***
Утром Шэрон чувствовал себя непривычно хорошо, даже бессонная ночь не повлияла на его самочувствие. Полночи он пролежал на кровати без сна, вспоминая, как сладко и искренне целовала его мисс Сапсан. Наверное, искренне… Шэрон подошел к окну и замер в нерешительности, глядя на расплывшееся отражение в грязном стекле. В глубине души он очень надеялся, что поцелуй действительно помог, но разум твердил иначе. В голове Шэрона прочно засела мысль, что его это не спасет. Причем он не знал, почему именно — потому что легенда ложь или потому что у имбрины к нему не было никаких чувств, кроме сочувствия. Досадливо скривившись, Шэрон решил, что хватит глупо пялиться и пора заниматься делом. Он повернулся и заметил зеркало на подоконнике. Стекло было покрыто сеткой трещин, оправа надколота, но оно еще держалось. Шэрон не помнил, откуда зеркало взялось в его комнате, возможно, он сам перенес вещь сюда, когда в очередной раз практиковался со странностью. Глянув с опаской на дверь, только бы никто не пришел, он таки решился в него посмотреть. Шэрон, перенеся зеркало на стол, зажмурился и резко снял маску. Глубоко вдохнув, он медленно открыл глаза и опустил взгляд. В зеркальном стекле он видел человека с изуродованным лицом — длинные шрамы, пересекавшие щеку и подбородок, рубцы от язв на лбу и впавшие, немного усталые, глаза. Нос был кривой, дважды сломанный, а кожа огрубела и местами поплавилась от амбро. Ужасное и постыдное зрелище, но противней всего то, что виноват в этом он сам. Шэрон смотрел в зеркало и не верил, что видит свое отражение. Маска выпала из его рук и тихо звякнула об пол. Шэрон не узнавал себя. Еще недавно он сам не мог без отвращения глядеть на свое лицо, но теперь он выглядел… нормально. На щеке были некоторые неровности от самых глубоких повреждений, но это ничто по сравнению с тем, что было. Не веря зеркалу, Шэрон коснулся лица руками, пальцы нащупали ровную кожу и небольшую щетину на подбородке. Он снова глубоко вдохнул, это просто невероятно. — Вы не так плохи, как говорили, мистер Шэрон. Приуменьшение собственных достоинств вам не к лицу, — снова хитрая улыбка соблазнительницы. Алма подкралась так же тихо как и вчера. Алма! Именно ей он обязан таким преображением. Шэрон повернулся к ней, он не сдерживал улыбку. Его преисполняла благодарность, радость и еще что-то, приятное и незнакомое, но Шэрон не знал как выразить это словами. Имбрина приблизилась на пару шагов и взяла Шэрона за руку, бросая на него еще один горячий взгляд из-под ресниц. Шэрон уже знал, что кроется за таким поведением и был не против поиграть с ней, ведь был уверен, что их связывает нечто большее, чем просто слова или внезапный поцелуй. Он резко провел рукой над столом и на пустом месте появилась пышная бордовая роза. Красивая свежесрезанная роза с целыми лепестками и зелеными листьями. Шэрон ощутил небывалую радость, у него давно не выходило ничего путного при применении странности. От подаренной ему капли любви вернулась не только внешность, но и дар. — Вы тоже не так просты, мисс, как кажетесь, — она берет цветок в руки и улыбается, но уже смущенно, и от этого искреннего счастья обоим становится теплее в душе. Он наклоняется к Алме и целует ее, вкладывая в этот поцелуй все теплые чувства, которые собрались в его сердце за последние минуты. Алма с удовольствием отвечает Шэрону, прижимаясь к его груди. «Надо просто верить» — думается им обоим.***
4 апреля 2018 г. в 09:44
Шэрон сидел в глубине библиотеки, опять перечитывая одну единственную легенду из книги «Сказки о странных».
Амброманы, те, которые смогли побороть зависимость, имеют шанс исцелить свое лицо и вернуть дар. Такое чудо может случиться, если имбрина подарит этому человеку поцелуй истинной любви. Искренние чувства этих двух людей искупят грехи прошлого и восстановят странную душу оступившегося человека.
Он будет прощён за свои ошибки и сможет вернуться к нормальной жизни. Имбрина нежно коснулась губ мужчины, втягивая его в поцелуй. Он обнял ее, прижимая к себе, и сладко целовал. Они отстранились друг от друга, неровно дыша. Птица сняла с него маску и коснулась гладкой кожи, плохо заживших язв и шрамов больше не было.
— Я верила, что получится, — прошептала она, мягко улыбаясь. — Настоящая любовь способна на чудо. Надо только верить.
Очередной раз перелистывая знакомые страницы, Шэрон наскоро прочитывал текст. «Правда или неправда?» Где-то сзади скрипнула половица, он резко обернулся. Из-за дальних стеллажей выглядывала Клэр, она улыбалась и держала в руках мишку. Малышка помахала мужчине, после повернулась и побежала к выходу. Шэрон снова повернулся к своей книге. «Сказка или быль?»
Эта легенда была самой новой, она появлялась только в двух последних изданиях, но считалась самой недостоверной. «Долг каждой имбрины — посвятить свою жизнь созданию петли и заботе о детях» — таким было первое негласное правило Совета имбрин. И еще ни одна имбрина не смела его нарушить, влюбившись и заведя роман, поэтому никто не верил, что легенда правдива. Некоторые шутили, что это замена запрещенной истории об Абатоне, но никто их всерьез не воспринимал. Зато многих волновал вопрос амброманства.
После падения тварей это стало самой большой проблемой странного общества. Из нескольких сотен странных жителей Дьявольского Акра почти треть людей когда-то были или являлись сейчас зависимыми и представляли опасность для нормальных странных. Официальная версия Совета имбрин говорила о том, что последствия амброманства неизлечимы, а такие люди должны быть отправлены в другие петли, где они должны были избавиться от зависимости. По просьбе Эммы, Совет сделал исключение для Шэрона. Его не тронули, он остался жить в доме.
С появлением имбрин в Акре, Шэрон позволил себе думать, что одна из них может согласится помочь ему, но до сих пор не рискнул даже намекнуть им об этом. Большинство имбрин предпочитали держаться от него подальше. Некоторые поговорили с ним, поблагодарив за помощь в борьбе с тварями, но после имбрины занялись восстановлением мира и им было не до бывшего амбромана. На Шэрона практически не обращали внимания, лишь изредка могли попросить о помощи, если надо было разобрать завалы или починить что-то в доме. Шэрон не удивлялся такому отношению и, в принципе, оно его устраивало.
В этот вечер Шэрон опять засиделся над книгой, забыв, что уже поздно. Большинство ламп в библиотеке давно потушили. Пара источников света остались на его столе и у входа в комнату. Сидя почти в полной темноте, Шэрон погрузился в свои мысли, напрочь забыв, что он не один. Мисс Сапсан появилась за его спиной очень неожиданно, он не услышал тихих шагов и продолжил переворачивать страницы, который раз посмотрев на черно-белый рисунок. Шэрон вздрогнул и резко захлопнул книгу, надеясь, что имбрина не увидела на какой странице она была открыта.
Одновременно с желанием исцелиться, он ужасно стыдился своего положения. Амброманство было одним из страшнейших пороков для странного человека, их презирали и если тех, кто употреблял наркотики это совершенно не волновало, то людям, которые бросили, было трудно противостоять агрессивно настроенному обществу. Особенно это проявлялось в отношении имбрин к таким людям, но мисс Сапсан, к удивлению Шэрона, была снисходительна и не попрекала его старыми ошибками. В общении Алма проявляла уважение, помня, что отчасти своей жизнью и свободой обязана ему.
— Верите в это? — она выхватила книгу из-под его рук и снова раскрыла ее. Шэрон нервно выдохнул, улыбка имбрины и веселый тон заставили его напрячься в ожидании насмешки. Алма полистала страницы, чтобы удостовериться в своей правоте. — Здесь не названо ни одного имени. Это одна из главных причин, почему историю считают недостоверной. К тому же, неизвестно кто внес ее в книгу…
— Не надо, мисс, — он попытался забрать сказки, и Алма легко их отдала. Шэрон был готов к презрению, издевке, но имбрина просто рассказывала факты, которые сопутствовали легенде. Шэрон давно незаметно поглядывал на Алму, когда оказывался рядом, ощущал сладостный трепет и странное волнение в ее присутствие, но ни разу не начинал разговор первым.
Алма присела на край стола, слегка наклоняясь к Шэрону и закусывая губу. В таком положении не очень глубокий вырез платья демонстрировал немного больше, чем было положено. Ее пальцы слегка коснулась его, сначала он хотел отдернуть руку, но встретившись взглядом с Алмой, Шэрон передумал. Она не смеялась.
— Хотите проверить легенду? — Имбрина откровенно флиртовала, соблазнительно улыбаясь.
Алма не была уверена в том, какой ответ даст Шэрон, но чем дольше они смотрели друг на друга, тем сильнее она хотела услышать «Да». Ее почему-то тянуло к Шэрону, она не могла назвать объективную причину, ей просто было приятно разговаривать с ним, быть рядом. Каждый раз, когда Алма ловила на себе его взгляд, она улыбалась, а Шэрон спешил скрыться из ее поля зрения.
— И вы согласитесь на эту авантюру? — он приблизился к имбрине на пару сантиметров.
— Так ведь и вы не уверены, — Алма быстро проговорила свои слова, мгновенно сокращая расстояние между ними и, сдернув капюшон, прильнула к его губам.
Шэрон не ожидал такого напора от имбрины и слегка отклонился назад, упершись в спинку стула. Не разрывая поцелуя, Алма соскользнула со столешницы и оказалась у Шэрона на коленях, тем самым вызывая у него протяжный вздох. Он смял ее губы, проникая в рот языком и коснулся ее нёба, пусть она отчитает его, но он использует эту возможность по полной. Охотно отвечая на все требования Шэрона, она прижималась к нему, позволяла его ладоням скользить по своей спине, от чего их контакт становился еще теснее.
Воздуха катастрофически не хватало. Пара отстранилась буквально на пару мгновений, чтобы глубоко вдохнуть, а после снова слились в пламенном поцелуе. Простого соприкосновения губ уже было мало, отчаянно хотелось большего. Алма оттянула губу Шэрона, игриво покусывая ее, он сжал руками талию имбрины, но не опускался ниже. Она застонала, выгибаясь в его объятиях. Они наслаждались друг другом пока хватало сил, спустя несколько минут им опять пришлось остановиться. Дыхание медленно восстановилось.
— Может быть, теперь вы можете открыться? — Алма коснулась пальцами его подбородка, пробираясь под край маски, но Шэрон остановил ее. Он крепко сжал тело имбрины своих руках и, поднявшись со стула, поставил ее на ноги.
— Нет, — его тон неожиданно стал отчужденным, будто сейчас они не целовались, а вели деловой разговор. Шэрон отошел от Алмы и опять накинул капюшон. — Нет, мисс. Я не могу, — он резко развернулся и покинул библиотеку широкими шагами. Алма осталась у стола одна, только раскрытая на последней странице книга лежала на полу.
Они отстранились друг от друга, неровно дыша. Мужчинa закрыл глаза и кивнул, позволяя возлюбленной увидеть его лицо. Птица сняла с него маску и коснулась гладкой кожи, плохо заживших язв и шрамов больше не было. Она взяла его лицо в свои ладони и снова нежно поцеловала любимого. «Надо просто верить» — думалось им обоим.