Дар

После смерти бати осталась однокомнатная квартирка, захламленная всякими непонятными или очень даже понятными (например, трусиками очередной любовницы) вещичками. Елисей с трудом открыл полутрухлявую дверь и подивился, как в такую квартиру еще ходили женщины. На люстре висели красные стринги, и парень поморщился, найдя использованный презерватив на прикроватном столике. Представил, как заходившие за телом лицезрели эту картину, и поежился, усмехаясь. Батю своего он, в общем-то, и не знал никогда. Так, случайно один раз увидел на фотографии в кошельке матери, который она тут же выдернула из-под его носа и шлепнула им мальчишку по голове за несуразное любопытство. На том фото папаня был в самом расцвете лет, на рожу ничего, да и живота пивного не наблюдалось. А вот на похоронах, на которые он пришел и даже пустил слезу для особо впечатлительных тетушек, отец ничего общего с фотографией не имел. Елисей усмехнулся, опускаясь в кресло, и тут же вскочил, наткнувшись на вибратор. — Что за херня?! — он с отвращением отряхнул джинсы. — Чем он тут занимался, старый извращенец? Его снова передернуло в отвращении, парень заметил кровать, все еще не заправленную, и презрительно хохотнул: именно тут его биологический отец и отбросил коньки. Нехорошо, конечно, так про родного батю, только вот ни батей, ни тем более родным он никогда не был, так, чужой дядечка с похожими генами, да и смерть была в самом деле идиотской — мужик умер, трахаясь с очередной девицей. Подробностей Елисей так и не узнал, но предполагал, что-либо его задушила баба в порыве жгучего оргазма, либо у старого случился сердечный приступ от переизбытка секса. В любом случае квартира теперь была его по завещанию, за которым он сюда и пошел. В бумажке, кстати, очень мятой и лежащей на пару с пачкой презервативов и наручниками с мехом, говорилось о передаче этой хаты и еще о какой-то непонятной хрени. — Также унаследует мой Дар, коим будет владеть после моей смерти всю жизнь, — прочитал вслух парень и нахмурился. Кажется, перед смертью у папани совсем тараканы в мозгах освирепели. Че еще за дар? Словно надеясь на волшебное пояснение, Елисей перевернул бумажку и наткнулся на криво написанный адрес и подпись к нему — Инесса. — Наверняка очередная его шалава, — парень горестно вздохнул и, кое-как сложив листок, сунул его в задний карман джинсов. Тут же достал мобильник и посмотрел в гугле, где находится дом этой Инессы. — Ну хреновы усы моей классухи, за город ехать! Злясь на весь мир, Елисей пнул рядом стоящую тумбочку и взвыл от боли, когда верхний ящик, набитый всяким (читай: ужасным) хламом со стуком поцеловал его ногу, прижав последнюю к полу. Кое-как высвободившись и продолжая материться, парень склонился над ящиком, всматриваясь в засаленную тетрадку, лежащую сверху. Подняв ее двумя пальцами, он положил ее на тумбу и, также брезгуя, открыл на первой странице. «Нехрен материться в моем доме, мелкий ты ушлепан!» — тем же корявым почерком, что и на обороте завещания, было написано прямо по центру. Парень ошарашенно взлохматил рыжие волосы и удивленно моргнул. «Ругаешься, вот и жизнь твоя говно!» — появилось ниже через несколько секунд, Елисей икнул и недовольно фыркнул: — Тьфу ты! У него еще и тетрадь заговоренная была? Ну нифига себе! Будущий выпускник средней школы задумчиво сковырнул коросту с прыщика на щеке и снова уставился на пожелтевший лист, где вновь проступали слова. «Будешь выцарапывать свои прыщи — в жизнь не сойдут!» — Да иди в жопу! — психанул Елисей и швырнул тетрадь на пол, тут же принявшись стряхивать ее со своих кроссовок и разглядев на другом не менее желтом листе криво срисованную позу из камасутры. Надпись под рисунком гласила: «Век живи — век учись». — Придурок, — прошипел он себе под нос и вышел из квартиры. Та загадочная Инесса действительно жила на самой окраине их не слишком большого города, на автобусе пришлось ехать до туда целый час. Елисей пялился в окно на заснеженные огромные лапы елей и никак не мог уложить в своей рыжей лохматой голове, как-таки оказался связан с магией. Всю жизнь он не признавался даже себе, что она его хоть каким-то боком интересует, и презрительно морщился, больше для вида, что те из его знакомых, отмеченные каким-нибудь волшебным умением, скоро сгорят на его инквизиторском костре. Но Россию инквизиция благополучно обошла стороной и явно не собиралась появляться ближайшие столетия, в то время как на Западе наконец стали выступать за права магов и всяких доморощенных колдунов, в России вовсю магичили всякими травками, зельями, заклятьями, что даже блюющий во дворе дядька теперь заносился не в круг беспробудных пьянчуг, а к несчастным, на кого опустился гневный взор ведьмы. Магическую полицию, конечно, наши позаимствовали у европейцев, которые сами-то едва отошли от последних костров и приняли в свое высокое общество ведьмаков и педиков. «Геев! Ведьмаков и геев», — поспешно исправился в мыслях Елисей, оглядываясь по сторонам. Мало ли тут собрались защитники последних да еще со способностями — он уже три года от прыщей избавиться не может после последнего недовольного колдуна, по неудачной случайности наступив тому на ногу в момент его чрезвычайно плохого настроения. Сейчас колдовать без лицензии нельзя, да и вообще сначала надо пройти обучение и блабла, а уж если проклятье на кого нашлешь — все! маг-статьи УК РФ беспощадны. Только мало кто пойдет под насмешки местных полицаев, чтобы наказать виновника своих подростковых прыщей. Докажи еще, что это дело его рук, а не твоих беснующихся гормонов. Как и оказалось, дом Инессы был почти неотличим от остальных домиков этого района: такой же маленький, деревянный, с чуть покосившейся крышей, явно нуждающейся в ремонте. Старая калитка с замерзшим плющом сама открылась навстречу Елисею да еще наподдала ему по тощему заду, пока он разглядывал дом. Парень злостно выдохнул, потирая пятую точку, и пошел к дому. Снаружи тот выглядел совершенно необитаемым. Вопреки его мыслям, входная дверь так и осталась запертой, так что угловатому обладателю рыжей шевелюры пришлось позвонить в дверной звонок, который, судя по отсутствию звука, не работал. Но дверь распахнулась через несколько секунд, на пороге стояла старая морщинистая бабка с явно злостным выражением лица, от вида которого Елисей побледнел еще сильнее обычного и смог выдавить только «Э-э-э» под ее грозным взглядом. — Понаходят тут, — проговорила она себе под длинный нос, чуть качая головой в темном рваном платке. — С каждым разом все бледнее и бледнее, поганки в лесу, небось, краше. — Марь Иванна! Упокою! — послышался намного более приятный старухиного голос из глубин дома. — Так и будешь тут оглоблей стоять? Входи, раз калитка тебя пропустила, — старуха еще раз зыркнула на него омутами своих грозных глаз и.исчезла. — Еп твою… — В моем доме попрошу не выражаться. И давайте быстрее, юноша. Елисей нервно икнул (так вот как становятся заиками!) и пошел на голос, по пути замечая, что внутреннее убранство дома совершенно не соответствует его фасаду. Пусть он и был выполнен скорее в мрачных тонах, зато с явно дорогой мебелью и какими-то старинными вазами, картинами в огромных золотых рамах. Почему-то парень словно знал, куда нужно идти, потому в длинном коридоре с высоким потолком повернул налево и оказался в просторной комнате, куда из огромного окна светило по-летнему яркое солнце и яблоня цвела как в начале лета. — Нравится? — парень наконец повернулся и заметил в большом кожаном кресле невысокую красивую женщину. Морщины уже начали понемногу завладевать ее лицом и, казалось, она совсем им не мешала, наоборот, с ними выглядела словно мудрее. Глаза казались черными, улыбка была холодноватой, и весь вид говорил о знающей себе цену даме. — Сейчас вроде как зима… — Ах, ну да, — женщина махнула рукой, тонкий серебряный браслет блеснул на запястье, — вечная история. Зимой мне хочется лета, летом зимы. Отчего бы и не поколдовать, если умею? — она улыбнулась чуть шире и протянула ему руку ладонью вниз. — Инесса. Елисей сдержал свое излюбленное «Э-э-э», но пару секунд все-таки затянул с мыслью, что ему сделать с ее рукой, отчего ее левый уголок губ чуть приподнялся в усмешке. Парень резко шагнул к ней, поцеловал сухую прохладную руку и представился в ответ. — Какое непривычное имя. Вы же вроде не из магической семьи? Елисей состроил умелый покер-фэйс и ответил: — Мама, вроде как, обожает сказки. Инесса хмыкнула и повернула колечко на указательном пальце. — Ну, давайте, что у вас там? И садитесь, — она махнула рукой, и прямо под голень парню толкнулся стул, на который Елисей тут же недовольно плюхнулся. Он протянул ей завещание, устраиваясь поудобнее на мягкой обивке. — А, ну конечно. — Ведьма пробежалась взглядом по строчкам и скривила губы в презрении. — Вы же знали, что я приду? — вырвалось у Елисея, и он тут же прикусил язык, вспомнив, что лучше бы не задавать посторонних вопросов. Инесса посмотрела на него, все еще не изменив презрения на лице и держа завещание так, словно знала, в каком месте оно хранилось до кармана елисеевых штанов. — Откуда мне было знать? — она невинно улыбнулась и вернула завещание парню. — Калитка впускает в дом только тех, кто идет за помощью, иначе она бы вышвырнула вас прочь, — невинная улыбка стала чуть шире. — Чаю? От неожиданного предложения парень замотал головой. — Есть малиновое варенье, — прогнусавили прямо над его ухом, и Елисей подскочил на стуле — рядом стояла та самая грозная бабка, что впускала его в дом. Инесса все также невозмутимо улыбалась ему со своего места в кресле и задумчиво покручивала кольцо на пальце. — Э-э, нет, спасибо. — Мычит как телочка, — пробубнила Марь Иванна, на что Инесса тут же взглянула на нее, приподняв брови. Старуха тут же исчезла. — Не обращай внимания, Елисей, — Инесса встала и прошлась к окну, улыбаясь светящемуся солнцу. Вопреки внезапной мысли, промелькнувшей в голове у парня, в лучах небесного светила она не сгорела. — Ей тут скучновато живется… Прежние хозяева хотя бы раз в месяц устраивали кровавые ритуалы и жертвоприношения. А я таким не промышляю. — Я-асно, — парень кивнул, сложив завещание и вновь убирая его в карман. — Так что насчет моего Дара? Ведьма тут же презрительно поморщилась. — Отец оставил тебе в наследство квартиру и Дар, теперь, после его смерти, ты владеешь и тем и другим. — Это я понял. Какой именно Дар? — О, — Инесса вернулась в кресло, положила ногу на ногу и поправила длинное темно-бардовое платье. — Самый наибесполезнейший Дар, который я когда-либо встречала. Хотя, пожалуй, был как-то такой, с помощью которого можно было переставать и начинать видеть в любой момент. Она как-то кокетливо хихикнула и, скрестив ладони на коленке, с улыбкой посмотрела на Елисея. — А что с моим Даром? — он уже начинал терять терпение. — Ну… Ты можешь менять внешность. Елисей вытянулся на стуле. Будучи всю жизнь болезненно-бледным, угловатым, рыжим да еще и с прыщами, которыми наделил его тот придурок-колдун, он и помыслить не мог, что когда-нибудь будет выглядеть по-другому и, возможно, наконец-то станет нравиться хоть кому-то. Неужели впервые за восемнадцать лет его ждет чудо? — И что мне для этого нужно сделать? — Тебе ничего, в этом и заключается Дар. — Женщина поправила чуть выбившуюся черную прядь из сложной высокой прически. — В общем, выглядеть по-другому ты не будешь, останешься таким, каким и был всегда, — на этих словах парень сник и в сотый раз проклял своего нерадивого папашу теперь уже за ложную надежду. — Но девушка, которая тебе, допустим, понравилась, увидит тебя мужчиной своей мечты, хотя все остальные и ты сам будете видеть тебя обычного. Все понятно? — Вау… — Елисей восхищенно выдохнул, поняв наконец, как все детали мозаики складываются воедино. Так вот почему к отцу ходили такие женщины! — А голова у тебя работает что надо, — негромко отметила ведьма, рассматривая черный лак на ногтях. — Можешь многого добиться, если пойдешь учиться дальше… — То есть! Любая, какую я захочу, увидит меня своим идеальным парнем? Я типа теперь умею привораживать девчонок? Инесса чуть сощурилась, неодобрительно покачала головой и кивнула: — По сути да. Только некоторые с развитым магическим даром смогут противостоять вам. — Вот это кру-уть! — Елисей восхищенно выдохнул. — Блин, спасибо вам огромное! — вскочил со стула. — Сколько я вам должен? Ведьма сложила руки на груди, черты ее лица чуть ужесточились. — Сядь. Это еще не все. Разумеется, как и на любой Дар, на него наложено проклятье. Своего рода контр-дар, если хочешь. — Только стоило парню повести себя как неразвитый подросток, Инесса тут же перешла на «ты». — Ну или пророчество. Суть его в том, что есть на белом свете девушка, которая не поддастся твоим чарам, та, которая предначертана тебе судьбой. Когда вы встретитесь и она увидит тебя впервые, скажет что-нибудь вроде «покажи свое истинное обличье», и после этого ты уже не сможешь использовать свой Дар, он просто исчерпает себя. Елисей хмыкнул, все эти пророчества-шмарочества не стоили и упоминания после того, как он получил от отца такой Дар! Да все девчонки теперь у его ног! — Ты полюбишь ее всем сердцем, — лицо ведьмы смягчилось искренней улыбкой, — а она полюбит тебя таким, какой ты есть. Парень покачал головой, почти не слушая женщину, и взлохматил огненную шевелюру. — Разумеется, это в идеале. Любовь не такая простая штука, — искренняя улыбка вновь сменилась на прохладную. — Отлично, супер, спасибо, Инесса, — Елисей встал со стула, поправляя джинсы. Да он же теперь хренов бог! Женщина хмыкнула и, встав с кресла, подошла к столу, на котором были разложены пучки сушеных цветов. — Сколько с меня? — О, нисколько, — ведьма вернулась к нему с толстой колодой старых карт. — Вытяни карту, — она умело расположила колоду веером прямо в своих ладонях. Не глядя, Елисей вытащил из середины и протянул женщине карту, даже не взглянув на рисунок. — Тогда я могу идти? — ему не терпелось опробовать Дар. Ведьма взглянула на карту, усмехнулась, ничуть не удивившись. — До встречи. — До свидания! — Елисей выскочил за дверь, у выхода от радости даже попытавшись обнять появившуюся из ниоткуда Марь Иванну, но руки прошли сквозь призрака, парень, однако, не придал этому никакого значения. — Увидимся, Елисеюшка. В следующий раз оплата пойдет по двойному тарифу.