" Столкновение разных планет.."

Прошло три дня. Потом ещё три дня. И вот седьмой. Такой же, как и все остальные. Такой же бессмысленный, такой же безрадостный, такой же тёмный, оттого что шторы задёрнуты, а время течёт мучительно медленно, как мёд с ложки в огромную бочку дёгтя. Только слаще не станет. И не стало. ТэХен был для Юнги тем самым мёдом. Он был для него спасением. Был мессией. И убийцей. Убийцей он был тоже. Был, есть и останется навсегда. Потому что Юнги не ест, потому что Юнги не пьёт, потому что Юнги сидит на своей холодной постели вот уже пять часов кряду, держа в ослабевшей руке опасную бритву. Его кожа бледна, его губы потрескались, его взгляд остекленел, а сердце замедлило ритм. Он почти не живёт. Почти не существует. Почти зомби. Мёртвая душа в живом теле. Кто бы смог полюбить его? Кто бы смог быть с ним? Кто бы смог не смотреть на него так же, как все эти люди снаружи надёжного убежища? Кто бы смог забыть, не думать, не напоминать? Кому нужен грязный, мерзкий, отвратительный и изнасилованный Юнги? Он наивно полагал, что нужен ТэХену. Он наивно полагал, что может открыться ему до самого конца. Он наивно полагал, что ТэХен сможет понять, принять и смириться. И что в итоге? Он сбежал. Он оставил его один на один с тем некогда греющим, но сейчас замораживающим в лёд чувством. Он отверг его. Растоптал. Унизил ещё больше. И Юнги не может его за это винить. ТэХен не должен любить его в ответ, ТэХен не должен принимать его чувства. Но так хотелось. Так хотелось, как несколько лет назад, почувствовать себя нужным. Так хотелось в ответ услышать/прочитать самые неказистые слова, убивающие целые поколения. Правда, на что он надеялся? Он ведь даже не был до конца уверен, что ТэХен точно такой же неправильный. Идиот. И что в итоге теперь? Юнги полностью погрузился в мысли, полностью ушёл от реальности. Он пропустил два сеанса у психотерапевта, много приёмов пищи и часов сна. И даже спать он не может. Снотворное не помогает. Снотворное отвергается организмом и выходит вместе с желчью. И он бы мог плакать. Мог бы заливаться слезами, тонуть в соплях и пропитывать ими каждую тряпичную вещь в своём доме, но слёз нет. Ничего нет. Нет чувств, нет желаний, нет света в том самом тоннеле, в котором по легенде он всегда есть в самом конце. Конец, впрочем, может быть. И если люди говорят правду, по ту сторону довольно светло и больше не больно. Юнги больно очень. Не как обычно, не как всегда, а где-то глубже. Сердце не болит, как говорят в ванильных цитатах. Душа не болит тоже. Боль призрачная, эфемерная и очень страшная. Она шепчет Юнги, она зовёт его, она призывает к более радикальным методам. Он не нужен никому. Он не нужен миру. Он не нужен своим родителям. Он не нужен своему психотерапевту. Он не нужен тем мнимым знакомым из прошлого, так долго добивающимся его внимания. И ТэХену. ТэХену он не нужен тоже. Юнги надеялся, но надежда умерла. Юнги ждал, но ожидание убивает ещё сильнее. У ТэХена могут быть тысячи оправданий, но ничего не может оправдать юнгину боль. И тот день, самый злополучный день, понемногу всплывает в памяти во всех подробностях. И если он превратился в животное, получив отказ, в кого должен превратиться Юнги, не получив ничего, кроме молчания? В безжизненную куклу, покрывало под которой давно окрасилось в ядовито-красный. Крови не так много, как могло бы быть. Физическая боль не такая сильная, чтобы перебить нечто намного сильнее. Раньше лезвие спасало, дарило свободу, успокоение и чувство защищённости, но сейчас нет ничего. Только кровь, текущая по тонким запястьям. Только кровь, стекающая с бёдер на кровать. Её не так много. Совсем недостаточно, чтобы потерять сознание. Совсем недостаточно, чтобы перестать думать. Совсем недостаточно, чтобы остановить сердце. А так хотелось бы. А так хотелось бы не быть трусом. Для чего он живёт? Почему ему страшно сделать разрез чуть больший, чем парой минут ранее? Почему он смотрит на свои руки, видит отчётливые дорожки вен и не делает ровным счётом ничего? Прошла неделя. Почти неделя. Самая долгая с тех пор. Самая тёмная. Он пережил всё, что преподнесла ему жизнь на серебряном блюдце, но что будет сейчас? Он не хочет оставаться один. Юнги больше не хочет гнить в возведенной собственными руками клетки. ТэХен нужен ему. Здесь и сейчас. Навсегда. Но здесь только он. Здесь только сотни тысяч глаз, смотрящих на него сквозь стены. И Юнги тонет. Он тонет в слабости, тонет в холоде, тонет в презрении. ТэХен, наверно, его ненавидит тоже. И если бы в этом, был виноват Юнги, ему бы не было так противно от самого себя. Неправильный. Грязный. Сломанный на тысячи маленьких частей, половина из которых осталась в туалете того самого университета, где когда-то его изнасиловали. Там осталось много всего. Юнгина гордость там осталась тоже. Он был готов ко всему, но совершенно забыл о судьбе, припасшей для него одни лишь страдания. Да, глупо. Да, по-детски. Да, словно из историй о любви, написанных наивными школьницами, но Юнги не такой. Его жизнь давно кончена, его существование давно не имеет смысла, его чувства можно выбросить в урну. Он не страдалец. Он жертва обстоятельств. Того, что намного сильнее него. С жизнью бороться нет смысла. Как нет смысла бороться с уходящим прочь сознанием. Юнги устал. Столкновение двух разнозначных планет вытягивает предпоследние жизненные силы...