***
19 марта Клаудсдейл, столица Дома Шторвинг. Покинув друзей-повстанцев, я наткнулся на вооружённый конфликт. Дом Штормвинг враждует с Домом Землерождённых. Это был первый раз, когда я видел битву, не участвуя в ней... первый с тех пор, как умер мой отец. Битва продолжалась до захода солнца, и она казалась скорее защитой от очень подготовленной разведывательной силы. После того, как все было кончено, я был... действительно вдохновлен. Не думая о том, что они могли бы сделать со мной, если бы знали, что я раб Дома Луны и Звёзд, я подбежал к ним. Когда я был достаточно близко, они увидели меня и сразу заняли оборонительную позицию. Мое внезапное появление нельзя сказать мирным. Мне не потребовалось много времени, чтобы доказать, что я настроен мирно. Я представился и сказал, что я убежал от Дома Луны и Звезды. Как только я упомянул об этом, появилась она. Рэйнбоу Дэш... элемент Верности. Самая быстрая пегаска из тех, кого я когда-либо видел, с её радужной гривой и хвостом, светло-голубой шерстью и темно-розовыми глазами. Я всегда восхищался ею, она была моим героем детства. Я всегда думал, что она одна из лучших пони. Теперь... рассказы из моего детства о её "несчастном случае" не совпадали с реальностью. Она была ранена, половина ее лица была сожжена, а у её ног было много шрамов. Мне было больно видеть ее в таком состоянии, но мое восхищение и вдохновение заставили меня поклониться ей. Она посмотрела на меня. Я ничего не сказал, просто смотрел на землю, когда она оказалась передо мной. Она потребовала узнать подробности о моем побеге, и я не мог не сказать ей всё. Может быть, это было не очень разумно, но ничто из этого не было секретом. После того, как я закончил объяснять, я попросил, чтобы меня впустили в Клаудсдейл, по крайней мере, на пару дней. Рэйнбоу Дэш, похоже, очень внимательно рассматривала мою просьбу. К моему счастью, она приказала войскам провести меня с собой. Как только мы добрались до Клаудсдейла, я был поражен. Поскольку я не знал своего пути, я попросил одну из пегасок-гоплитов провести меня где-нибудь, где я мог бы провести ночь. Я ожидал только указания направления, но она вместо этого лично показала мне дорогу. Было как-то неловко, поэтому я попытался начать разговор. Она была не очень разговорчивой, но она сказала мне имя: Рейн Клауд. Когда мы добрались до пункта назначения, она сказала мне, что если я захочу остаться в Клаудсдейле, мне придется сделать выбор: сражаться за Дом Штормвинг или быть трусом и прятаться. Она рассказала мне, что значит принадлежать к Штормвингу, что означала для пегасов победа в этой войне и мотивация Дома, подробно, но коротко. Я бы сказал в этот момент: "Я — ваш пегас", но я устал. Все, что я мог сказать, боясь разочаровать ее, было просто: "Мне... придется подумать об этом...", и это точно не усталость. На самом деле я понял, что не хочу заставить себя сделать слишком быстро. Она была разочарована, но теперь, когда я думаю об этом, она казалась более грустной, чем разочарованной. Она попрощалась и быстро ушла. Что-то в ней заставляет меня жалеть, что она не получила ответ, который она хотела.***
22 марта После нескольких дней знакомства с Клаудсдейлом, мне довелось увидеть Рейн у здания, в котором я сейчас живу. К моему удивлению, она не была в доспехах. Я был очень впечатлен, я не ожидал, что такая красивая грива и фигура будут скрыты под такими доспехами. Её голос стал более дружелюбным, но все еще чужим, не уверен, как объяснить это сам. Я ожидал, что она попытается получить от меня ответ, но, к радостью, она этого не делала. Она сказала, что у нее выходной и хочет знать, что я делаю и как у меня дела. Я сказал ей, что у меня все хорошо, и мы начали летать вместе по городу. Мне неудобно оставлять свои вещи с другими, как бы безопасно это ни казалось, поэтому у меня все время были мои седельные сумки, хотя по иронии судьбы, единственный кто хотел посмотреть содержимое — моя собеседница. Рейн достала сумку прежде, чем я успел сказать ей, чтобы вернуть его, она заметила, что это семейная картина. Это было сделано в Старом Понивилле, когда я был очень молод. Мой отец, Колд Физер и моя мать, Сильвер Петаль. Меня было видно только частично. Рейн быстро обратила на это внимание, и я думаю, что она не увидела меня там. Она спросила, кто эти пони, и я, пытаясь сдержать слезы, сказал, что они мои родители. Затем она спросила, остались ли они в Кантерлоте, по-видимому, ссылаясь на то, что моя мать была единорогом, и я быстро ответил, что они мертвы. Она замолчала, потом протянула мне фотографию. Затем я рассказал ей, как погибли мои родители из-за одного единорога, имя которого я не хочу здесь упоминать. В остальное время, когда она была рядом со мной, было неловко, но я признаю, что я виноват. После инцидента с фото я не был разговорчивым. В то время как мы не разговаривали, в своих мыслях я думал, что я присоединюсь к Дому Штормвинг только, чтобы Твайлайт заплатила за то, что они со мной сделали. Я был потрясен своими мыслями. Я, бывший раб, который пытался убежать от войны, хотел присоединиться к битве по неправильным причинам? Я попытался отмахнуться от него, и сказал Рейн, что вернусь туда. Казалось, она поняла и молча помахала своим копытом, словно прощалась. По пути назад мысли все еще приходили мне в голову. Я действительно испытываю соблазн присоединиться к Штормвинг, даже если мне придётся работать и отказаться от личной жизни ради Рейнбоу Дэш. Но мои родители и Зин Вейл всегда говорили мне, что я имею открытый духовный мир. Я не знаю, почему, но их слова повторяются в моей голове вместе со смехом. Подожди, смех? Почему я слышу смех в голове? Нет, это не моя голова ... Я действительно слышу смех внизу. Наверное, ничего, я просто пойду спать и надеюсь, что тот, кто смеется, остановится.