Как скажете, товарищ Белов

— Папа? — Женя, собирайся, мы летим в Штаты. — Папа, но у меня здесь работа! — Ну, ты сравнила… Союз и Штаты! Вот отучишься, я тебе такую работу найду… — Но я не хочу работать в другом месте! — Евгения, это не обсуждается! — серьезно произнес Виктор Петрович, — кстати, где мама? — Она на работе, — поникшим голосом ответила Оболенская. — А Вам, молодой человек, домой не пора? Кажется, уже шесть часов! — Да, извините… — Сергей вышел из квартиры. Евгения зашла в свою комнату и легла на кровать. Новость о том, что она переезжает в Америку, ворвалась в жизнь Оболенской, словно сильный ураган, сметающий все на своем пути. Слезы без остановки капали из ее глаз, но остановиться она была не в силах. Сейчас для Оболенской, словно, рухнул весь мир, а душа разрывалась на миллионы частиц. Невозможно представить, что боль делает с человеческим разумом. Особенно ночью, когда ты лежишь без сна, а в голову приходят мысли одна другой безумнее и ужаснее. Евгении в эту ночь так и не удалось заснуть. «Неужели это конец? Вот так просто взять, и сломать все, что было между ними?» — думала девушка. Да, Америка — страна возможностей, там и зарплаты выше, и есть буквально всё: модная одежда, новая техника, огромное количество музеев и достопримечательностей. А Статуя Свободы, словно, возвышается над страной. Оболенская прекрасно это понимала. Но нужно ли это всё ей без Сергея? От таких мыслей девушка зарыдала еще сильнее, но рыдала она в подушку, чтобы мама не смогла услышать, ведь Женя боялась сделать больно еще одному любимому человеку. Душевная боль буквально пожирала ее изнутри. Она больше не могла представить своей жизни без Белова. Он стал для нее всем. Женя знала наизусть его запах, знала, когда нужно его поддержать, а когда достаточно лишь ее улыбки, казалось, что кто-то зашил в него магнит. Сейчас она была готова отдать все на свете, лишь бы оказаться рядом с ним. Это утро, наверное, было худшим в жизни Евгении. Девушке хотелось спать, она буквально не могла стоять на ногах, как следствие болезни — кружилась голова, а сухой кашель все еще мучил журналистку. Никому ничего не сказав, Евгения собрала сумку и вышла из дома. Похоже, что все в этом мире решило встать против Жени. Сильный ветер растрепал ее локоны, как назло девушка надела легкое платьице. Моросил мелкий дождик, а на улицах не было ни души, казалось, что она осталась в этом жестоком мире одна. Не доставляли ей удовольствия, обычно притягивающие взгляд, цветы, ей было все равно на то, что происходит вокруг, слишком уж Евгения была погружена в себя. Оболенская точно знала, куда сейчас шла, приблизившись к дому, она, наконец, смогла свободно вздохнуть. Долго еще Евгения стояла у подъезда. Ей было невыносимо больно от мысли, что она больше никогда не придет сюда. Ее глаза снова наполнились слезами, она больше не могла сдерживать себя. Она вспомнила слова Сергея, произнесенные им в их встречу в спортзале, о том, что нужно уметь терпеть, но сейчас девушка не могла сделать этого. Да, она совсем не такая сильная, как Сергей Белов, она всего лишь маленькая хрупкая девочка, которая хочет, чтобы ее защитили. Поднявшись на нужный этаж, Женя позвонила в дверь. Услышав шумные шаги в квартире, она на секунду улыбнулась. Но как только дверь распахнулась, и девушка увидела перед собой Белова, от улыбки не осталось и следа. Когда Сергей увидел Евгению в таком состоянии, внутри него что-то ёкнуло. Ни на секунду не задумавшись, он обнял рыдающую девушку. Молча, они стояли так несколько минут, пока Белов почти шепотом не произнес: — Женечка, давай зайдем… Мужчина сказал это так нежно, что душа Жени готова была вылететь из тела, она больше не могла терпеть весь этот кошмар. Молодые люди зашли в комнату. Евгения сидела рядом с Сергеем, склонив свою голову к его груди. Он ласково гладил ее волосы, порой просто брал за руки, и сейчас им обоим было хорошо вместе, и не было ощущения, что скоро это все закончится. — Жень, твой папа прав, в Америке тебе будет лучше… — Без тебя мне нигде не будет лучше! — крикнула Евгения, она не могла сдержать своих эмоций. От этих пронзительных слов, внутри Белова все похолодело. Вмиг его лицо приобрело серьезное выражение. Мужчина резко поднялся и подошел к окну. В комнате воцарилась мертвая тишина. Неожиданно Сергей тяжело вздохнул и закрыл свое лицо руками. Евгения встала с дивана, подошла к Белову и сильно прижалась к его спине. — Сереж, я буду писать! Только, обещай мне, что будешь отвечать… Слышишь? Он ничего не ответил. — Белов! Ответь мне! Почему ты всегда молчишь? Молчишь, когда обнимаешь меня, молчишь, когда я говорю, что люблю тебя, даже сейчас ты не можешь мне ничего сказать! Сергей развернулся лицом к Евгении, он посмотрел в ее малахитовые глаза, в которых сейчас не было ничего кроме тоски, боли и страданий. Где та счастливая улыбка, которая когда-то его зацепила, где вся радость и вдохновение, которое так привыкли видеть окружающие в Жене? Ничего этого сейчас просто не было. Наверное, это одно из самых ужасных чувств, когда любимый человек стоит совсем рядом, но ты словно не можешь ничего сделать, когда понимаешь, что скоро он уже не будет находиться с тобой, смотреть глаза в глаза, дарить счастье, ничего не беря взамен… — Обещаю…- медленно произнес Сергей. — Жень, у меня тренировка через полтора часа, ты же знаешь, я не могу пропустить, давай собираться, я тебя провожу. — Белов, ты невыносим! — произнесла девушка, на секунду на ее лице вновь засияла улыбка. Идя по широким и узким улицам, они разговаривали обо всем подряд. Сергей смеялся, порой сам пытался шутить, но давалось это ему невероятно тяжело. Внутри сидел какой-то огромный ком отрицательных эмоций и тоски, готовый вот-вот вырваться наружу. Она действительно поменяла его, только с Женей он мог постоянно улыбаться, только с ней он чувствовал себя по-настоящему свободным. Нет, любовь совершенно не вскружила мужчине голову, но она сделала его чуть мягче, чуть спокойнее. Находясь рядом с Евгенией, Сергей забывал обо всех проблемах и трудностях, ему лишь нужно было видеть ее восхищенный взгляд и слышать нежный голос. Когда молодые люди дошли до дома Оболенской, Сергей еще раз поцеловал девушку, попрощался с ней и направился в сторону Дворца спорта. Впервые, наверное, мужчине совершенно не хотелось идти на тренировку, неспешным шагом он добрался до раздевалки, откуда уже вышло большинство парней.  — Серый, что это с тобой? Тренировка через 3 минуты начнется, а ты еще даже не переоделся…- Паулаускас вопросительно посмотрел на Белова. — Модя, все потом! Сергей последний вышел в зал, чему Гаранжин был крайне удивлен. Обычно Сергей заходил на тренировку первым, с горящими глазами, с явно ощутимым желанием играть и забрасывать мяч в корзину. Уже тогда Владимир Петрович почувствовал, что у Белова что-то произошло. Мужчина был совершенно не собран, некоторые, даже самые простые упражнения не удавались баскетболисту, а слова Гаранжина он просто пропускал мимо ушей. -Сергей, ты, где находишься? — серьезно произнес тренер. — На тренировке… -Что-то я этого не вижу! 15 кругов вокруг зала, отжимания и подтягивания, вперед!  — Тренировка закончена, все в душ! — крикнул Владимир Петрович. Когда Сергей выходил из зала, их взгляды с Гаранжиным встретились, но тренер решил ничего не спрашивать у Белова, так как понимал, что все равно не добьется от него никакого ответа. -Паулаускас! — Что, Владимир Петрович? — С Беловым что происходит? — Знаете, самому интересно, но он вроде обещал мне рассказать. — Ладно, если что-то серьезное — сразу ко мне. Модестас поспешил за остальными ребятами. В раздевалке Белов подошел к Паулаускасу: — Модя, через 15 минут в буфете. — Хорошо… В назначенное время Сергей был на месте. Белов знал нрав и характер Паулаускаса, поэтому предполагал, что мужчина опоздает, собственно так и произошло. — Извини, я там футболку найти не мог, а потом еще… — Сядь, пожалуйста! — Белов не дал другу договорить. — Сейчас, Серый, я только чай с пирожком куплю. Мужчина неодобрительно взглянул на Паулаускаса. -Я просто с утра ничего не ел, — произнес он и ушел занимать очередь. — Ну, дак что произошло? — спросил Модестас, когда вернулся. — Женя в Америку уезжает… — Надолго? — Навсегда! — Как? — удивленно произнес Паулаускас. — Приехал ее отец, и сказал, что забирает учиться в Штаты… — И что? Ты ничего не сделал? — А что я должен был сделать? — Запретить, поговорить с ее отцом! Белов, хоть что-нибудь! — Зачем? Чтобы разрушить ее жизнь? Там условия лучше, возможностей больше, да, и у ее отца связи есть… — Поэтому ты решил разрушить жизнь себе…- протянул Модестас. — Давай, мы закроем эту тему! — отрезал мужчина. — Ты серьезно? У тебя девушка уезжает! А ты ничего не делаешь. Белов, ты идиот? Сергей не выдержал, он буквально вскочил со своего места и быстрым шагом направился к выходу, чтобы больше не слышать слова Паулаускаса. В это время Евгения сидела в своей комнате и думала только об одном человеке. Наверное, не трудно догадаться о ком именно. Девушка вспомнила, как еще в детстве мечтала о своем принце, и вот сейчас он с ней, Белов для нее — все. Но мысль о том, что скоро все изменится, что Сергей будет так далеко от нее, буквально убивала Оболенскую. Размышления журналистки прервал мужской голос: — Женя, мама говорила, что оставила в холодильнике котлеты и картофельное пюре, ты будешь? — Да, уже иду… — неохотно ответила она. Придя на кухню, девушка задала отцу вопрос, который он, наверное, не готов был услышать: --Пап, а если я скажу, что никуда не поеду? — Тогда я увезу тебя силой, знаешь, сколько усилий я приложил, чтобы вывезти тебя из страны, сколько подключил связей, — серьезно произнес он, — кстати, я тебе не говорил, что вылет перенесен, и сегодня в 8 вечера мы должны быть в аэропорту? -Как сегодня? — из рук девушки выпала сковородка. -Жень, да что ж ты делаешь? Евгения буквально сорвалась с места и побежала к телефону. Белов, пожалуйста, возьми, будь дома, — без остановки повторяла у себя в голове Женя. Ответа не последовало. Девушка решила подождать полчаса и перезвонить снова. Это были самые длительные полчаса в ее жизни. Ей невыносимо было осознавать, что через несколько часов они с Сережей будут на разных континентах. — А если мы не попрощаемся? — думала она, жутко нервничая, — а если вообще не увидимся? Накручивая себя, она еще больше начала переживать, в ее голову приходили самые разные мысли, от которых она была не в силах избавиться. Она тонула в этом, кверху килем, без возможности выбраться. Женя следила за часами, ни на секунду не отрывая от них своего взгляда.  — Сереж, я прошу тебя, ответь мне хотя бы сейчас! — Евгения подошла к телефону, девушка ужасно боялась, что уже никогда не увидит любимого человека. — Да… — услышала в трубке Оболенская. — О господи! Белов, слава богу! — Жень, что случилось? — Сережа, папа сказал, что у меня вылет сегодня в 8 часов, — девушка уже рыдала. — Как сегодня? — Скажи мне, пожалуйста, что сможешь приехать… Я умоляю тебя, — Евгения буквально захлебывалась слезами. Для Белова было просто невыносимо слышать плач любимого, родного человека: -Жень, я обещаю тебе… Журналистка положила трубку. Она просто села на пол, обняла свои коленки руками и зарыдала еще громче. Сейчас она чувствовала себя так, будто ее оставил весь мир, будто нет на свете человека, который может прийти и поддержать ее. Ей казалось, что она маленькая беззащитная девочка, которой подарили игрушечного мишку, о котором она так мечтала, а потом просто лишили радости, забрали плюшевого друга, вместе с ним вырвав и частичку ее сердца. С работы вернулась Анна Сергеевна:  — Женечка, что с тобой? Побросав все пакеты с продуктами на пол, она кинулась успокаивать дочь. — Солнышко, я тебя прошу, не надо! Все будет хорошо, слышишь меня? — из глаз женщины капали слезы. — Мам, ну, вот как я там без тебя? — Что значит, как? Ты у меня самый лучший ребенок! Ты красавица, умница, а главное, Женя, помни, что ты невероятно трудолюбивый и целеустремленный человек, а тебе это очень поможет, — произнесла Анна Сергеевна, — а потом, помнишь, когда-то давно ты сама мне говорила: «Америка — страна возможностей»! — Да, мамочка, помню, но это было до встречи с Сережей, а сейчас все по-другому, и не нужна мне никакая Америка без него! — Солнышко, но мы же с папой живем в разных странах, и ничего, я не раскисла… — Да, потому что ты сильная, а я просто бесхарактерная маленькая девочка! — Да, что ты такое говоришь? Знаешь, Евгения, главное — верить в себя, а я знаю, ты это можешь, — ответила женщина, тихонько поднялась и отправилась в комнату девушки, — я соберу твои вещи. Женя, вместе с мамой судорожно собирала все свои вещи, сейчас казалось, что она едет туда совсем ненадолго, что скоро она снова вернется домой. Наконец, когда все вещи были собраны и закинуты в багажник такси, вся семья уселась в машину. — Так, главное, чтобы мы успели! «Я была бы рада, если бы этого не случилось», — подумала Евгения. — Мужчина, а можно как-то быстрее? — Может мне взлететь? Уж извините, прогресс пока до этого не дошел! — раздраженно ответил водитель. Скоро все трое стояли в аэропорту. Девушка находилась в объятиях мамы, от которой сейчас так не хотелось уезжать. Женя постоянно вглядывалась в толпу, она надеялась увидеть Сергея, но его все не было. Понемногу Оболенская начинала нервничать. — Так, все, Женя, пойдем! — серьезно произнес Виктор Петрович. -Папа, ну подожди! — Евгения, самолет не будет ждать! — Папа, минуту! Одну, прошу тебя! — почти прошептала Оболенская. — У тебя минута, и не секундой больше! Девушка искала его глазами в шумной толпе. Его рост позволял ему выделиться среди всех. Ее стеклянные глаза, из-за слез размывали картинку, Оболенская почти ничего не могла увидеть. Она постоянно протирала глаза, став похожей на какого-то оборотня из нового фильма ужасов. Но едва прозревши, она разглядела фигуру уже родного для нее человека. Он несся сквозь людей, спешащих куда-то, он шел, напролом, как танк, снова непоколебим, снова совершенен. — Все, Женя, твоя минута прошла. Пропустив слова отца мимо ушей, девушка рванула к Белову. Он обхватил ее за талию, Евгения запрыгнула на него. В ее голове сразу всплыло воспоминание об их первом поцелуе, о, как она хотела, чтобы этот не оказался последним. Она страстно поцеловала его, у всех на виду, ей было все равно, что подумают другие или ее папа, для нее сейчас существовал только Сергей, только он сейчас был важен. Слишком молода, слишком ранима, не знает, что такое настоящая боль. Она воспринимала все очень болезненно, но противиться этому не могла. — Я люблю тебя, все будет хорошо, — улыбнулся ей мужчина. Она одарила его своей сияющей улыбкой последний раз, а может и не последний. Спустившись, она поднялась на носочки и снова ласково пробормотала ему на ухо: — И я тебя люблю, Белов. Она развернулась, ушла к отцу, и они прошли на регистрацию и досмотр, оглянувшись, она увидела уже уходящего баскетболиста. Ее сердце разрывалось. -Добро пожаловать на борт самолета «СССР — Соединенные Штаты Америки».