Макфлури судьбы

      Сэхун знал, что он гей, ещё до того, как осознал это.       Не последнюю роль (а точнее единственную) в этом деле сыграла его мама, решившая, что её сын гей ещё до того, как на него свалился пубертат. Ну да, за девочками он в школе не ухаживал и юбки им не задирал, но и мальчикам ширинки расстёгивать не хотелось.       Сэхун с мамой не спорил, но и не мог согласиться, хотя её аргумент «я так чувствую» сводил на нет все попытки выяснить, почему она так решила. Отец качал головой и тоже избегал разговоров на эту тему, хотя было заметно, что его напрягает и уверенность супруги, и отсутствие у Сэхуна интереса к противоположному полу.       А Сэхуну просто было нормально в своей размеренной жизни – без стресса и глупых переживаний, без меняющихся как на американских горках эмоций. Он прилежно учился, ходил на различные спортивные секции (каждый год разные, потому что быстро приедалось), тоннами смотрел сериалы и абсолютно не задумывался о личной жизни.              Но всё изменилось, (когда народ огня развязал войну) когда Сэхун поступил в университет.       Он ощутил, как на него снизошло озарение, открылся третий глаз и явился Оракул объявить его избранным. Оракул с потрясающей бронзовой кожей, пухлыми губами и прекрасными ресницами. (Возможно, он и глаза бы оценил, но Оракул мирно спал на третьей парте).       Сэхун с трудом нашёл в себе силы пройти дальше порога и сесть за первую парту, по старой привычке. Он старался не оглядываться назад, но лик Оракула был слишком прекрасен, чтобы противиться.       Таким образом, мама оказалась права.              Сэхун знакомится с объектом своей любви через три недели наблюдений, внутренних криков, двух сериалов про любовь и одной ночной истерики на тему «почему он такой прекрасный».        – Я Чонин, – представляется его герой пока-хвала-небесам-не-мокрых-снов.        – Сэхун, приятно познакомиться, – тише, чем обычно говорит Сэхун, а внутри кричит как маленькая девочка, потому что голос Чонина чуть ниже и гораздо сексуальнее, чем он себе представлял.       – Не против, если я сяду рядом? – слышит Сэхун и ставит галочку напротив пункта «галантный» в его импровизированном списке лучших черт человечества. Который, естественно, составляется по ходу узнавания Чонина.       – Не против. Но на первой парте спать довольно рискованно, – говорит Сэхун. С Чонином у него совпадают только две дисциплины, и на обеих тот спит на различных партах и частенько получает за это от преподавателей. Сэхуну одновременно хочется и страшно сидеть рядом со своей любовью-всей-жизни, но подумать о его комфорте – важнее, благородно считает он.       – Уж лучше получить от преподавателя, чем от Чжинри, а свободное место только около неё, – смеётся Чонин и садится рядом. – Знаешь, она та ещё заноза в заднице и треплет нервы, даже не открывая рта. Иногда мне кажется, что она ведьма.       Чонин делится ещё парочкой мыслей по поводу Чжинри и медленно опускает голову на парту. Стоит его голове принять горизонтальное положение, как он почти мгновенно засыпает.       Сэхун упорно старается не пялиться на его спящее лицо.              На радость Сэхуну, Чонин после того случая постоянно садиться рядом с ним. Сэхун ловит минуты три разговора до и после занятия, а в середине борется с собой, пытаясь учиться, а не представлять какая на ощупь кожа Чонина, его он случайно его тронет.       Он ведь может уронить ручку и потянуться за ней под парту, а потом, поднимаясь, случайно схватить его за руку или за… бедро.       Сэхун мотает головой и с большим усердием вслушивается в слова преподавателя.              – Почему ты постоянно спишь на парах? – однажды спрашивает Сэхун. Он не зануда и не собирается читать Чонину лекцию на тему «твои родители ведь за это платят» или «ты занимаешь место того, кто действительно хотел бы учиться». (Хотя будь это не Чонин, он бы зачитал).       – Устаю на работе, – дует губы Чонин и достаёт из рюкзака тетради. Это впервые, когда Сэхун видит у него тетради. Разговор почти сразу сходит на нет, особенно когда Чонин открывает нетронутую пастой тетрадь и опускает на неё свою голову.              Чонин похож на второстепенного персонажа какого-нибудь сериала или аниме, постоянно сонного и простого, поэтому Сэхун сидит и ждёт, когда же сценарий дойдёт до раскрытия его героя.       Сэхун штудирует сериалы про любовь (которые обычно не смотрит), чтобы найти советника в завоевании внимания Чонина, но всё не то и всё не так, потому что это советы в большей мере для девушек. И тогда он сталкивается со следующей проблемой – а вдруг Чонин не гей?       Сэхун гоняет эту мысль по кругу целые три секунды, прежде чем выкинуть её из головы со словами «первая любовь не может быть разочаровывающей». И плевать, что обычно в кинематографии учат обратному.              – Ты работаешь весь день сразу после учёбы? – спрашивает Сэхун после очередной пары, после которой было особенно сложно разбудить Чонина.       – Не, по ночам. А после обеда я тренируюсь, – потягивается Чонин и смачно зевает. У него особенно измученный вид и Сэхун достаёт из сумки витаминный напиток, который таскает с собой уже несколько дней в надежде найти подходящий момент и подарить его Чонину. Наконец, этот момент настал.       – Вот, выпей, – с максимально безразличным лицом говорит он. А Чонин расплывается в настолько искренней и благодарной улыбке, словно ему с детства подарков не делали. Он тихо шепчет благодарности и его губы расплываются в смущённой и невероятно милой улыбке.       Сэхун делает глубокий вдох, чтобы восторженный писк не вырвался из его груди.              Маленький подарок становится хорошим толчком в их отношениях (если бы Сэхун вёл дневник, он бы подчеркнул слово отношения трёмя разноцветными полосками).       Чонин берёт у него номер телефона, и они переписываются на последних парах. Видимо, к этому времени Чонин уже просыпается. Иногда он просит Сэхуна занять ему место на их совместных дисциплинах, словно не знает, что кроме Чонина никто не осмеливается сесть на первую парту рядом с отличником. Однако Сэхун готов скринить каждую его просьбу и поместить в капсулу времени.       «Я не могу слушать этого преподавателя, его усы прямо как у мужа моей сестры», – пишет Чонин и присылается очень, ОЧЕНЬ размазанное фото, на котором не разглядеть даже человека, не то что его усы.       «Не усики, а пропуск в трусики», – зачем-то пишет Сэхун, и жалеет о своём решении сразу как нажимает кнопку «отправить». Он откладывает телефон в сторону и не берёт его в руки даже когда слышит вибрацию. Он просто не готов увидеть реакцию Чонина. Нудная лекция преподавателя никак не помогает ему отвлечься от мыслей, поэтому, спустя минуту внутренних горений, он наконец открывает новое сообщение.       «Я так дико ржал, что меня из аудитории выгнали», – пишет Чонин и присылает эмоджи танцующей девушки в красном. Сэхун понимает, что у Чонина очень странная реакция на глупые шутки.              Реакция Чонина объясняется через несколько дней.       Его чувство юмора просто ужасное. Сэхун бы сказал убогое, но говорить такое в сторону своей первой любви не решается. Его какао-толк забит странными шутеечками, которые он хотел бы удалить, да рука не поднимается. Чонин шутит абсолютно рандомно и совсем не смешно, но Сэхун присылает вежливое «ахаха» или смеющийся смайлик. И совсем немного радуется, что когда они видятся на совместных парах, Чонин всё ещё спит и говорит очень мало, чтобы вдруг разразиться на шутки.        – Нужно смириться с недостатками своего любимого человека, – говорит героиня из сериала и Сэхун ей понимающе кивает.              Однако, кроме странного чувства юмора, минусов у Чонина не замечается, что знатно усложняет жизнь.              Когда Чонин впервые касается Сэхуна, ему кажется, что сердце останавливается на несколько мгновений. Ладони Чонина потные, мозолистые, большие и тёплые. Сэхуну даже показалось, что его рука сейчас расплавится от этого прикосновения. А Чонин не замечает реакции Сэхуна, продолжая что-то говорить про дикую усталость и нужду в отдыхе.        – А на твоей работе невозможно взять выходной? – спрашивает Сэхун, надеясь, что кровь не прилила к щекам, хотя изнутри он уже весь горит. Если это скручивающее тело чувство и есть любовь, то, он, кажется, передумал любить Чонина.       – Можно, но я выхожу и вместо других для того, чтобы хватало денег. Итого всего около одной свободной ночи, – устало говорит Чонин и опускает голову на парту. – Ну хоть в университете можно чуть-чуть отдохнуть. А мой друг, например, даже в университете не спит, хотя тоже ночью работает.       Свою мысль он не договаривает. А Сэхун понимает, что очень мало знает что-либо про окружение Чонина.       – А что за тренировки, кстати? – спрашивает Сэхун, надеясь, что он не слишком навязчив. Чонин упоминал что-то об этом месяц назад, но решимости спросить что-то личное набралось только сейчас.       – Танцы, – коротко отвечает Чонин, вздыхая. – Вместе с этим другом как раз.       Спустя несколько секунд молчания он негромко добавляет:       – Нужно будет как-нибудь вас познакомить.       Сэхун решает всегда быть капельку навязчивым (словно это так просто)              Университетская жизнь носится ураганом Катрина, но Сэхун наблюдает за этим из штата Вашингтон, потому что его любовные переживания сейчас куда важнее всех университетских тусовок и борьбы за авторитет. Не так он, конечно, представлял себе «лучшие годы своей жизни», но томиться в прекрасии своей первой любви – тоже хорошее развлечение.       Если бы ему раньше сказали, что первая любовь куда круче любого фандома, Сэхун бы несомненно искал себе объект любви уже в средней школе.       Этими чувствами хотелось поделиться с лучшими друзьями, но с ними у него как-то не сложилось. Был один в школе, да после выпуска слился куда-то по-английски, но Сэхун не особо-то и страдал по этому поводу, продолжая переживать свои эмоции в твиттере.       Вот только о Чонине птичка с ником #Ждём_третий_сезон_королев_крика молчит, считая первую любовь ну уж слишком интимными чувствами, чтобы делиться ими с миром (а точнее с чуть меньше сотней фолловеров). Только один раз он выставляет эмоджи голубого сердечка от переизбытка эмоций после одной из улыбок Чонина. Та вроде бы была такой же как и всегда, но несколько иной, отчего сердце Сэхуна идёт трещинами. Фолловеры считают это реакцией на недавно репостнутую гифку Тейлор Свифт и никак не реагируют.              О своих чувствах Сэхун не решает рассказать и самому Чонину. Просто на ощущение они такие лёгкие и чистые, такие нужные, что облачи их вслух трёмя избитыми словами – и они потеряют свою магию. Сэхуну нужна была эта белая магия внутри, она мотивировала его и дарила энергию, и – совсем чуть-чуть – приближала к миру, откуда он так и не получил письмо из Хогвартса.              Вот только эта магия смешивается счёрной, когда он видит Чонина, обнимающего другого парня – миловидного, худощавого и смеющегося. А смех Чонина ему вторит и вдвоём они настолько счастливые, насколько пугающие своей близостью.       Этот незнакомый Сэхуну парень собирается уйти, проводит ладонью по рукам Чонина (Сэхун тоже не прочь так сделать, он знает, что там под рубашкой уж точно крутые бицепсы-трицепсы) и что-то говорит. Чонин притягивает его обратно, рукой прижимает к себе ближе за талию и шепчет на ухо.       У Сэхуна горят талия и уши, словно это его сейчас прижимают к себе сильные руки Чонина, а кожу опаляет его горячее дыхание. А говорит явно что-то глупое, может даже сексуально-глупое.       Парень снова заливается смехом и, легонько ударив Чонина по бедру, наконец уходит. Как и земля из под ног Сэхуна.              На совместной паре Чонин привычно здоровается, роняет пару фраз и ложится на парту. Сэхун не может не думать о том, что утром, рядом с тем парнем, Чонин совсем не выглядел сонным. Сердце отчаянно ноет и Сэхун полагает, что это та самая ситуация, когда можно есть мороженое ложкой из ведра и смотреть сопливые фильмы.       Посиделки с мороженым затягиваются на долгих три вечера и Сэхун уже в состоянии отличить хорошую актрису мелодрам от плохой, вот только нужные ситуации слёзы так и не льются, а мороженое уже не лезет в горло.              Он слышит самодовольные мамины смешки и попытки отца войти в комнату, но игнорирует это, он же подросток с первой боевой (читай, любовной) раной. И плевать, что ему восемнадцать.              В университете он держится стойко, хотя в твиттер хочется писать многозначительные туманные твиты типа «самые яркие улыбки у тех, кто плачет внутри». Сэхун почти обижается, что Чонин не замечает боли в глубине его глаз и не знает, на что это списывать – на хорошую актёрскую игру или на безразличие со стороны Чонина.       Слева в груди ноёт, а голова кипит от обиды и злости, когда Чонин ловит его за руку на выходе из университета. И это впервые, когда они вообще пересекаются вне занятий.       Сердце пропускает один удар, когда Сэхун переводит на него взгляд.              – Слушай, я тут подумал, – немного смущённо начинает Чонин и чешет затылок, как типичный главный герой аниме. – Не хочешь посмотреть, как я танцую? Ну, то есть покушать со мной. Я имел в виду… – пытается подобрать лучший повод. – Давай я познакомлю тебя со своим другом! – громко выдаёт Чонин, словно это лучшая причина на свете. – Он тебе понравится, он всем нравится!       Сэхун соглашается, потому что ну разве может он не согласиться? И плевать по какой причине и куда зовёт его Чонин, за ним он хоть куда пойдёт, хотя знакомится с его другом (если это тот же самый парень, с которым они обнимались, а Сэхун был уверен, что это он) ему совсем не хотелось.       Они идут пешком два квартала, за которые Чонин успевает рассказать неловкую историю его с другом знакомства. Сэхун думает, что Чонин не очень хороший друг, потому что впечатление о его друге испорчено ещё до знакомства.       На самом деле, Сэхуну, конечно же, плевать, ему просто нравится слушать голос Чонина и его неловкий смех, настолько, что сердце бьётся не в груди, а где-то на кончиках пальцев, особенно когда Чонин случайно задевает его ладони. Сэхун ловит почти каждый взмах его ресниц, каждый вдох и каждый смешок, и просто не может понять, как человек может быть настолько красивым. Это противозаконно. Чонина нужно обмотать жёлтой лентой и никого не подпускать без разрешения. (Сэхун, естественно, не выдаст таковое никому).               – Мы пришли, – говорит Чонин, останавливаясь около небольшого старого здания. Он салютует рукой парню за столом у самой двери и проходит вглубь. Сэхун просто следует за ним, всматриваясь в каждую трещину на стене. Здание не разваливалось, но его едва ли можно было назвать безопасным, несмотря на внешнюю ухоженность.       – Это дворовой клуб, – отвечает Чонин на незаданный вопрос. – Здесь мы занимаемся танцами, на другие залы денег нет, да и место это очень уютное, чтобы его покидать.       Сэхун скептически изгибает бровь на слове «уютный», но в список лучших черт человека добавляет ещё один пункт – «сентиментальный». Это уже 27-ой пункт в списке.       Они доходят до самой крайней двери, из которой слышна музыка.        – Он уже здесь, – с лёгкой улыбкой говорит Чонин и Сэхун видит, как что-то меняется в его лице. Словно оно становится более… нежным? Возможно, это надумано ревностью, но Сэхун не может не отметить, что налёт лёгкой влюблённости Чонину очень идёт, пусть и направлена эта влюблённость совсем не на него.       Когда дверь открывается, Сэхун готовится как минимум ангела, спустившегося с небес, чтобы хоть как-то оправдать взгляд Чонина. Но нет, посреди зала лежит тот самый парень, с которым Чонин обнимался пару дней назад в университете. То ли парень просто лежит под музыку, то ли разминает ноги, Сэхун не уверен, но тот в упор не замечает пришедших, несмотря на отражение в зеркале.        – Э, слепошара, – Чонин кидает другу на живот свой рюкзак. От прежней нежности на лице не остаётся ни намёка. Друг подскакивает, готовится ударить, но вовремя замечает Сэхуна и опускает руку, натягивая на лицо дружелюбную и как можно более невинную улыбку.        – Привет, – говорит он, дёрнув головой, чтобы поправить длинную осветлённую чёлку.        – Привет, – тихо отвечает Сэхун. Возможно, они оба бы так и молчали, смотря друг на друга, как бараны на новые ворота, но вовремя вклинивается Чонин и представляет их друг другу.       Наконец Сэхун узнает имя нового знакомого и главного врага. Ли Тэмин.        – Чисто для статистики, – говорит Чонин, становясь около Тэмина. – Мы похожи на братьев?       Сэхун переводит взгляд с одного лица на другое и хочет сказать, что это как сравнить Иисуса с… Сэхун чуть не думает «с какашкой», но не может соврать даже самому себе, что Тэмин был довольно привлекателен. До красоты, нет, Красоты Чонина, ему было далеко, но всё-таки назвать его даже со злости уродом язык не поворачивается.        – Вроде бы нет, – всё-таки отвечает Сэхун, смотря два полных ожидания лица.        – А какой у нас сейчас счёт? – спрашивает Тэмин у Чонина и они оба уходят в сторону рюкзака Тэмина (заодно ухватив рюкзак Чонина), обсуждая что-то понятное только им обоим. Присев в углу, они что-то записывают в блокнот, смеются, несильно бьют друг друга то по коленке, то по бедру. И эта картина настолько раздражающая, насколько прекрасна.       Сэхун стоит посреди зала, не зная, куда себя деть. Он чувствует себя омерзительно лишним и корит себя, что согласился идти за Чонином, потому что смотреть на это – резать себя без ножа. Вид веселящихся Чонина и Тэмина раздражает и злит, до боли в костяшках хочется заехать по лицу кому-нибудь из них. Или самому себе. Потому что эти двое выглядели так естественно, так счастливо и оттого так прекрасно. Сэхун даже боится издать лишний звук, чтобы не потревожить эту идиллию.       Первым о нём вспоминает Тэмин. Кипишует, тушуется и, неловко заламывая пальцы, спрашивает, танцует ли Сэхун. У Сэхуна за плечами полгода R’n’B и год брейкданса, но он отрицательно мотает головой. Он более чем уверен, что Чонин с Тэмином танцуют хорошо (а Чонин так вообще отлично), раз уже так долго занимаются, и позориться перед ними своими скудными навыками, которым даже учитель не мог подобрать слов, не хотелось совсем.        – Тогда ты… – Тэмин кидает взгляд на Чонина, словно ища у него поддержки, но тот молчит и смотрит по сторонам. Сэхун не удивится, если в голове у Тэмина крутится вопрос «а зачем ты привёл его вообще?», потому что у Сэхуна крутится тот же.        – Посиди, – наконец выдаёт Тэмин, поняв, что не дождётся от друга помощи. – Посмотри на нас или домашку поделай. Потом можем пойти вместе покушать.       Сэхун кивает и уходит в угол, стараясь не отвлекать друзей своим существованием. Он наблюдает за их улыбками, жестами и ударами, впитывает в себя каждое их слово и взгляды, с упоением опускаясь с головой в омут ревности. Он тонет в собственных эмоциях и получает от этого какое-то мазохистское наслаждение, потому что, чёрт, эти двое не просто общаются, они танцуют так, словно созданы друг для друга.              После танцев и душа друзья тащат Сэхуна в магазин, где покупают дешёвые обеды и садятся кушать на уличных столиках. Сэхун не брезгует и садится с ними, хотя для него такие приёмы пищи из области фантастики и дорам про бедных девушек с крутыми телефонами.        – Так вы учитесь в одной группе? – наконец начинает разговор Тэмин.        – Нет, у нас просто совпадают две дисциплины, – сухо отвечает Сэхун. Несмотря на прекрасные отношения между друзьями, Сэхун совсем не горит желанием в них влезать и узнавать Тэмина поближе.        – Ну, Тэмин, я же тебе рассказывал, – ноет Чонин и несильно бьёт Тэмина под столом. Тот не обижается, бурчит что-то вроде «надо же было как-то начать разговор» и утыкается взглядом обратно в тарелку.              Чонин заводит с Сэхуном разговор о сегодняшней паре и Сэхун, с одной стороны, чувствует себя счастливым и нужным, но с другой – Тэмин выпадает из разговора. Тут опять появляются две стороны – злорадство и сожаление, вроде как и «получи, фашист, гранату», а вроде ломаешь прекрасные отношения, пусть и ненадолго. Сэхун теряется в двоякости своих эмоций и разговор потихоньку затухает.       В итоге они обедают в неловкой тишине.              – Ты завтра придёшь? – спрашивает Тэмин, поднимаясь со стола. – Мы сейчас пойдём домашку делать и на работу.       «А ты хочешь?» вертится на языке. Сэхун переводит взгляд с Тэмина на Чонина и утвердительно кивает. О всех своих эмоциях он, пожалуй, подумает позже.              Он возвращается в университет, где оставил свою машину, садится за руль и предаётся размышлениям. Несомненно, дорогая машина создают наилучшую атмосферу для страданий и чувств. А мышление стереотипами и сериалами позволяют относиться к ситуации немного проще.       Но ноющее сердце игнорировать не так-то просто. Сэхун бьёт по левой груди, как героини глупых дорам, надеясь, что такой нехитрый способ поможет, но лишь сильнее раздражается.       Ревность, испытываемая сейчас, совсем отличается от первых её порывов. Тогда она была пламенем – сжигающая его самого и желающая сжечь «противника». Это была острая боль, схожая с физической, однако от неё легко можно было отвлечься. Сейчас это вода. Водоворот, втягивающий в себя резко, потопляющий, опускающий до самого дна. У Сэхуна почти закладывает уши, когда он просто вспоминает их двоих. Будь Сэхун более восприимчив, эта вода была бы в глазах от… несправедливости? Сэхун бьётся головой о руль. Любовь для него слишком сложна, он даже не может понять, что именно чувствует, и с ним такая путаница случается впервые. Он не раз был на распутье, но в таком лабиринте – никогда. И есть ли из него выход вообще – неизвестно. С отяжелевшей от мыслей головой Сэхун приезжает домой, испытывая только одно желание – лечь спать и забыться. Но его планы разрушает мама, ворвавшаяся в его машину ещё до того, как он успел полностью припарковаться. – Поехали, – коротко говорит она, пристёгивая ремень. Сэхун послушно выезжает со двора и только выехав на дорогу наконец спрашивает: – А куда? – Запрещенное место, – заговорческим шёпотом отвечает мама и Сэхун её понимает. «Запрещённым местом» был Макдональдс и запрещённым он стал из-за отца Сэхуна. Ещё до того как стать успешным бизнесменом отец Сэхуна считал, что имидж строит человека. Он начал одеваться в дорогие костюмы до того, как мог себе это позволить. Обедал с коллегами в дорогих ресторанах до того, как это стало мелкой ежедневной тратой. Макдональдс в его понятии был забегаловкой для студентов, поэтому семье их статуса (которая теперь действительно могла каждый день обедать в дорогих ресторанах без ущерба семейному бюджету) не пристало туда ходить. Но мама Сэхуна была проще и спокойнее, она тайком водила детей в фастфуды, покупала дешёвые игрушки наравне с дорогими, нередко экономила на детях. Она была из небогатой семьи, и для неё такой образ жизни был куда привычнее. В итоге фаст-фуды, а именно Макдональдс, который особенно любила мама, стал секретным и особенным местом, где они могли расслабиться или успокоиться. Почему они едут туда сейчас, Сэхун точно не мог сказать. Мама не выглядела расстроенной или злой, она была максимально спокойной, разглядывая пейзаж за окном. И в случае с их семьей это даже не затишье перед бурей. – Ты сегодня поздно, – начинает она разговор, когда машина становится в пробку. Восемь вечера – все разъезжаются по домам. Сэхун редко выезжает на дорогу в такое время. – Вроде бы нет, – пожимает плечами он, хотя до этого даже не следил за временем. – Я не пытаюсь тебя ограничивать, – сразу реагирует на его слова мама. – Ты взрослый мальчик и можешь гулять столько, сколько ты хочешь. Не побоюсь сказать, что я даже рада этому. Просто… непривычно это, что ли. Сэхун переводит на неё удивлённый взгляд. – Ты обычно приходишь сразу после пар и садишься за ноутбук. Ни с кем не гуляешь, никуда не ходишь. Конечно, мы привыкли, но это не значит, что мы считаем это нормальным. – Ну, мам, – вздыхает Сэхун. За последний несколько лет он очень устал от таких разговоров. – Всё, продолжать не буду, – мама поднимает руки в демонстрацию своей капитуляции. – Всё равно я не об этом хотела поговорить.              Сэхун кивает её решению и возвращает внимание дороге. Всё-таки, с матерью ему повезло как никому другому. Да и с родителями вообще. Один прививал богатый образ жизни и построение имиджа, другая – экономию и ценность денег. В итоге Сэхун с 16 лет водит крутую машину, носит дорогую одежду, и при этом вообще не тратит деньги, не считая интернета и очень редкого стаффа по сериалам.       Сэхун ухмыляется своим мыслям.       Чонин выглядит как типичный студент-нищеброд, считающий каждую монетку на обед, и носящий одни и те же вещи со школы или с того момента, как перестал быстро расти. Дисплей его телефона немного поцарапан и даже покрылся трещинами в левом верхнем углу.       Говоря дорамно-литературным языком, они с Чонином из разных слоев общества. Вот только Чонину это нисколько не мешает. То ли Чонин такой простой, то ли уроки отца прошли зря.              Подъехав к Макдональдсу, Сэхун как с цепи срывается, услышав из динамиков доброжелательное «Здравствуйте, добро пожаловать». Он заказывает все виды маленьких бургеров, большую порцию наггетсов, крылышки, креветки, три порции картошки фри и одну по-деревенски, фишчипсы, «давайте сюда ваши дурацкие яблочные дольки», оба пирожка, два макфлури, все виды соусов, кроме сальсы и горчичного, колу, айс кофе и мам, а ты что будешь?        – Латте, пожалуйста, – добавляет мама. – Всё.       У следующего окна оплаты кассир даже не скрывает широкой улыбки и удивлённого взгляда. Нечасто гости заказывают так быстро и так много. Счёт получается немаленький, и только передавая деньги, Сэхун понимает, что погорячился.       С другой стороны, у него был тяжёлый день, он имеет право расслабиться. Мама как всегда оказалась проницательной и вовремя повезла его на курс расслабления.               – Добрый вечер, Ваш… заказ, – из окна драйва на Сэхуна смотрят знакомые глаза. С кепкой и в жёлтой футболке поло Сэхун не сразу узнаёт Тэмина. Тот, видимо, не очень профессионален, чтобы сразу прийти в себя от подобной встречи.        – Привет, – ошарашено здоровается Сэхун, не зная, как ещё реагировать на эту встречу.        – Привет, – отвечает ему Тэмин, так и держа в воздухе напитки.        – Сэхун, заказ, – напоминает то ли ему, то ли Тэмину мама.       Тэмин сконфуженно передает по очереди все пакеты, тихо прощается стандартной фразой и уже почти закрывает окно драйва, но вовремя вспоминает, что не выдал трубочки и сахар.        Пока он неловко тянется за ними (и, кажется, роняет несколько штук) Сэхун вспоминает, что Чонин вроде как с ним в одном месте работает.        – А Чонин тоже тут работает? – спрашивает он, проигнорировав извинения Тэмина и принимая из его рук трубочки.        – Да, но его смена ещё не началась.        – Ладно, пока.              Неловкость между ними двумя можно было пощупать пальцами, благо мама молчала весь их «разговор».        – Это мой знакомый, – наконец говорит Сэхун, останавливаясь на парковке. – Точнее, мы познакомились только сегодня.        – Ясненько, – говорит мама без тени заинтересованности, хотя Сэхун знает, что внутри она сгорает от любопытства. Если бы она могла, она бы сутками слушала истории Сэхуна о его друзьях и знакомых.              Любовные переживания (и абсолютно несытный обед у супермаркета), видимо, сильно истощили Сэхуна, поэтому он без остановки поглощает всё, что купил, радуясь, что за едой дурацкие мысли не лезут в голову.       И только доедая порядком растаявший макфлури, Сэхун думает о том, что можно было бы приезжать сюда каждый вечер просто чтобы увидеть Чонина. Эта мысль кажется ему здравой и классной, а ещё очень романтичной. Поэтому он, без каких-либо объяснений, снова заворачивает к Макдональдсу.        – Добро пожаловать, – из динамиков явно звучит мягкий голос Тэмина, и Сэхун напрягает память, пытаясь вспомнить, а принимал ли Тэмин у него прошлый заказ? – Вам подсказать?        – Американо и воду без газа.       «И Ким Чонина», – мысленно добавляет про себя Сэхун.       Тэмин некоторое время молчит и, забыв предложить пирожок, скомкано просит проехать к следующему окну. Оплату принимает какая-то девушка, и пока она долго возится со сдачей, из следующего окна уже вытягивается рука с кофе и водой.        – Спасибо, – кивает Сэхун, принимая заказ из рук Тэмина, и до того, как тот успеет закрыть окно, спрашивает. – А Чонин уже на смене?       Лицо Тэмина так кривится в недоумении, что Сэхуну остается только удивляться, как такое красивое (чёрт, он признал это) лицо может строить такие рожи. А ещё Сэхун понимает, что он откровенно палит свою заинтересованность в Чонине.        – Он здесь, но моет зал, – в итоге говорит Тэмин, так как других машин после Сэхуна всё равно нет. – Он не на драйве работает.        – Он постоянно моет зал? – Сэхун, конечно, не сильно парится о статусе других людей, но влюбиться в уборщика это прямо удар по той его части, которую взращивал отец.        – Иногда он моет кухню и оборудование, – пожимает плечами Тэмин. – Ну ладно, я пошёл работать, а то менеджер подумает, что ты чем-то недоволен, – закрыв окно, он улыбается и машет Сэхуну рукой.               – Ты, конечно, взрослый, чтобы я давала тебе советы, – с притворно-милой улыбкой начинает мама.        – Ну, мааааааам….        – Я молчу. Но на твоём месте я бы стала приезжать сюда почаще.              Встретив Чонина утром, Сэхун понимает, что с полученной ночью информацией видит его немного по-другому, несмотря на нелюбовь к «разным слоям» и прочему. Сэхун видит Чонина страдальцем, которому нужна вечная поддержка, которую Сэхун, конечно же, может ему обеспечить.        – Ты работаешь в Маке? – первое, что спрашивает Сэхун, когда сонный Чонин садится рядом с ним.        – Да. Тэмин сказал мне, что ты приезжал вчера и купил еды на целую роту солдат.        – Не так уж много там было еды, – бурчит Сэхун, но в итоге возвращается к своей линии диалога. – И кем ты работаешь?        – Ночная бригада. Приходим ночью и отмываем ресторан.        – То есть вы уборщики? – на всякий случай уточняет Сэхун, хотя всё и без того понятно.        – Эх, твоими словами моя работа звучит вообще ущербно, – смеётся Чонин, вновь опуская голову на сложенные руки. Он закрывает глаза и, едва ворочая языком, говорит. – Но доля правды в этом есть. Хотя ночная бригада звучит солиднее.       Сэхун ничего не отвечает. Как частый собеседник Чонина по утрам, он знает, что бесполезно. Опыт не пропьешь.              После пар Чонин зовёт Сэхуна присоединиться к ним на тренировке, чтобы после неё вновь вместе покушать и разойтись. На следующий день сценарий повторяется. И после, и вновь, и так две недели, по завершению которых Сэхун понимает, что окончательно вливается в их странное общество.       С Тэмином разговаривать всё ещё некомфортно – тот то ли враг, то ли частичка чего-то прекрасного рядом с Чонином. Сэхун не знает. Огрызаться с ним или восхвалять его, а в итоге выходит ни то и ни другое. Тэмин не предпринимает попыток сблизиться, только иногда перекидывается с ним дежурными фразами и редко вставляет свои пять копеек в разговоры Сэхуна с Чонином.       Чонин считает, что это вина Тэмина и постоянно его из-за этого стебёт.       – Тэмин вообще не умеет заводить друзей, – говорит он специально громко, пока Тэмин переодевается. – Все друзья, которые у него есть – мои.        – Он первым даже «привет» сказать не может, не то что завязать разговор, – говорит Чонин, пока они покупают еду в супермаркете.       – Если бы не я, он бы вообще умер в одиночестве, – смеётся Чонин во время небольшого перерыва между танцами.       – Зато я отбираю всех его друзей, – с долей гордости говорит Тэмин. – И в итоге меня они любят больше, чем его.       Для Сэхуна это сомнительное достижение. «Меня такая участь уж точно не постигнет», думает он.       – Ой, вот только не надо заливать, фуфлогон, – закатывает глаза Чонин. – Им просто тебя жаль.       – Ты просто ищешь себе оправдания, – улыбка победителя озаряет лицо Тэмина. Сэхуну хочется это лицо хорошенько начистить, ибо нечего со святым (Чонином) спорить и посягать на правдивость его слов.       – Мункю с Квонхо носятся с тобой как мамаши, потому что ты абсолютно не приспособленный к жизни. Как ты вообще дожил до своих лет?       – А с тобой им просто скучно, – их ссора казалась Сэхуну максимально детской и, судя по их лицам, для них она таковой и являлась. Ссора просто чтобы подколоть, задеть или просто не дать «победить» в соревнованиях по колкостям. – И я вообще-то умею заводить знакомства, у меня хёны есть, между прочим.       – Это они тебя завели как щеночка, а не ты их, – мерзко хихикая, говорит Чонин, за что сразу получает несколько тычков пальцами в грудь. Смехом Чонина была объявлена его победа.              Такими темпами, Сэхун полностью откажется от сериалов.       Поразительным образом эти двое тянули как на комедию, так и на романтику, и за ними было наблюдать куда интереснее, чем за сюжетами многих популярных сериалов. А Сэхун пересмотрел их все. Такой уж он был человек – любящий быть в эпицентре виртуальных событий. Он жил от выхода одного хайпового тайтла до другого, иногда на месяц-два задерживаясь в фандоме для изучения фанфиков и теорий, в которых всё равно не разбирался. С этой точки зрения он был интересным собеседником. Но не для всех.        – Вы не знаете, кто такой Джон Сноу? – Сэхун задаёт этот вопрос уже в третий раз, пытаясь разглядеть в двух лицах напротив хотя бы намёк на шутку, но те вновь качают головой. Кто же знал, что его тихий шутливый (он пытается понравиться Чонину!) вброс «ты ничего не знаешь, Джон Сноу», спровоцированный вопросом Тэмина про цену нового обеда, приведёт к этому.        – Дейенерис? – снова предпринимает он попытку.        – Это оскорбление? – решается уточнить Тэмин, и Чонин тут же заливается смехом. Сэхуну стыдно за этих двоих, как можно быть настолько непросвещенными?        – Серьёзно, ну «Игра Престолов» же, – вздыхает он.        – Никогда не слышали, – качает головой Тэмин. – Это какой-то фильм? Или книга?        – Это сериал. Самый популярный сериал, чёрт возьми, за последние несколько лет, – Сэхун резвым шагом отходит от витрины с обедами, словно смена локации резко изменит его настроение. На лице Тэмина пробивается понимание. Сэхун ожидает от него услышать «а, вспомнил», но встречается с суровой реальностью.        – А, ну мы с Чонином сериалы вообще не смотрим, только аниме, – Сэхун готов согласиться, что они действительно не приспособлены к жизни. И в доказательство этого Тэмин лошкует вновь уже на улице, когда сообщает друзьям, что не купил себе попить. Что ж, Чонин действительно был прав (не то чтобы Сэхун ставил его слова под сомнения).        – Я схожу, а то ты заблудишься, – хмыкает Чонин и уходит, оставляя пакет с едой и триггер на слово «заблудишься». Сэхун едва сдерживает смешок, бросив взгляд на Тэмина.        – Что такое? – удивляется Тэмин, но спустя секунду вспыхивает наигранной злостью. – Эй, он рассказал тебе?        – О том, как вы познакомились? Да, – честно признается Сэхун. Наверное, именно эта история и реальные доказательства неряшливости Тэмина немного успокаивают ревность Сэхуна. Ведь трудно сильно злиться на ущербного.        – Скорее всего, он как всегда приукрасил. Что он тебе рассказал? – спрашивает Тэмин, повернув голову в сторону Сэхуна, то ли демонстрируя свою заинтересованность, то ли линию челюсти и подбородок. Веселость Сэхуна угасает, потому что ревновать к красивому – легко, а Тэмин себя сейчас именно таким и показывает.       Но под любопытным взглядом уйти от вопроса не получится.        – Если вкратце, он сказал, что ты заблудился около соседнего дома и в итоге решил зайти в тот подъезд, который был похож на твой, подняться на тот же этаж и постучаться в дверь слева от лифта, потому что там располагалась твоя квартира. А там был он, и ты доказывал ему, что это твоя квартира, а собака Чонина между его ног – это твоя собака.       Тэмин заметно краснеет от смущения.        – Всё было не совсем так, – говорит он, отвлёкшись на еду и пряча от Сэхуна взгляд. А потом бурчит. – Мог бы и не рассказывать прям в таких деталях всем подряд.              Возвращаясь домой, Сэхун почти несколько часов просто лежит на диване. Столько общения после посещения учебного заведения не для него, он даже со школьным другом так много не проводил времени. Ему нужна тишина, покой и сериалы.       Вот только сценарные страдания в красивых локациях в последнее время совсем не радовали. Осознав свою гомосексуальность, Сэхун понимает, что гетеросексуальная химия главных персонажей для него неактуальна. А ещё их приемы даже невозможно скопировать в жизни! (А у Сэхуна очень плохая фантазия).       Фанфики тоже не помогали. К превеликому сожалению, их писали в основном девочки с женским взглядом на мир и отношения (или постоянным сексом, но Сэхун старался таких текстов избегать), а потому их сценарии тоже были неприменимы. Для одной части подкатов Сэхун не самоуверенный красавчик, для другой части – не ранимый скромняга аки я-списала-этого-парня-с-тян-из-аниме.       Он скролит интернет в попытках найти что-то успокаивающее и полезное, но ежедневно терпит фиаско. А потом он натыкается на яойную мангу. И в этот момент его представление о геях идёт под откос.       Пожалуй, самое ужасное в яойной манге было то, что Чонин с Тэмином выглядели как чёртовы персонажи оттуда, да ещё и вели себя похоже (не считая дурацких шуток) и это был слишком сильный удар для слабого влюблённого сердечка. Но, не теряя надежды, Сэхун глотал мангу томами, только бы найти пару, похожую на него с Чонином, найти свою ролевую модель в нарисованном мире.       Он читает подряд «Чувствительного порнографа», «Чистую романтику», «Тирана, который влюбился», «Денег нет!» и ещё множество историй с кучей глав и поражается тому, насколько отличаются, оказывается, отношения между мужчинами! Навязанные гетеросексуальным обществом отношения не для геев, они совсем другие – немного жестокие, грубые. Мужественные! (!!!) (!!!!!!) А сколько опыта от них можно набраться!       Сэхун, конечно, не дурак, и многие методы оттуда вызывают сомнения, но чем чёрт не шутит, были там и дельные советы. К примеру, приносить на работу еду. В их случае на учёбу, но тут Сэхун сталкивается с проблемой, что на них будут пялиться. А ещё он не умеет готовить. А ещё это слишком очевидно.       Другой дельный совет – прижать к стене, провести по груди и прошептать на ухо что-то дерзкое из разряда «твой тело меня хочет», но Сэхун для этого слишком скромный. И девственник. Они с Чонином даже наедине не остаются для такого трюка!       Или можно было бы… Хотя…       Нет, ничто из этого не могло бы сработать с Чонином, но Сэхун продолжает читать, учиться хорошему, расслабляется и в своем представлении становится ещё большим геем, чем он был до этого.       У него, кажется, даже появляется гей-радар. Но это не точно, он ещё не прошёл обряд посвящения.              По крайней мере, сейчас он видит перед собой трёх натуралов и трёх геев.       День начинался отлично и всё пошло немного не так после фразы «сегодня придут три дебила и Чимин» от Тэмина. Визит был незапланированным (поэтому Чимин предупредил Тэмина заранее и спросил, что из еды купить), но Чонин увидел в этом прекрасную возможность познакомить Сэхуна с остальными друзьями.       И это, несомненно, Сэхуну безумно льстит. Ему не видно изменений в их отношениях, но Чонин, вероятнее всего, видит в нём хорошего друга, раз знакомит со своими друзьями. А у геев где друзья, там и любовники. Но в сторону Тэмина это, естественно, не должно работать.       Тэмин на предложение Чонина активно кивает и решает для начала провести небольшой экскурс по друзьям, чтобы Сэхун не запутался и не испугался их.        – Самое главное, что тебе нужно знать, они – тупые, – с серьёзным лицом начинает Чонин. – Вот тебе кажется, что ты тупых людей в жизни видел, но нет. Они – рекордсмены.        – Самый адекватный из них Чимин, – влезает Тэмин. – Ты сразу узнаешь его, у него хомяки на лице, такие люди плохими быть не могут. Правда, он самую малость тормоз, но среди наших грехов его – самый мелкий.        – Просто Чимин его любимчик, – громким шёпотом комментирует Чонин. – Он младше его на два года, ведёт себя как младший и в Тэмине просыпаются нунищенские чувства, – игнорируя наигранно возмущенное «хёнские чувства» от Тэмина, Чонин продолжает. – Далее в рейтинге неадекватности – Квонхо. На вид он кажется спокойным, но внутри него живёт подлец и сдавала. Тебе кажется, что я подло поступил, сразу рассказав тебе одну из постыдных историй Тэмина?       Сэхун хочет помотать головой, потому что только эта история и спасает его от круглосуточной ревности, но вопрос явно не требует его ответа.        – Квонхо делает так всегда и даже не моргает. То есть одним глазом не моргает.        – А ещё Квонхо любит давить авторитетом, хотя не самый старший, – говорит Тэмин и странно ведёт бровью, явно намекая Чонину на что-то.        – Ну, его авторитет явно побольше наших, – едва сдерживая смех, говорит Чонин, но в конце фразы оба друга всё же заливаются смехом. Наученный яойными шутками и стереотипами о геях из сериалов, Сэхун очень надеется, что это не был намёк на член.        – Мункю – дрыщ, а горбинка на его носу выше Эвереста, – более или менее успокоившись, продолжает Чонин. Тэмин рядом продолжает гаденько смеяться и кивает головой. – Из всех нас он самый грязный извращенец, поэтому чаще всех стрижется.       Сэхун предпочитает проигнорировать столь дурацкую шутку. Он уже смирился с убогим юмором своей любви.       – А ещё у Мункю синдром мамочки и гиперопеки, – добавляет Тэмин. – Я не жалуюсь, но сыновей себе он выбирает очень странно – я и Воншик, хотя за Чимином тоже нужен глаз да глаз.       – Не думаю, что тебя это коснётся, – отмахивается Чонин и снова перетягивает одеяло рассказчика на себя. – Воншик люби влетать в комнаты с киком «Ррррррраааааавээээээ». Иногда он зовёт себя «Рави» и неумело притворяется рэпером, который ничьих мамок не имел, но деньгами типа разбрасывается.       – Единственное, чем он разбрасывается – это долгами. Память у него дырявая, так что если займёт у тебя денег – никогда и не вспомнит вернуть. Предупреждаю на будущее, – улыбается Тэмину, а Сэхуну хочется в ответ скорчить лицо Шанель и сказать, что ему такие подачки не нужны.              И вот друзья Чонина приходят спустя полчаса неловких историй. В руках пакеты с закусками и напитками, и никто даже не влетает с криком «Рави», зато у кого-то из них красные волосы, и вот об этом, кажется, нужно предупреждать в первую очередь. «Три дебила и Чимин» по очереди представляются, но Сэхун запоминает их только как «большой натурал, красноволосый натурал, худой натурал и Чимин». В том, что Чимин гей, Сэхун даже не сомневается, тут и без гей-радара можно обойтись.       В его взгляде, направленном на Тэмина, Сэхун видит себя, пусть и редко видит свои глупые влюблённые взгляды со стороны. Возможно, Чимин осознавал себя геем до этого, возможно, относил к натуралам, но Сэхун чувствует, что Тэмин – такая же первая любовь Чимина, как и Чонин у Сэхуна. Его краш, как любят говорить в интернете. (Сэхун это слово в сторону Чонина не употребляет, у них только любовь и ещё глубже).       «Вот и забирай его!» хочется крикнуть Сэхуну, но молчит и наблюдает, как тощий натурал, вроде бы Мункю, вытаскивает закуски из пакета. Он ожидает, что мамочка что-нибудь придвинет поближе к своему сыночку, учитывая, что Тэмин каждую третью упаковку называет «моё любимое», но этого не происходит. Пакеты просто лежат в середине круга и Тэмин сам, как жадный медвежонок, притягивает к себе ближе то один, то второй.       Воншик ругается матом через слово, но вроде бы не уходит в быдловатые темы, хотя Сэхун с рэперами не общается и не знает, что именно провоцирует их на поведение «ты грязь у шин моего мазерати». Однако Воншик оставляет впечатление вполне себе образованного человека, просто любящего вставить ненужный мат вместе с «весьма».       Авторитетом Квонхо оказываются его размеры. На фоне остальных парней, особенно Мункю, он выглядит большим. Хотя шутка про член все ещё имеет место быть, Сэхун ведь не может быть уверен в отсутствии у шутки второго дна. А ещё он молчит или затыкает едой других, секреты Сэхуну рассказывать не торопится. Или Сэхун прокаженный, или эти двое ему где наврали. Или даже везде. Фуфлогоны.              Тэмин с Чонином гаденько хихикают, наблюдая за реакцией Сэхун на вполне себе адекватных друзей, и это бесит ещё больше, чем тот факт, что над ним прикольнулись. Они сидят рядом и даже в присутствии друзей умудряются перешептываться и переглядываться.        – Кстати, мамочка, – Чонин льнет к Квонхо. – Злой Тэмин меня обижает. Вчера на работе он кончил на меня списанным сиропом.       – Смотрелось сексуально, – с абсолютно невинными глазами оправдывается Тэмин. Мункю с Квонхо начинают ржать, Воншик орёт «так тебе и надо». Чимин тоже смеётся, но Сэхун с его мнением, касающимся Тэмина, не считается.       Чонин остаётся один и грустно смотрит в сторону Сэхуна, ожидая помощи. И разве может Сэхун ему отказать?       – Какой неблагочестивый поступок, не достойный джентльмена, – говорит он с явным осуждением поступка Тэмина, но Воншик кричит «красава» и даже просится дать пять.        – Я же говорил, что все друзья любят меня больше, – дерзким взглядом посмотрев на Чонина, негромко говорит Тэмин. Тот в ответ больно тыкает его в бок.       Удивительным образом, с друзьями Сэхун неплохо налаживает общение. Мункю с Квонхо, по крайней мере, знают, что происходит в телеиндустрии, а с Воншиком даже можно обсудить вопросы политики. Навыки и знания Сэхуна наконец пригождаются в общении, но Чонин с Тэмином начинают кидаться в них закусками с криками «какое скучное кино».        – Эти двое как всегда, – безразлично комментирует Мункю и продолжает рассказывать Сэхуну о каком-то неизвестном ему сериале, который якобы подает большие надежды стать хитом во втором сезоне. Сэхун слушает вполуха, вперившись взглядом в Чонина с Тэмином. Те, уставшие кидаться едой, быстро, словно между прочим, доводят Чимина на смущения, и снова начинают что-то придумывать. Губы Тэмина почти касаются уха Чонина, а ладонь опускается на руку и медленно ведет по ней до самого локтя, словно найдя в ней опору. Сказанное радует Чонина и он, попытавшись ущипнуть Тэмина за… сосок (Сэхуну же не показалось?), констатирует, что Тэмин урод и отворачивается от него. Сэхун потерял логику в их отношениях.       (Будем упорно делать вид, что Сэхуна не бомбит с этого слова в их сторону).              Мункю, потеряв собеседника, устало вздыхает «ещё один» и переключает внимание на еду. Сэхуну жаль и хочется извиниться, но он не может отвести взгляд от этих двоих. Чонин разговаривает с Воншиком и отбирает его кофе, а Тэмин что-то воодушевлённо рассказывает Чимину, иногда касаясь его кофты, отчего тот смущается, хотя до тела там ещё сантиметра три. И, чёрт возьми, почему это совершенно другое общение? Они всё ещё дураки и вредины, Тэмин постоянно пытается коснуться другого, но это совсем не то. Они счастливы, да, улыбаются, но… Абсолютно разные полюса. И Сэхун понимает, что он с Воншиком и другими на другом полюсе от Тэмина.              Он приезжает домой с четырьмя новыми контактами в телефоне и ником Чимина в твиттере. Воншик порывался дать ник своего инстаграмма, но Сэхун соврал, что у него его нет. Друзья Чонина неплохие, но будет ли Сэхун с ними часто общаться, он не знает сам, поэтому подписал их не иначе как «Чонин-Воншик», «Чонин-Мункю», «Чонин-Квонхо» и «Чонин-бро-Чимин».       Уставший от общения, Сэхун откидывается на кровать и смотрит на пять контактов подряд, включая просто имя Чонина. Тэмина в этом списке нет, потому что Сэхун подписал бы его как Реджина Миллс, однако на самом деле Тэмин просто не давал ему свой номер.       Может, это и к лучшему, не любить человека, с которым не дружишь, – куда легче, хотя на встречах Тэмин вроде как неплохо с ним общается.       С другой стороны, слово «неплохо» можно было бы отнести и к его с Чонину отношениям. Отношения Чонина и Тэмина с их друзьями – это что-то на уровне «хорошо», потому что они отлично знают друг друга, шутят и не обижаются даже на самые дебильные подъебы. Но отношения между Чонином и Тэмином совсем другие, на грани интимности. И если раньше Сэхун мог предположить, что просто ничего не понимает в дружбе, то посмотрев на них с друзьями, понимает, что просто эти двое другие. Кажется, он вновь дошёл до того состояния, когда нужно есть мороженое. На улице холодает, поэтому три пачки не вариант. Прикинув все «за» и «против», Сэхун одевается и едет за макфлури, несмотря на то, что «против» перевесило. Подъехав к Макдональдсу, Сэхун, как полный идиот, ждёт на парковке. Чонин уже сказал ему, что работать начинает ровно в полночь, а если он захочет поговорить, то нужно приезжать попозже, когда Тэмин будет свободен от других машин. В ожидании Сэхун прочитывает целиком ещё одну мангу и сразу же отмечает её на сайте как прочитанную. Около 50 многотомников за месяц – рекорд для Сэхуна, но тот не жалеет. Опыт превыше всего. Время как раз час ночи, Сэхун скидывает маме сообщения «я в стрессе», чтобы она не беспокоилась и подъезжает к драйву. – Доброй ночи, добро пожаловать, – слышит Сэхун голос, несомненно, Тэмина. Он никогда не спрашивал, но, кажется, понимает, почему Тэмин работает с гостями, а не убирает зал вместе с Чонином. Даже сквозь динамики слышна мягкость его голоса, неизменная вежливая улыбка и ещё нечто приятное, что Сэхун не может объяснить. Обволакивающее и согревающее, в какой-то мере успокаивающее и подбадривающее. Если бы Сэхун не знал, каким идиотом является Тэмин и если бы тот работал не ночью, а по утрам, то Сэхун бы обязательно заезжал сюда каждое утро за чашечкой кофе, чтобы зарядится энергией не столько от напитка, сколько от голоса. И хвала небесам и Доктору Кто, что в этой ситуации слишком много «если бы». – Вам помочь с выбором? – приводит его в чувство новый вопрос от Тэмина. – Карамельный макфлури с шоколадной крошкой, – наконец отвечает Сэхун, не сразу вспомнив, за чем он приехал. – Конечно, – звучит после недолгой паузы. Была ли она стандартной или Тэмин вновь опешил от приезда Сэхуна – неизвестно. – Проезжайте к следующему окну оплаты. – Ты снова приехал, – улыбается Тэмин, принимая деньги. – Хорошо хоть не заказал как в прошлый раз, а то у нас на кухне всего один работник, он бы повесился, – тихонько смеётся он, тыкая в экран. Сэхун не отвечает и молча проезжает к следующему окну. Там его снова встречает сияющее лицо Тэмина. – Вашу маму и там, и тут показывают, – только и говорит Сэхун, хотя после странных мыслей о его голосе несколько минут назад, Тэмина вообще видеть не хотелось. Тот заливается смехом и оборачивается. Видимо, не найдя никого опасного, облокачивается на подоконник. – Я сегодня один на драйве. Второй должен был выйти, но заболел, решили оставить меня одного. – А я просто за мороженым приехал, – отвечает Сэхун, потому что не ответить было бы слишком грубо. А ещё он очень хочет спросить, где Чонин, но во второй раз он не проколется. Это будет слишком подозрительно. – Ещё и Чонин как назло убирает второй этаж, – вздыхает Тэмин. – Даже поболтать не с кем. – Ну, я же не могу стоять здесь всю ночь, – Сэхун очень старался найти вежливую формулировку слов «если Чонина рядом нет, то мне интересно, адьос». – Я ни на что не намекал, – отчаянно замахав руками, говорит Тэмин и снова улыбается. Он вообще неизменно улыбается и Сэхун осознает это только сейчас. – Менеджер убьет меня, если я так буду стоять, так что я пойду. Сэхун мысленно благодарит его, что он первым закончил их странный диалог. Только вот всяких «если бы» получилось избежать, Сэхун словно школьник придумал сам себе преграды и сам же их с удовольствием обошёл. Он каждую рабочую ночь приезжает на драйв, просто чтобы послушать, как звучит голос Тэмина, когда Сэхун не видит его. Эти эмоции абсолютно теряются, когда он видит его лицо, потому что ревность внутри всё ещё жива, особенно в те визиты, когда Чонин моет кухню и тоже подходит к окну немного поговорить с Сэхуном. Он закидывает на плечо Тэмин руку и прижимается близко-близко, чтобы влезть в раму. – Укради меня отсюда, – просит Чонин, за что Тэмин несильно бьёт его тряпочкой по лицу. – Я менеджеру пожалуюсь, что ты технику безопасности не соблюдаешь, – ноет Чонин и снова ищет помощи в лице Сэхуна. – Тэмин, фу, – с абсолютно серьёзным лицом говорит Сэхун и чуть не глохнет от громкого смеха двух друзей. Чонин показывает ему большой палец и отходит от окна, а Тэмин поднимается с пола и скомкано прощается, не прекращая посмеиваться. Наверное, ему просто нужно принять Тэмина как друга, а не врага. Просто у него есть хорошие качества, к которым нужно присмотреться. Его голос и улыбка как раз из таких. И Сэхун просто держится за это в попытке избавиться от ревности. А может он её себе просто придумал.              Когда Чонин с Тэмином углубляются в свои разговоры, то забывают о существовании Сэхуна и всего остального, у них есть свой только им понятный мирок. И несмотря на то, что Сэхун лишний, он чувствует, что небеса благословили его возможностью просто наблюдать за этим. Когда Тэмин с Чонином смотрят друг на друга, между их глазами зарождается какая-то невидимая всему миру связь. Они могут недоговаривать слова, оставлять что-то за завесой тайны, но всегда друг друга поймут. Каждое их слово, каждый их взгляд, каждое их прикосновение наполнено какой-то магией, с которой Сэхун имеет честь быть косвенно связан.       Они одновременно полярно разные, и одновременно похожие, словно один человек в двух телах. Их тела движутся в танце абсолютно синхронно, но в разных стилях. Так и по жизни, они делают одно и то же, но со своей индивидуальностью.       Сэхун удаляет из головы все прочитанные про соулмейтов фанфики, потому что этим двоим не нужны метки или красные нити судьбы, вот они – соулмейты во плоти. Больше, чем просто родственные души, больше, чем просто любовники. Две идеальные половинки одного идеального целого.              Если бы Сэхун был писателем, он бы посвятил этим двоих десятитомник. Если бы Сэхун был композитором, он бы посвящал им все свои песни. Если бы он был художником, он бы всю жизнь рисовал этих двоих и их связь.              Связь, к которой сложно испытывать негативные эмоции. Связь, что лучше всех видео с собачками и котиками в интернете.       Связь, прекраснее любой другой на свете.                     Но вопрос стоял в том, что же это за связь. Сэхун, к сожалению, не был экспертом в любви и дружбе. Для любви в их отношениях было слишком много подколов. Для дружбы – слишком много интимных прикосновений.       Возможно, чтобы раскрыть эту тайну, Сэхуну придётся стать учёным.               – Если вы оба работаете ночью, когда вы отдыхаете? – спрашивает Сэхун, ковыряясь одноразовой вилочкой в пластиковой тарелочке. Спустя нескольких десятков таких обедов, он привыкает к этой пресной еде.        – У нас установленный выходной в ночь с субботы на воскресенье. Мы в субботу за всю неделю отсыпаемся, – отвечает Чонин, потому что Тэмин слишком занят несуществующими соревнованиями по скорости запихивания еды в свой рот. – В течение недели нам ставят ещё выходные, но мы меняемся с ребятами, чтобы выходить почти каждую ночь.        – Зачем?        – Чтобы заработать побольше денег. Мы с Тэмином сами оплачиваем обучение и квартиру, – Чонин говорит об этом обыденно и спокойно, а у Сэхуна внутри все сжимается от жалости. Конечно, он знает, что не всем так повезло с родителями как ему, что они могут позволить оплатить ему недешевое обучение, а при желании и отдельную квартиру. Но встретиться с ними лицом к лицу… Они ведь его ровесники, а вынуждены тратить время на изматывающую работу и выхватывать минуты сна.        – А родители? – в итоге глупый и детский вопрос таки срывается с языка.        – Они от нас от… – Чонин не успевает договорить, Тэмин больно бьёт его по ноге под столом и, сверля его нечитаемым взглядом, отвечает сам.        – Мы съехали, чтобы научиться ответственности и взрослой жизни, – Сэхун понимает, что чуть не перешёл какую-то грань, поэтому не старается расспрашивать дальше.              Первым к этой теме возвращается Чонин.        – Родители отказались от нас после школы, – говорит он, пока они с Сэхуном идут в дворовый клуб. В его голосе снова нет ни капли боли или сожаления, будничный тон и абсолютно расслабленная походка. Возможно, это игра, но на взгляд Сэхуна, и в словах и действиях Чонина не было ни капли наигранности. И это поражало ещё больше.        – А почему? – спрашивает Сэхун и Чонин останавливается, поворачиваясь к нему всем телом.        – Знаешь, Тэмин не хочет, чтобы я говорил тебе, но лучше сейчас, чем потом.       Сэхун напрягается, потому что понимает, что сейчас его посвятят в какую-то тайну, после которой его жизнь не станет прежней.        – Мы с Тэмином геи, – негромко (чтобы не услышала вся улица), но чётко произносит Чонин. Он буравит Сэхуна взглядом, пытаясь разглядеть его реакцию, а Сэхун не знает, как реагировать. Типа, а что здесь такого? Это и есть тайна?        – И? – спрашивает Сэхун, полагая, что должно быть ещё продолжение, не может же только это быть той тайной, которую не хотел рассказывать Тэмин. Должно быть что-то ещё – они изнасиловали кого-то, снимались в порно, стали геями за деньги?        – И поэтому нас выгнали родители, – немного удивлённый реакцией, говорит Чонин.        – Только поэтому? – снова спрашивает Сэхун.        – Ну да.        – И это вся тайна? – недовольно вздыхает Сэхун, чувствуя вселенское разочарование. Наверное, он не чувствовал себя так разочарованно, даже когда узнал, что Санта Клаус это переодетый дедушка. Чонин облегченно смеётся.        – Обычно люди реагируют совсем по-другому, – продолжив идти, говорит Чонин. – Ты, видимо, открытых взглядов?        – Я сам гей, – выпаливает Сэхун, не успев подумать. А потом приходят смущение и осознание того, что он сказал это объекту своей любви. Не может быть намёка жирнее, господин О.       Он стыдливо опускает голову, словно только поняв своё положение целиком. Весь подростковый период мама говорила ему, что он – гей, и Сэхун воспринимал это как само собой разумеющееся и обыденное, но нечто эфемерное. Впервые он сказал это сам и осознал целиком. Да ещё и перед своей первой любовью.        – Здорово, – говорит Чонин, продолжая идти, как ни в чём не бывало. – Всё-таки рыбак рыбака видит издалека. Видимо как-то мы по-особенному размахиваем своими удочками, – смеётся своей «гениальной» шутке Чонин.       У Сэхуна тут сознание перелопачивается, а он смеётся. Дурак.              – Тэмин, а наш Сэхун тоже гей! – первым делом кричит Чонин, врываясь в танцевальный зал.        – Ты рассказал ему? – Тэмин недоволен, и сразу подскакивает на ноги.        – Да и он воспринял это абсолютно нормально. Правда, здорово?        – Я просил тебя не разбалтывать об этом, – сердито говорит Тэмин, подхватывая со скамейки кофту, чтобы прикрыть ею слишком растянутую майку на груди. Он обходит Чонина с Сэхуном и, выходя из зала, бросает. – Я за водой.       Нужно быть чёрствым, чтобы не почувствовать сожаление. Сэхун провожает спину Тэмина взглядом и чувствует себя максимально неловко, глупо и вообще, он здесь не к месту. Рассорить этих двоих – последнее, что он хотел бы сделать, хотя его вина здесь минимальная.        – Может мне уйти? – спрашивает он, не оборачиваясь на Чонина. Возможно, тот сейчас тоже себя винит и Сэхуну совсем не хочется видеть вину на его лице.        – Тэмин очень плохо сходится с людьми, – спокойно, почти безразлично говорит Чонин, откуда-то из угла зала. Пока Сэхун стоит в проходе, тот уже скидывает свой рюкзак на скамейку. – Ему куда чаще влетало от идиотов. То тихий слишком, то волосы длинные, то на девчонку похож. А будучи ещё и геем, он так вообще лакомый кусочек для шакалов.       Сэхун наконец оборачивается на Чонина, но на его лице нет ни капли вины. Скорее, серьёзность с тихим отголоском боли.        – Разумеется, ему хочется избежать лишних разговоров. Он не хочет оказаться преданным кем-то, – говорит Чонин, смотря прямо на Сэхуна, а потом на его лице расползается добрая улыбка. – Не волнуйся ты так, он точно также отреагировал, когда я Воншику рассказал.        – А говорил, что Квонхо сдавала, – не удерживается от комментария Сэхун. Чонин прыскает.        – Я просто чувствую людей. Ты не плохой. И я был уверен, нет, я знал, что Воншик тоже не плохой. Я просто знаю, что вы не предадите, – пожимает плечами Чонин. – Посиди тут, а я пойду нашу Королеву Драмы успокаивать.       Может, Сэхун плохо разбирается в дружбе, но он не знает, как можно шутить в такой ситуации. Это, чёрт возьми, довольно серьёзно. Не нужно быть гением, чтобы знать, что подростковые и детские проблемы почти самые серьёзные, а Чонин, фактически, постоянно топчется на одной из них.       Сэхун выглядывает в окно, которое выходит прямиком на вход в клуб. Тэмин стоит недалеко от двери, перекатывая под кроссовком небольшой камушек. Непонятно, просто ли он освежает голову или ждёт Чонина, но когда второй опускает руку на его плечо, Тэмин едва заметно вздрагивает. Он не поворачивается к Чонину, поэтому Сэхун видит только их спины, однако по движениям головы и сбившемуся ритму перекатывания камушка, Сэхун понимает, что они разговаривают.       И в другой ситуации он, наверное, хотел бы узнать, о чём они говорят. Как мирятся друзья после очередной ссоры на одной и той же почве, можно ли помириться сразу, как только друг нагло топотался на твоих страхах. Сэхун не исключает возможности, что он накручивает себя и преувеличивает, но тревогу так легко не успокоишь.       Она сама потихоньку улетучивается, когда Тэмин поворачивается к Чонину с лёгкой улыбкой на губах. Сэхун почти клянется себе, что прочитал по губам «потому что это ты». Чонин обнимает Тэмина за плечи, а дальше Сэхун не смотрит. Он не хочет знать, просто стоят ли они или собираются целоваться, но с момента как Тэмин ушёл из зала, прошло всего десять минут, а эти двое уже улыбаются друг другу, как ни в чём не бывало.       Это потрясающе. Кажется, Сэхун переполняется счастьем от того, что может видеть, как эти двое вместе справляются с проблемой, возможно совсем крохотной для них, но такой тревожной для Сэхуна.       Он не успевает перевести дух, когда в зал заходит Тэмин и направляется прямиком к нему.        – Прости меня, я…        – Не нужно извиняться, я всё понимаю, – перебивает его Сэхун. Ему совсем не нужны его извинения, из них троих Тэмин — тот, кто не виноват вовсе в сложившейся ситуации.        – Эй, – Тэмин резко поворачивается к Чонину. – Ты опять всё рассказал!        – Ну, совсем поверхностно и… – оправдания застывают где-то под рёбрами, куда его беспощадно тычет Тэмин. Чонин заливисто смеётся, пытаясь спастись, Тэмин гадко хихикает, приговаривая, что месть сладка, а Сэхун просто счастлив быть в самом эпицентре этого урагана.              – А ты тоже спишь на парах? – спрашивает Сэхун, запивая холодный рис колой без сахара. Максимально по-гейски, но другой в магазине просто не осталось. Тэмин качает головой и жестом просит подождать, пока он прожует килограмм еды, который впихнул в себя секундой ранее.        – Мне нельзя спасть на парах, я и так с трудом понимаю, что учу, – наконец всё проглотив, отвечает Тэмин.        – Чонин тоже не понимает, но явно об этом не беспокоится, – резонно замечает Сэхун.        – Чонину плевать на оценки, – пожимает плечами Тэмин. – Он даже не помнит, на какой специальности учится.        – На филологии! – уверенно заявляет Чонин. И Сэхуну не хотелось бы с ним спорить, но.        – Вообще-то ты на литературном, – шепчет он, надеясь, что Тэмин не услышит. Но слух у того работает отменно.        – Что и требовалось доказать, – хмыкает Тэмин. – Чонин платит за учёбу, поэтому ему плевать, на каких оценках он будет там сидеть, пока есть возможность получить диплом. А я на гранте. Мне даже не четвёрки съезжать опасно.       Кажется, Тэмин открывается перед ним в абсолютно новом свете.        – А специа..        – Инженер, – с легкой улыбкой говорит Тэмин, словно знает, какой эффект это произведет на Сэхуна.       Тэмин не просто отличник, он отличник-инженер и для Сэхуна это примерно то же, что быть мутантом, потому что даже он с аттестатом с отличием после школы не сдал экзамены достаточно хорошо, чтобы поступить на бесплатное отделение. А учитывая, что Тэмин не спит всю ночь, а после пар танцует и делает уроки… Кажется, где-то ему снова привирают.        – Признайся честно, – пытаясь скрыть своё удивление и восхищение, говорит Сэхун. – Ты сам дьявол.       Тэмин вытягивает своё лицо в удивлении, придавая своему лицу как можно ангельское выражение. И Сэхуну, наверное, стоит отметить, что помимо вышеподуманного, Тэмин ещё умудряется хорошо выглядеть, а вокруг его глаз нет впадин, как колец у Сатурна. Чонин давится едой и старается смеяться как можно тише.        – Ты не спишь и при этом всё успеваешь!        – Я сплю. Просто не подряд, – пожимает плечами Тэмин, словно это естественно для всех людей, и только Сэхун, как идиот, ночью спит подряд шесть-семь часов. – Иногда во время окон часок, полчаса перед тем, как придёт Чонин в зал, часа два перед сменой в комнате отдыха. Ещё у нас есть часовой перерыв ночью, там я полчаса ем, полчаса сплю, – Сэхун загибает пальцы, пытаясь посчитать часы. – Час в метро, пока еду до университета. О, и ещё полчаса, пока едем на работу, – радостно выдаёт Тэмин, а Сэхун смотрит на свои пальцы. У него вышло четыре с половиной часа без учёта окон в расписании.       Сегодня пятница, значит, полноценно Тэмин спал в прошлую субботу, почти неделю назад. У Сэхуна в голове возникает одна бредовая мысль, которую он сразу же кидается исполнять. От этих дебилов и не такому нахватаешься. Он проводит пальцем по подбородку Тэмина, пытаясь зацепить маску.       – Щекотно, – Тэмин подскакивает со стула, пытаясь унять смех. Чонин смотрит на Сэхуна с непонятным прищуром.        – Снимай свою маску, хочу посмотреть, что за невыспавшийся урод там сидит, – серьёзно говорит Сэхун, вызывая у Тэмина ещё больший смех. Это действительно смешно, думает Сэхун, но другого объяснения нормальному лицу найти не может – Тэмин даже не красится!        – Просто кого-то очень любит матушка природа, – с гаденькой улыбкой Тэмин возвращается на своё место, а Сэхуну хочется заехать ему лицу и посмотреть, как скоро «матушка-природа» залечит сломанный нос.              Ночью он снова приезжает к Макдональдсу. Принимая оплату, Тэмин шутя спрашивает, от чего же Сэхун зависим больше – от кофе и мороженого или от их с Чонином общества. Сэхун улыбается в ответ, потому что не может на полном серьёзе сказать, что вообще-то от второго.       Он не задерживается у окна выдачи, отъезжает чуть подальше и становится прямо напротив, чтобы иногда выхватывать в окне Тэмина или Чонина. Те отмывают ресторан, иногда переговариваясь друг с другом. Чонин часто пропадает в области кухни, Тэмин вымывает то одну сторону, то другую. В какой-то момент он налетает на молодого менеджера и строит жалостливое лицо.        – Ну, пожаааааалуйста, – Сэхуну даже не нужно слышать Тэмина, чтобы услышать эту интонацию, милашно-просящую, с которой тот иногда разговаривает в магазине или с Мункю. Менеджер закатывает глаза и кивает, на что Тэмин радостно теребит его руку. Рядом появляется Чонин и тоже чему-то радуется. Сэхуну кажется, что даже прикосновения между Чонином и Тэмином совсем другие, чем с другими.       Уезжая домой, Сэхун обязательно спросит Чонина об этой ситуации.               – Клянчит еду, – пожимает плечами Чонин в ответ. Почему-то Сэхун и не надеялся на другое. – У нас перерыв с четырёх до пяти. Естественно всю нераспроданную продукцию мы списываем. Тэмин очень просит отдать её ему. Менеджеры всегда ведутся, – тихо смеётся Чонин. Его смех отдаётся бабочками в животе.       Чонин снова засыпает, и для Сэхуна это настолько привычная картина, что он даже умудряется аккуратно подсунуть под его голову мягкую подушку, которую недавно купил. В отсутствии Тэмина его влюблённость в Чонина была лёгкой, как весна, и родной, словно конечность, данная с рождения. Сэхуну иногда сложно поверить, что они с Чонином встретились всего четыре месяца назад.       Влюблённость в Чонина была простым чувством, успокаивающим и родным.       Но была и влюблённость в его с Тэмином отношения – и вот эти эмоции были настоящими американскими горками, в которых восхищение граничило с желанием самовыпилиться из их жизни.               – Иногда мне кажется, – говорит Чонин, когда они идут в сторону дворового клуба. – Что ты… ну, знаешь… ладно, забудь, – Чонин машет рукой, а Сэхун, как ни пытается, не получает от него ответа.              В танцевальном зале их встречает не только Тэмин, но и Чимин, лежащий на его бёдрах посреди зала. Сэхун удивляется этой картине, но ещё больше удивляется Чонин, однако, молча проходит к скамейкам.       Тэмин их не замечает, перебирая волосы Чимина и что-то ему рассказывая. Чимин слабо улыбается и кивает, расцветая с каждым словом. Его лицо словно вновь наполняется жизнью от каждого слова. Тэмин улыбается ему в ответ нежно, обволакивающе.       И если это не самая красивая улыбка на свете (сразу после Чониновской, уверяет себя Сэхун), то зачем тогда жить.              – Чимин тоже танцор, – тихо говорит ему Чонин. – Перфекционист до мозга костей, отбитый на голову идеей совершенства. Второй Тэмин, в общем, – тихое хмыканье. – Несмотря на небольшую разницу в возрасте, Тэмин – его пример для подражания.       – Да, я видел, как он на него смотрит, – кивает Сэхун, вспоминая полный обожания взгляд. Даже сейчас Чимин смотрел так, словно разговаривает с самим Господом Богом.       – Короче говоря, у Чимина частенько бывают эмоциональные спады, близкие к депрессии, он любит накручивать себя, – продолжает Чонин. – И в такие моменты он приходит к Тэмину. И хотя Тэмин вообще не умеет успокаивать, чтобы он ни говорил Чимину, тот всегда набирается сил.       Сэхун слушает его вполуха, наблюдая за развернувшейся картиной. Взгляд Тэмина был наполнен заботой и лаской, а Чимин весь состоял из обожания и благодарности. Но даже эти неподдельно нежные узы не могли сравниться с тем, что он видел между Тэмином и Чонином. Где-то краешком сознания, Сэхун даже хотел спихнуть Чимина и положить туда Чонина. Тем краешком, который любил шипперить каноны во всех фандомах.              Спустя минут десять Чимин встаёт и смущается, заметив Чонина с Сэхуном. Первый салютует ему рукой, второй неловко приветствует.       – О, вы уже здесь, – Тэмин, наоборот, ложится на пол, чтобы их увидеть. – Хм, а с этого ракурса ноги Сэхуна ещё длиннее.       Сэхун пропускает эту глупость мимо ушей.        – Потанцуешь с нами? – спрашивает Чонин у Чимина, но тот отрицательно качает головой и садится рядом с Сэхуном.              Во время знакомства они почти не разговаривали, поэтому сейчас они молча наблюдают, как Тэмин с Чонином разминаются и делятся друг с другом утренними новостями. Когда эти двое начинаются танцевать, Сэхун с Чимином почти одновременно восхищённо вдыхают. Наверное, думает Сэхун, они забавно выглядят со стороны – оба с горящими глазами наблюдают за отточенными и слаженными движениями двух танцоров, почти одинаково дышат, провожают взглядами каждый выпад. Только Сэхун смотрит сразу на двоих, на их союз, схожесть и различия, а Чимин не отрывает глаз от Тэмина. Только в один момент он бросает короткий взгляд на Сэхуна и вновь возвращается к объекту восхищения.        – Он потрясающий, – в итоге говорит Чимин, а Сэхун неосознанно кивает. – Я никогда ранее не видел таких людей – прекрасных и внутри, и снаружи. Талантливых, страстных, вдохновляющих.       И хотя Чимин говорит только про одного, Сэхун не может с ним не согласиться.        – Тэмину место на большой сцене, а не в этом пыльном зале, не в университетских аудиториях, и уж тем более не в забегаловке, – продолжает лепетать Чимин. – Он ведь тебе нравится, верно?       Сэхун на автомате кивает, а потом, осознав сказанное, начинает мотать головой. Но не успевает он ничего сказать, как Чимин его перебивает:       – Ничего страшного, это нормально. Мне кажется, что в него невозможно не влюбиться. Даже Чонин когда-то был в него влюблён.       Сэхун не отвечает, его всё равно слушать не будут. Всего одно предложение полностью опустошает его голову, оставляя только одну странную мысль – если Чонин с Чимином такие балаболы, то сколько секретов в час выдаёт Квонхо, если он действительно сдавала, как говорят его друзья.              Во время обеда он внимательно наблюдает за каждым действием Чонина и Тэмина, а затем сразу едет к Макдональдсу, но не для того, чтобы поесть, а для того, чтобы проследить. Он чёртов сталкер, но ему сложно смириться с этим.       Чонин когда-то (!) был влюблён в Тэмина.       Значит ли это, что сейчас между ними ничего нет? То есть все эти взгляды, касания, разговоры, вся эта связь – не любовная? Сэхун и сам мысленно называл эту связь больше, чем любовной, но реальность всё равно сильно выбивает его из колеи.       Тэмин заходит в кафе, сонно потирая глаза, Чонин аккуратно придерживает его за плечо. Станция метро в двух шагах, видимо, Тэмин просто не успевает проснуться после поездки. Кажется, Сэхун впервые видит его сонным и уставшим, а Чонина настолько заботящимся о нём.       И Чимин действительно хочет сказать, что эти двое не встречаются?              Ближе к полуночи они спускаются, их обоих видно в окне драйва. Тэмин в красной футболке поло, Чонин в тёмно-бордовой лёгкой футболке и сером комбинезоне. Они приветствуют остальных, кивают друг другу, молча желая удачной ночи, и приступают каждый к своей работе. Это такая мелочь, но Сэхун чувствует тепло отих трогательных в его представлении отношениях. Ведь они точно за ночь ещё разговаривать будут, словно и не на работе, так какой толк в этом прощании взглядами?              Он уезжает домой, так и не купив макфлури.       Ночью он не спит, просматривая фанвидео из различных сериалов, понимая, насколько был слеп. Разве можно эти наигранные взгляды считать химией? Разве все эти словесные перепалки тянут на хорошие отношения?       Пальцы чешутся написать об этом твиттер, но там его уж точно не поймут.              Накрученный и не выспавшийся он приходит в университет.       Разумеется, жизнь поворачивается к нему тощей задницей именно в этот день. Совместных пар с Чонином нет, преподаватели драконят, одногруппники выводят из себя тупым поведением. Всё ровно как и в школе, когда Сэхун считал себя выше всех других, умный, богатый да в белом плаще.       Во время второй пары пишет Чонин.       «У меня окно, давай встретимся и пожрём. Надо тебе кое-что рассказать, я даже спать не могу от предвкушения». Сообщение заканчивается очень гнусным смайликом.       У Сэхуна, вообще-то, своя пара есть и не отменена, но он всё равно пишет «ок», потому что не выдержит ещё одного часа притворства хорошим мальчиком.              Они встречаются на парковке университета. Чонин уже с пакетом закусок из столовой, а Сэхун позволяет ему со всем этим будущим мусором из крошек сесть на пассажирское сиденье своей машины.       – Крутая у тебя тачка, – замечает Чонин. Без тени зависти или восхищения, просто факт. Наверное, именно за это ему и нравится Чонин. Тому с высокой колокольни плевать на статус и деньги Сэхуна. Они даже никогда не обговаривали это, просто Чонин иногда замечает дорогие вещи Сэхуна и относится к ним, как с само собой разумеющемуся около нового друга.       Они сидят молча – Чонин превращается в чёрную дыру, в которой пропадает еда, а в голове Сэхуна снова крутят вопросы об отношениях Чонина с Тэмином, которые он не может собрать в слова.       Наверное, лучшая тактика – спросить напрямую. В конце концов, он уже в курсе, что они геи, да ещё их обоих выгнали родители. Не может быть, чтобы они сейчас не встречались. Может, Чимин хотел сказать, что Чонин сначала влюбился в Тэмина, и только потом это переросло в отношения? А может, Чимин просто чего-то не знает?       За круговоротом мыслей, Сэхун не сразу замечает, как Чонин начинает говорить.       – Короче, что я хотел рассказать! – щелкает пальцами Чонин, оповещая о начале своей речи. – Сегодня Тэмин чуть не замёрз в холодильнике! Он пошёл вытаскивать запасы молока, а дверь склада захлопнулась, – задыхаясь от смеха, говорит он. – Этот идиот даже не знал, что она открывает изнутри. Если бы я не мыл полы в коридоре и не услышал бы его, так и…       Возможно, это была и смешная история, но Сэхуну было явно не до смеха. Имя Тэмина срывает в голове заслонки, и он перебивает Чонина, повернувшись к нему всем корпусом. Будь у него лампа, он бы посветил ею Чонину в глаза.        – Вы с Тэмином встречаетесь?       Чонин устало вздыхает.        – Ты не нашёл другого времени спросить? Именно тогда, когда я делюсь историей, которая могла бы идеально дополнить мой тост на его свадьбе?       Сэхун не извиняется, а смотрит на него в упор, требуя ответа.       – Нет, мы не встречаемся.       – А…       – И никогда не встречались, – предугадывая вопрос, отвечает Чонин. На лице смешалась усталость и безразличие.       – Чимин сказал, что ты был в него влюблён.       – Я в Чимина? – шутливо спрашивает Чонин, но встретившись с серьёзным лицом Сэхуна, устало отвечает. – Да, я был в него влюблён. По моим меркам, я был влюблён в него непозволительно долго, – он горько усмехается.        – А сейчас?        – Когда я вспоминаю об этом, сердце ноет, будто Тэмин когда-то оставил на нём шрам, чего никогда не было, на самом-то деле. Сейчас я не люблю его. Только как друга, как близкого человека. И в этом, несомненно, только его заслуга.       Сэхун понимает, что влез во что-то слишком личное, но не может отступить назад. Не тогда, когда отношения Чонина и Тэмина приближаются в его глазах к земным. Он молчит, но испытывающим взглядом просит Чонина продолжать.        – Мы всегда были честны друг с другом, поэтому я сказал ему о своих чувствах, как только осознал их. Я совсем не боялся. Я точно знал, что он никогда не оставит меня одного только по этой причине. И он был максимально тактичен. Он пытался не причинять боль, но разве это возможно? – с лёгкой улыбкой говорит Чонин. – Знаешь, что он сказал мне тогда? «Я не готов обменять беззаботные ночные объятия с тобой на горячие поцелуи. Мы можем начать встречаться в любой момент, но мы уже никогда не отмотаем назад». Это было здраво, это было честно. Это сохранило наши отношения.       Возможно, стоило бы что-то сказать, но Сэхун может только кивать. Отношения этих двоих стали в его глаза ещё более нереальными. Несмотря на улыбку, несмотря на слова, на лице Чонина поблёскивают намёки на грусть, словно он жалеет о том, кем они с Тэмином когда-то не стали, пусть и то, кем они являются сейчас – гораздо лучше.       – Но мы один раз поцеловались, кстати, – снова со смехом начинает Чонин. – Он тогда расстался со своим хёном, жаловался мне, что нужно было не кидаться в омут с головой, а сохранить дружеские отношения и с ним тоже. И по пьяни поцеловал меня.       – И как это было? – сдуру ляпает Сэхун и Чонин взрывается смехом.       – Я тут тебе душу изливаю, а тебя интересует только, каким был поцелуй с Тэмином? – У Сэхуна краснеют кончики ушей, а Чонин хватается за подбородок, словно с трудом вспоминая. – Горячим и умелым. Его хён многому его научил, в том числе и круто целоваться. И даже не было неловкости. Он был настойчив, даже схватил меня за шею рукой, – Чонин говорит, словно девушка из магазина на диване, предлагая супер-предложение, а Сэхуна всегда гипнотизировали такие вещи. – Когда он отстранился, он спросил «разве это лучше того, что есть у нас с тобой сейчас?» Меня тогда уже отпустило от любви, но он я был пьян и поцелуй был хорош, что я сдуру ляпнул «да». Тэмин тогда избил меня диванной подушкой. Это будет первая история, которую я расскажу на его свадьбе.       – Думаешь, у него будет свадьба?       – Если его парень не устроит ему хотя бы поддельную, просто в доказательство вечной любви, то зачем ему тогда парень? – пожимает плечами Чонин, будто Тэмин пятилетняя девочка, мечтающая о скором красочном замужестве.       – А сейчас у него есть парень?       – Слишком много подозрительных вопросов, – смеется Чонин. – Хотя тут ничего удивительного, все мы были в него влюблены. Я, Мункю, Воншик, его хёны. Тэмин поразительно самостоятельный и беспомощный одновременно. Мудрый дебил и красивый уродец, особенно когда смеётся.       Сэхун бурчит под нос, что вообще-то не влюблён в Тэмина и спрашивает просто потому, что по Чонину видно, что у него никого нет.       – Прости, если разбередил тебе душу, – через некоторое время говорит Сэхун. Чонин машет рукой, тип забей. Они выходят из машины и, наверное, в фанфике это был бы намёк на новую ступень в их отношениях. По крайней мере, в сериалах люди после этого сближались, но у Сэхуна ощущение, словно они стали ещё дальше друг от друга.       Чонин, рассказывающий о своей предыдущей влюблённости совсем не был похож на тот образ, в который когда-то влюбился Сэхун. Это не было изменением в плохую сторону, это просто был другой Чонин. Теперь фантом Тэмина и их отношений преследовал Чонина даже тогда, когда он был с Сэхуном наедине.       И Сэхун не видит в этом ничего плохого.              Он пропускает последние пары и сразу идёт вдворовой клуб, хотя и знает, что там никого нет. Он пишет Чонину смс только когда заходит в пустой зал.       Сэхун садится посреди зала, как обычно садится Тэмин и ещё глубже погружается в свои мысли. Наверное, совсем немного, но ему завидно. У него никогда не было таких отношений с кем-либо, ему не про кого рассказывать постыдные истории, никто не опозорит его на его свадьбе. У него не было отношений, а его ревность и влюблённость в Чонина вряд ли хоть на тысячную долю похожа на то, что испытывал Чонин, когда был влюблён в Тэмина.       Раньше Сэхун никогда не думал, что он что-то упускает в жизни, но послушав Чонина, ему кажется, что его жизнь несколько неполноценная. Возможно,было бы здорово по настоящему влюбиться. Чтобы с внутренними метаниями и истериками от ревности. Чтобы эта ревность сгорала, а не потухла при виде чужих счастливых отношений. Ведь если бы Тэмин с Чонином действительно встречались, то Сэхун сдался бы без боя.       Да он и сейчас сдаётся без боя.              – О, ты уже здесь? – его приводит в себя удивлённый голос Тэмина. Прежде чем поднять голову, Сэхун кидает взгляд на время на телефоне – он сидит здесь уже два часа. Тэмин опускается рядом до того, как Сэхун успевает посмотреть на него в зеркале.       – Вообще-то, – деловито говорит Тэмин, копаясь в своём рюкзаке. – Это моё место. Я здесь сплю.       – Прямо посреди зала? – уточняет Сэхун и немного двигается.       – Ну да, сюда не попадает солнце, – пожимает плечами Тэмин и достаёт из рюкзака маленькую подушку. – Зацени, – крутит он ею перед лицом Сэхуна. – Джинки-хён подарил.        – Это тот хён, с которым ты встречался в школе? – сдуру спрашивает Сэхун и осознает, что совершил за день слишком много ошибок, когда встречается с растерянным и удивлённым взглядом Тэмина.        – Иногда мне кажется, что Чонин слишком много тебе рассказывает, – теребя в руках подушку, говорит Тэмин. – Это не секрет, и нет, это не тот хён.        – Прости.        – Ты тут не причём. Просто я хотел бы сам решать, что тебе стоит знать, а что нет, – честность Тэмина обескураживает. Фактически, он прямым текстом говорит Сэхуну о существующей между ними стене и Сэхуну бы обидеться, да только на что? На правду? Они с Тэмином пока и не старались стать лучшими друзьями. Да и Сэхун знает о Тэмине больше, чем Тэмин о нём.       – Я посплю, ты не против? – Тэмин ложится на пол, подкладывает под голову подушку и почти сразу засыпает. И в этот момент Сэхун понимает слова Чонина про беспомощность. Да, он уже видел неприспособленного к жизни Тэмина, но такого… слабого? открытого? незащищенного самим же собой? он видит впервые.       И это, чёрт побери, трогательное зрелище.              Чонин приходит только через час. Сэхуну кажется, что он специально приходит сюда с опозданием, чтобы дать Тэмину побольше времени поспать. Тот слышит шаги Чонина ещё с начала коридора и садится, сонно потирая глаза. Немного разминает спину и идёт к розетке, чтобы подключить колонки и телефон. Включает музыку и возвращается на середину зала, кажется, забыв о существовании Сэхуна.       Чонин заходит в зал ровно в тот момент, когда Тэмин снова садится, словно это их ритуал при встрече в этом зале, ведь когда бы Сэхун не приходил сюда с Чонином, Тэмин всегда сидел посреди зала, а музыка уже была включена.       – Разлад в королевской семье? – спрашивает Тэмин, кивая головой в сторону Сэхуна. – Сегодня вы пришли по отдельности.       – Просто Сэхун сбежал с пар, – говорит Чонин, подходя к Тэмину ближе. Он не успевает увернуться от сильного удара по заднице.       – Это за твой длинный язык, – коротко поясняет Тэмин и Чонин принимает своё наказание.       – Давай в субботу вечером соберемся у нас на квартире, поболтаем, выпьем пива, – предлагает Чонин. – Сам о себе всё расскажешь.        – СаМ о СеБе ВсЁ рАсСкАжЕшЬ, – пародирует его Тэмин, и его сходство со Спанчбобом из мема было просто 100%. Сэхун прыскает в кулак, чем случайно напоминает о своём существовании.       – Во, – показывает в его сторону Чонин. – Он полностью согласен.        – Тогда с него алкоголь, – легко соглашается Тэмин. – Сэхун, ты пьёшь?        – Нет.        – Тогда не с тебя, – разочарованно тянет Тэмин. – Ладно, просто принеси закуски. Не вздумай приходить с пустыми руками, – угрожает он пальцем.       Сэхун кивает. Кажется, их отношения с Тэмином (если их так можно назвать) никогда не поменяются. Даже сейчас он ведёт себя так, словно Сэхун не знает о нём слишком многого.              Вечером Сэхун сначала заезжает домой. Суббота уже завтра, а значит, надо словить брата и спросить у него, какие закуски брать на такие посиделки уже сейчас, пока тот не ушёл на пятничную тусню. Утром спрашивать бесполезно – половину субботы брат отходит от похмелья и едва помнит, как его зовут. Сэхун надеется, что восприимчивость к алкоголю у них не семейная.       Брат ржёт вместо ответа и зовёт папу погиенить с ним. Отец бросает что-то вроде «наконец-то вырос» и начинает его консультировать с фоновой музыкой из задыхающегося от смеха брата. Сэхун кивает, хотя не запоминает и половины, потому что кулак чешется ударить старшего, но при родителях как-то неприлично.        – А вы сегодня пойдете? – интересуется мама, зашедшая на огонёк.        – Нет, завтра соберемся. Но я не знаю, останусь ли с ночёвкой.        – Если там будет тот-самый-парень, – ведёт бровью мама, а отец с братом сразу же замолкают. – То обязательно задержись до утра.       Сэхун смущается и кивает.        – Скоро вернусь, – бросает он, наконец, сбегая из квартиры. Обсуждать с семьей такие вещи было для него в новинку и очень неловко. Но, с другой стороны, ему больше не у кого просить совета.              Он немного катается по городу, чтобы освежить голову и дать рассосаться очереди на драйв, которая всегда скапливается в пятницу ночью. Ближе к двум он заезжает за латте. Тэмин немного уставший, поэтому Сэхун не донимает его разговорами и почти сразу отъезжает на излюбленное для обзора место и наблюдает за работающими Тэмином и Чонином. Первый протирает поверхности, второй снует мимо окна с каким-то железками. Иногда Чонин лапает оборудование, оставляя на нём масляные пятна, или самого Тэмина. Когда он хватает его за зад, Тэмин почти привычным жестом бьёт его тряпкой по щеке, а затем сразу по бедру. Чонин поднимает лапки и капитулирует.       Сэхун тихо смеётся, со стороны это всё-таки забавная картина. Но отчего-то она ему не нравится. То ли злость, то ли зависть начинают разгораться в нём маленьким огонёчком. Пока не поздно, можно было бы уехать, но Чонин снова попадает в обзор, наваливаясь на Тэмина и жалуясь ему на что-то.       Название эмоции всплывает в мозгу само по себе.       Ревность.       И ревнует он явно не Чонина.              Сэхун не любит просыпаться с плохими для себя новостями, как сегодня.       Он просыпается с осознанием, что влюбился в Тэмина.              …       …       …       …       «Мне срочно нужна картинка конца света, чтобы выразить свои чувства в твиттер».       «Фото Ли Тэмина подойдёт».              Сэхун смотрит в потолок, пытаясь понять, как он умудрился так вляпаться. Эта симпатия росла в нём давно, раз её видели Чонин и Чимин, но почему он сразу не почувствовал в себе изменений? Да, у Тэмина красивый голос и он постоянно улыбается, он действительно вдохновляющий, как говорит Чимин, но неужели только из-за этого?       Хотя, когда он влюблялся в Чонина, причин было ещё меньше.              Сэхуну неловко.       С его первой влюблённости прошло меньше полугода, и вот он теперь – с новым объектом воздыхания. Насколько же ветренна его натура? Или это магия Тэмина, о которой раньше говорил Чонин? Может, стоит подождать немного и его отпустит? А сколько ждать-то? Снова полгода? Или год? А сколько там ждал Чонин, пока его отпустит?       В дверь стучится мама и предлагает выйти на обед, а ему стыдно выйти. Потому что это мама, она сразу просечёт, что Сэхун опять влез туда же, куда и остальные. Чёртов хайпожор, всем нравится и ему тоже! С сериалами такое поведение проблемой не казалось.              Сэхун быстро обедает и снова исчезает в своей комнате. В любую другую субботу него было бы два дня на размышления, но это, чёрт возьми, та самая суббота, в которую они договорились встретиться на квартире у Тэмина с Чонином. Это значит, что он увидит их в домашней обстановке и пьяных, и он сам будет пьяный и вообще… Ещё не поздно отказаться?       Сэхун берёт телефон с твёрдым намерением написать Чонину, что у него прихватило живот и он срёт бабочками, так что прости, друг, никуда не пойду, но в этот же момент к нему приходит сообщение от Чонина с адресом. Следующее сообщение приходит с изображением их дома на карте.       «Тэмин попросил напомнить, что плата за вход берётся едой» и фото сурового (но милого) Тэмина.       Сэхун переворачивает телефон с такой скоростью, словно там появилась девочка из «Звонка» и пришла по его душу. Хотя он был бы не против такого исхода. Когда лицо Тэмина стало вызывать в нём ТАКИЕ эмоции?       «И не забудь запасную одежду, если останешься на ночь. Зная, как мы пьём, ты точно останешься».       Несмотря на панику, Сэхун больше не думает об отказе. Он переводит дыхание и начинает копаться в одежде. Всё-таки костюм – лицо мужчины.       Он подбирает одежду так, словно идёт на свидание, но почему-то ему очень хочется Тэмину понравиться. Вызвать в нём интерес. Показаться ему красивым. Влюбить в себя. (лол) (даже Сэхуну эта мысль кажется смешной).       Он подбирает одежду, в которой пойдёт, и с такой же тщательностью подбирает одежду, в которой будет спать, потому что утром, когда Тэмин проснётся с похмелья, он должен быть обескуражен красотой. Да, именно так. На сборы уходят добрые полтора часа, потому что Сэхун абсолютно не представляет, что в понятии Тэмина красивый и привлекательный.              Сэхун выхватывает себя в зеркале и останавливается, чтобы перевести дух и просто посмотреть на себя.       Он, О Сэхун, выбирает одежду, чтобы понравиться парню. Это звучит дико даже по меркам вчерашнего Сэхуна, не говоря уже о прошлогоднем Сэхуне. Сэхун думает о том, чтобы кому-то понравиться и даже предпринимает для этого какие-то попытки. Он словно не в своем теле, или это его тело, но абсолютно другой хозяин. Даже мысли о встрече с Чонином не вызывали в нём таких действий.       Так почему сейчас всё иначе?       С чего он вообще взял, что может Тэмину понравиться? У такого как он, вероятнее всего, список отвергнутых парней длиннее списка просмотренных Сэхуном сериалов. Как он при этом умудрялся быть школьным изгоем – Сэхуну никогда не понять.              Отбросив все мысли, Сэхун быстро приводит себя в порядок, одевается и едет за закусками. Учитывая, что он не помнит вообще ничего, что советовал вчера отец, Сэхун может надеяться только на божью помощь и раскладку продуктов в супермаркете.              Ближе к шести вечера он уже стоит перед дверью квартиры и неуверенно нажимает на звонок. Утренняя уверенность и желание понравиться куда-то пропали, теперь снова хочется сбежать. Потому что он не умеет пить, не умеет вести пьяные разговоры, и вообще он опозорится перед всеми, кто там будет.       Дверь открывает Чимин, тихо здоровается, забирает пакет с закусками и предлагает пройти внутрь. Из гостиной выглядывает Чонин и рукой зовёт за собой. Квартирка у них совсем маленькая – коридор почти сразу упирается в кухню, слева две двери – одна в гостиную, ближе ко входу, другая в туалет. В гостиной вдоль стены стоят шкафы с одеждой и собранные футоны. Посреди комнаты маленький столик, вокруг которого столпилось шестеро человек, и, собственно, этим вся комната и забита. Ну, хоть место присесть для Сэхуна осталось, и на том спасибо.       – Лучше сразу переоденься в домашнее, – шёпотом советует Чонин, когда Сэхун приземляется около него. – Когда у Воншика в руках бутылка, рука странным образом магнитом тянется к красивым вещам.       Сэхун кивает, поднимается и застывает. Потому что в этот момент поднимается и Тэмин. На нём растянутая майка в полоску и широкие шорты до колена. Сэхун не уверен, что именно записывать как причину смерти – выпирающие ключицы или худющие ноги.       Наверное, всё-таки ключицы, потому что чтобы на них смотреть не надо так сильно наклоняться, они прямо нападают на глаза, невозможно отвести взгляд. Словно умелый мастер выбил их из мрамора, а потом обтянул кожей, это преступление против человечества! Мысли и обвинения роем носятся по голове, пока его не приводит в себя голос Тэмина.       – Показать, где туалет?       – Нет, спасибо, – как в заторможенной съёмке отвечает Сэхун. – Здесь сложно потеряться.       Просто Сэхун не был готов, что Тэмин такой красивый. Да, он видел его каждый день, но разве он всегда был НАСТОЛЬКО красивым? Или Сэхун просто хорошо отрицал действительность?       – Ой, тут все свои, переодевайся здесь, – влезает Мункю. – Было бы кого стесняться.       Здесь Сэхун стесняется всех.              Он жалеет, что пришёл в тот момент, когда Квонхо гордо всем заявляет, что Чонин ему сказал, что Сэхун не пьёт. Естественно, теперь Сэхун пьёт, но не просто так, а под пристальным присмотром остальных, чтобы выпил как можно больше.       – Не ссы, будет плохо – туалет рядом, – обнадёживающе говорит Воншик. – А Мункю у нас так вообще профессиональная мамка. С каких только тусовок он меня не вытягивал.       – Пивом вообще невозможно отравиться, – уверенно заявляет Квонхо, игнорируя мотающего головой Чимина на фоне.       И Сэхуну приходится пить, хотя он и старается делать это минимальными глотками, чтобы дольше оставаться в трезвом уме.              – Предлагаю игру, – хлопает в ладоши Мункю, чтобы привлечь к себе внимание. До этого все были заняты скромным ужином и обсуждением недавних событий друг друга, всё было похоже на обычные пятничные посиделки и было довольно уютно, Сэхун именно так и видел в сериалах. И да, человека, который всё разрушит и превратит уютную атмосферу в неловкую, он предвидел, потому что в сериалах иначе не бывает.       – Надо сделать кому-то из присутствующих как можно более сопливый комплимент, чтобы нас всех передёрнуло от сахара, – говорит Мункю и все с радостью соглашаются. Ладно, такую игру Сэхун предвидеть не мог, она странная даже для сценаристов, видимо. – Начну я, а тот, кому я сделаю комплимент, должен будет сделать комплимент кому-нибудь дальше и так по кругу. Повторяться с людьми нельзя!       Мункю говорит что-то про сердце и сильные руки и доверие и передаёт эстафету Квонхо, тот делает довольно смущающий комплимент Чимину. Тот краснеет, но набирается сил и говорит Сэхуну, что тот солнышко. Это слабый ход, считают все, в том числе и Сэхун. До него даже не сразу доходит, что теперь его черёд. В голове всплывают все прочитанные фанфики и манга, все просмотренные сериалы и фильмы. Ему есть чем крыть. И сказать это хочется только одному человеку.       – Тэмин, – уверенно начинает он. Кажется, алкоголь в крови даёт о себе. – Из всех семи миллиардов людей на планете, тебе улыбка идёт больше всех.       Наступает тишина, в которой Сэхун словно издалека слышит собственное сожаление об этом поступке. Затем она прерывается имитацией рвотных позывов. Пока все ёжатся, Тэмин начинается смеяться и, задыхаясь, благодарит Сэхуна.       – Это было довольно забавно, – говорит он.       Чонин предлагает игру свернуть, потому что ещё один хоть на одну букву похожий на этот комплимент он просто не выдержит. Квонхо же начинает говорить о том, что Тэмину даже его бывшие таких комплиментов не говорили.       – Тебя рядом не было, так что не придумывай, – влезает Мункю. – Был у него один старпёр, только гадостями сладкими и осыпал.       – Он не старпёр, – сразу же возмущается Тэмин и достаёт кулаком до коленки Мункю.       – Один из бывших парней Тэмина был старше его аж на семь лет, – говорит Квонхо Сэхуну. Кроме него это, видимо, знали все. – Буквально в прошлом году расстались, Тэмин с ним жил даже почти три месяца.       – Ох, трудное для Чонина тогда времечко было, – гогочет Воншик. – Этот парень постоянно крал Тэмина на свидания во время выходных или танцев. Мы почти не видели его.       – Зато мы точно знаем, когда у Тэмина был первый секс, – добавляет Мункю, а Тэмин начинает отчаянно краснеть. Тут уже и Чимин навострил уши, он, видимо, не в курсе. – Он пришёл в университет со следом от укуса на шейном позвонке.       – А потом, когда мы переодевались в танцевальном зале, – встревает Чонин. – У него бёдра были в засосах. Вы можете себе это представить? Бёдра! В засосах!       – Юнхо был тем ещё извращенцем, – завершает Квонхо, игнорируя Тэминовское «да не был он извращенцем!» – И член у него был огромный.       – Эй, – наконец взрывается Тэмин и ногами пытается избить Квонхо, из-за чего у того выпадает бутылка из рук.       Они все красные от алкоголя и духоты, но Сэхун видит, как горят уши Тэмина.       – А вы откуда про член знаете? – спрашивает Сэхун, за что огребает полный злобы взгляд, за то, что снова это тему поднял.       – Когда у них впервые был секс с проникновением, Тэмин нам почти десять минут посылал голосовые сообщения с жалобами на то, что у него всё болит после этого огромного члена, – почти что радостно говорит Квонхо, несмотря на разлитое пиво. Он всегда может взять вторую бутылку, а вот позлить Тэмина – это святое. А Сэхун наконец убеждается, что да, Квонхо сдавала.       – А ещё он танцевать три дня не мог, – добавляет Чонин.       – Бесите, придурки, – обиженно сопит Тэмин, агрессивно опустошая свою бутылку.              Сэхун хочет спросить продругих бывших Тэмина, но это будет слишком палевно, как ему кажется. Поэтому он молчаливо наблюдает за остальными, как Квонхо с радостью доводит до краски теперь Воншика, рассказывая не менее постыдные истории, в которых Воншик, заядлый натурал, всю ночь ухаживал за парнем, потому что тот задел его гордость.       С лица Тэмина сходит краска и он со всеми остальными смеётся над Воншиком и этой ситуацией. Видимо, это у них дружба такая – все против всех.       Когда Тэмин смеётся, он звучит как задыхающийся тюлень, а выглядит и того хуже с расплывшимся по всему лицу ртом и исчезнувшими в небытие глазами, только морщины-то и видно. Вот только что-то в Сэхуне ёкает отэто картины.       Сидеть напротив Тэмина – издевательство, поэтому Сэхун уходит в туалет, чтобы привести мысли в порядок и с надеждой сесть на другое место по возвращению. Сидя на закрытом унитазе, он просматривает разные видео с котиками, с ужасом для себя отмечая, что даже это не настолько мило, как Тэмин, маленькой рукой прикрывающий своё тюленье смеющееся лицо.       Когда он возвращается назад, все уже поменялись местами в зависимости от того, кто с кем разговаривает. И свободное место осталось естественно только около Тэмина. Сэхун думает о том, что надо сходить в церковь и замолить все свои грехи за это.       (а ещё он невольно думает, сможет ли Тэмин попасть в церковь или же сразу заживо сгорит).       Тэмин о чём-то воодушевлённо спорит с Мункю, Сэхун даже не вслушивается, только наблюдает. За живой мимикой и постоянным изменением голоса, за мелькающим местами эгьё и хватаниями за плечо Мункю. Откровенно говоря, Тэмин сейчас не был классическим красавцем, но что-то в его лице притягивает Сэхуна и он не может отвести него взгляда. Наверное, это по пьяни или по любви, но Сэхун даже умудряется проигнорировать странный смешок со стороны Чонина, засматриваясь лицом Тэмина.       Мункю поднимается за очередной порцией холодного пива, и Тэмин ощущает на себе взгляд Сэхуна.       – Да? – спрашивает он настолько мило, что все котики совместно с щенками из интернета блекнут на его фоне. Он широко раскрывает глаза, а у него на нижней губе остаётся соль от только что съеденного анчоуса. Чёрт, если это не лучший шанс слизать соль с его губ, то когда же ещё.       Сначала Тэмин непонимающе сидит прямо, но когда Сэхун наклоняется к его лицу слишком близко, то начинает медленно отстраняться, пока не опускается полностью на спину, а Сэхун не нависает над ним.       Внутренний мангаридер внутри него ликует, потому что невозможно найти более яойного кадра. Тэмин под ним раскрасневшийся, беспомощный, а чёлка беспорядочно закрывает расширившиеся от удивления глаза. Одной ладонью Сэхун упирается в пол, и она, чёрт возьми, размером с голову Тэмина. Несмотря на не очень удобную позу, второй рукой он проводит по щеке, опускает голову, чтобы слизать соль… и придавливает Тэмина своим весом.              Сэхун просыпается от запаха протухшего рыбного бульона и из-за ноги, беспардонно лежащей на его животе. Тело ломит, голова раскалывается и у Сэхуна уходят добрые пять минут, чтобы вспомнить кто он и где. Но вот воспоминания в картинку складываться не хотят.       Обладателем беспардонной ноги оказывается Воншик. С другой стороны от Сэхуна лежит Квонхо. Над головой ещё один футон, но уже пустой. Скинув с себя ногу и приподнявшись на локтях, Сэхун осматривает комнату, в которой кое-как уместилось шесть футонов для сна. С другой стороны от Воншика сбитое в кучу одеяло, кто-то уже проснулся, после бесформенное нечто, явно ещё спящее, на которое закинул руку и ногу рядом спящий Чонин.       В квартире семь парней и все они вчера пили, а, значит, Сэхуну надо воспользоваться шансом и сбегать в душ, пока большинство спит.       С кухни кто-то приветствует его и говорит, что полотенца для всех лежат на стиральной машине. Сэхун скомкано благодарит, но даже не знает, кого. В душе он обнаруживает ещё одну проблему на свою несчастную голову и благодарит всех известных ему богов, что все в комнате спали, когда он проснулся.       Стояк – это явно не то, с чем хочется просыпаться после гейской алкопати. Хотя алкопати её сложно назвать, скорее алкогольные посиделки. Да и три натурала на четверых геев не тянет на «гейскую» компанию.       Сэхун смущён, ещё никогда не приходилось дрочить в чужой квартире, но что поделать, всё бывает впервые, даже его похмелье. Быстро разобравшись с проблемой и приняв наскоро душ, Сэхун одевается под методичный стук в дверь.       – Выхожу, выхожу, – бурчит он, чувствуя, как этот стук этом отдаёт в голове. Он резко открывает дверь и сталкивается с кулаком Тэмина, который пытается и дальше стучать по двери. У него заспанные и перекошенные глаза, чуть опухшее лицо, сухие губы, которые вчера…       – Заходи, – почти пищит Сэхун и со скоростью света возвращается под одеяло в гостиную. Лицо Тэмина напомнило ему о том, как позорно он вчера уснул. Он же всерьёз собирался его поцеловать, но просто свалился на него. Остаётся только надеяться, что остальные сжалятся над ним, и не будут поднимать на смех.              Постепенно все вставали и поочерёдно кушали, потому что на кухне больше двух людей не помещалось, а есть похмельный суп, сидя на полу, такое себе развлечение. Сэхун ел вместе с Чимином, который постоянно норовился уснуть и даже один раз клюнул носом в бульон. В гостиной велись ленивые разговоры, пока поодиночке все не стали расходиться. Никто о ночном позоре Сэхуна не вспомнил.       Это, конечно, не повод расслабляться, может они просто ещё сами не вспомнили, но сегодня Сэхун не готов дать им отпор.              – Ладно, я тоже пойду, – говорит Сэхун, поднимаясь с пола. Ленивая и неспешная атмосфера усыпляла, а ему такой радости снова не надо.       – Хорошо, – Тэмин поднимается за ним и провожает до двери. На нём всё та же кофта, которая ничего не скрывает в области шеи и ключиц, а губы после супа наполнились краской и на вид стали ещё более привлекательными. Если бы на губах у Тэмина что-то было, Сэхун бы сейчас воспользовался шансом слизать с них что-нибудь. Потому что стыдно ему только за то, что он уснул.       – Спасибо, что пришёл, – улыбается Тэмин, а Сэхуну хочется остаться, прижать его к стене, провести одной рукой по торсу, а другой по выгравированным ключицам, прижаться губами к выпирающему кадыку и…       – Пока, – смущенно бросает Сэхун и выбегает из квартиры, пока фантазия совсем не разыгралась.              Вернувшись домой, Сэхун собирает срочное собрание всех своих эмоций и мыслей. На повестке дня – открытие в себе стороны извращенца. Собрание выходит шумным, скомканным, но новичка все принимают.       Наверное, Сэхуну надо обвести этот день в календаре.              К своей же радости и в понедельник ни Чонин, ни Тэмин о субботнем происшествии не вспоминают. Им либо память отшибло, либо для них засыпать на Тэмине настолько естественно, что они даже не обращают на это внимание. Очень сложно даже предположить, что они вежливо молчат об этом, этим гиенам дай только повод над кем-нибудь потешиться.       Тэмин привычно сидит посреди зала, когда Сэхун с Чонином заходят, и машет их отражению. Сэхун как и всегда машет в ответ, вот только сегодня сердце непривычно заходится быстрым стуком при его виде. А может, так было всегда, просто Сэхун не обращал внимания?       Тэмин с Чонином снова уединяются в уголочке, обсуждая что-то между собой, Тэмин смеётся и улыбается, и это выглядит одновременно кулаконапрашиваемо и умилительно, что Сэхун невольно думает, что ненавидеть Тэмина было гораздо проще.       И эта мысль слишком сильно засела у него в голове и горит красным светом почти каждый раз, когда он видит Тэмина. Сердце делает ебоньк, а Сэхуну остаётся только смириться с этим и смотреть, как Тэмин продолжает держать между ними дистанцию, как и раньше, обнимается с Чонином и улыбается всем гостям Макдональдса. Чёрт, он Сэхуну даже улыбается точно также, как и всем гостям, это возмутительно! Надо потребовать компенсацию за моральный ущерб.              В три часа ночи, когда машин почти нет, Сэхун пешком подходит к окну выдачи и стучится. Тэмин сразу же обращает на него внимание и открывает окно.       – Менеджер рядом? – спрашивает Сэхун, хоть и понимает, что начинает как-то не оттуда. Тэмин теряется, но отвечает довольно быстро:       – Нет.       – Тогда держи, – Сэхун вытаскивает из кармана куртки витаминный напиток и протягивает его Тэмину. Эта штука помогла ему чуть сблизиться с Чонином, поможет и в этот раз, уверен Сэхун. Тэмин благодарно улыбается, принимая из рук бутылочку, но почти сразу морщится, стоит только перевести на неё взгляд.       – Что такое? – Сэхун ещё даже не начал полноценно ухаживать, а уже облажался.       – Он со вкусом моркови, – произносит Тэмин так, словно его вырвет от одного только слова. – Мерзость какая. Я лучше Чонину отдам.       «Ну. Почему. Из. Всех. Вкусов. Я. Взял. Именно. Морковь?...»       – В любом случае, спасибо, – говорит Тэмин и как-то ласково улыбается, почти как Чимину. Ой, нет, спасибо, с Чимином в одной категории оказаться совсем не хочется.       – Ну или отдай Чонину, я всё равно вам двоим принёс, – пытаясь придать лицу холодно-отстранённое выражение лица, говорит Сэхун. – Я пошёл.       Тэмин машет ему рукой и закрывает окно.       Сэхун садится в машину с пониманием, что ему, кажется, не обойтись без плана действий и тщательного расследования.       Благо друзья у Тэмина балаболы, как же хорошо.              Первое, что делает Чонин, когда видит Сэхуна – смеётся почти на всю аудиторию и зовёт лошарой. Чжинри, заходящая в кабинет, бьёт его по затылку и ласково просит «свернуть варежку». – Если ты не скажешь, что сделал это специально, я снова назову тебя «лошарой», – честно говорит Чонин, садясь рядом. Он смахивает с уголков глаз собравшиеся слёзы.       – Откуда я мог знать, что он не любит морковь. Ты-то хоть любишь? – у Сэхуна, конечно, есть деньги, но впустую тратиться на напиток тоже по-своему обидно.       – Не фанат, но с удовольствием выпил. А огуречный вкус думал купить?       – Думал, – отвечает Сэхун, а Чонин снова заходится смехом. – Что опять смешного?       – Тэмин эти два овоща просто ненавидит, – отдышавшись, поясняет Чонин. – Его воротит от вида, запаха, вкуса, да даже упоминания! Так что запомни это, друг мой. Чимин тоже один раз купил ему морковные чипсы. Морковные чипсы!       Это информация немного успокаивает Сэхуна, потому что морковные чипсы достать сложновато, а, значит, Чимин прям заморочился, чтобы их достать и такая вот беда.       – Ладно, спасибо, буду знать, – кивает Сэхун и впервые в жизни ждёт, когда Чонин наконец ляжет головой на чёртову парту и уснёт. Он бы сказал «я учту», но тогда это спалит его как человека, которому эта информация действительно нужна.              И хотя Сэхун решает действовать открыто и не скрывать своих эмоций в сторону Тэмина, как это было с Чонином, слишком рано открываться, тем более перед его друзьями, тоже не хочется. Они вроде бы и не плохие, но вот сочувствия от них вряд ли дождёшься, они скажут что-то вроде «все мы через это проходили», будто Сэхун и сам не в курсе.       Конечно, он не может не думать о том, что он «очередной» влюблённый в Ли Тэмина в их компании. Что-то вроде «все прыгнули, и я прыгнул». Вот только щекочущие чувства внутри и обволакивающее тепло, которое разливается по телу, когда он видит Тэмина, сложно назвать временным чувством и уж тем более стадным. Хотя, наверное, так думали все, кто влюблялся в Тэмина.       Сэхун опирается локтями в колени и кладёт подбородок на ладони, наблюдая за танцующим Тэмином. Почему-то его хотелось добиться. Если с Чонином ему хватало какого-то интригующего восхищения, то с Тэмином ему хотелось отношений – с прикосновениями, объятиями, пошлыми шутками и свиданиями. Дальше Сэхун пока не забегал и старался не строить планов на «долго и счастливо». Просто хотелось любить Тэмина безболезненно и получать от него любовь в ответ. Вот только откуда это желание и долго ли оно продержится – Сэхун не мог сказать точно. Но пока оно есть, он будет за него держаться, как бы эгоистично это не было.              Пока они танцуют в зале, на улице резко холодает, из-за чего обед на улице возле супермаркета отменяется. У них у всех тонкие куртки, поэтому выбегать всем вместе – нерезонно, отмечает Тэмин, предлагая разыграть на камень-ножницы-бумага, кто из них побежит за обедом.       Всё это пахнет подставой, думает Сэхун. А через секунду понимает, что так и было, когда Тэмин с Чонин празднуют победу и говорят Сэхуну, что им купить. Сэхун старается запомнить, но единственная мысль, которая бьётся у него в голове – не смей покупать морковь или огурцы. Перед самым выходом Тэмин таки проявляет сострадание и даёт Сэхуну свою кофту, чтобы Сэхуну было хоть чуточку теплее.              Оказавшись на улице, первым желанием Сэхуна было послать урчащий желудок подальше и вернуться в зал. Потому что лучше помучиться чуть-чуть от голода, чем сдохнуть от мороза, пробирающегося под одежду. Вот только если мороз не прекратится, первым делом эти двое съедят его.       Делать нечего, Сэхун как можно сильнее кутается в куртку, но вместо того, чтобы идти в супермаркет, идёт к университету за своей машиной. Всё равно потом из зала уезжать надо. А на машине и быстрее, и теплее.       Оказавшись в родном салоне, Сэхун первым делом включает печку до температуры адского пекла, чтобы согреться. Руки неприятно сжимают обтягивающие их рукава чужой кофты, и до Сэхуна только сейчас доходит, что он в кофте Тэмина. Он быстро снимает куртку, а затем и саму кофту, чтобы не растянуть её. На Тэмине она немного болтается, а вот Сэхуну жмёт. Кажется, внутренний шиппер сейчас бегает по аду с криком «кинковая разница в размерах». Сэхун отметает эту мысль, как и то, что кофту можно было бы понюхать, потому что он же не извращенец.       Точнее извращенец, но не настолько.              Когда Сэхун возвращается, его встречают так, словно он вернулся с войны. Ну или как Христа-Спасителя. А когда он говорит, что довезёт их на машине на работу, так вообще как на самого Бога.              – Слушай, Сэхун, – спрашивает Чонин, хлюпая рамёном. – А сколько парней у тебя было?       – Это важно? – смущается Сэхун. Ну да, самое время показать, что он неопытный девственник и снизить свои шансы на отношения с Тэмином до нуля. Вот от кого, а от Чонина он такой подставы не ожидал. А стоило бы.       – Просто интересно. Вот у меня один, – пожимает плечами Чонин. – У этого придурка аж трое.       Вот и прекрасно, думает Сэхун. Вот теперь причин смущаться ещё больше.       – Не забудь сообщить ему имена, место работы и длину членов в сантиметрах, – комментирует Тэмин, лишь на секунду оторвавшись от еды. Поразительно, что вообще оторвался. Обычно набивает щёки как хомяк и жует себе молча.       – Минхо, Юнхо и…, – радостно начинает Чонин, но замолкает от сильного удара по коленке. – Но господин же сам разрешил!       – А я Шелдон Купер, – ляпает Сэхун, чтобы утихомирить этих двоих. Их перепалки были детскими и забавными, но ему больше нравится, когда они вместе, а не друг против друга.       – Кто? – Ох, точно.       – Ну, в общем, – куда проще было бы вообще молчать, чем неловко объяснять шутку. – У меня ноль.       Он готов услышать шутки или смех, почти готов покрыться краской, но Тэмин только пожимает плечами.       – Значит скоро появится, – за количеством еды в его щеках фраза не сразу ясна, но Сэхун отчего-то смущается, будто Тэмин ему комплимент отвесил. – Ты умный, интересный, много в чём сечешь, – дожевав, продолжает Тэмин и словно не замечает, как лицо Сэхуна переливается всеми оттенками красного. – И ты красивый.       – Спорные аргументы, Ваша честь, – встревает Чонин и портит момент (спасибо ему за это.серьёзно). – Вы тупой и единственные ваш интересы это танцы и нарисованные школьницы, вы страшнее атомной войны, но парни к вам так и клеятся.       – I’moriginal, baby, – Тэмин только что ответил ему строчкой из «Showmethemoney», Сэхуну понадобится время, чтобы это пережить. Сразу после того, как он переживёт все сказанные в его сторону комплименты.              – У тебя классная машина, – говорит Чонин, когда они с Тэмином удобно устраиваются на заднем сидении. Сэхуну было бы лучше, пусть и не комфортнее, если бы Тэмин сел рядом с ним, но сказать это вслух язык не поворачивается.       – На такой было бы удобно выезжать за город на мальчишники, – мечтательно говорит Тэмин.        – Ну уж нет, семь человек в одну машину не поместятся, – говорит Сэхун, представляя какими ужасными будут эти три часа, если они будут ехать все вместе.        – Почему? Квонхо сядет вперёд, Чимина посадим между его ног, – размышляет вслух Тэмин, хотя после «посадочного места» для Чимина ясно, что ничем хорошим его мысль не закончится. – Мункю сядет с нами, а Воншик поедет в багажнике вместе с продуктами. Ну, разве не идеально?        – Феноменально, – тихо отвечает Сэхун, надеясь, что его не воспримут всерьез.               – Война войной, – говорит Тэмин, ложась на колени Чонина. – А сон по расписанию. Только вези аккуратно.       Тэмин засыпает почти сразу, стоит только закрыть глаза. Это либо ещё одна их общая с Чонином черта, либо Тэмин настолько устаёт.       «Ну ещё бы, спать по 4,5 часа в день», хмыкает Сэхун.       На светофорах он смотрит в зеркало, наблюдая за тем, что происходит на заднем сидении. Тэмин спит, не шевелясь, даже не видно, как вздымается его грудь. Чонин медленно массирует его волосы, словно успокаивая, как щенка. Сэхун принимает это на заметку, вдруг Тэмин и на нём когда-нибудь уснёт.       Чонин поднимает глаза и их взгляды встречаются в зеркале. И в глазах Чонина столько понимания, что Сэхуну тошно, и он отворачивается. Благо, Чонин ничего не говорит.       Они едут в полной тишине и это в какой-то мере неловко, они с Чонином никогда не молчали, не считая тех моментов, когда тот спал. Возможно, эта тишина была бы даже менее неловкой, если бы Сэхун был всё ещё влюблён в Чонина.              На самом деле, Сэхун ещё испытывает к Чонину нежные чувства. Он всё ещё красив и прекрасен в его глазах, просто эмоции Сэхуна перестали быть такими яркими в отношении Чонина. Наверное, сопливые цитатки из интернета про то, что первую любовь не забыть правдивы. По крайней мере, Сэхун с ней пока что согласен.       Когда они останавливаются возле Макдональдса, Чонин низко опускается к Тэмину, нежно теребит его за плечо и что-то шепчет на ухо. Тэмин реагирует спустя только несколько минут, промаргивается и с трудом выпрямляется.       Это нежное пробуждение настолько не похоже на их дружеские приколы или синтез во время танца, это даже другой уровень, чем постоянные переглядывания и перешептывания. Тэмин скомкано прощается с Сэхуном и выходит из машины не без помощи Чонина. Тот подхватывает его за талию, а другой держит за руку. Тэмин упорно старается идти сам, но голова предательски постоянно опускается на плечо Чонина. Скорее всего, когда они зайдут внутрь Тэмин сразу ляжет досыпать в комнате для работников. Сэхун не знает, зачем они вообще выехали так рано, он мог бы отвести их на работу прямо к двенадцати.       Возможно, они не захотели его отягощать, но это выливается в один не очень приятный для Сэхуна факт. Они не считают Сэхуна близким другом. И для него очевидно, что загонятся по этому глупо, ведь они мало знают друг друга, но после мальчишника он надеялся на что-то большее.       Возможно, он как мотылёк летит на огонь, а, возможно, они будут его путеводителями в сознательную жизнь, потому что в социализации Сэхун немного слабоват, как и в самостоятельном бытие. И сейчас, зная, что его школьная дружба была просто названием, он даже не может дать трезвую оценку тому, на какой стадии их отношения по шкале от «знакомых» до «братанов».       Вот только если с Чонином хочется быть ближе, просто чтобы быть ближе и быть друзьями в полном смысле этого слова, которое Сэхуну ещё стоит познать, то с Тэмином хочется стать ближе, чтобы сблизиться до любовных отношений.              Сэхун остаётся на парковке напротив окна драйва до полуночи, пока Чонин с Тэмином не выходят на смену. Как и всегда, они разговаривают до тех пор, пока Тэмин не наденет наушник, а Чонин не подойдёт к менеджеру. Чонин проводит по руке Тэмина, когда тот отвлекается на монитор и разговор с гостем, привлекает к себе внимание и желает удачной смены. Тэмин ярко улыбается в ответ, продолжая разговаривать с гостем.       Сэхун не чувствует ревности. Он всё ещё восхищается отношениями этих двух и не хочет их рушить. Но ведь можно встречаться с Тэмином, не влезая в отношения этих двоих, а создавая свои. Такие же непохожие, эмоциональные и искренние.       Сэхун чувствует себя маленькой фанаточкой молодого айдола, но после каждой улыбки, после каждого жеста (этими маленькими!!!) пальцами, после каждого поворота головы в сердце Сэхуна разливается не испытываемое ранее тепло. Ему хорошо просто смотреть на это, но всё равно не хватает чего-то. Чтобы Тэмин улыбался ему, трогал его, склонял голову к его плечу. Это как играть в игру без доната, в которой бесплатные функции слишком ограничены. (Хотя обычно Сэхун жмотился в играх).       Он уезжает так ничего и не заказав, потому что тепло в сердце стало приносить слишком сильную боль.              – Может мне тоже в Макдональдс устроится, – абсолютно рандомная мысль, пришедшая из ниоткуда, но Сэхуну кажется довольно интересной, чтобы обсудить её за обедом в опять-таки танцевальном зале. – Буду с вами ночью на драйве работать.       – Прости, но перед тем как тебя возьмут на драйв должно пройти много времени, – с долей гордости говорит Тэмин. – А на кухню и так конкуренция большая, многие хотят ночью выходить. Хотя и драйве большая. Разве что как Чонин…       – А почему ты всегда в ночь выходишь? – Сэхун с трудом подавляет в себе слова «ещё я уборщиком в Макдональдс не устраивался».       – Ну, скажем так, я просто удачливый, – с хитрой улыбкой отводит глаза Тэмин.       – Он просто договариваться умеет, – ведёт бровями Чонин со странной пошлой улыбкой. – С нужными менеджерами.       Сэхун смотрел слишком много сериалов, читал слишком много фанфиков и яойной манги, чтобы промолчать.       – Ты что, отсосал ему?       Лицо Тэмина кривится так, словно Сэхун что-то сказал об огурцах или моркови (сравнение такое себе, конечно), а Чонин на фоне начинает задыхаться от смеха.       – Фу, нет! – злобно говорит Тэмин и Сэхун понимает, что ляпнул он это очень зря. – Просто Джинки мой хён, а составляет расписание именно он.       – Прости, – тихо говорит Сэхун, замечая, как портится настроение Тэмина. – Я просто хотел пошутить.       – Я что, похож натакого человека? – плечи Тэмина расслабляются, к счастью, он больше не злится.       – Нет, я просто неудачно пошутил, – мысленно избивая себя и свой язык кувалдой, пытается оправдаться Сэхун. – Ситуация требовала.       – Тэмин, успокойся. Сэхун девственник, естественно, он просто пересмотрел порно, – влезает Чонин. – Для него, небось, почти каждый наш с тобой разговор из ситуации «я видел порно-фильм, который начинается также».       Стыдно это признать даже самому себе, но каждый второй разговор Чонина с Тэмином определяется Сэхуном в ситуацию «я видел яойную мангу, которая начинается точно также».       – Схожу за водой, – вдруг встаёт Чонин. – А то вдруг ещё один мега важный секрет выболтаю без позволения.       Тэмин провожает его раздражённым взглядом и бросает вслед «можешь не возвращаться!» Сэхун готов бросится Чонин под ноги, лишь бы только не уходил, потому что оставаться наедине с обиженным им Тэмином как-то не хотелось. Тот ситуации не помогает, только в упор смотрит на Сэхуна, размышляя о чём-то. И только когда Сэхун поворачивает в его сторону голову, говорит:       – Прости, это я должен извиняться, – подсаживается поближе. – Твоей вины в этом нет, просто я слишком чувствителен к этой теме.       – К теме отсоса за выгоду? – решается уточнить Сэхун, чем почему-то вызывает у Тэмина улыбку.       – Я ненавижу оральный секс, по-моему, он очень мерзкий, – говорит Тэмин. – Это не было бы проблемой, ведь у каждого свои предпочтения в постели. Чонину вот удушье не нравится, но для него говорить об этом не проблема.       – Потому что он не королева драмы? – да, Сэхун, ты определённо умеешь подкатывать. Он оправдывает себя только тем, что его мозги слишком заняты вопросом «как часто они обсуждают удушье в постели».       – Эй, – Тэмин шутливо бьёт его по коленке. Сэхун теперь не планирует стирать эти джинсы ещё лет пять. – Нет, просто… Видишь мои губы? – Сэхун хочет саркастично ответить, что сложно не заметить то, что занимает половину лица и что уж слишком часто привлекают внимание Сэхуна своей соблазнительностью. Но он извлёк урок из первого удара, он не будет. – Почему-то подкатывающие ко мне геи считают, что сказать «твои губы отлично смотрелись бы на моём члене» – это комплимент.       – Тебе так часто это говорили?       – Каждый пятый. Чисто для статистики – Воншик тоже решил с этого зайти. Я ему чуть нос не сломал после этого, – смеётся Тэмин, а Сэхун рад, что раз Воншик живой с ними ходит, то и у Сэхуна есть шанс остаться в их компании даже после неуместных шуток и подкатов. Один из которых он не может сдержать в себе.       – А по-моему твои губы созданы для поцелуев.       Тэмин заходится смехом и ложится на спину, прямо около Сэхуна. Его голова так близко к Сэхуну, что тому почти сносит крышу, если она вообще сегодня с ним, а не лежит дома на тумбочке.       Сэхун садится удобнее и наклоняется над Тэмином, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Тэмин успокаивается и в его глазах интерес вперемешку со азартом, а у Сэхуна паника. Глаза Тэмина карие, как луч солнца в зашторенной комнате, как потемневшее небо, как шкатулка с сокровищами, которая прячет драгоценности ото всех. Сэхун никогда не видел их настолько близко, из-за чего сердце учащает ход, а ладони потеют, вот-вот заскользят по полу. А Тэмин только смотрит в ответ своими глазами, всё сильнее и сильнее затягивая Сэхуна в это путешествие за Эльдорадо.       Сэхун наклоняется чуть ближе, проводит взглядом по ровному носу и губному желобку, замечает, как немного приоткрываются губы Тэмина. Это длится всего секунду, но для Сэхуна проходит вечность. Он чувствует обжигающе горячее дыхание на своих губах, словно висит над жерлом вулкана. К своему безумию, он готов разделить участь Помпеи, только бы коснуться губ Тэмина своими.       – У тебя сегодня шуточное недержание? – спрашивает Тэмин, снова расплываясь в улыбке. Сэхуну приходится поднять голову, потому что Тэмин, по привычке, прикрывает оголённые зубы ладонью.       – Надеюсь, поцелуи ты мерзкими не считаешь, – только и отшучивается Сэхун и немного отсаживается, позволяя Тэмин комфортно сидеть. Момент безбожно испорчен.              Сэхун предлагает им поехать на работу попозже, обосновав это тем, что он всё равно будет покупать себе кофе или макфлури перед сном. Чонин с Тэином спокойно соглашаются, словно только этого и ждали и садятся за домашку.       Сэхун смотрит в свои конспекты и старается успокоить внутреннего празднующего параноика. Что ж, они, по крайней мере, не настолько далёкие друг от друга люди, чтобы отказываться от помощи. Это выносит их отношения хотя бы на уровень «друзья».       – Помочь? – подсаживается Чонин. Сэхун смотрит сначала на него, потом на свои конспекты. Конечно же, он открыл именно ту дисциплину, которая у них с Чонином совпадает, ну что за подстава. Даже притвориться думающим над сложной дисциплиной нельзя.       – Нет, я просто задумался.       – Хочешь дам совет? – слишком по-доброму спрашивает Чонин, так что это явно не касается учёбы.       – Нет, спасибо, – отворачивается Сэхун и только сейчас замечает, что Тэмин делает свою домашку в наушниках. А значит Чонин, скорее всего, не постесняется раздавать советы по заваливанию друга при самом друге.       – Да ладно тебе, думаешь, я не видел, как ты его поцеловать пытался? – Сэхун краснеет и жалеет, что куртка, в которой лежат наушники далеко, он бы сейчас с радостью изолировался от Чонина. – С Тэмином надо быть деликатнее, подготовить почву, войти в доверие…       – Прости, но ты не можешь судить, вы не встречались, – Сэхун действительно забыл свою крышу дома, потому что за один день обидеть двоих друзей – для него рекорд. Чонин только ухмыляется, хотя Сэхун замечает, что задел его. Он пытается извиниться, но Чонин перебивает его, одновременно копаясь в телефоне.       – Я дам тебе номер его большечленного бывшего, – Чонин передает Сэхуну телефон с открытым контактом «Большой не чёрный член».       – Почему вам так сложно называть его по имени? – спрашивает Сэхун, вежливо (просто проигнорировав протянутую руку) отказавшись от номера.       – Их с Тэмином отношения были для нас слишком сладкими, мы пытаемся не вспоминать его имя и его конфетные поступки. А вот в постели он был суров и изобретателен, мне куда веселее думать о нём с этой стороны. Хотя никто кроме меня с этой стороны о нём думать не может, потому что Тэмин о своём сексе только мне рассказывал, – гордо взмахивая волосами, говорит Чонин. А Сэхун понимает, что обиды а нём и в помине нет, значит можно отворачиваться.       К сожалению, за учёбой Сэхун пропускает момент, когда Тэмин подкладывает под голову рюкзак и засыпает, он был бы не против сдать в аренду свои бёдра в качестве подушки. В машину Чонин заносит его на руках, потому что Тэмин отказывается просыпаться, и ноющий Тэмин буквально самая милая вещь на свете. Даже милее пьяного Тэмина.       Сэхун уезжает домой как только привозит этих двоих на работу. Потому что настолько милого Тэмина нужно пережить в одиночестве.              С влюблённостью в Тэмина жизнь Сэхуна превращается в американские горки. Он периодически забывает дома здравый смысл, часто играет в романтика, ещё чаще смущен, и гораздо чаще испытывает стыд. При взгляде на Тэмина сердце разрывается между проораться и вздёрнуться. Тэмина хочется зажать у стены, когда он оказывается в радиусе метра от Сэхуна и вдарить по лицу после каждого незаметного для Тэмина отказа. Улыбка вызывает боль и бабочек в животе одновременно, а после танцев с Чонином вообще хочется выть волком от недоступности.       Этих эмоций слишком много. Влюблённость в Чонина показала, что фандомные эмоции блекнут на фоне влюблённости. Влюблённость в Чонина на фоне любви к Тэмине не блекнет, просто она похожа на карусель для трёхлеток. И иногда Сэхуну очень хочется залезть в неё обратно, несмотря на то, что контролёр говорит ему, что он слишком высокий.              К чему у Сэхуна уж точно однозначные чувства, так это к тому, что Тэмин ему, наконец, сам раскрывается. Пусть и понемногу, пусть и странными фактами (не то чтобы знание количества дырок в ушах было очень значимой для Сэхуна информацией), но раскрывается и Сэхун этому несказанно рад. Теперь он знает, что Тэмин не ест креветки, которые выглядят как креветки, потому что у них странный вид, а вот в панировке он ест их с удовольствием, хоть и редко (потому что не по карману). Тэмин абсолютно не разбирается в моде и считает узкие джинсы самой удобной одеждой. В подростковом возрасте, когда он стал расти в длину, но не в ширину, мама накупила ему узкачей, потому что только они на нём нормально и сидели, а в итоге он привык. Часть из его джинс – девчачьи, делится уже Чонин, а Тэмин только кивает, добавляя, что он просто не заморачивается, если удобно.       – На самом деле, раньше меня очень бесило, когда на этом акцентировали внимание, – говорит Тэмин, запивая колой обед. – Потому что раньше меня постоянно с девочкой сравнивали. Теперь уже как-то спокойнее.       – Да, теперь Тэмин живёт в гармонии со своей внутренней Богиней, – шутит Чонин, а Сэхун поверить в шутку не может, потому что, господи, это что отсылка к «50 оттенкам серого»? Чонин не настолько в скафандре?       Иногда это происходит слишком странно, как, например, сейчас. Тэмин дрожит, прячется за спину Сэхуна и оттуда кричит «ешь его, а не меня, чудовище», обращаясь к… мотыльку. Сэхун буравит взглядом маленькую ярко-жёлтую бабочку и не может понять, а чего тут бояться собственно. Бабочка, словно издеваясь, пролетает мимо него по кругу, снова направляясь к Тэмину, тот визжит и разворачивает Сэхуна, чтобы снова прикрыться им от неё.       Сэхун честно старается не смеяться громко, потому что на лице Тэмина такое искреннее отвращение вперемешку с испугом, что как-то грешно. Бабочка пролетает мимо и вылетает в любезно открытое Чонином окно.       – Она ещё здесь? – спрашивает Тэмин, выглядывая из-за плеча Сэхуна.       Чёрт, он безумно мил и беспомощен, Сэхун будет гореть в аду за те мысли, что у него в голове. Он подпрыгивает и кричит, указывая под ноги, Тэмин вопит ещё громче и отпрыгивает практически в другой конец зала.       – Эй, – возмущается он, когда по смеху Чонина понимает, что его разыграли. – Не издевайся надо мной.       Он вперемешку смеётся, вперемешку ноет и сердце Сэхуна снова переворачивается в сальто, как он вообще жив после таких выкидонов, остаётся загадкой.              Самым полезным для Сэхуна знанием оказывается любовь к банановому молоку (не креветки же ему покупать, честно слово). Тэмин говорит об этом вскользь, а Сэхун выжидает после этого ещё неделю, чтобы сделать вид, что он круто попал в точку. Ибо после того пресловутого морковного сока надо реабилитироваться.       Он покупает молоко перед парами, чтобы потом ночью не искать его по всем магазинам. Но, видимо, Бог любви решает над ним сжалиться, и Сэхун замечает Тэмина в университете между парами, хотя обычно они там не пересекаются. Тэмин бодр и свеж и явно проснулся не только что (Сэхун всё ещё подозревает, что где-то ему наврали, и Тэмин спит на парах), он идёт по коридору прямо к Сэхуну, но не замечая его, разговаривая со своими одногруппниками.       Решение приходит молниеносно. Сэхун принимает непринуждённый вид, поправляет чёлку и расслабленным шагом идёт к Тэмину. Тот не замечает его даже вблизи, что Сэхуну на руку. Он максимально крутым (по меркам сэме) движением хватает Тэмина за локоть, останавливая, и разворачивает к себе.       – Что…, – Тэмин удивлён видеть Сэхуна, но почти сразу его улыбка расплывается во что-то нечитаемое. Сэхуну легче проигнорировать это, чем пытаться понять, потому что, в мангах парни реагируют иначе, не порть сценарий, блин! – Привет.       – Это тебе, – без лишних слов и в холодной манере Сэхун вытаскивает банановое молоко и протягивает его Тэмину. – Можешь не благодарить.       Сэхун старается круто развернуться и пойти дальше расслабленной походкой, но это не очень хорошо удаётся под пристальным взглядом Тэмина. С трудом додержавшись до поворота за угол, Сэхун прижимается к первой же стенке и бьётся об неё головой. Какой же он идиот.       Он выглядывает из-за угла, чтобы посмотреть за реакцией Тэмина, но неожиданно сталкивается с его лицом слишком близко. Тэмин стоит у другой стены того уже угла, расслабленно попивая уже открытое молоко через трубочку.       – Мама учила меня благодарить всех, – невинно улыбаясь, говорит он, но Сэхун видит, как пляшут чёртята у него в глазах. – Так что спасибо тебе большое, – словно специально на выдохе, с придыханием. Тэмин отталкивается от стены и догоняет свои одногруппников. Сэхун просчитывает в голове, когда же всё пошло не так.       Ах, наверное, в тот момент, когда он решил, что любить Тэмина идея куда круче, чем любить Чонина.       Он никогда в жизни так не ошибался.              Чонин старается не ржать, когда видит Сэхуна после университета, только одобряюще хлопает по плечу. Что ж, возможно, именно этого Сэхуну и не хватало.              На следующий день ему снова очень экстренно нужна рука Чонина, чтобы тот помог ему стоять. Или 911. Или скорая. Хотя лучше сразу пожарная.       Потому что Ли Тэмин собственной персоной заходит к нему в аудиторию. Он взмахивает волосами и вокруг него не хватает только ореола из света, чтобы Сэхун точно осознал, что боженька сам спустился к смертным.       Девочки сзади начинают перешёптываться, когда Тэмин подходит к его парте и ставит на стол маленький пластиковый контейнер.       – Я подумал, что тоже стоит принести тебе что-нибудь, – говорит он, а потом чуть нагибается, чтобы быть с глазами Сэхуна на одном уровне. – Можешь не благодарить, – шепчет он и уходит. Сэхун провожает его взглядом, одновременно кладя руку на контейнер, чтобы убедиться, что это реальность.       – Ты тоже его видела, да? – на всякий случай спрашивает он у мимо проходящей юбки. К его несчастью, это юбкой оказывается Чжинри.       – Тэмина, что ли? Конечно. Сложно не заметить человека, заходящего в аудиторию под аккомпанемент восторженных вздохов, – саркастично говорит она, но Сэхун успевает заметить в её взгляде тщательно скрываемое обожание. Он даже не будет спрашивать, откуда она его знает.       Рядом приземляется Чонин и тычет Сэхуна под рёбра, чтобы привлечь к себе внимание. Он убирает руку Сэхуна с контейнера, приподнимает крышку и понимающе хмыкает.       – На твоём месте, я бы не рисковал это есть, – говорит он, и только после этого Сэхун обращает внимание на содержимое. Бананы в кляре. – Он готовил это сам. И, чтобы ты понимал размер трагедии, после он решил пожарить кожуру от банана, чтобы узнать, какая она вкус.       Сэхун осознает весь риск, но не съесть не может.              На большой перемене он съедает их. Роняет слёзки диабетика, потому что это слишком сладко, но съедает.       И очень радуется, что на этом их обмен едой заканчивается, вряд ли он бы пережил ещё один такой шедевр.              Холодает, приближаются экзамены, Тэмин с Чонином чуть больше времени уделяют учёбе в ущерб танцам. А вот Сэхун совсем не боится первой сессии. Он, в принципе, никогда не боялся экзаменов. Его куда больше волновали сериальные страсти: кто убивает Шанелей и кто в этот раз не выживет в Игре Престолов. Сейчас его больше волнуют личные страсти, а именно Тэмин, постоянно открывающий окно в одной только футболке.       Сэхун стучится в окно драйва, чтобы высказать Тэмину, что он идиот. На него реагируют не сразу, кто-то из ночных уборщиков (судя по одежде) подзывает Тэмина из невидимой для Сэхуна зоны. Тот подходит к нему с огромным кофейным пятном на животе.       – Привет, – улыбается он, слегка дрожа. Оголённая кожа покрывается мурашками и Сэхун не может этого не заметить.       – Вы и зимой в футболках работаете? – спрашивает Сэхун, снова надевая маску крутого парня. Тэмин в ответ обезоруживающе улыбается, и тот крошится за мгновения.       – У нас есть куртки для драйвистов, просто в них жарко убираться. Да и гостей сейчас немного, окно нечасто открываем.       Тэмин выглядит как обычно, только улыбка чуть уставшая, да и круги под глазами (наконец-то!) стали немного видны. Он не выглядит болезненно или измотано, просто немного более устало, чем обычно. Сэхун прикладывает ладонь к его шее.       – Холодно же, – сразу изворачивается Тэмин и отскакивает подальше с тихим смехом.       – У тебя шея горячая.       – Это у тебя руки холодные.       Сэхун молча буравит Тэмина взглядом, не зная, с какой стороны ещё зайти, что ещё сказать, чтобы выразить всю свою заботу словами. Он хочет украсть Тэмина через окно драйва, посадить к себе в машину, укутать пледом, дать в руки чашку горячего шоколада и усыпить, чтобы хоть в какой-то день он поспал нормальные восемь часов.       – Тебе нужно немного отдохнуть, – говорит Сэхун. – Ты сейчас учишься в ущерб сну, тебе надо немного поспать. Ты скоро свалишься с ног.       – Не утрируй, – качает головой Тэмин.       – То есть ты согласен с тем, что тебе нужно немного поспать? – хитро прищуриваясь, спрашивает Сэхун, от чего Тэмин теряет дар речи. Откуда-то с кухни за ними подглядывает Чонин. – Хочешь поспать в моей машине? А потом я отвезу вас с Чонином в университет.       – А как ты спать будешь?       – Рядом.       Сэхун знает, что это звучит слащаво, но это именно так, как он хотел звучать. Кратко, но красиво и обнадёживающе.        – Один из драйвистов уходит в четыре утра. Я поменяюсь с ним, – с мягкой улыбкой говорит Тэмин. – Жди меня, – и закрывает окно.       Сердце Сэхуна готово выскочить из груди, потому что это была совсем другая улыбка, чем он обычно видит. Более искренняя, более трогательная, более открытая. Улыбка прекраснее цветения вишни и рассветного неба. Улыбка, ради которой стоит жевать стекло и каждый день жить как на американских горках.        – А меня ты пораньше забрать не хочешь? – кричит ему вслед Чонин, на что Сэхун только стервозно машет ему ручкой.              Сэхун успевает выловить несколько часов сна до того, как к нему в машину садится Тэмин.       – О, ты уже? – сонно спрашивает Сэхун, протирая глаза и улавливая носом знакомый запах.       – Будешь кофе? – Тэмин протягивает ему пластиковый стаканчик с заднего сидения. – Он горячий, но если хочешь сейчас поспать, то через три часа будет айс американо, – шутит он. Сэхун благодарно принимает из его рук напиток и поднимает взгляд в зеркало, чтобы посмотреть на Тэмина. Тот, не теряя времени, подминает под голову куртку с рюкзаком, чтобы удобнее лечь. У него слегка влажные волосы, что не скрывается от глаз Сэхуна.       – У тебя волосы мокрые?       – Принял душ в раздевалке, – кивает Тэмин. – Мы с Чонином всегда так делаем, утром же не успеваем домой заехать.       – Никогда не задумывался о том, почему вы каждое утро свежие, красивые и в новой одежде, – бурчит под нос Сэхун, но Тэмин всё равно отвечает.       – У нас новая одежда в танцевальном зале. Каждый день мы берём оттуда с собой на работу чистую одежду, а грязная вместе с формой постоянно в рюкзаке с тетрадками. Или ты думаешь Чонин с собой рюкзак носит, чтобы тетрадку одну таскать? Если она есть у него вообще.       Тэмин укладывается на рюкзак, чуть ёрзает в поисках удобной позы и закрывает глаза.       – У меня же плед в багажнике, – вспоминает Сэхун и выходит. Когда он открывает заднюю дверь, то замечает, что Тэмин уже спит, поэтому сам накрывает его, как гусеничку, чтобы холод не посмел тревожить сон.       Он быстро возвращается на своё место, чтобы не впустить холод, включает кондиционер с тёплым воздухом, хотя знает, что машина ему за это спасибо не скажет. И усиленно старается смотреть куда угодно, но не назад.       Сравнение с ангелами и малышами уходят в подростковые романы, потому что здесь этого явно нет. Это всё то же лицо – взрослое, мужественное, по своему нежное. Единственное отличие – непривычная для него умиротворённость. Тэмин не двигается во сне, отчего его лицо напоминает нетронутую ветром водную гладь.       У Сэхуна сердце бьётся на кончиках пальцев от испытываемого волнения и трепета. Он уже даже не старается сидеть ровно, а полностью поворачивается назад, без зазрения совести следя за спящим. Эта картина сносит все заслонки в голове и в итоге Сэхун фотографирует Тэмина – один раз целиком, во второй раз без головы.       Умиротворённость может быть только рядом с тем, кому доверяешь, и Сэхун это понимает, держится за эту мысль как за странную надежду на что-то большее.       Он выставляет в твиттер второе фото, испытывая желание написать сопливую цитатку, но в итоге только ставит разноцветные сердечки.       Остаток ночи он проводит, рассматривая Тэмина, и одергивает себя, только когда медленно оживляются улицы. Скоро выйдет Чонин, надо хотя бы для приличия притвориться, что Сэхун тоже спал.              Чонин очень громко и устало заваливается на переднее сидение, Сэхуну даже играть ничего не приходится – Чонин сейчас слона перед собой не увидит.       – Едем? – зачем-то спрашивает Сэхун.       – Я б не поехал, ничего не хочу, – начинает ребячески хныкать Чонин. – Но Тэмин убьет же, а смерть от его рук – последнее, чего мне хотелось бы.       Вышеупомянутый тем временем не просыпается ни от единого звука, ни от гудков, ни от постоянного нытья Чонина, даже от мата Сэхуна и резкого поворота машины, когда их пытались подрезать, – не просыпается.               – Когда-нибудь я оставлю его спать там, где он спит, – бурчит Чонин, когда машина подъезжает к университету. Начинается самое сложное – разбудить Тэмина. Сэхун уходит в магазин, чтобы не разрывать себе сердце от трогательной картины пробуждения, всё равно этим двоим нужен какой-то завтрак, а то этой ночью Тэмин ушёл раньше и не выбил у менеджера на один бургер больше.              Вернувшись, Сэхун застаёт Чонина, кричащего «срамота» и прикрывающего Тэмина своим телом со всех сторон. Сэхун не рискует подойти ближе, ему и так видно, что Тэмин разминает затёкшее после сна тела, а зная, как он разминается на тренировках – это то ещё опасное для неустойчивой психики зрелище.       Он подходит ближе, только когда видит, что Тэмин уже тянется обратно в салон за своим рюкзаком.       – Завтрак, сэр, – говорит Сэхун, протягивая Тэмину и Чонину два пакета с бутербродами и питьевыми йогуртами. Пакет Тэмин чуть тяжелее из-за бананового молока.       – Вообще-то я тоже люблю банановое молоко, – сразу же начинает Чонин, заметив столь вопиющую несправедливость. – А ещё я работал сегодня больше него.       – Пора уже привыкнуть, Чонин, – самодовольно взмахнув волосами, говорит Тэмин и убегает, чтобы не опоздать на занятия.              Сэхуну пора заводить тетрадку, в которую он записывал бы все свои ассоциации с Тэмином и влюблённостью в него. Ежедневно в его голове появляется новая, и каждый раз – идеально подходящая, иногда приносящая тупую отчаянную боль, как сейчас.       Тэмин танцует без музыки, расслабленно, почти лениво, но сексуально. Вальяжно переступает с ноги на ногу, чувственно ведёт всем телом, бросает своему отражению роковые взгляды.       А всё, что остаётся Сэхуну – это смотреть на Чонина, чтобы не пялиться на Тэмина слишком откровенно. Тэмин всегда умел преподнести свою сексуальность в танце, но сегодня это достигло своего апогея и Сэхуну очень не хочется в этом участвовать.       Во-первых, потому что он девственник, и такие перфомансы слишком для его неискушенного организма. Во-вторых, потому что там Тэмин выглядит совсем далёким, чужим, отстранённым. И тогда любовь к нему превращается в любимую мелодраму с плохим концом, которая тебе нравится, несмотря на то, что каждый раз тебебольно и ты плачешь при просмотре.       Да, Сэхун только что сравнил сексуальность Тэмина с фильмом «Хатико» и ему не стыдно, это помогает ему отвлечься.              Чонин, конечно, ничем Тэмину не уступает, и Сэхун смущается на него смотреть, уж слишком агрессивна его сексуальность. Но лучше так, чем роковая недоступность Тэмина.              – Кто пойдёт за едой? – спрашивает Чонин, устало заваливаясь на пол.       – Решим мужицким способом, как и обычно, – подходит к нему Тэмин и подзывает к себе Сэхуна. Тот даже подходить не хочет, обычно всё это заканчивается в тем, что в магазин ездит он. Однако в этот раз бог «камень-ножницы-бумаги» на его стороне. И с оглушительным рёвом собственного поражения из зала выходит Чонин.              Сэхун, затаив дыхание, переводит взгляд на рядом сидящего Тэмина. Тот ещё рвано дышит, не восстановив дыхание после долгих тренировок, облизывает губы. По вискам течёт пот, волосы прилили ко лбу, а в глазах ещё не исчезла та сила таинственной сексуальности.       Но в целом, это уже другой Тэмин. С дурацкой улыбкой, глупыми шутками и странными ответами. Тэмин, которого можно добиться, если постараться.       Сэхуну даже кажется, что у него получается, потому что иначе понять действий Тэмина он может. Чонин ему витаминных напитков не давал в ответ, как это сделал Тэмин с банановым десертом (хотя, может, это была попытка отравления). Сэхун не видел соблазняющих улыбок в свою сторону от Чонина, пусть и это связанно с тем, что за Чонином он вообще не ухаживал.       Чёрт возьми, действия Тэмина слишком сложны для Сэхуна, это чистосердечное признание.              Поэтому всё, что ему остаётся – просто продолжать.       – Слушай, а не хочешь потанцевать? – вдруг спрашивает Тэмин, удивив этим Сэхуна, всё засматривающегося на его лицо.        - Нет, я не же не танцую, - качает головой Сэхун, уже рисуя в голове картины как он позорится своими телодвижениями. Тэмин подходит ближе, берёт его за руки, и начинает тянуть за собой, мотая ими из стороны в сторону. Он очень близко отчего Сэхун смущается и поддаётся.        - Все люди танцуют, просто не всегда любят делать это на людях, - говорит Тэмин.- Даже если нет основ, танец – это не картинка, танец – это свобода тела и мысли. Просто отпусти себя, - он отпускает руки Сэхуна и продолжает танцевать напротив него, делать волны телом и шагая то вперёд, то назад.       Сэхун постепенно вливается в этот ритм, хотя без музыки танцевать не умеет, повторяет движения за Тэмином, а потом и вовсе вспоминает что-то из средней школы. Тело действительно расслабляется, и нервозность от того, что они с Тэмином наедине – улетучивается.       Тэмин удовлетворён, он начинает двигаться чуть энергичнее, и подбивает Сэхуна к этому же. Со стороны они, возможно, выглядят комично, но об этом думать совсем не хочется. Хочется только дать свободу мыслям и полностью раствориться в довольной улыбке Тэмина.       Сэхун, танцуя, подходит чуть ближе, у него уже сбивается дыхание, поэтому он постепенно переходит на простые шаги вперёд-назад, с восхищением ловя каждое движения Тэмина. Чимин абсолютно прав, место Тэмина не в пыльном зале.        - Почему вы с Чонином так усердно тренируетесь танцам в ущерб сну? – спрашивает Сэхун, надеясь, что Тэмин не прекратит двигаться.       - Наша мечта – стать профессиональными танцорами, войти в команду и выступать на сцене со своими танцами, может даже постановками.        - А почему вы не войдете в команду сейчас? – после вопроса Тэмин постепенно останавливается, к разочарованию Сэхуна. Он уже готов корить себя за то, что поднял этот вопрос.        - У нас ещё недостаточно навыков, как нам кажется, - пожимает плечами Тэмин, а глаза Сэхуна лезут на лоб на удивления. Если уж их навыков недостаточно, то как танцуют профессиональные танцоры? (на самом деле, Сэхун действительно не знает, как танцуют профессиональные танцоры). – Сейчас мы тренируемся, чтобы иметь возможность выбрать команду, а не войти туда, куда возьмут. А ещё мне нужно закончить обучение, - смеется Тэмин.        - Но зачем тебе образование инженера, если ты будешь танцором?        -А что если я не стану танцором? – абсолютно спокойно говорит Тэмин, словно не его мечты сейчас обсуждаются. – Я живу танцами, но я реалист. Всегда нужно иметь запасной вариант.        - Тебе не нужен запасной вариант, ты великолепный танцор, - почти с возмущением говорит Сэхун. Этот парень учится бесплатно на хороший оценки на инженера, считая это запасным вариантом, в голове не укладывается такое мышление. Как и то, что он принижает свои навыки. – Эмоциональный, чувственный, ты умеешь привлечь к себе внимание. Когда ты двигаешься, я удивляюсь, разве можно так хорошо контролировать своё тело.        - Мне ещё многого не хватает, но спасибо, - с счастливой улыбкой говорит Тэмин, садясь на пол. Только сейчас заметно, как он измотал себя. Теперь Сэхун понимает слова Чонина про перфекциониста Тэмина, раньше он не придавал этому значения.        - Научись принимать комплименты, неужели твои бывшие тебя этому не научили, - бурчит Сэхун, садясь напротив под тихий смех.       Они сидят очень близко, настолько что соприкасаются их коленки. Внутри Сэхуна немного трясет от смущения, но в целом, он чувствует себя удивительно комфортно, расслаблено. Будто выговорил свои проблемы танцем, пусть и танцевал совсем немного. Будто теперь между ним и Тэмин образовалась своя связь. Конечно, не такая как у Чонина с Тэмином, совсем тонкая, но своя.              – Принеси мне, пожалуйста, воды, – просит Тэмин, с трудом опираясь на руки. – Честно, мне так лень вставать, – улыбается он и прикрывает глаза от скользящего на веки пота. А Сэхун плюёт на всё и, не думая ни о чём, подаётся вперёд и целует его. Это настолько неосознанное действие, что он не сразу осознаёт, что солоноватый вкус на его губах – это губы Тэмина. Такие желанные, мягкие и… раскрывающиеся в ответ.       Сэхун почти пугается, но Тэмин аккуратно тянет его за нижнюю губу, намекая не отступать. Сэхун слушается, полностью поддаётся действиям Тэмина, просто тянется вперёд, как слепой котёнок. Он совсем неопытный, а в сравнении с Тэмином так особенно, полностью отдаётся эмоциям, сосредотачивая всего себя в этих губах.       Поцелуй на вкус необратимый, волнительный, а оттого ещё и более приятный, Сэхун даже решается положить руку Тэмину на шею. Тот улыбается в поцелуй, и между их губами взрываются микровселенные удовольствия.              Сэхун прерывает поцелуй первым, потому что руку бьёт сильная дрожь, он вот-вот упадёт, а это грозит столкновением с членом Тэмина, и это худшее развитие сценария. Ему даже страшно открыть глаза и встретиться со взглядом Тэмина. Что сказать? Что сделать? Что вообще обычно делают после поцелуев?       Манга в этом деле так себе помощник, у них что ни поцелуй – так сразу в постель, а Сэхун пока с каньона прыгать не готов.       – Эй, – кажется, голос Тэмина чуть дрогнул, но Сэхуну это кажется, скорее всего, как и ласковое прикосновение к щеке. – Открой глаза.       Сэхун слушается и видит два омута, полных непонятных ему эмоций, которые он не в силах разгадать.       – Почему? – вопрос с трудом формируется у него в голове, но Тэмин молчит, только склоняет голову набок, словно ожидая продолжения от Сэхуна. Которое получается неожиданным для обоих. – Почему другим друзьям ты отказал, а мне нет?       Тэмин смотрит растерянно, улыбка становится чуть менее яркой, пусть и остаётся на лице. Он снова молчит, что начинает немного раздражать Сэхуна.              Это совсем не тот разговор, который должен состояться после первого поцелуя, думает Сэхун, но в душе странное чувство обиды неожиданно для него самого пересилило радость.       – Ты не дорожишь дружбой со мной?       – А ты решил меня просто проверить? – наконец говорит Тэмин, вопросительно приподнимая бровь. И, чёрт побери, по его улыбке видно, что Сэхун наломал дров в эту минуту. Ему нечего ответить, Тэмин больше не задаёт вопросов. Он молча поднимается за водой, утыкается в телефон и сидит так до самого прихода Чонина.              Неловкую атмосферу между ними можно пощупать руками, но вернувшийся Чонин делает вид, что не замечает этого. И с одной стороны Сэхун ему благодарен, а с другой, ему не хватает какого-нибудь колкого замечания, чтобы наконец созреть до извинений.              Обед проходит в привычных странных разговорах, Тэмин мастерски делает вид, что ничего не произошло, Сэхун неумело ему подыгрывает. После каждый делает домашку в своём уголке, но эта ситуация сидит у Сэхуна в горле, пытаясь сформировать в слова.       И только когда Тэмин засыпает в машине, у Сэхуна появляется возможность об этом поговорить.       – Мы поцеловались, – говорит он, даже не заводя мотор. Говорить и ехать у него сейчас точно не получится. – Точнее я поцеловал его, а он ответил. И ты прав, он целуется горячо и умело, – Сэхун побивает собственный рекорд по нелогическим разговорам в день.       – И в чём тогда причина такой натянутой между вами атмосферы? – спрашивает Чонин, чуть массируя голову Тэмина. Сэхун знает, что так тот спит ещё крепче, чем убитый.       – Я не понимаю, почему он ответил мне. Я чувствую себя обделённым и…       – Он ответил на твой поцелуй, а ты чувствуешь себя обделённым? – начинает смеяться Чонин. – Ох, я знал, что ты дурак, но чтоб настолько.       – Тебе смешно, а мне обидно! Неужели он не хочет сохранить те отношения, что есть у нас с ним сейчас? Мы настолько плохие друзья?       – А вы друзья? Кажется, ваш долгий период притирания друг к другу сразу перешёл в стадию ухаживаний с твоей стороны. И где период дружбы? – Сэхун ловит в отражении серьёзный взгляд Чонина. – Ты не я. У нас с Тэмином разве что подгузников одних на двоих не было. У нас с ним было что терять.       – Он отверг и других своих друзей, ты сам говорил, – Сэхуну неуютен этот разговор, Чонин ещё никогда не был так холоден. Да и сам он понимает, что тупит по страшному, но отступать от своих слов сразу не хочется, учитывая, что переживания так и остаются открытыми.       – А у него не может быть других причин? Может, они ему просто не нравились?       Сэхун чувствует, как ему в затылок прилетает кувалда осознания. Это же на поверхности, об этом снимают столько фильмов, столько любовных треугольников держатся на том, что с вариантом «получше» героиня не может быть, просто потому что он ей не нравится. А он как баран упёрся в дружеские отношения.       – Сэхун, ты классный друг, правда, – продолжает Чонин. – А Тэмин сильный и стойкий парень, который без соплей переживает какие-либо проблемы или удары судьбы. Он очень трепетно относится к теме дружбы и любви, так что не совершай с ним ошибок. Иначе за тобой приду я.       Сэхун кивает. Не нужно быть гением, чтобы понимать, насколько сейчас серьёзен Чонин.              Тэмин – мастёр актёрской игры. Сэхун убеждается в этом в который раз, когда Тэмин только просыпается и одаривает его почти привычной сонной улыбкой. Как и всегда, он машет рукой на прощание и с тихим нытьём опирается на плечо Чонина. И никакого намёка на то недопонимание, что между ними сегодня было.       Это должен был день беганья по потолку с криками «да! да! да!» от осознания взаимной симпатии, но в итоге Сэхун прожигает вечер и начало ночи в компании чувства вины, которое разрастается с каждой секундой.              После нескольких часов самокопаний в компании грустных баллад американских див, Сэхун наконец собирает свои яйца в кулак и идёт к окну драйва. Извинения нельзя откладывать на следующий день. Хотя бы потому что сейчас он никак не уснёт.       Как назло, с собой нет ни единой вкусняшки, на перемирие приходится идти почти с пустыми руками.       – Мне, пожалуйста, кофе, яблочный пирожок, – Сэхун знает, что пешие могут с этого окна сделать заказ, и тут же оплатить. Тэмин не успевает даже поздороваться и просто начинает вбивать заказ. – Биг Тейсти, картошку фри с острым соусом и твоё прощение.       Палец Тэмина замирает над экраном, а сам он моргает несколько раз за секунду, словно пытаясь найти такую позицию. А когда до него доходит, вежливая улыбка превращается в искреннюю, тронутую, способную растопить любой лёд.       – В пакет с ручкой упаковать для Вашего удобства? – Тэмин продолжает строить из себя профессионала, хотя до этого уже сто раз доказывал, что таковым не является.       – Прощение я заберу с собой, а остальной заказ упакуйте, пожалуйста, для драйвиста на ночной обед.       – Ваше прощение уже готово, а остальной заказ надо будет подождать, – Тэмин протягивает Сэхуну кулак и тот отвечает ему таким же кулаком. – Замётано. Сейчас я позову менеджера, сам будешь объяснять, что купил мне еду.       С учётом того, какие события происходили с Сэхуном за этот день, разговор с менеджером ресторана – самое простое.              Вернувшись домой, Сэхун шепчет, проходя мимо маминой комнаты «мам, я сделал это». Но пытаясь уснуть, он понимает, что он ещё ничего не сделал.       Да, они, наконец, поцеловались и Тэмин его не отверг. Сэхун извинился за своё глупое поведение, а… дальше? Пока что эти события ничего не значат. То есть Сэхуну снова надо будет соскребать с себя остатки уверенности и продолжать добиваться Тэмина и вообще говорить с ним на тему их возможных отношений.       Ну почему всё так сложно, хнык.              Можно было бы пригласить Тэмина на свидание, но страх облажаться очень силён. Пока что он не демонстрировал чудеса интуиции, и, вероятнее всего, случайно пригласит Тэмина туда, где ему что-то будет не нравится или навевать плохие воспоминания. Не исключено, и что и ляпнет Сэхун что-то не то, но это уже вторая проблема.       Он долго смотрит на контакты, размышляя, стоит ли спрашивать совета у друзей Тэмина. Они знают его лучше, они могут подсказать. Вот только… Сэхун убирает телефон от греха подальше. Его друзья сдавалы. И Тэмин узнает о их свидании быстрее, чем Сэхун допишет сообщение благодарности за помощь. Здесь даже Чимину нельзя доверить, хотя он пока за таким замечен не был.       Снова посмотрев на экран телефона, Сэхун думает, что нужно наконец взять у Тэмина номер.              В университете Чонин встречает его удобрительной улыбкой и большим пальцем, а преподаватели скучными лекциями по поводу их первой сессии, к которой им всем надо готовиться, пытаются подтянуть должников и выносят мозг прогульщикам.       Сэхун честно терпит три такие пары, но с четвёртой позорно сбегает. Это уже второй его пропуск за семестр, вот же раздолбай, думается ему. Разумеется, он идёт в дворовый клуб, в котором уже точно есть Тэмин, но нет Чонина. Они снова смогут поговорить наедине, но Сэхун пока не знает, это хорошая для него перспектива или плохая.              Тэмин как всегда посреди зала, явно собирается укладываться спать, но звук открывающейся двери отвлекает его.       – О, – наполовину удивлённо, наполовину радостно. – Ты уже здесь?       – Да. Решил прийти, – Сэхун так и остаётся стоять на пороге, держась за дверную ручку. Уверенность и слова на какой-либо разговор так и не приходят, только паника и мысль, что Тэмин достоин того, чтобы его добивались. И только эта мысль, пожалуй, поддерживает его сейчас.       – Что-то в университете? – спрашивает Тэмин, оглядывая Сэхуна с ног до головы. – Или просто хотел поговорить со мной?       Тэмин улыбается хитро, и Сэхун принимает его правила игры, так куда легче, чем стараться выстраивать их самому. Тэмин опытнее, он знает, что делает.       – Поговорить. Но пока не знаю о чём. Или слишком о многом, – неуверенно говорит Сэхун, а Тэмин рукой подзывает его к себе. Коленки дрожат, как на первом свидании, хотя до него ещё явно далеко. Тэмин такой же, как и всегда – простой и привлекательный, и с таким должно быть легко общаться, но из-за хитрой, соблазняющей улыбки, Сэхун чувствует себя влюблённой школьницей.       – Если бы тебя была возможность задать только один вопрос, – говорит Тэмин, а Сэхуну это всё начинает напоминать странную ситуацию из манги, в которой герои ставят друг другу странные и совсем нереалистичные условия и загадки. Внешностью Тэмин от манги недалеко ушёл, но Сэхун не ожидал, что и поступками тоже. От тягучего голоса у него начинает сильнее биться сердце в нервном предвкушении того, что же скажет Тэмин. – Что бы ты у меня спросил?       У Сэхуна потеют ладони, а в голове проносятся миллионы вариантов, но под пристальным взглядом Тэмина сложно выбрать какой-то один. Какой-то страшный суд, а не разговор.       – Я тебе нравлюсь? – в итоге ляпает он и, судя по насмешливому взгляду, он думал слишком мало.       – Это твой единственный вопрос, – говорит Тэмин, чуть придвигаясь ближе, чтобы смотреть Сэхуну прямо в глаза. – Ты хочешь потратить его на это?       – Да? – неуверенно отвечает Сэхун.       – Да, – с похожей интонацией говорит Тэмин, что сразу и не поймешь, издевается он или отвечает на вопрос. Сэхун заливается краской смущения от всей этой ситуации и вспыхивает.       – Прекрати издеваться надо мной! – пихает он Тэмина в плечи, но тот перехватывает его кисти и тянет за собой на пол. Сэхун упирается руками в пол по обе стороны от головы Тэмина, и без солнечного света он больше не кажется опасным, или его настроение спало. У него дрожат ресницы, а где-то в глубине глаз Сэхун даже разглядывает сомнение.       – Ты ждал другого вопроса? – спрашивает Сэхун, стараясь не наклоняться слишком близко, чтобы не чувствовать дыхание Тэмина.       – А ты ждал другого ответа на свой вопрос? – между ними пробегает напряжение, от которого у кружится голова. Сэхун вспоминает вкус вчерашнего поцелуя на своих губах и отчаянно хочет повторить. Он, прикрыв глаза, припадает к губам Тэмина и его сразу же затягивает в водоворот ощущений и эмоций. Тэмин обхватывает его шею и притягивают чуть ближе.       – Открой глаза, – шепчет он в поцелуй. Сэхун не сразу, но открывает. И натыкается на счастливый прищур глаз, в которых таится целая галактика. Галактика, в которой можно пропасть и не сожалеть об этом. Галактика, полная вопросов и ответов, противоречивых эмоций, искренних чувств и весенней влюблённости. Сэхун приподнимается на локтях и видит чуть растрёпанного, но счастливого Тэмина. И эта картина стоила всех его эмоциональных скачков.       Эта картина стоила всего.              – Ты будешь встречаться со мной? – набравшись смелости, спрашивает Сэхун. И вроде бы сложно сомневаться в ответе, но под ложечкой сосёт от нервозности и неконтролируемого страха.       – К сожалению, господин О истратил все вопросы на сегодня, – вредно улыбаясь, говорит Тэмин, выскальзывая из-под Сэхуна и садясь напротив. Тот придвигается ближе, садится настолько рядом, насколько возможно, потому что однажды испытав близость с Тэмином, ему совсем не хочется увеличивать между ними расстояние.       – Но господин Ли не истратил все свои ответы, – в тон отвечает ему Сэхун, заражаясь игривым настроением.       – Мой ответ всегда «да», – говорит Тэмин, а Сэхуна начинает выворачивать от сладости этого ответа. Его нервная система не выдерживает, срочно нужна помощь идиотской шутки.       – Даже если я предложу тебе съесть мотылька?       – Эй! – Тэмин с размаху бьёт по коленке, заходясь смехом.– Всю атмосферу испортил.       – Прости, но я пока не привык к любовным разговорам, дай мне время, – просит Сэхун, сложив ладони вместе. Тэмин кладёт свои ладони поверх. И в этом жесте было не меньше интимности, чем в их поцелуе. Словно Тэмин делился своим теплом, своими мыслями и эмоциями.       – Мы потом не сможем вернуться к тому, что бы раньше, да?       – Ты мне нравишься Сэхун. И я тебе. Разве ради этого не стоит рискнуть? – Тэмин притягивает к себе ладони, коротко целует их и улыбается Сэхуну. Не так, как остальным. Не так, как друзьям. Не так, как Чонину.       Так, как улыбается его галактика.       Так, как улыбается его конец света.