Небольшая разлука

      Ируке казалось, что эта неделя никогда не кончится. Ужасно долгая, томительная, бесконечно загруженная. Он был искренне рад тому, что все закончилось, и теперь была пара дней, чтобы перевести дух. Или хотя бы попытаться.       Устало скинув верхнюю одежду, даже не заморачиваясь тем, где ее оставить, просто сгружая на тумбочку в прихожей, он прошел в ванную, торопясь встать под успокаивающие струи воды. Мыслей в голове совершенно не было, физическая усталость выгнала их прочь, оставляя лишь ощутимо пульсирующую боль в мышцах.       Теплая вода приятно коснулась кожи, расслабляя и заставляя довольно прикрыть глаза. Не хотелось даже шевелиться, лишь стоять вот так долгое, очень долгое время, пока вся грязь прошедшей недели не смоется прочь, забрав с собой всю вымотанность.       Умино не услышал хлопок входной двери. Он думал, что Какаши вернется гораздо позже. В конце концов, у того сегодня была сдача рабочего проекта, что, в представлении мужчины занимало много времени и он не ждал его раньше позднего вечера. Поэтому даже не дернулся, до той минуты, когда дверь в ванную не распахнулась.       - Ирука? Ты уже дома? – раздался самый невинный голос на свете, конечно же, притворный. Мужчина вздрогнул и обернулся на звук, рефлекторно пытаясь прикрыться. Конечно же, Хатаке старательно его разглядывал, так, словно видел впервые в жизни, отчего лицо залилось краской, а голос приобрел раздраженные нотки.       - Какаши, уйди отсюда немедленно. – почти прошипел он, ужасно смущенный и расстроенный тем, что его отвлекли от столь желанного отдыха. Сейчас мозг действовал больше на рефлексах, чем на осознанных мыслях.       Хатаке лишь усмехнулся, всем своим видом показывая, что уходить не намерен. Зря. Умино запустил в него первый попавшийся под руку шампунь, отчего тому все же пришлось увернуться и тихо ойкнув, скрыться за дверью. Облегченно выдохнув, Ирука провел рукой по мокрым волосам. Возможно, это было слишком грубо, но он ничего не мог поделать со своим смущением.       Вода постепенно стихла, заменяясь полотенцем, которым Умино старательно проводил по прядям. Он не любил слишком шумные фены, предпочитая старый способ. Сейчас резкие звуки особенно раздражали.       Выйдя из ванной, накинув на себя лишь халат, наивно полагая, что сейчас он прямиком направиться спать, он вспомнил, уже более осознанно, что Какаши вернулся домой. Конечно, Ирука хотел сейчас просто лечь, зная, что точно не сможет так сразу уснуть, но… но все же, как дела у Хатаке?       - Какаши? – Умино заглядывает на кухню, думая, что тот наверняка проголодался после долгого дня, но, с удивлением, не находит мужчину там. Пожав плечами, он направляется к спальне. Просто та была ближе, чем кабинет, да и вряд ли бы последнее привлекло сейчас Хатаке, учитывая как много времени тот провел в нем за последние дни…       Открыв дверь, Ирука находит Какаши сидящим на кровати рядом с тумбочкой и задумчиво читающим книгу. Тот даже не удосужился снять деловой костюм, лишь слегка развязал галстук. Тяжело вздохнув, Умино подошел ближе, осторожно дотрагиваясь рукой до чужого плеча.       - Эй, все в порядке? – спросил он обеспокоенным тоном. Все же, может бутылка задела Хатаке и это было бы…не очень хорошо.       Какаши демонстративно перелистнул страницу, ничего не отвечая. Ирука, явно нервничая, прикусил губу, осторожно наклоняясь к мужчине, пытаясь заглянуть тому в лицо. Тот, предугадав это движение, лишь ближе прислонил книгу к себе, закрываясь. Умино показалось это странным. Он точно читает?..       - Какаши, что-то случилось на работе? – непонимающе спросил он. – Или… из-за меня?       В следующий миг его притянули к себе, крепко обнимая и опрокидывая вместе с собой на кровать. Ирука непонимающе моргнул, а затем услышал, как Хатаке тихо смеется. Умино вспыхнул, тут же понимая, что его одурачили и попытался отодвинуться, но Какаши не отпускал его.       - Прости, прости, Ирука, я просто не мог удержаться. – отозвался тот, едва сдерживая новый приступ смеха.       - Это не смешно, я думал, что что-то случилось… - начал ворчать Умино, но прежде чем успел закончить свою фразу, почувствовал, как его макушки коснулись чужие губы и, тихо вздрогнув, он умолк. Почему-то, именно сейчас, он в полной мере осознал, что всю эту неделю они с Хатаке совершенно не касались друг другу. Ни разу. И от этой мысли бросило в жар.       - Ирука?.. – он услышал удивленный голос Какаши, но вместо того, чтобы сказать хоть что-то, лишь уткнулся сильнее ему в грудь, зарываясь лицом в складки белой рубашки. Ирука вновь услышал тихий смешок. – Посмотри на меня.       Почему-то, Умино инстинктивно поднял на него свой взгляд. Хотя, казалось бы, не стоило этого делать. Ведь он знал, стоит их взглядам столкнуться и он уже не сможет уснуть в ближайшее время. Но он и не хотел.       Ирука обжегся о взгляд Хатаке, как и тот о его. Мгновение и их губы сами потянулись на встречу друг другу и, словно успев забыть о том, как это было прежде, неловко сталкиваясь зубами. Они не обратили на это внимания. Они ни на что не смогли бы теперь обратить свое внимание.       Полоска ткани касается рук Умино и он вздрагивает, приходя в себя. Недостаточно быстро.       Какаши наощупь связывает его руки и когда Ирука резко отстраняется от него, то видит довольную ухмылку. Прочитав явственный вопрос в глазах партнера: «Какого черта?» мужчина усмехается и шепчет ему на ухо:       - А если бы ты в меня попал, тебе бы не было стыдно?       Умино забывает тот факт, что он и не попал, чувствуя лишь то, как рассудок совершенно плавится от голоса Хатаке. Он совершенно не протестует, когда Какаши переворачивает его и укладывает спиной на простыни и впивается глубоким поцелуем в губы, прижимая к кровати. Связанные руки прижимаются к груди, но не отталкивают, а наоборот, кончиками пальцев притягивают ближе. Они не касались друг друга так долго, что сейчас любое прикосновение будто пьянит.       Хатаке тянет за пояс халата, проводит пальцами по обнажившейся коже, прикусывая тем временем губы, проскальзывая языком за них и касаясь нёба. Ирука испускает тихий стон, который приглушается поцелуем. Какаши едва ощутимо вздрагивает и скользит рукой за ткань халата, пробегаясь кончиками пальцев по позвоночнику, скользя ниже и касаясь бедер.       Умино неосознанно подается вперед, сгибая ногу в колене, и случайно задевает пах Хатаке, отчего тот глухо стонет в чужие губы и разрывает поцелуй. Они оба тяжело дышат, скользя друг по другу взглядами. Говорить совершенно ничего не хочется, как и фальшиво сопротивляться. Какаши прикасается губами к коже Ируки, снова и снова покрывая ее поцелуями, проходясь по шее, ключицам, плечам. Порой забываясь и прикусывая, так, чтобы остались напоминания. С удовольствием ловя каждый отклик тела Умино.       Когда становится невозможно терпеть, Хатаке легко кусает его за ухо, затем отстраняясь, чтобы скинуть надоевшую за день рубашку. Ирука в это время завороженно наблюдает за его пальцами, которые поспешно расстегивают пуговицы одну за другой, тяжело дыша и не в силах закрыть глаза. Не в силах отвести взгляд от Какаши.       Когда бряцает пряжка ремня, Умино все же прикрывает веки, чувствуя, что никак не может успокоить судорожно бьющееся сердце. Он ощущает, как кровать рядом с ним прогибается от чужих рук, как тяжелое дыхание раздается совсем близко, и прикрывает лицо связанными руками, чувствуя, как гладкая ткань галстука странно холодит разгоряченное лицо.       Хатаке касается его рук, притягивает к себе, открывая своему взгляду лицо Ируки и с нежностью целует его костяшки, стараясь обжечь каждую своими губами. Умино не может контролировать свою дрожь, лишь судорожно сжимает пальцы на руке Какаши. Тот на прощание прикусывает на них кожу и выпускает из хватки прочь, ненадолго отстраняясь. Ирука приоткрывает глаза. Он не может перебороть желание увидеть Хатаке. Увидеть его лицо.       Тот сталкивается с ним взглядом и Умино не видит привычной в таких ситуациях усмешки. Лишь глаза, которые горят лихорадочным огнем возбуждения. От этого бросает в жар.       Какаши подается вперед, издавая глухой стон и жмурясь. Он почти склоняется над чужим телом, позволяя Ируке положить связанные руки на его плечи, оказываясь в своеобразном плену, из-за чего тот прижимает его к себе безумно близко. Безумно жарко. Умино стонет ему на ухо, не в силах сдерживаться. По коже вновь и вновь бежит трепет, который он не в силах унять. Они так давно живут вместе, но когда оба загружены работой, то словно и не видятся, сталкиваясь лишь в ночном сумраке спальни, чтобы пожелать друг другу хороших снов и провалиться в забытье. Ирука скучал. И он шепчет об этом Хатаке.       Тот тихо выругивается, резко толкается вперед и шепчет ему на ухо в ответ, что и он тоже. Это странная искренность будоражит их обоих сильнее, чем что-либо только может на свете. Пьянит больше, чем самое хорошее и дорогое вино. Слова стоят гораздо дороже и действуют гораздо сильнее.       С каждым толчком галстук поддается прочь, постепенно развязываясь. Проходят считанные секунды, и руки Умино оказываются на свободе, тут же кончиками пальцев начинает скользить по спине Какаши, мягко впиваться в кожу, прижимать ближе, так, чтобы не отпускать как можно дольше.       Они что-то шепчут друг другу и среди стонов, лишь на интуиции понимают, что именно. Просто зная, что больше они ничего не смогут сейчас сказать. Зная, что нет ничего более точного и искреннее сейчас, чем столь банальные три слова. Нет ничего более драгоценного, чем имена друг друга.       Объятия становятся будто оковами для них, руки сводит судорогой, как и все мышцы в теле. Мысли скачут, словно готовясь взорваться, а затем медленно растекаются блаженной негой. Дыхание постепенно выравнивается и Хатаке помогает Ируке лечь удобнее, устраиваясь рядом.       Проходит лишь пара секунд, и они снова обнимают друг друга. Сегодня ночью совершенно не хочется отдаляться друг от друга. Хочется потратить каждую ее минуту на то, чтобы чувствовать того, кто заставлял сердце наполняться приятным теплом, рядом. И даже если они провалятся в сон лишь через пару часов, сейчас можно было просто поваляться в тишине, наслаждаясь близостью друг с другом, которую у них так любила отнимать жизнь.