Прости, Томми

- Ньют, пожалуйста, еще 5 минут, еще хотя бы минуту потерпи, я прошу тебя! Томас лежит на Ньюте, изо всех сил пытаясь сдерживать припадки друга. Бегун со слезами на глазах умоляет подождать его ещё немного и не обращаться в одного из этих монстров. Кругом гремят взрывы, всё пылает, и они сами как никогда рискуют попасть под удар. Но разве это важно, когда ты, бессильный сделать что-либо, смотришь, как на твоих глазах любимый, дорогой Ньют умирает в жутких мучениях, как чума разъедает его тело и уже принялась за его сознание. Он вырывается, шипит, кричит, срываясь на нечеловеческий рык, а всё, что может делать Томас, это ждать. Ждать сыворотки, которая может спасти жизнь человека, который готов противостоять всему миру, стоя плечом к плечу с тобой. И в этот момент, когда из глаз Ньюта пропадает последний отблеск человечности, Томас сходит с ума. Он начинает исступленно, нежно, отчаянно целовать больного. В отчаянной попытке вызывать в Ньюте хоть что то человеческое, он целует это кричащий, истекающий черной слизью и рвотой рот, а слезы, текущие по щекам, мешаются с чужими слезами. Внезапно друг замирает, отодвигая от себя Томаса, смотрит на него бесконечно любящим, безумно нежным взглядом, слегка улыбаясь. - Прости, Томми, - он с такой любовью касается щеки Томаса, что сердце бегуна начинает биться быстрее от растущей в нём надежды. Но тут же пропускает удар, видя, как любимый нож Ньюта вонзается в сердце своего хозяина. Ошалевший от действий друга Томас, как в замедленной съёмке, видит быструю руку Ньюта, выхватывающую нож. Пропускает, как холодный металл касается серой кожи, как врезается в потемневшую плоть, как начинает хлестать из раны черная кровь. Мертв. Он мертв. Любимый, очаровательный, красивый Ньют, ЕГО Ньют мертв. Глаза Томаса застилает пелена, в горле стоит комок. Он хочет кричать, рыдать в голос, но не может. В голове эхом отдается голос Терезы: «Ты можешь спасти Ньюта…Ты можешь спасти нас всех…». Зачем? Безысходность волной накрывает Томаса. Как он может спасти всех, если не смог уберечь человека всей своей жизни? Друга, любимого, весь свой мир он потерял по свой вине. Это его вина. Как сквозь толщу воды доносится голос Бренды: - …ас, Томас! Нужно уходить! Он медленно поворачивает к ней своё лицо, глядя в её полные сожаления и беспокойства глаза своими, пустыми, лишёнными какого-либо выражения. Покачиваясь, с помощью Бренды он всё-таки смог подняться на ноги. В последний раз оглянувшись на мёртвого друга, Томас до боли сжал руки в кулаки, оставляя следы ногтей на ладони. Его разум был чист как никогда, хоть сердце и разрывалось от боли. Он сделает всё, на что способен, что должен сделать, хотя бы ради Ньюта, ради того, через что они прошли вместе, и ни за что не допустит, чтобы он умер зря.