на глазах появляются слезы. — Слишком жестоко! — он с каждым словом пытается ухватиться за тень, но безуспешно, и с каждой попыткой количество дорожек от слез становится больше.       Кей резко встает, наушники падают с головы. Он несколько раз моргает, трет глаза руками и мотает головой в разные стороны, пытаясь прогнать видение, но оно никак не хочет уходить.       Куроо не только не исчезает, а подходит вплотную и приобнимает Кея, настолько сильно, насколько возможно в его состоянии.       — Пока я здесь, — Куроо тихо шепчет ему на ухо, — прошу, не отталкивай меня снова.       — Прости… Я так виноват перед тобой!       Кей безрезультатно пытается обнять Куроо в ответ, и от этого становится еще больнее, потому что не сделал этого тогда, когда было возможно, и Куроо нуждался в этом больше всего. И не может обнять сейчас, когда это уже необходимо ему.       Слезы ручьями падают на толстовку, смешиваются с каплями дождя. Но все это сейчас не имеет значения. Важен лишь Куроо, что сейчас стоит перед ним, во взгляде которого отражаются нежность и любовь, и никакого намека на обиду, отчего самому Кею становится больнее, так как себя он прощать не собирался.       — Не надо, Кей, я не виню тебя, — Куроо нежно проводит рукой по щеке парня, пытаясь утереть слезы. — Ты не виноват…       — Но!.. — Куроо приставляет указательный палец к губам юноши, давая понять, что он не договорил.       — Не надо винить себя из-за случившегося. Я не зол на тебя. И ты тоже должен себя простить, — зарывшись одной рукой в волосах Кея, Куроо оставляет в уголке его глаз невидимые поцелуи. Закрыв глаза, Кей поддается этой ласке, но ощущает лишь холод от прикосновений капель дождя.       — Боже, я так много упустил! — Кей проводит рукой по волосам, пытаясь прижать ладонь Куроо к себе. — И многого тебе не сказал… Куроо, я…       Кей поднимает взгляд на любимого человека, и слезы вновь очерчивают старые дорожки, потому что невыносимо смотреть в такие преданные и любящие глаза.       Так много эмоций и много чувств, что даже некогда задуматься, за что ему выпал такой шанс и насколько реально все происходящее…       Кей закрывает глаза руками в попытке остановить поток из слез.       — Я знаю, Кей, — Куроо мягко дотрагивается губами до рук юноши. — Не надо. Не говори ничего. То, что ты сейчас со мной рядом — лучшее, что могло произойти со мной, хоть и после смерти, — Кей открывает лицо. Куроо мягко и тепло ему улыбается. — Ты скажешь мне все, когда придет время, Кей. Я буду ждать. Я буду ждать тебя так долго, как только потребуется, — Куроо обхватывает лицо юноши своими руками, наклоняет голову и оставляет на губах Кея легкий поцелуй, Кей подается вперед в попытках поймать прикосновение, но все что он чувствует — лишь ускользающий поток холодного воздуха.       Он смотрит в глаза напротив и понимает. В его голове все встаёт на свои места. Кей осознает, что не сможет так. Без него. Наполовину. Без целой души.       — Не надо ждать, — Кей тихо шепчет прямо в губы Куроо.       — Что? Кей… — Куроо недоумевает. Юноша отстраняется, отступая назад и ступая на бортик крыши. Куроо смотрит на него с непониманием. С испугом.       — Тебе не придется ждать, Куроо, — Кей протягивает руку, последний раз убедиться в правильности решения.       Куроо все еще смотрит с неверием. До него никак не доходит смысл слов и что сейчас происходит. Но Кей смотрит на него с такой нежностью и с такой счастливой улыбкой, что Куроо позволяет себя обмануть и поверить, что все хорошо. Все так, как он и желал. И в этот самый миг Кей делает шаг.       Глаза Куроо раскрываются в немом ужасе. Он резко бросается вперед и пытается поймать любимого, но все, что остается в сжатом кулаке — это пустота. И Куроо остается только наблюдать за тем, как Кей падает вниз…       Как часто кто-то говорит, что от ненависти до любви — один шаг. Но зачастую этот шаг в пропасть…       — Я люблю тебя, Куроо, — Кей отстраняется после поцелуя, лишь для того, чтобы посмотреть в глаза Куроо и зарыться пальцами в его волосы.       — Я тоже тебя люблю, — Куроо счастливо улыбается в ответ, крепче обнимая любимого.       Жизнь — это не игра, но Кей смог в неё выиграть.