«Предметы, которым обучают детей, должны соответствовать их возрасту, иначе является опасность, что в них разовьется умничанье, модничанье, тщеславие.» © Иммануил Кант
Хогвартс. 1.09.1972 г.
Учебный год начался. Не было никаких эксцессов и тревожных обстоятельств, что преследовали Гарольда в той жизни. Он уселся за привычный уже для себя слизеринский стол, рядом с красавицей невестой, её сестрой Нарциссой, Малфоем и Сейрой. Надо сказать, что после первого года обучения авторитет Гарольда вырос на факультете хитрых и амбициозных. Дети Вальпургиевых рыцарей считали мальчика своим и всем своим видом показывали готовность помочь Певереллу при первой необходимости. На Солнечном Балу Гарольду удалось завести несколько приятных знакомств. Среди них были Барти Крауч-младший — однокурсник из факультета Когтеврана и старшекурсник с того же факультета Квиринус Квиррелл. Барти рос в строгости. Его отец — Барти Крауч-старший был начальником департамента по магическому законодательству и всю свою жизнь посвятил карьере. Даже можно сказать не так. Барти Крауч-старший был фанатично предан карьере. Его не заботила семья. Работа стала для него Любовницей с большой буквы. В связи с этим Крауч-младший вырос на попечении больной матушки и во всех бедах собственной семьи винил отца. Краучи состояли в родстве с Блэками — отец Барти-старшего, Каспер Крауч, женился на Чарис Блэк. Из-за этого, доля проклятой крови Блэков оставила свой след как на главе департамента по магическому законодательству, так и на его сыне. Но если в Крауче-старшем кровь Блэков проявила себя слабо, то в младшем она взяла верх. Барти Крауч-младший медленно, но верно сходил с ума. Уже сейчас он преданно смотрел на Гарольда Певерелла и Тома Реддла, считая их идеи избавлением от полного деградирования магического общества. К тому же это шло в разрез с политикой отца, а значит ненавистный ему глава рода быть может довольно скоро избавит мир от своего существования. Это веселило и раззадоривало мальчика. Будучи довольно умным молодым человеком (не зря же он попал в Когтевран) Барти понимал, что вскоре, скорее всего после окончания обучения в Хогвартсе, начнется гражданская война за идеалы Вальпургиевых рыцарей. Поэтому он усиленно обучался как родовой магии Краучей, так и боевой темной магии, обещая быть довольно сильным боевиком. Магия должна нести силу, а Барти должен быть силен, дабы не опозорить имена Гарольда Певерелла и лорда Гонта. С Квиринусом Квирреллом была совсем другая ситуация. Он был сиротой. Когда-то Том Реддл обнаружил загнанного в угол страхом и безразличием к жизни первокурсника с Когтеврана. Лорд Гонт пожалел его и взял того на воспитание. Никто не знал об этом. Год за годом бывший преподаватель по защите от Темных Искусств вбивал в голову своего протеже политику, актерское мастерство, владение боевыми и защитными чарами. Но больше всего Квиринуса тянули к себе знания о магических расах. Зная это, Том нанял для своего ученика гоблина. Тот, конечно, брал баснословные суммы за занятия, но свое дело знал. Квиринус знал о магических расах столько же, сколько Ньют Скамандер о магических животных. Квиррелл стал идеальным парламентарием к разным народам, тогда как школа о его талантах и вовсе не знала. С этого учебного года Квиринус Квиррелл и Барти-младший стали напарниками. В их задачу входило изучение настроений на факультете, а также вербовка юных умов в ряды идеалистов Вальпургиевых Рыцарей. Квиринус так же дополнительно стал обучать Крауча актерской игре и политике, делая из последнего, выдающегося человека. Внезапная песня Распределительной шляпы вывела Гарольда из раздумий и заполнила Большой Зал Хогвартса. В этот раз директор Дамблдор и профессор Цепеш внимательно следили за юным Певереллом не обращая внимания на стихи фетровой шляпы.Сей раздор, неся вокруг смерть, Два с четырех вернулись с того света. Три опечатан, четыре не здесь, Близится хаос и в этом вся песнь. Когда-то подобное шло в этом мире, Король всех времен забрал свой меч силы. Его белый конь нес знамя сей веры, А рядом бежали трое неверных. Первым на рыжем коне был учитель. Он разделил людей на магиков. Четыре его уникальных адепта, Школу построили эту навеки. Вторым стал сын короля и убийца. Он голодом лютым морил нечестивцев, На черном коне выжигал тот поля, Людей заставляя платить по счетам. Третья же — чудная леди той силы, Что разделяла людей во всем мире. Ее бледный конь внушал людям страху, Давай понять что мир тесен с прахом. Сейчас же вокруг все иначе друзья, И тут начну распределение я, К кому попадешь ты на факультет Отвечу тебе я на ушко кадет. Быть может храбрец ты с класса отважных, Или хитрец с факультета опасных, Умом может блещешь ты юный свет, Или ж друзья тебя манят к себе. Не важно в итоге куда ты пойдешь, Я вижу вам люди уже не втерпешь, Что же, давайте начнем. Не вопрос.
Песня закончилась, зал сидел в тишине и ожидании. Оглянувшись на директора, профессор Макгонагалл начала распределение по факультетам. В этом году на факультет хитрых, изворотливых и амбициозных поступила Мария Розье, брат Рабастана Родольфус Лестрейндж и еще десяток детишек. Больше всех ребят вновь пришло в Пуффендуй. Гарольд, заметив это, решил переговорить с Квиринусом насчет вербовки ребят с факультета оловянного барсука. В идеале, конечно же, надо чтобы его люди были на всех четырех факультетах, но к золотым львам пока довольно сложно пробраться. Единственное что связывало Гарольда с Гриффиндором на данном этапе жизни (если конечно не считать прошлую) — это его брат. Но Джеймс сейчас слишком сильно завязан на разделении черного от белого и это очень сильно мешало Певереллу. Конечно же есть еще Мария Розье. Помолвка брата с этой леди пока не состоялась, но если подтолкнуть его, то возможно удастся вытащить упертого словно олень Джеймса в настоящую жизнь без прикрас. Кто у нас еще в Гриффиндоре? Сириус Блэк и Лили Эванс. Сириусом пусть займутся Нарцисса и Беллатриса, а вот за Лили нужен глаз да глаз. Эванс слишком непостоянная величина. И эту величину следует любыми способами переманить к себе. С этими мыслями Гарольд вместе со всеми шел в гостиную факультета змей. Поцеловав Беллу в щеку, Певерелл не стал слушать приветствие старосты первокурсникам, а сразу же направился в свою спальню. Дел впереди было много, стоило подготовиться к ним, так сказать без лишних глаз. Достав из чемодана два флакончика с зельем, он незамедлительно выпил вначале, ядовито-зеленую, а затем, и иссиня-черную жидкость. Флакончики от зелий моментально вспыхнули черным пламенем, а после и вовсе исчезли из виду. Внезапно голова Гарольда стала чугунной. Ноги подкосились. И Будущий лорд Певерелл в одежде бухнулся на свою кровать. Люциус Малфой все каникулы благодаря отцу налаживал связи не только с детьми Вальпургиевых рыцарей, но и создавал фундамент будущей, на его взгляд, экономической империи. Люциус покупал, продавал, налаживал импорт и экспорт не только магической, но и маггловской продукции. Будучи скользким словно уж, Люциус мастерски избегал не только налоговых вычетов и финансовых отчетностей, но и опасных встреч с конкурентами. Абраксас мог бы гордиться своим сыном. Наследник Малфоев своим стальным взглядом мог заметить чистую прибыль там, где остальные прошли бы мимо. Вот и сегодня в поезде надменный четверокурсник случайно обратил внимание на Северуса Снейпа. В одном из вагонов он мастерски варил для себя зелья от насморка и простуды. Напротив юного зельевара сидела миловидная рыжеволосая девушка которая с восторгом, словно губка, впитывала в себя опыт и знания Северуса. Если она станет хотя бы приблизительно равной Снейпу в варке зелий, то в будущем на девушке можно также неплохо заработать, как, впрочем, и на самом юном зельеваре. Не став отвлекать мальчика от работы, Люциус сделал пометку в своем деловом блокноте, чтобы после поговорить на этот счет с Гарольдом. Вот распределение прошло, все направились к холлу гостиной Слизерина, но дойдя до гостиной, Гарольд внезапно пропал. Не придумав ничего лучше, Люциус решил подняться к наследнику Певереллов в спальню. Дверь была не закрыта и Малфой решил, что это знак. Войдя внутрь, платиноволосый паренек увидел лишь глубоко спящего Гарольда. Тот даже не потрудился снять какую либо одежду и заснул прямо в ней. Написав на пергаменте записку, Люциус положил ее на рабочий стол, а после вышел из спальни Певерелла, предварительно запечатав заклинанием дверь от постороннего вторжения. Сегодня поговорить не получилось, но уж завтра то они смогут обсудить все тет-а-тет. Под действием зелий Гарольд падал все ниже и ниже, в самую бездну мироздания. Это было начальным этапом в обучении некромантии. Так сказала ему Великая. И вот, потеряв счет во времени, он наконец-то очутился в огромной каменной комнате. В ней не было окон, дверей и лестниц. Лишь античные колонны, каменные плиты даже на потолке и гранитные мемориалы без подписей. Недалеко от Певерелла, на одном из мемориалов, со свечкой в руке, сидел низкорослый мужчина. На вид ему было около 40 лет. Волосы черные и в своем состоянии походили больше на шедевр Северуса Снейпа. Мужчина был худ и бледен. Хоть он и смотрел на Гарольда сквозь свечу своими темными глазами, свет в них не отражался. — Я ждал тебя, наследник Великой. Позволь представиться. Я — Кадм Антониус Певерелл. Магистр некромантии и тот, кто создал тот самый воскрешающий камень из легенд — прокаркал собеседник, — скажи, как думаешь, где мы сейчас с тобой находимся, хотя нет, не отвечай. Молчи и слушай. Мы сейчас с тобой в утерянном склепе Певереллов. Вот это, — тут мужчина постучал по гранитному мемориалу, — покоюсь я, а где то там, — тут Кадм обвел помещение руками, — наши с тобой братья, сестры, матери и отцы. Наш род уникален. Великая благоволит нам и раз ты оказался здесь, значит печать рода, сдерживающая некроэнергию, снята. С одной стороны это хорошо. Усердно изучая искусство мертвых, ты сможешь принять магию всего темнейшего рода. Но во всем есть и свои минусы. Некроэнергию невозможно восстановить со временем так же как и обычную магию. Она словно вода — сколько ты возьмешь столько ты и сможешь использовать. Запомни, наследник, некромантия, как класс, относится к ритуальной магии. В ней нет глупого махания палочкой и выкрикивания никому не нужных слов. Орудия некроманта — ритуальный кинжал, желательно из кости магического существа, зелья, окклюменция, мел из праха мертвеца, ну и, собственно, четко поставленные намерения и цели. — Учитель, я не понимаю, зачем тогда некромантия, если можно просто поднять палочку, указать на человека и сказать Avada Kedavra. К чему тогда все сложности? Объясните пожалуйста. — Что ж, довольно уместный вопрос, наследник. Ты прав, просто произнести смертельное проклятие гораздо проще, чем провести полный ритуал некромантии. Однако, как бы парадоксально это не звучало, Avada Kedavra не дает 100% варианта. В ваше время маги слишком сильно просели в плане знаний и силы. Те же хоркруксы вполне дают иммунитет от этого проклятия. Надо заметить, кстати, что и Avada Kedavra, и хоркруксы были придуманы некромантами древности для упрощения собственной жизни. — Но ведь смертельное проклятие использует палочку-проводник и словесную формулировку. — И тут ты прав, молодец, что заметил. Не удивлен, что Великая прислала тебя ко мне в таком возрасте. Ты очень быстро подмечаешь несостыковки. Вернемся к проклятию. Avada Kedavra — упрощенная, до минимума, формула одного очень древнего ритуала. Данный ритуал очень сложен в исполнении и требует множество человеческих жертв. Но в отличии от своей упрощенной формы он способен уничтожать села, города, целые цивилизации! Все зависит от накопленной некроэнергии. Проклятие же, за место человеческих жизней, требует части души мага и действует лишь на один предмет. И если в предмете нет жизни, то Avada Kedavra навечно калечит душу человека, который направлял его. В целом, из-за этого и используется проводник и формулировка. Ну, а чтобы показать эффективность некромантии, давай-ка я приведу пример. Допустим, тебе не нравится маг и ты задумал его убить. Маг слишком силен, подойти к нему и пустить проклятие смерти не представляется возможным. Обычный маг станет искать шанс для реализации момента. Некромант же будет готовится с холодной головой и трезвым разумом. Вначале, он начнет проводить ритуалы по накоплению некроэнергии. После накопления достаточного количества некроэнергии некромант подготовит недалеко от дома своей жертвы пару ритуалов для создания кошмара и ментального ослабления врага. Нужные ритуалы готовы? Осталась цель. Тут самое сложное, но если человек обладает великолепным актерским мастерством, то и здесь все пройдет без запинки. Чтобы обозначить цель, достаточно пометить любой участок его кожи мелом из праха. На некромантов свойства мела не распространяются, поэтому он может спокойно измазать собственную ладонь мелом, а потом подойти к ненавистному магу и пожать ему руку. — Но ведь мел будет виден? — Мел из праха мертвеца невиден никому кроме адептов смерти. Я же говорил в самом начале: мел — одно из орудий настоящего некроманта. На чем я остановился? Ах да, пожать руку. Цель будет отмечена, и в любую ночь ты сможешь провести нужный тебе ритуал. Вначале маг ничего не почувствует, затем появятся ощущения наваждения и страха. Чем больше пройдет времени, тем сильнее твой враг сойдет с ума. В конце концов, он или сам убьет себя, либо же его мозг попросту не выдержит ментальной нагрузки, и человек свалится от обширного инсульта. — А почему бы магу просто не снять ментальное воздействие некроманта? — Потому что абсолютно любой ритуал некроманта может свести на нет лишь другой некромант. Это все вопросы, Гарольд? — Да, учитель, я все понял. — Что же, тогда вот тебе задание на нашу следующую встречу. Вначале, ты читаешь абсолютно всю литературу по учению смерти. Мне не важно как ты ее достанешь и какие деньги за нее заплатишь. У нас с тобой не будет практики до тех пор, пока ты досконально не изучишь каждый из трактатов. К концу этого года у тебя должен быть собственный ритуальный кинжал. Ты конечно же можешь купить подобный, но это будет не то. В идеале, Гарольд, ты обязан уничтожить одного из сильных магических зверей, а затем с его кости собственноручно сделать нож. К сильнейшим магическим существам относят драконов, единорогов, фениксов, василисков, аспидов, а также абсолютно все магические расы. Запомни, для некромантов не существует жалости. Любое живое существо на планете — наш ингридиент. Как только ты выучишь литературу и создашь свой ритуальный кинжал, мы снова встретимся с тобой, наследник. А теперь прощай. Вновь все закружилось и завертелось. Гарольду казалось, будто его растягивает и одновременно сплющивает с разных сторон. Прошло лишь пару мгновений и вот наследник Певереллов вернулся в спальню Слизерина. Вся его постель была измазана рвотными массами. Хорошо, что Гарольд жил один. Взмах палочки, Excuro, и вся грязь исчезает с одеяла и простыни. Спать уже не хотелось, к тому же следовало отправить письмо отцу. Уж кто, как не он, точно знает, где достать запрещенную литературу. С этими мыслями, Гарольд Певерелл-Поттер привел себя в относительный порядок и отправился в совятню, так и не заметив послание Люциуса Малфоя.***
Кабинет директора Хогвартса.
Альбус Дамблдор, откровенно говоря, не понимал что вокруг происходит. Ладонь правой руки не давала ему покоя. Директор всеми силами пытался свести татуировку с кожи, но все было тщетно. Альбус не видел нитей магии и от этого никак не мог придумать метод противодействия неведомой силе. Эта сила сводила его с ума. Вначале он не придавал значения мечу, скованного паутиной. Например, у Альбуса над левым коленом располагался шрам, точно иллюстрирующий лондонскую подземку. Он тоже порой беспокоил директора. На все воля Магии, так он считал. Однако время шло, и с величайшим Светлым волшебником своего времени стали происходить немыслимые дела. Как только Дамблдор начинал злиться, татуировка на правой ладони нагревалась, а люди вокруг непременно инициировали ссору, которая порой доходила до драки. Альбус спрашивал у своего Господина, что с этой отметиной не так. Однако Светнесущий молчал, загадочно улыбаясь. Это бесило главу Визенгамота еще больше, а люди вокруг еще сильнее сходили с ума. Вот и сегодня, настроение на распределении было паршивым, скорее всего, из-за этого то, кусок фетра и спел настолько мерзкую песню. Еще этот Певерелл, его взгляд изменился. Юнца теперь невозможно прочитать даже по эмоциям. Грейнджер все никак не могла полностью втереться в доверие к слизеринцу, а Цепеш настолько люто ненавидел паренька, что лишь договор с Дамблдором, Светоносным и Темной Леди спасал Певерелла от неминуемой кончины. Ведь учил Иисус любви и всепрощению. Нет, его воспитанник, предавший собственного учителя, до сих пор живет лишь ненавистью и местью. Ничему жизнь не учит Цепеша. И вот с этими людьми, ему, Величайшему Светлому Волшебнику времени, приходится работать? Как же все это бесит! Татуировка на правой ладони вновь нагрелась, а книги по темной магии, обитающие в запертой золоченой клетке, вновь стали рвать друг другу листья. «Когда же все это закончится?» — Подумал Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, схватившись за собственные волосы. Фоукс внимательно наблюдал за директором школы, но ему было все равно. Он чувствовал собственного темного собрата. Он близко, он где-то в школе! Что ж, у феникса есть много времени, чтобы найти собственную цель. Благо, теперь, круг подозреваемых лиц значительно сузился.