Пара пустяков по BangVelvet.

Сынван знакомится с Хосоком в коридоре квартиры их общего друга. Хосок высокий и очень худой, а ещё слишком много улыбается, от чего его рот, скорее всего, уже болит, ну, по крайней мере, она так думает. На вечеринке в честь Рождества в маленькой двухкомнатной квартирке слишком людно, повсюду развешены гирлянды, а в колонках играют уже совершенно нерождественские песни, но всем, кажется, уже похер. Её подружки тащатся на кухню за новыми порциями спиртного, и Сынван хвостиком увивается за ними, там она пересекается с ним во второй раз. На Хосоке уже какие-то дурацкие плюшевые оленьи рога, на Сынван нелепое платье в блёстках и в спешке причёсанные кудри. Он улыбается ей, обнажая ровные зубы, она улыбается в ответ, зачёсывая прядь фиолетовых волос за ухо. — Милые кудряшки, — говорит он, кивая на причёску Сынван. — Спасибо, — её щёки тут же вспыхивают румянцем, и это не остаётся незамеченным. — Кого-то уже склеили, — смеются девушки за спиной. Они хихикающей толпой уносятся обратно в комнату, а Сынван так и остаётся стоять напротив этого странного высокого парня. Он протягивает ей стакан с какой-то розовой водой и, чокнувшись с её стаканом, залпом допивает из своего. Сынван зажмурившись, тоже делает пару глотков, а потом ощущает, как пол под ней медленно начинает ходить ходуном. На кухне сильно накурено и многолюдно кто-то проливает спиртное на пол и громко матерится, а Хосок снова смеётся и косится на Сынван. Она смотрит в его глаза сквозь дымку и улыбается. А через каких-то пару минут, проведённых рядом на кухне, они уже запираются в ванной, остервенело прижимаясь друг к другу. Сынван впивается в его губы, и они кажутся жутко солёными и одновременно такими безумно вкусными, что она просто лижет их какое-то время, не давая ему отвечать. Хосок прижимает её к себе за талию и придерживает одной рукой за голову, все-таки прорываясь в её рот своим языком. Они случайно сшибают какие-то средства с настенной полочки и роняют все полотенца с крючков, не переставая крушить крохотную ванну, пока Хосок не садится на закрытую крышку унитаза, а Сынван не забирается на него сверху, не отлипая от его рта ни на секунду. Он гладит её талию и прижимает всё ближе к груди, Сынван чувствует его стояк под собой и стонет ему в рот от возбуждения. Она определённо сошла с ума, раз ведёт себя так развязно с малознакомым парнем. До ушей доносится громкие выкрики и поздравления. Кажется, во всём мире наступил праздник, но Сынван это интересует в самую последнюю очередь. — С праздником, — шепчет он ей, выцеловывая мокрую дорожку поцелуев на её шее. Сынван отстраняется, всматриваясь в его глаза, и замечает скопившиеся в уголках его глаз слёзы. — Да, с праздником, — отвечает она, проведя ладонью по его худой щеке, стирая катившиеся слёзы. В следующий раз они сталкиваются в коридоре университета, и сказать, что Сынван в шоке, — значит ничего не сказать. Она пялится пару секунд на его высокую фигуру и поднимает удивлённые глаза на его лицо. Оказывается, что Хосок учится на факультете хореографии в её универе и даже одного с ней года поступления. — Мы просто учимся на разных потоках вот и не встречались, — говорит он очевидное и всё также солнечно улыбается, закидывая спортивную сумку на плечо. Сынван бы тоже улыбнуться, но она стоит, глупо хлопая глазами, и чувствует подступивший к щекам стыд. Та сцена в туалете всё никак не выходит из её головы, Сынван хмурится и благополучно сбегает, бросая что-то про очень важный семинар. Забавно, даже врать не пришлось. Вечером, выходя из корпуса, она натыкается на его фигуру. Он просится проводить её, а Сынван не умеет отказывать, за что иногда ненавидит себя. Хосок начинает что-то про тупую домашку и как его задолбали соседи по комнате, а через некоторое время Сынван понимает, что слушает уже про различные виды динозавров из парка юрского периода и как Хосок мечтает там побывать. И что ей делать с этой разношёрстной информацией она совершенно не знает. Сынван останавливается возле круглосуточного магазинчика и виновато отводит глаза. — Дальше я сама, — как можно резче говорит она. — Я думал, провожу тебя до подъезда, или может ты живёшь в этом магазинчике? — по-идиотски шутит Хосок, смешно фыркая. — Нет, я… — смущается Сынван, накручивая локон на замёрзший палец. — То, что произошло тогда на рождество, — начинает она, но осекается, поднимая растерянный взгляд на Хосока. — А, я понял, это было ошибкой и всё такое, — улыбка сходит с его лица, и он отворачивает голову, всматриваясь в проезжающие мимо машины. Сынван бы провалиться сквозь землю, а не стоять вот тут на морозе и не говорить всякие мерзкие слова самому лучшему парню в её жизни. То, что он самый лучший парень, она решила ещё в ту ночь, когда рухнула на свою кровать после вечеринки и, зарывшись в одеяло, пять раз мысленно призналась ему в любви. — Если хочешь что-то к чаю, то сначала зайдём в магазин, — кивает она на яркие витрины и берёт Хосока за руку. До дома Сынван они добираются уже молча. Хосок больше не рассказывает про динозавров, а идёт чуть позади неё, шурша пакетом с круассанами. Поднимаются на лифте до седьмого этажа тоже молча, и прямо перед своей дверью Сынван останавливается и поворачивается к нему.  — Только не удивляйся сильно, — просит она шепотом и жмёт на звонок. Хосок сначала не понимает, что происходит, а потом дверь открывается, и на пороге стоит мальчишка лет двенадцати, весь взъерошенный и в школьной форме. — А это кто? — хмуро спрашивает он, пропуская их в квартиру. — Одногруппник, — бросает Сынван, разуваясь. Она ждёт, пока Хосок разденется, и ведёт его в ванну. — Это твой брат? — спрашивает парень, смотря, как она намыливает руки дешёвым мылом с фруктовым запахом. — Да, — не задумываясь, Сынван берёт его ладони своими намыленными ладошками и тянет под тёплую воду. — Черт, прости, привычка, — краснеет она, вытирая свои руки. — Ты прям как моя мама, — смеётся он, тоже вытирая руки об полотенце. Из комнаты доносится какой-то шум, и Сынван коротко вздохнув, идёт на звуки возни. Хосок следует за ней и останавливается у дверей, с изумленным лицом следя, как она склоняется над одной из двух детских кроваток, целуя маленького мальчика в лоб. — Это… — Хосок не знает с чего начать, смотря, как Сынван поднимает другого мальчишку в зеленом комбинезончике. У Сынван три брата, и в свои двадцать два ей совершенно некогда бегать по свиданиям и развлекаться с друзьями. После универа она несётся скорей домой, чтобы сменить дневную няню и начать возится с близнецами, а вечером сидеть с братом на кухне, разбирая сложные примеры и читая вслух тексты на английском для школьной олимпиады. Хосок наблюдает, как она прижимает одного из мальчишек к себе, а другой рукой гладит по голове малыша в фиолетовом костюмчике. Он подходит ближе и лучезарно улыбается малышу из кроватки. — Хочешь их покормить? — спрашивает Сынван, и её голос отчего-то дрожит. Они располагаются на большой кухне, с панорамными окнами, и Хосок засматривается на то, как Сынван усаживает близнецов в специальные стулья. — Где твои родители? — вдруг интересуется Хосок. — Они врачи, — отвечает она, открывая фруктовую смесь. — Сейчас на конференции в Израиле. — Вау, а мой отец продаёт поддержанные тачки, а мать домохозяйка, — фыркает Хосок, зачёсывая назад волосы близняшки. — Они мне не родные родители, — говорит она, смотря на Хосока. — Они взяли меня из детского дома, когда мне было семь, чуть позже Юнги, а потом мама родила близнецов. Сынван неловко жмётся возле столешницы, не поднимая глаза. Хосок долго молчит, смотря в пол. Он переводит взгляд на близнецов, улыбается и подмигивает им и поворачивает голову к Сынван. — Я могу прийти завтра? — спрашивает он, и Сынван вскидывает голову, удивлённо всматриваясь в лицо парня. — Могу позаниматься с Юнги, я, знаешь ли, не плох в литературе и вообще… — Ты серьёзно? — переспрашивает Сынван. — Вполне, — пожимает плечами Хосок. — Почему вдруг? — складывая руки на груди, интересуется она. — А почему бы мне не помочь девушке, в которую я влюблён, — вставая напротив нее, хмыкает Хосок. — Ну так что? Девушка заливается румянцем и, закусывая губу, напряжённо морщит лоб. — Я…ну знаешь не смогу так часто ходить на свидания, — заикаясь, отвечает Сынван, с замиранием сердца смотря на Хосока. — Поэтому я и спросил, смогу ли я прийти завтра снова? — смущённо отводя взгляд, говорит он. — Считай это свиданием. Сынван улыбается, смахивая проступившие слёзы, и тянется в объятья Хосока, который прижимает уже привычным жестом её к себе за талию. — О Боже, спасите кто-нибудь меня от этого, — слышат они из коридора ворчания Юнги и заливаются смехом.