Немного чаще

Какаши даже не вздрогнул, когда в его кабинете внезапно появился Наруто. Появился бесшумно, ступая по полу тихо, словно кот. Его лицо было закрыто маской. Лисьей. Как раз такой, которая подходит лишь ему одному. Наруто в АНБУ давно. Уже года три или чуть меньше. Какаши не помнит. Просто Узумаки как-то, солнечно улыбаясь, завалился к нему в кабинет и попросил ввести его в ряды личного отряда Хокаге. И у Какаши не было причин отказывать. Наруто – сильнейший ниндзя деревни. Кому, как не ему, можно было доверить самые опасные и сложные миссии? Да и другие деревни предпочитали работать с ним. Его знали и ему доверяли. Он ведь герой, как-никак. Его слава шла далеко впереди него. И Узумаки она немного смущала, возможно, именно поэтому он решил спрятаться за маской хоть на какое-то время. Это было хорошим решением – отправить его в АНБУ и сделать капитаном. Узумаки справлялся на ура, налаживая мир и успешно завершая каждую полученную миссию. И жертв рядом с ним было меньше. Но Хатаке чертовски не нравилось то чувство, что он испытывал всякий раз, дожидаясь свое личное солнце с каждой миссии. Ему не нравилось, как все сдавливало внутри настолько, что ничем, кроме работы – груды нескончаемых бумаг – Хокаге не мог отвлечь себя. Беспокойство за самого дорого человека буквально сжирало его по кускам, зубами вгрызалось в плоть, отпуская лишь тогда, когда Какаши смотрел в голубые, словно отражающие небо, глаза джинчурики. Вот как сейчас. Наруто снял маску и расцепил застежку на плаще. Тот стек с его плеч на пол, и Узумаки небрежно отодвинул его ногой. На нем остались лишь тонкая черная майка, легкие штаны и жилет АНБУ. Какаши жадно принялся рассматривать его, замечая темное пятно на правом боку. - Здрасте, Какаши-сенсей, - это привычное «сенсей» не исчезло даже спустя столько времени, прошедших после войны. Наруто уже двадцать пять, он взрослый и красивый мужчина со слегка отросшими светлыми волосами, завязанными в низкий короткий хвостик, но все с тем же озорным взглядом голубых глаз. Возраст не изменил его совершенно, поэтому и старая привычка обращаться так к Хатаке осталась. - Ранен? – Хокаге кивнул на пропитанную кровью майку, стараясь приглушить беспокойство, но бесполезно. Сердце в любом случае гулко билось где-то в глотке, перекрывая дыхание. В глазах темнело лишь от одной мысли, что Наруто ранен. Но Узумаки, казалось, этот факт невероятно удивил. Он расстегнул жилет и посмотрел на пропитанную кровью ткань. Потом приподнял майку, и Какаши имел честь лицезреть абсолютно чистую, слегка загорелую кожу. - Забыли, что у меня Курама есть, тебаё? – усмехнулся Наруто, проводя длинными пальцами по линиям чернеющей на коже печати. – Где ж эта рыжая задница даст мне умереть? Он же сам тогда копыта отбросит, даттебаё! Видимо, демон-лис что-то ответил своему носителю, потому что Наруто фыркнул. А Какаши готов был сказать Кураме «спасибо». Девятихвостый действительно никогда не позволил бы Наруто погибнуть. Не потому, что в таком случае погибнет сам, а потому что наглый лис тоже привязался к солнечному парнишке. Со времен войны привязанность стала лишь сильнее. И бормотания Наруто вслух стали чем-то привычным. Он иногда не замечал, когда отвечал девятихвостому вслух. - Иди сюда, - позвал Какаши неожиданно даже для себя. Ведь это его кабинет, кабинет Хокаге. Здесь повсюду уши и глаза АНБУ. Они бдительно следят за сохранностью жизни главы деревни. И здесь нельзя расслабиться и позволить себе то, что не предназначено для посторонних. Но Какаши плевать. Он слишком долго его не видел. Слишком соскучился. Слишком долго не спал ночами, переживая за сохранность его жизни. И о том, что Наруто нужно еще постараться убить, он никогда не задумывался. Узумаки заметно покраснел, опуская голову и пряча глаза. Будучи взрослым, он все равно умудрялся оставаться таким ребенком. Смущался, дергался, нервничал рядом с Какаши, словно для них все было впервые. А ведь далеко уже не впервые. Года четыре уже, как не «впервые». Но командир АНБУ все же подошел. Остановился перед стулом Хокаге, между его широко разведенных ног. Посмотрел из-под упавших на лицо волос. И глаза его значительно потемнели. Розоватые губы блестели от слюны – он слишком часто их облизывал. - Вы же не собираетесь делать это здесь, - скорее констатировал, чем спрашивал Наруто. «Вы». Какаши отвык от него за тот месяц, что они не виделись. Иногда его убивало то, что Наруто все еще обращается к нему на «вы», но с другой стороны это чертовски заводило. Создавалось впечатление, что это какая-то игра в руководителя и подчиненного. Было странно, но горячий металл всякий раз разливался внутри, когда Хокаге слышал это «вы». - Собираюсь, - опроверг Хатаке, обхватывая руками талию Наруто и прижимаясь носом к его животу. Под ладонями напряглись красивые и натренированные за годы мышцы. Узумаки задышал чаще и тяжелее. Его ладони легли на голову Какаши, а сильные пальцы запутались в жестких волосах. - Я скучал, тебаё, - с обезоруживающей честностью признался сын четвертого. Какаши ответил не сразу. Носом приподняв свободную майку, он губами прикоснулся к гладкой и прохладной коже, чувствуя, как напрягаются мышцы живота, и кубики пресса очерчиваются ярче. Наруто тихо застонал и слегка наклонился вперед, закусывая губу. - А не боитесь, что нас поймают с поличным, Какаши-сенсей? – спросил джинчурики хрипло, растягивая последнее слово, словно бы издеваясь. Но мужчина снова поцеловал его, на этот раз чуть ниже, возле самой границы штанов, и Узумаки захлебнулся словами, судорожно глотая воздух ртом. У него уже стояло, легкая ткань штанов топорщилась, облегая член. - Все равно, - коротко рыкнул Хатаке, вставая со своего места и одним движением смахивая со стола все бумаги. Наруто он подхватил под упругую задницу и усадил на столешницу, пристраиваясь между его ног. Узумаки снова покраснел, смотря прямо в глаза и облизывая губы. Какаши никуда не торопился, не набрасывался, стараясь лишь утолить страсть и похоть. С Наруто рядом не хотелось спешить. Удовольствие хотелось растягивать, заставлять его течь по венам сладкой и густой патокой. Поэтому Хатаке расстегнул молнию жилета АНБУ, снимая его, проводя ладонями по сильным и широким плечам, оглаживая оголенную кожу рук, которая тут же покрылась мурашками. Наруто в ответ на незамысловатые ласки лишь коротко выдохнул. И послушно поднял руки, когда Какаши стянул с него майку. Ловкие пальцы подцепили резинку на волосах, снимая ее. Светлые пряди рассыпались по плечам, контрастируя с загорелой кожей. Смотрелось завораживающе красиво. Особенно если учесть то, что от смущения у Узумаки покраснели даже плечи. Не спеша, осторожно и чертовски ласково Какаши провел ладонями от тонкой шеи, погладив подушечками больших пальцев чувствительные местечки за ухом, по плечам, надавливая на выделяющиеся ключицы, потом опустился ниже, касаясь судорожно вздымающейся груди, задевая ногтями слегка покрасневшие и затвердевшие горошины сосков. Наруто зашипел и прикусил губу, не давая громкому стону сорваться. Уткнулся лбом в сильное плечо копирующего ниндзя. Тот схватил пальцами его подбородок и приподнял голову, смотря прямо в глаза и покрывая поцелуями лицо. Губы коснулись подрагивающих и длинных ресниц, шрамов на щеках, края бровей, скул, носа, а затем – губ. Легко, осторожно, языком проводя по кровоточащей ранке. - Не кусай, ладно, - попросил Какаши. – Я хочу слышать твой голос. Наруто тихо «угукнул», обнимая Хатаке за шею и притягивая к себе, самостоятельно целуя его, проникая языком в рот. Какаши подчинился, чтобы мгновением позже перехватить инициативу, обнимая парня в ответ, ладонями касаясь голой кожи и самозабвенно вылизывая чужой горячий рот, проникая языком, оглаживая и сплетаясь с языком Наруто. Его руки водили по спине Узумаки, кончиками пальцев вырисовывая узоры на коже. Наруто дрожал всем телом, прижимаясь сильнее, постанывая в поцелуй и зарываясь в волосы Какаши. Хокаге нагнулся вперед, осторожно укладывая свое солнце на столешницу, отрываясь от раскрасневшихся и блестящих от слюны губ, ведя ладонью по щеке. Наруто улыбнулся так мягко и солнечно и словно преданный пес прижался к ласкающей его ладони. Его глаза неотрывно смотрели на Какаши. Тот улыбнулся в ответ, другой ладонью продолжая оглаживать смуглую кожу, останавливаясь возле пояса штанов и расстегивая молнию ширинки. Наруто слегка приподнялся, позволяя стянуть с себя остатки одежды, и слегка поморщился, опускаясь голой задницей на холодную столешницу. Его руки потянулись навстречу Какаши, сминая ткань его водолазки и начиная тянуть вверх. Мужчина послушно снял с себя верхнюю часть одежды и расстегнул штаны, проводя ладонью по твердому члену и не отводя взгляда. Узумаки лукаво прищурился, облизывая пальцы и приставляя их ко входу в свое тело, проникая внутрь и зажмуриваясь от охватившего тело мимолетного удовольствия. Какаши наблюдал, как его сильное и гибкое тело сводит судорогой от каждого движения скользких пальцев внутри. Он знал, что Наруто этого мало. Наклонившись к нему и поцеловав, мужчина опустил руку ниже, с нажимом проведя по напрягшемуся животу парня, еще ниже, по его ладони, и проник в плотно сжатое кольцо мышц еще и своими пальцами. Узумаки застонал в поцелуй, прикрывая глаза. Какаши двигался внутри него мучительно медленно, добавляя по пальцу, растягивая и чувствуя, как по его ладони стекает перемешанная со слюной смазка. - Еще, - попросил Наруто, когда Хатаке перестал терзать его губы и просто навис над парнем, едва касаясь носом его носа и чувствуя горячее дыхание на своих губах. Он смотрел в лицо Узумаки, видя каждую его эмоцию, как он приоткрывает губы в очередном стоне, как слегка запрокидывает голову, как дышит часто-часто, прерывисто. И Хатаке дает ему еще. Двигает пальцами чуть резче, быстрее. Хлюпающие и такие откровенно-пошлые звуки заполняют комнату. Наруто стонет еще громче, выгибаясь на лопатках, запрокидывает голову. Его волосы разметались по столешнице. Глаза затянуты поволокой. Губы покусаны и горят от поцелуев и горячего дыхания. - Быстрее, пожалуйста, - снова просит он, сжимая в пальцах волосы Какаши. – Возьмите меня, пожалуйста. Хатаке резко выдыхает и тихо рычит. Щедро капает смазкой на болезненно пульсирующий член и приставляет головку к поблескивающей и сжимающейся дырочке. Входит сразу на всю длину, сжимая зубы от ощущения тесноты и жара. Наруто захлебывается стоном, снова вскидываясь и извиваясь. Какаши сжимает обеими руками его запястья и прижимает их к столешнице, лишая парня возможности свободно ими размахивать. И начинает двигаться. Сначала медленно и осторожно покачивая бедрами, доводя до исступления себя и Наруто, а потом ускоряясь, вбиваясь в податливое и горячее тело так сильно, что стол жалобно поскрипывал и ходил ходуном. А Узумаки буквально кричал, срывая голос и не боясь, что их могли подслушать. Его рот был широко раскрыт, а по подбородку тянулась тонкая ниточка слюны. Мышцы тела были напряжены, светлые волосы потяжелели от пота и липли к загорелой коже. Какаши держал его за руки, буквально натягивая на себя, вырывая очередной хриплый и протяжный стон. Безумие охватило их обоих. Хатаке брал свое солнце долго и так чертовски грубо, что перед глазами рассыпались звездочки. Он продолжал вбиваться в него, тяжело дыша и нависая над Наруто, кусая его за плечи, шею, оставляя на влажной коже яркие и заметные следы. Он зарывался пальцами в его мокрые волосы, притягивая к себе и целуя, исступленно вылизывал его рот, сжимал бедра до синяков, ловил губами его протяжные стоны и тихие мольбы. Они не были вместе так мучительно долго, что теперь у обоих буквально сорвало крышу. Они цеплялись друг за друга так отчаянно-болезненно, не желая расцепляться. Смотрели в глаза, дышали одним воздухом, прижимались кожа к коже. Наруто обнимал мужчину ногами за талию, двигаясь с ним в одном ритме, подаваясь вперед, обнимая руками за шею и касаясь лбом лба. Стол под ними готов был развалиться на части. И одним разом все не могло ограничиться. Было мало. Страсть, жадность, похоть накрывали с головой. Перемешиваясь со щемящей нежностью, ласками и тихим шепотом на ухо. Какаши брал и брал, сжимая чужое тело в своих руках. Кусал до крови, целуя каждую оставленную метку, зарывался носом в волосы, прижав Наруто грудью к холодной стене, к которой они переместились потом, сжимал пальцами его ягодицы, усаживая Наруто сверху, когда они вдвоем пытались поместиться в кресле Хокаге в самом конце. Узумаки был истощен, но продолжал двигаться, приподнимаясь и опускаясь, уткнувшись лбом в плечо Хатаке и покрывая поцелуями влажную и соленую кожу. Когда он кончил, протяжно выстанывая имя Хатаке, тот глухо зарычал, впиваясь зубами в и без того изрядно пострадавшее плечо, кончая следом, изливаясь внутрь хрипящего Узумаки. Тот окончательно растерял все силы, тяжело завалившись на Какаши, опустив руки и часто дыша ему в плечо. Мужчина поглаживал его по волосам и осторожно целовал в висок. - Это было потрясающе, - заметил джинчурики севшим голосом. – Только я не могу даже двинуться с места, даттебаё! Он рассмеялся, подставляя шею для поцелуев. Какаши же сжал его в руках, вдыхая родной запах. Его солнце снова здесь, рядом. И тугой жгут внутри, опутывающий органы, рассыпался пеплом, уступая место спокойствию и тихому счастью. - Я люблю тебя, - выпалил он раньше, чем успел подумать. Но сказать это было правильно. Ведь давно уже хотел, чтобы Наруто знал, насколько глубоко он успел засесть в сердце одного старика. Узумаки солнечно улыбнулся, беря лицо Хокаге в ладони и заглядывая в него. Коротко прикасаясь губами к губам. - Я знаю, - ответил он. – Я тоже вас люблю. После чего они просто сидели в тишине, приходя в себя и приводя в норму дыхание. Говорить не хотелось, да и нужды не было. Самое важное понятно и без слов, а остальное не имеет значения. Наруто тихо засопел – уснул. Он ведь пришел с миссии, поэтому не успел еще выспаться. Какаши пришлось приводить в порядок себя и его. За окном стояла уже глубокая ночь, поэтому его работа закончена. Можно было возвращаться. Он поднял Наруто на руки и исчез, спустя мгновение оказываясь в своей квартире. Где они просто уснули. Наруто всю ночь жался к теплому телу, а Какаши обнимал его поперек талии, уткнувшись носом в волосы. На утро на прикроватной тумбочке Хатаке обнаружил записку: «Могли бы потише и убрать за собой разбросанные бумаги. Шикамару!» Хатаке улыбнулся. Значит, их все же запалили. Но это всего лишь лишний повод перестать скрываться. Ведь в ближайшее время Наруто не отправится на миссию, а значит делать это в кабинете они смогут немного чаще.