Дар

Тетечка все также таскала на себе несколько ниток с жемчугом, улыбка была приклеена дежурная с самого начала работы здесь тридцать лет назад, как-то и требовалось от работника ЗАГСа. Но с некоторых (пятилетних) пор ее взгляд все реже и реже умудрялся изображать радость, серо-стальные глаза закатывались похлеще банок с вареньем, особенно когда ей вновь удавалось видеть одну занятную парочку. Самое веселое же было в том, что она их расписала в первый раз и совершенно не помнила, как. Но прекрасно отпечатывался в ее уже подтухающей памяти каждый день, когда ей приходилось терпеть их и принимать заявления о разводе, а через пару недель — о бракосочетании. Они поженились уже тринадцать раз. Тринадцать гребаных раз! Сил у тетки больше не было. И сегодня опять — пожалуйста! Она уже прокляла свою работу и даже хотела уйти на пенсию, но нате вам — грянула пенсионная реформа. Кто-то наверху явно потешался над ситуацией. Можно было, конечно, уволиться, но жить стало бы не на что. И кто придумал, что утром она расписывает молодоженов, а вечером оформляет их развод? Когда они в очередной раз зашли к ней в кабинет, Крис испугалась, что на этот раз глаза женщины просто не выкатятся обратно. Первое время ей было неловко подавать заявление на регистрацию брака — во время развода она была такая злющая, что ей было все равно, — но сейчас она переборола себя. В конце концов, это ее жизнь, а не тетечки с дежурной улыбкой. — Мы заявление подать. — Твердо сказала она. — Правда че ль? — ехидно спросила тетка, протягивая руку. — В этот раз вы как-то быстро оправились, всего три месяца прошло. Елисей зашел следом за экс-женой и закрыл дверь. — Ну садитесь, дети мои. Помирились… — тетка грузно полезла в стол и достала их же прошлое заявление на расторжение брака. — Дело тут такое. Паспорта вы, значит, не приносили же, да? И Кристина вспомнила, что и правда — печать им не ставили. Уже блин тринадцатую! Паспорт неизбежно кончался. — Не приносили. А все почему? Да не развели вас, голубки, — тетка улыбнулась шире, страшно довольная собой. Жемчуг качнулся на грузной шее. — Как не развели? — Елисей вперился в нее злым взглядом — в этот раз он обещал Крис устроить шикарную свадьбу, по-настоящему шикарную, которой она и доводила его уже пять лет совместной жизни. — Да вот так не развели! — рявкнула тетка неожиданно. И тут же взяла себя в руки: — Ну вы ж все равно жениться намерились, так что меньше мороки. И госпошлин, — шепнула она. Крис секунду смотрела на нее и рассмеялась. Бросила быстрый взгляд на мужа — он похолодел — и вышла из кабинета. — Твою мать… Рыжий муж выскочил следом. — Крис, любимая, — он догнал ее на том же этаже, она улыбалась. — Мы все равно устроим свадьбу. Только без расписки. — Ага, — продолжала улыбаться. — Ну мы дюжину раз это проделали, ну правда. Крис внимательнее посмотрела на него. Зелень плясала в его взгляде, явно страшась супружеского гнева. Лицо как и всегда было бледное, и шрамы неровными горами выступали по всей правой стороне лица. Он так и не решился потратить баснословные деньги на их возможное удаление. Она коснулась самого широкого и кривого, идущего буквой v от уха, через уголок рта к переносице. Елисей прикрыл глаза, едва ощущая невесомое прикосновение. — Да плевать на свадьбу, — прошептала она наконец, становясь на цыпочки, чтобы говорить ему в самое ухо. Он сжал руки на ее талии и резко притянул ближе. Все эти тринадцать раз были игрой, и оба это понимали. Ее любимым аргументом было отсутствие свадебного торжества и первая насильная регистрация, а его — женоубийство и возвращение Дара. Иногда он действительно этого хотел, особенно когда Крис была без причины недовольная и грубая, а он не мог остаться хладнокровным и тоже заводился, но после нескольких месяцев одиночества, Елисей был готов бежать за ней хоть на край света, доставать из-под земли — уж и мертвую бы наверняка достал, лишь бы коснуться ее губ, услышать что-нибудь смешное и почувствовать поцелуи на тех отвратительных шрамах. Никогда бы не подумал, что можно быть за них благодарным. Крис же, между прочим, за время их ссор только однажды пришла к нему сама и то ему казалось, что сделала она это из-за чувства вины в своей действительной неправоте, чем скуки по нему. Это еще больше задевало его и сводило с ума. В довершение ко всему им пришло письмо от Инессы с поздравлением с созданием семьи и незаметное, но емкое упоминание, что возвращение Дара после смерти Кристины ничем не поможет ему утолить голод и тоску по ней. Ничем и никем. — Помнишь ту подсобку? — едва слышно выдохнула Крис ему в ухо. Волоски на его теле встали дыбом. — В кото’гой тогда… Она еще не договорила, а Елисей уже скосил глаза, подмигнув ей, и понес куда нужно. Картавить с некоторых пор ей тоже нравилось. Ну, примерно после пары лет с момента насильного замужества.