Ласточка.

У Васильева был настороженный и напряженный взгляд, направленный на Энн, в сочетании с полным отсутствием движений, парень дрожал, съёживался, стремился убежать или спрятаться от ситуации, которая настигла его так внезапно. Скорая помощь мчала по бешеному, все быстрее стремясь к первой городской больнице. Тело Морозовой уже обмякло, а кожа становилась все бледнее и бледнее. Рома был нереально напуган. Он судорожно спросил у врача, сидевшего справа от него. — Что с ней? Почему она такая белая? Женщина, лет сорока, сняла аккуратно очки, что-то дописав в небольшом чёрном кожаном блокноте. С таким случаем она встречается не впервые. — У неё сильное отравление. Йодом. Возможно поражение щитовидной железы или печени. Эти слова ещё больше вогнали парня в ужас. Он, конечно, не знал даже толком, что такое щитовидная железа, но услышав слово «поражение» и «отравление» понял, что все очень серьёзно. — Блин, кто же мог ее отравить? Эти слова Рома пробубнил себе под нос, однако доктор все услышала, а потому посчитала нужным ответить на реплику обеспокоенного парня. — Никто. Она сама себя отравила. Гражданка Морозова беременна, а приём йода внутрь вызывает прерывание беременности, так что думаю, девушка пыталась избавиться от нежеланного ребёнка. Это не первый и не последний случай в моей практике. Васильев призадумался после слов женщины. Он не понимал, зачем Энн пыталась избавиться от ребёнка, ведь у неё был, очевидно, уже большой срок, и отличные, идеальные отношения с любящим Максимом. Или она врала? Но зачем? Или Ане настолько противен Рома? В голове брюнета было очень много вопросов, но ни одного ответа. Сейчас, в данный момент, он, действительно, переживал за Аню, которая по своей глупости подвергла себя ужасной опасности. Наконец автомобиль скорой помощи припарковался у клиники. Энн, которая теряла какой-либо вид здорового человека, срочно унесли на носилках, а Рома рванул вслед в регистратуру. Там ему и пришлось скитаться в ожидании. Естественно доктора сообщили обо всем родителям Ани. Они были уже в пути. Парень нервно стучал пальцами по больничной скамье, то закатывая глаза, то бросая взор на часы, то на две двери, одна из которых вела в реанимацию, в которой сейчас и находилась Аня. Вскоре в регистратуре появилась запыхавшаяся, покрасневшая мать Энн. Она подлетела к стойке регистрации, истерично спрашивая у медработника: — Где моя дочь?! Молодая девушка, невысокого роста и абсолютно спокойная, как и подобается всем медицинским работникам, ответила столь холодно и чётко. — Не кричите, женщина. Имя, фамилия вашей дочери? Мать Ани, действительно, держалась из последних сил. — Морозова Анна, возраст — семнадцать лет. Ну? Что с ней?! Девушка что-то там пробила у себя в компьютере, отвечая на вопрос Морозовой старшей. — Ваша дочь сейчас в реанимации, у неё сильнейшее отравление йодом. Ждите доктора. У женщины началась страшная паника. Медсестре даже пришлось смерять ей давление и дать таблетку от тахикардии под язык. К матери Энн подоспел и Рома. Он робко спросил у неё. — С вами все в порядке? Они пока не были знакомы, поэтому Морозова старшая недоумевающе посмотрела на парня. — Да, но позвольте узнать, кто вы? И что вам нужно? Брюнет слегка улыбнулся. Вот уж не думал, что знакомство с матерью девушки его мечты произойдёт именно так. — Рома, друг Ани. Именно я привёз ее сюда, ей стало плохо прямо на улице, около подъезда Ксюши. Вот. Женщина пристально посмотрела на Васильева, а потом выдохнула со спокойной душой и уже более приветливо произнесла. — Очень приятно, Рома. Спасибо тебе, что помог Анюте, не бросил в беде. Ты не знаешь, как скоро врач выйдет? Парень отрицательно покивал головой. Ожидание доктора началось теперь у обоих. Пошёл второй час. Рома нервно бродил по больничному коридору туда-сюда, частенько бросая взгляд на настенные часы. А мама выпила пятую чашку американо без сахара из аппарата. Наконец из-за белой двери с табличкой «реанимация» вышла доктор. Белокурая, высокая, статная, в небольших очечках, она подошла к Васильеву и Морозовой старшей. По лицу врача было видно, что она спокойна, видимо жизни Энн ничего не угрожает. — Вы родственники Анны Морозовой? Оба словно синхронно кивнули головой. — Могу вас поздравить. Действительно, случай редкий, чудо какое-то. Мы — доктора, люди консервативного воспитания, однако тут я считаю, что у вашей дочери сильный ангел хранитель, да и у вашей внучки тоже. С Анной все обошлось, йод не успел сильно всосаться в кровь, поэтому ничего не поражено. С плодом тоже, на удивление, все в порядке. Очень во время Анна поступила к нам. Сейчас ее жизни ничего не угрожает. Через полчаса сможете пройти к ней в палату. С души матери упал камень. Но в голове не укладывалось, зачем Аня пыталась отравить себя? Хотя женщина понимала почему и зачем, скорее был вопрос: «неужели настолько все безнадёжно?» Ей было очень жаль дочь, которая была, действительно, разбита из-за подлости бывшего парня и отца ее дочери. Тяжёлые веки. Страшная, сильнейшая боль, пронизывающая голову. До сих пор небольшой гул в ушах. Энн не хотелось открывать глаза, хотя она уже не спала и слышала отдаленно чьи-то голоса, мамин она точно узнала. И в своих предположениях Аня все-таки убедилась, «проснувшись». Перед ней, на табуретке сидел Рома, которого она терпеть не могла. А на краю кушетки мама, измученная и беспокойная. Энн тихо произнесла, практически шепотом. — Я в больничке, да? В диалог вступил брюнет. Он с какой-то особой заботой ответил на вопрос Ани. — Да, Анют, ты в больнице. Такая дура, зачем йода наглоталась? Эти слова Ромы безумно возмутили Энн. Вообще, она не понимала, что он здесь забыл. И конечно ей хотелось, чтобы парень, как можно скорее, ушёл отсюда. — Свали отсюда, урод. Что ты вообще тут делаешь? Придурок. Сразу же Аня поменялась в лице. Девушка была в гневе, хотя и эти эмоции сейчас давались с неким трудом. А на защиту Васильева встала мама. — Анечка, не оскорбляй парня. Он помог тебе между прочим. Если бы не Рома, кто знает, спасли бы твою доченьку, да и тебя тоже. Он привёз тебя в больницу. И тут Энн поняла, что ее план не сработал. Малышка жива, с ней все в порядке. В душе и сердце Ани было какое-то двоякое ощущение. С одной стороны она была безумна рада, что ее жуткая глупость не привела к страшной трагедии, что ее родной ребёнок жив и все-таки родится. А с другой стороны Морозовой до сих было плохо, тошно, просто отвратно, и жить тоже в такие моменты не хотелось. — Я конечно очень благодарна этому мистеру Щедрость, но попрошу его уйти. И тебя тоже, мам! Я слаба, можно мне побыть одной? Бесполезно спорить сейчас с Энн, тем более она, действительно, болеет, она не врет, она слаба, поэтому лучший выход и для матери, и для Ромы — покинуть ее, чтобы Аня набиралась сил и отдыхала морально. Это очень важно. Выйдя из кабинета, Рома завязал разговор с матерью «его» Анюты. — Если нужна будет помощь, вы всегда обращаетесь. Ну может какие-то лекарства, я из Лондона достану, попрошу, пришлют, на крайняк сестрица поможет. Морозова старшая смутилась после слов парня. — Спасибо тебе ещё раз, Рома. Ты просто будь рядом с ней, подбадривай, сейчас Анечке очень нелегко, ведь Максим бросил ее, представляешь? Тут Васильев все понял. И поступок Энн, и вообще ее поведение. — Конечно я поддержу ее, вот посмотрите, Анюта будет улыбаться, искренне и по-настоящему! Рома и сам проронил улыбку после этих слов. Внезапно у Морозовой старшей зазвенел телефон. Увидев на мониторе смартфона абонента, женщина подумала раза три брать ли ей трубку, но все же решила, что нужно. Пока она слушала своего телефонного собеседника, раз десять поменялась в лице и даже не смогла сдержать эмоций. — Это шутка чтоли?! Какая колония? Не понимаю.