***
Проходят дни, а он кашляет всё сильнее, особенно когда Сайхара где-то рядом. Все смотрят с сочувствием в глазах. Кокичи это сочувствие не нужно. — Эм… Ома замирает, услышав знакомый голос. — Да, Сайхара-чан? Что случилось? Оба прекрасно знают, что случилось, но Кокичи не может заставить себя сказать это вслух. «Я люблю тебя, мои чувства не взаимны, и я умру из-за этого…» Нет, он не скажет; ни за что не скажет. Из всех, кто находится здесь, Шуичи — человек, от которого ему меньше всего нужна жалость. Кроме того, Сайхара тут ни при чём, Ома влюбился, и это лишь его вина. — Я просто… мы видели много лепестков… — отвратительные маленькие окрашенные кровью лепестки. Они лежат на полу, они пачкают полы, но никто не ругает Кокичи. «Они слишком заняты, жалея меня, » — думает он. — Ты в порядке? Оба знают ответ на этот вопрос. — Конечно, — он лжет, чувствуя, как цветы снова начинают щекотать гортань. — Как нельзя лучше.***
Киибо говорит, что может найти способ вылечить Ханахаки, а Миу уверяет, что она может сделать инструменты для извлечения цветов, стеблей, корней, обматывающих легкие Омы. Кокичи не глупый; он понимает, что может умереть из-за ханахаки, как мученики, уносящие чувства с собой в могилу. И хотя он не хочет потерять свои чувства к Шуичи, доброму, умному, интересному парню, о котором он так заботится, но если болезнь убьёт его, будет ли Сайхара считаться убийцей? Кокичи точно этого не знает, но он не будет рисковать жизнью другого. Однако проблема всё ещё есть. — Ома… даже если я буду точно следовать инструкции, я не врач. Есть шанс, что я проколю легкое. — и это, несомненно, сделало бы Киибо убийцей. — Но… я знаю, ты думаешь, что я не так важен, как остальные, поэтому я готов— — Нет, Киибо, не волнуйся. — он даже не использует прозвище, которое дал роботу. Даже если он действительно считал себя важнее Киибо, похоже, осознание скорой смерти поменяло мировоззрение Омы. Он ни за что не позволит забрать чью-то ещё жизнь. — Я знаю способ остановить это, не рискуя остальными. Он убегает, не дождавшись ответа робота. Кокичи никогда не вылечится от Ханахаки, и его чувства никогда не будут взаимны, но есть ещё один способ. --- — Ома? — он понимает, через что ему придётся пройти, и будет очень жестоко не попрощаться. По крайней мере, для самого важного в его жизни человека. — Ты хорошо себя чувствуешь? Лепестков всё больше… Кокичи хочет усмехнуться и расслабленно закинуть руки, как привык, но тяжесть в груди позволяет лишь слабо улыбнуться и тихо хихикнуть. Даже такая мелочь вызывает неконтролируемый приступ кашля, и через некоторое время рядом с ним, на земле, снова лежит злосчастный красный от крови лепесток. — Я просто подумал, что должен сказать моему дорогому Сайхаре, чтобы ты не волновался. Я долго думал над способом прекратить это так, чтобы тебя не обвинили в убийстве. — Шуичи, похоже, смутился, а грудь Кокичи стала болеть не только от сдавливания лёгких корнями растения. — Если я умру от чего-нибудь другого, а не от цветов, некого будет обвинять. Ведь нельзя найти убийцу человека, убившего себя, верно? Выражение лица Сайхары сменилось с беспокойства на ужас, когда он осознал слова собеседника. Кокичи как минимум тронут тем, что Шуичи заботится о нём, даже если не любит. — Ома, нет. Должен быть другой путь! — «не тот, из-за которого может умереть Киибо», — думает Кокичи. А другой, самый лучший вариант, кажется бредом и чем-то из разряда фантастики‚ — мы что-нибудь придумаем, только не убивай себя. — У меня мало… — он снова кашляет, вытирая кровь с губ. Красная жидкость пачкает тыльную сторону его руки. Состояние ухудшается. — времени. Ты нужен всем гораздо больше, чем я, к тому же, я в любом случае умру, и это — единственный способ убедиться, что уйду один я. Всё, что я выяснил, все улики находятся в моей комнате. Можешь спокойно зайти и посмотреть. Знаю, ты можешь мне не поверить, но всё это правда, клянусь. Я собирался работать со всеми вами, чтобы выяснить, кто за этим стоит, но, похоже, уже не получится, поэтому— — Нет. — Шуичи качает головой, нахмурившись и выглядя почти отчаянным. — Нет, я не позволю тебе это сделать. Есть другой способ. Даже если лепестки нельзя вытащить, есть путь. — Не… — ещё кашель, ещё лепестки. — Не неси чушь, Сайхара. Только моя вина в том, что я так сильно привязался к кому-то, хотя сам понимал, что нельзя. Какой идиот влюбляется во время убийственной игры? Правильно, я. — он пытается хихикнуть, но слишком больно. Пора идти. — Прощай, Сайхара. Он собирается развернуться и уйти, но Шуичи делает шаг вперёд и берёт его за руку, останавливая. Кокичи даже не радует, когда Сайхара обнимает его. Он болеет, у него осталось мало времени, и почему Шуичи не видит, что Ома делает это для него? — Сайхара, отпусти, я…— Вдруг что-то перекрывает дыхание. Очередной приступ кашля? Нет, в горле чувствуется что-то большое, твёрдое, он отталкивает Шуичи и падает на колени, пытаясь схватить ртом воздух, лишь бы найти силы кашлять. Умирать не хочется, не хочется и жертвовать другими. Хочется лишь жить, наконец сказать Сайхаре то, что уже всем и так понятно, выйти из этой страшной игры и— Он в последний раз делает вдох, и наконец окончательно прочищает гортань. Среди лепестков и крови лежит иссохший цветок, его корни темные и сморщенные. Ома смотрит на Шуичи неверящим взглядом. — Я же говорил, что есть другой путь. — всё тот же взгляд. Цветы покинули организм, но дышать всё ещё трудно. — Прости, что потребовалось столько времени, чтобы понять это. Я никогда не хотел, чтобы тебе было так больно, но только после того, как я подумал, что я буду делать, если тебя не станет, я осознал, как много ты для меня значишь. Кокичи оглядывается на цветок, почти убивший его, а затем возвращается в объятия парня, спасшего его. Глаза полны слёз, они стекают по щекам, без всякого притворства, лжи и обмана. Он жив. Шуичи шепчет ему на ухо что-то романтичное и нежное. И хотя Ома всё ещё думает, что влюбиться во время убийственной игры — плохая идея, по крайней мере, он не единственный принял это возможно ошибочное решение. И если он и Сайхара будут принимать ошибочные решения вместе, он сможет с этим справиться.***
Кокичи Ома был почти убит своими собственными чувствами. В воздухе всё ещё висит угроза начала игры, но он с Шуичи работает над тем, чтобы выяснить, кто за этим стоит. Доверять людям всё ещё трудно, но его любимый детектив — исключение. И когда они сидят вместе в столовой, а Кокичи хихикает над словами Сайхары, никто ничего не говорит. Они уже знают. И Ому всё вполне устраивает.