Приятная агония.

Терпи. Терпи. Но всё же выносливость в голове Шоё ломается с гулким треском, оставляя место жгучей боли. Сильно зажмурившись и прикусив язык, Хината делает вывод уже в который раз: натренировать приёмы; просто невозможно каждый раз получать мячом в уязвимые места, скрывая боль за улыбкой. Из головы разом, будто удар мячом, вылетают все мысли, какое-то секундное помутнение рассудка; ноги подкашиваются, руки трясутся, а в голове набатом стучит его собственное быстрое сердцебиение. — Я в туалет! — на ходу бросает рыжеволосый парень, быстро пробегая мимо удивлённых парней, — живот прихватило! — поясняет, вяло улыбнувшись на повороте, и убегает из зала. Для правдоподобности он обхватил себя руками, собирая ткань футболки в кулаки, а зубы сжал с такой силой, что, казалось, могут треснуть. Боль просто сковывала. Болело, но не в районе желудка, как-то обычно бывает перед соревнованиями, да и вообще — такая боль обычно вызвана волнением и страхом перед неизвестным, а тут парень просто попытался остановить мяч, отрабатывая блок с вредным Тсукишимой. Сейчас Шоё отлично понимал: не надо было спорить с упёртым Кагеямой, что он сможет остановить его атаку, ведь Тобио серьёзно вложил все свои силы в удар, пробивая стену. Пробить, естественно, получилось, в силе связующего парень никогда не сомневался, но, спровоцировав его, получил, как говорится, сам. Кагеяма направил удар куда-то выше рук Хинаты, но побоялся аута и попал ему по пальцам. Характерный и пугающий удар мяча о землю заставил семпаев с испугом оглянуться на бушевавших первогодок. На лице Хинаты отразилась гримаса невыносимой боли; Кагеяма оторопело уставился на рыжего парня, а Тсукишима устало вздохнул. Хруст костей всех троих поверг в шок. Парень быстро шёл в сторону раздевалки, постепенно срываясь на бег. Забираясь по ступенькам, всё ещё трясущими руками он сжимал футболку; боялся почувствовать ту самую страшную агонию и дать слабину перед кем-то. Оказавшись один в комнате, он прикрыл дверь и прислонился к прохладной железной двери, по которой скользил какое-то время, оседая на пол; прижал колени к груди и со страхом попытался взглянуть на руки. Сначала разжал кулак левой руки и поднёс к глазам, медленно, будто на ощупь, попытался пошевелить ею. Всё хорошо. Выдохнул с облегчением, но снова зажмурился, стоило пошевелить пальцами правой кисти. Боль невыносимая. Со слезами на глазах пытается трезво оценить окружающую обстановку и найти выход из сложившегося положения, но боль затмевает рассудок и возможность здраво мыслить. Всё же взглянув на пострадавшую руку, не выдерживает такого давления и разочарованно стонет, ударяя левым кулаком пол. Немного помедлив, поднимается и вытирает краем растянутой футболки выступившие слёзы. Хината заглядывает в несколько ящиков в надежде найти что-нибудь, чем можно было бы обвязать руку на первое время. — Хината, придурок! Неожиданно резко распахивается дверь в клубную комнату, а порог переступает рассерженный Кагеяма, быстро подходя к испугавшемуся парню. — Какого чёрта ты убежал? — связующий кладёт на небольшой стол, который стоит рядом с рыжим парнем, пакет с кусочками льда — и почему мне Тсукишима сказал взять это, — указал пальцем на холодную ношу, — прежде, чем идти сюда? Хината с надеждой взглянул на начавший таять лёд, а потом посмотрел на Кагеяму, взвешивая все «за» и «против» того, чтобы рассказать всё парню. «За» оказалось больше: главной причиной решения стало боязнь сделать что-то не так, что только усугубит ситуацию. Поэтому, немного поколебавшись, неуверенно протягивает вперёд правую руку, взглядом указывая на неё. Тобио несколько секунд недоумённо переводил взгляд с мокрых глаз Шоё на протянутую руку, а потом медленно, будто боясь спугнуть, дотрагивается до большого пальца, который, в отличие от других, был оттопырен в сторону. Хината резко отпрянул, болезненно взвыв, а связующий испуганно одёрнул руку и растерянно посмотрел на Шоё. Хината осел на пол, крепко сжимая руку на сгибе, и тяжело задышал, смаргивая слёзы. Вот только не хватало разреветься перед соперником, чтобы потом до конца жизни слышать насчёт этого дня колкие упрёки. — Хината… — отрешённо пробормотал Тобио, начиная осознавать ситуацию в полной мере, — только не говори, что ты… — Нет! — Из последних сил выкрикнул парень и уткнулся носом в изгиб локтя, — всё нормально. Спасибо за лёд. Хината ожидал чего угодно: что Кагеяма развернется и уйдёт, что посмеётся и уйдёт, что поязвит, возможно даже унизит, и всё равно уйдёт, но никак не думал, что он достанет из своей сумки бинт, какую-то мазь и подхватит пару кубиков льда, сядет напротив него. — Хватит лгать. Шоё вздрогнул и прикусил язык, чтобы не завыть как волк на луну. Кагеяма нежно убрал левую руку Хинаты и притянул ушибленную, вглядываясь. Не нужно быть врачом, чтобы понять — у парня явно перелом. Средний палец был вывернут под неестественным углом, а сама ладонь уже набухла и приняла лиловый окрас. Дрожь пробивала Хинату: было очень больно даже просто держать руку на весу, а то, что с ней собирался делать Кагеяма — и вовсе пугало. Холод прошёл по руке, приятно обволакивая её и заменяя боль приятным ощущением. — Бо-о-ольно, — безжизненно протянул Шоё, глубоко дыша и смотря стеклянными глазами в одну точку перед собой. — Терпи. — Взволнованно ответил связующий, продолжая аккуратно водить кусочком льда по ладони. — Попробуй отвлечься. Шоё мысленно усмехнулся: сказать проще, чем сделать. Холод начал причинять дискомфорт — если раньше он успокаивал, охлаждая и приводя в чувства, то сейчас он только заводил: лёд обжигал, заставляя всё тело просто пылать. Кагеяма действовал мягко, избегая болевых точек и стараясь не причинять лишней боли, но невольно зацепился взглядом за надувшуюся венку, идущую от среднего пальца выше — к запястью, сильнее выделяясь в сгибе локтя. Дальше синяя и извилистая линия скрылась под футболкой, скрывающей линии плеч парня. Перебежал взглядом на большой вырез футболки, которая не могла скрыть острые и на вид такие хрупкие ключицы. Взглянул выше и вспыхнул, заливаясь краской — Хината тяжело дышал с открытым ртом, рьяно хватая воздух. Кагеяма несколько минут находился в прострации, всматриваясь в эти розовые губы, которые парень постоянно прикусывал, сдерживая очередной стон боли, и ощутил, как в помещении заметно повышается температура, а на лбу выступают капельки пота. Разглядывая парня, Кагеяма совсем забыл о том, что в руках он держит раненную руку Шоё, который неожиданно резко и громко застонал, сильно закусив нижнюю губу: Тобио, забыв о пальце, который был ранен сильнее остальных, надавил на него. Отшатнувшись, как от пощёчины, Хината вырвал руку из слабой хватки Кагеямы, отползая от него. Лицо исказила гримаса боли и недоверчивости, а из сильно сожмуренных глаз потекли слёзы. Тобио не сразу осознал, что, собственно, случилось, заставив рыжего парня так испугаться. — Знаешь, — дрогнувшим голосом начал Кагеяма, придумывая на ходу продолжение фразы, — помочь можно только тому, кто готов принять помощь. Несколько секунд, после фразы парня, продолжалась туманная тишина. Хината сидел притаившись, будто ожидал продолжения, а потом неожиданно громко и прерывисто вздохнул. — Жалким видом никого не удивишь. — Снова проговорил Тобио, тщательно подбирая слова, которые помогут подступить с парню. — А вот стойкость часто вызывает восхищение. На этот раз Хината поднял голову и посмотрел на него, вытирая одним кулаком выступившие слёзы, а потом, немного поколебавшись, неуверенно протянул ему руку. Кагеяма попытался нежно улыбнуться, ведь таким робким и напуганным рыжего парня он ещё не видел, но получилось у него, мягко говоря, не очень, что вызвало весёлую усмешку у Хинаты. Подняв тюбик с мазью, который лежал рядом вместе с бинтом, Кагеяма медленно открутил крышечку, которую положил на стол, где покоился забытый лёд, и выдавил немного смеси на руку Хинате. Мазь была тёплой и пахла какими-то медицинскими растениями, которые не вызывали ни отвращения, ни тошноты. Кагеяма медленно, боясь теперь причинить лишнюю боль, провёл пальцем по руке, смазывая её. — Кагеяма… — пискнул Хината, дёрнув рукой. — Успокойся, — прошептал в ответ парень, придвигаясь поближе, — закрой глаза и расслабься. Глаза Хината закрыл, но это не очень-то и помогло, а, почувствовав на своей щеке руку Кагеямы, вытирающую его слёзы, и вовсе напрягся. Тобио, который почувствовал вольтаж парня, на секунду задумался: как бы его отвлечь, а потом, снова увидев выступающие слёзы, нахмуренные тонкие брови и сморщенный нос, приникнул к его губам, настойчиво целуя их. Я где-то читал, — подумал Кагеяма, — что поцелуй доставляет сладкую эйфорию; все мысли уходят на задний план, оставляя тепло и приятное головокружение. Возможно, его это отвлечёт от боли, но, чёрт, кто бы мог подумать, что это реально круто? Хината, который не ожидал такого поворота событий, застыл, прислушиваясь к своим ощущениям. Тобио провёл языком по нижней губе; такая близость не была противна Хинате, а, скорее, даже наоборот — от его мягких прикосновений, от его запаха, который он сейчас отчётливо чувствовал, от его прерывистого дыхания на своей щеке и губ Кагеямы на его собственных — всё сопровождалось лёгким трепетом в груди и приятной тяжести в паху. Кагеяма провёл языком по зубам рыжего парня и почувствовал слабую попытку ответить, что завело только сильнее. Но он помнил, что нужно что-то делать со сломанной рукой парня, а не терять голову в этом обескураживающем и до рези в глазах невинном поцелуе, что, кстати, сделать очень хотелось. Тобио настойчивее прильнул к парню, одновременно начиная растирать мазь по руке. Хината, который снова почувствовал обжигающую боль, стал более резво отвечать. Видимо, понял, к чему я это. — Вяло заметил Кагеяма. Смазав поверхность кисти, он перевернул руку парня и стал аккуратно смазывать пальцы. Хината, почувствовав резкую и ноющую боль на среднем пальце, неосознанно простонал в поцелуе, пытаясь вдохнуть носом побольше воздуха. Кагеяма перешёл на безымянный палец, который сильнее всего отдавался болью и аккуратно провёл по нему, не разрывая поцелуя. Шоё ещё раз простонал, интуитивно открывая рот шире, чем воспользовался Кагеяма, проникая внутрь. Поцелуй становился страстным, горячим, обжигающим; Тобио не ожидал от себя такой инициативы: поцелуй с парнем само по себе дело странное (учитывая, что ты сам парень), да ещё и с этим надоедливым Хинатой. Но врать сам себе он не собирался, в открытую углубляя поцелуй, сплетая языки в танце и получая удовольствие. Оба чувствовали странные ощущения, отдающиеся внизу живота необычайным теплом: возбуждение затуманивало постепенно разум и сжимало грудь, а сердце стучало в бешенном темпе, делая дыхание непосильно тяжёлым. Кагеяма отстранился, тяжело дыша и сразу отворачиваясь в поисках эластичного бинта, который изначально положил рядом. Щёки, шея, кончики ушей — всё просто горело; смущение и некий стыд поубавили напор. Открыв упаковку, он размотал бинт и аккуратно стал обматывать им руку, чтобы немного зафиксировать её до посещения врача и наложения гипса. Было слышно, как Хината сопел, немного поскуливая от неспешных и томительных действий парня, усердно игнорируя собственное возбуждение и желание снова почувствовать грубые и настойчивые, а вместе с тем тёплые и невероятно вкусные губы Кагеямы на своих. При очередной вспышке боли, Хината рукой — которая была в порядке и до этого времени покоилась на коленях — притянул Кагеяму ближе, зарываясь в его волосы, которые после тренировки и всей накалке в клубной комнате, были слегка влажными. Тобио удивился, но продолжил бережно обматывать кисть руки, а когда поднял взгляд — потерял дар речи: Хината смотрел на него помутневшим взглядом с пылавшими щеками и с приоткрытым ртом, шумно вздыхая, будто играл несколько игр в подряд. — Каге…яма… — Прошипел парень, утыкаясь ему в плечо, — боль…но… — Понял. И вновь их губы встретились, а языки сплелись в новом танце. Наспех завязав конец бинта, Кагеяма сел в более устойчивое положение, бессознательно надавив коленом Хинате на пах. Шоё снова приглушённо простонал. Кагеяма с испугом отстранился и посмотрел на руку парня, недоумевая что вызвало такую реакцию. Рыжий парень сильнее покраснел и опустил голову, а Кагеяма, проследив за его взглядом и увидев причину, смущённо отстранился, краснея следом. — Медпункт уже не работает, — выдохнул Кагеяма, пытаясь трезво мыслить, — пошли домой, нужно сообщить о травме твоим родителям и посетить больницу. — Но… — Что? — Усмехнулся парень, — думал я тебя одного отпущу? Пошли, скажем капитану, что уходим. Дорогу слабо освещали недавно зажжённые, тусклые фонари. Кагеяма усадил Хинату на багажник его велосипеда, а сам залез на сиденье, пробормотав что-то вроде «держись крепче». Рыжий парень испуганно схватился за футболку связующего, приобнимая его. — Кагеяма… — голос дрогнул, стоило вспомнить всё, что произошло в раздевалке, — мне всегда надо будет, мм… — немного поколебался, а потом продолжил, — ранить что-то, чтобы получить такое лечение от тебя? Конец фразы он тихо промямлил, но Кагеяма отчётливо расслышал каждое слово, понимая, что тот имел ввиду. — Заткнись, придурок. — Он грубо отозвался, начиная краснеть, — только попробуй ещё раз так вляпаться! — Но немного подумав, добавляет мягче, — давай я так буду делать после каждого твоего удачно забитого мяча? Называть вещи своими именами было смущающе, но они поняли друг друга и без предисловий. Хинате понравилась такая идея больше; он благодарно уткнулся ему в спину, счастливо улыбаясь.