Мир Чужих Воспоминаний

I У вас когда-нибудь возникало чувство, будто вы уже проживали данный момент? Чувство туманное и еле ощутимое. На самое быстрое мгновение, словно оказываясь на тонкой нити между реальностью и немыслимыми огромными мирами, до которых нам увы не дотянуться. Люди называют такое явление "дежавю". Многие ученые пытались определить причину его возникновения, но так и не смогли дать внятного ответа. Некоторые философы догадываются, что чувство дежавю мы испытываем, когда условное Я из параллельного мира совершает то же действие, что и настоящее Я. Тогда возникает ещё один вопрос: Кто из них настоящий? Кто-то относится к этому скептически и всячески опровергает догадки безнадёжных фантастов, ссылаясь на человеческие предрассудки. Но я уверен, что, в тайне от всех, они надеятся, что это правда. Ведь загадочное и таинственное всегда притягивало людей. II В июне двадцать первого числа две тысячи пятидесятого года в Ленинграде бушевала буря. По крайней мере, так мне рассказывала моя мать. В этот же вечер я родился на свет. Стринадко Николай Геннадьевич. Дата рождения очень удобная, особенно когда забываешь сколько тебе лет. Отца я с роду не знал, но видел старые фотографии. Мать иногда рассказывала мне про его героические подвиги во время третьей мировой войны. Но, как ни странно, погиб он спустя 13 лет после её окончания в автокатастрофе. Спешил на роды... Как бы то ни было, я никогда не тосковал по отцу. В детстве моя мать не водила меня в детский сад. Вместо этого я обучался у детских нянек-репетиторов. Они часто менялись и мы долго не могли найти постоянную работницу, но в какой-то момент в мою жизнь, широко распахнув дверь, ворвалась Варвара Иосифовна. Не молодая, достаточно плотная женщина, лет сорока, одинокая, с невероятно добрыми глазами и весьма боевая на первый взгляд. С матерью у нас были хорошие, но не самые теплые отношения. Казалось, для неё я был неким грузом, причиной всех невзгод. Возможно это как-то связано с автокатастрофой в пятидесятом. Но тогда для меня это казалось обыденным отношением ребенка и родителя. До тех самых пор, пока Варвара Иосифовна не растопила лёд в моей душе. Благодаря ей я поменял мнение о многих вещах. Она не только учила меня читать, писать. В то же время она формировала мою духовную личность. Мать всегда рассказывала мне только факты: как устроен мир, какие законы им движут и никаких небылиц. Но Варвара Иосифовна окунала меня в мир волшебства и загадок, тайн и чепухи. Уже тогда в возрасте шести лет я понимал, что всё это не правда. Но то, как она это рассказывала, завораживало меня снова и снова до самого конца, регулярно вызывая у меня мурашки по всему телу. В каком-то роде я считал её своей духовной матерью, но никогда никому не говорил об этом. В две тысячи пятьдесят шестом я поступил в лицей Инновационной Образовательной Системы Обучения им. Семенова Г.И. . В народе она была известна как семеновская школа для одарённых. Дети поступившие туда заканчивали на два, на три, а то и на четыре года раньше обычных школьников. Семенова Григория Ивановича считали новатором в области образования, мол он разработал некую методическую электронную систему обучения. Возможно я просто не понимаю чего-то, но я никогда не считал эту школу для одарённых детей. Все ученики были в ней вполне себе обычными ребятами. Хватало своих умников и задир. Во время отбора на зачисление все желающие проходили четыре этапа: чтение на время, диктант, решение математических примеров и собеседование. Скажу честно, ребенок должен быть достаточно стрессоустойчивым. Отбор, конечно же, проходят лучшие из лучших, но никому не удавалось поступать с первого раза. Моей матерью было решено, что я поступлю именно туда, хотя сам я не горел желанием. Получив слова напутствий от Варвары Иосифовны мы поехали в лицей. И с этого момента начались мои первые жизненные испытания. Я был умен не по годам, и первый этап не был для меня слишком уж сложным, так как к тому времени я прочитал несколько детских книжек и энциклопедию. Однако во время диктанта возникли трудности. Текст имел много научных и достаточно сложных для моего детского восприятия слов. Написание некоторых я попросту не знал, а некоторые вовсе не мог расслышать. Тогда-то я начал свою внутреннюю бунтарскую деятельность. Организатор читал текст и тут я, возмущенный ребенок, резко встал с парты. - Сэр! В диктанте есть слишком сложные слова, которые, наверняка, вы и сами не знаете! Я проскулил своим тоненьким, детским голоском. Я не был склонен спорить со взрослыми и ввязываться в неловкие и стрессовые ситуации и в ту же секунда сковался в себе. Но в данной ситуации я был слишком недоволен всей обстановкой, поэтому старался не подавать виду. Спустя секунду, продиктовав последнее слово из предложения, бородатый профессор в очках, улыбаясь, ответил: - Сынок, в наш лицей никогда не поступали с первого раза. Нужен первый опыт, чтобы понять, что мы требуем от желающих поступить и еще, как минимум, год, чтобы подготовиться к отборам. Так что, учитывая ваш возраст, я несильно удивлен, что вы не знаете многих слов. В тот момент я испытывал невыносимое чувство детского стыда. Он не сказал это со злобой или с какой-либо неприязнью. Его низкий и очень плотный тембр прозвучал так, что я буквально на мгновение вошёл в транс. В этот момент моя голова закружилась, в глазах появился какой-то туман. Внутри меня будто что-от переклинило. Я вспомнил, как кто-то говорил то же самое, но не знал кто и когда именно. Всё это произошло в одну секунду. Казалось, самую долгую секунду в моей жизни. Приковав взгляд к полу, я простоял некоторое время. Придя в себя, я обнаружил, что весь класс не сводил с меня глаз, в том числе и профессор: - Ты можешь сесть. Но у тебя всегда есть возможность уйти. Промолвил он. В тот момент мне и вправду хотелось скрыться от недовольных вглядов, что осматривали меня с ног до головы, будто оценивая мои способности. Пришатываясь от недоумения, что за странное чувство я испытал, я всё-таки сел за парту и, не придав этому большого значения, начал писать диктант. После окончания я чувствовал, что написал его отвратительно. Настолько ужасно, что мне хотелось тут же выбежать из класса, сказать матери, что ничего не вышло и просто уйти из этого места. Однако, такого позора мой родитель бы не выдержал. В тот момент я не понимал, почему я не могу поступить в обычную школу и зачем мы выбрали именно этот лицей. Казалось, что всё это только ради моего статуса, но по большей части, чтобы мать позёрствовала перед своими подругами. Полный переживаний, я всё же сдал свою работу. Мне хотелось попросить прощения перед преподавателем, но, посмотрев ему в глаза, я только засмущался. Быстрым шагом я просто вышел из класса. Я подошёл к матери, и она начала расспрашивать меня. Мне было стыдно сознаться в том, насколько ужасно я написал диктант и при этом ещё перечил профессору. Стыснув зубы свозь стыд я пробормотал: - Всё прошло нормально... Мать заметила как я отводил глаза, но придала этому особого внимания. Перед следующим этапом был назначен перерыв на полчаса. Всё это время я просидел в раздумьях, и поэтому момент третьего испытания пришёл быстро. Нас завели в другой класс. Это была огромная аудитория, и парты были расположены, как на лесенке. От этого места так и несло знаниями: на стенах висели огромные плакаты, на которых были изображены разные формулы, и над доской расположилась таблица умножения. После того, как все нашли свои места, в класс зашли три преподавателя, один из которых, судя по всему, был учителем физкультуры. Он был одет в спортивную форму, и сам был достаточно в хорошей физической форме. Плюс ко всему на шее у него висел золотой свисток. Он обратил всё моё внимания на себя, поэтому других двух я не рассмотрел. Нам рассказали какие правила нам надо соблюдать, выдали линейки и ручки, и отлучились на несколько минут. Позже они принесли задания и раздали всем в классе. Тут один из учителей весьма оптимистичным и сильным голосом сказал: - Желаю всем удачи! Время пошло! В тест входило двадцать заданий: десять примеров, пять уравнений и пять задач. Решить их мне не составило огромного труда и за час с лишним я уже справился со всем. После нескольких проверок я отложил задание в сторону и принялся рассматривать других. В лицах многих детей я видел недоумение и панику. По моему мнению, большенство не справилось. Вдруг один из организаторов заметил, как кто-то списывал и с криком вывел их обоих. Это было настолько внезапно, что от страха я вздрогнул и по телу прошлись муражки. Мне стало не по себе. Я снова почувствовал, будто уже видел это. Но в этот раз всё длилось намного дольше. Туман в глазах становился всё густее и густее. В один момент я перестал, что-либо осознавать и видел лишь клубы серого дыма, хотя чувствовал, что мои глаза были закрыты. И тут на секунд я заметил силуэт маленького мальчишки, за которым был яркий свет. По тени было заметно, что одет он в какую-то рваную рубашку и штаны. Я услышал громкий писк, будто меня оглушило, и тихие невнятные голоса, которые кричали чье-то имя. Вскоре я почувствовал руку на своём плече и тут я пришёл в себя. Сбоку стоял учитель. Его взгляд был таким же строгим как и его чёрный костюм. Он не сказал ни слова, но по его глазам всё было понятно: профессор осуждал меня за то, что я заснул. Но это не было похоже на сон. Всё произошло слишком внезапно.