***
Когда он неделю назад заприметил этого щуплого на вид босмера в палатах Подкаменной Крепости, то даже подумать не мог, что это выльется в сегодняшнюю встречу. Честно говоря, тогда он вообще плохо соображал – во вверенных ему Залах Мертвых творилась какая-то чертовщина, разъяренные норды, уязвленные тем, что их не пускают к почившим предкам, грозились проломить бедолаге-жрецу череп, а сам Верелий совершенно не представлял, что со всем этим делать. Он пытался выследить нарушителя, но тот упорно ускользал. Грубой силой здесь было не обойтись, магией необходимой школы Верелий не владел – и почти отчаялся… пока не заметил, что под сводами бывшего дворца двемеров ошивается босмер. И давно ошивается, Верелий в разное время видел его то с талморцами, то ожидающим приема у ярла, а то и вовсе ведущим беседы с придворным магом. Когда у талморцев что-то пропало, что-то серьезное, потому что без всякой шумихи, без единого слуха они подняли на ноги всю дворцовую стражу, и в тот же день панталоны благородного Ондолемара украсили собой самый высокий шпиль дворцовых башен, Верелий сопоставил этот факт с появлением и исчезновением босмера – и решил: вот она, удача. Кто, как не воришка, мог лучше всего разобраться с такой деликатной проблемой? Он умел прятаться в тенях – а уж в склепе теней более чем достаточно. Вот только эльф сотрудничать не захотел. Вернее, он позволил себя выцепить в очередное посещение дворца, представился Филлином, и даже выслушал сбивчивую скорее просьбу помочь, чем предложение подзаработать и… сказал, что деньги его не интересуют. Тем более, такие жалкие гроши. «Зачем мне деньги? – спросил он, улыбаясь. – Простому босмеру? Лишь бы дичь в лесах не переводилась, да мороз не крепчал». «Даже охотнику нужны стрелы, – постарался не падать духом Верелий. – И тетива на замену. И новая сумка. И мало ли чего еще». «Мы не любим ваших мертвецов, человек. У нас другие похоронные обряды». «Разве помощь за вознаграждение – не твой заработок? – решил бить наверняка Верелий. – Ведь ты наемник, я прав? Иначе что ты делаешь в Маркарте, городе наемников?» «Снабжаю лавку мясника свежей дичью». «Во дворце?» «Во дворце тоже едят мясо. И есть псарня, – нехорошо улыбнулся Филлин. – Может, я личный поставщик ярла по свежей дичи, а ты мне тут со своими грошами мешаешься, предлагаешь в пыль и кости залезть. Не выйдет». «Пожалуйста», – только этот аргумент Верелию и остался. «Вот именно. Мы оба знаем, что я тебе нужен, и срочно, – и Верелий понял, что да, этот знает. И про то, что народ возмущается, и про то, как долго не находится нужного человека. И наверняка видел, как служитель следил за ним все это время. – Но денег на мои услуги у тебя не хватит. И что будем с этим делать?» «Доброе дело во славу Аркея?» – без особой надежды на успех поинтересовался Верелий. «А ты смешной! – фыркнул в ответ Филлин. – Доброе дело, ну надо же… Что ж, жалко будет, если такого занятного парня, как ты, прибьют разъяренные горожане, – Филлин окинул его странным взглядом с ног до головы. – Я избавлю тебя от нечисти в гробнице. А ты за это проведешь со мной ночь». «Что?!» – чуть не подавился возмущением жрец. «Что слышал, – ухмыльнулся босмер. – С тебя все равно больше ничего не возьмешь, а так хоть на шлюху не придется тратиться». «Знаете что?!» – продолжил было возмущаться Верелий, но эльф пожал плечами, бросил: «Ну нет – так нет… Счастливо оставаться», – и, потеряв всякий интерес к собеседнику, собрался пройти мимо. «Подождите, – служитель Аркея покраснел вовсе не подобающе сану, когда ему пришлось цеплять своевольного эльфа за рукав. Филлин недоумевающе обернулся. Будто не понимал, о чем вообще речь. – Хорошо… я согласен. Только выгоните это из катакомб, чем бы оно ни было». «Вот это другой разговор, – широко улыбнулся босмер. – Ладно, спасу твою церковную задницу от народной расправы, уговорил». «Только мне нужны гарантии…» – пролепетал Верелий, осознав, на что согласился. «Обижаешь, монашек, – Филлин панибратски похлопал его по плечу. – Впрочем, не будем делить шкуру неубитого саблезуба. Давай ключ». Верелий долго рылся в карманах балахона, проклятый ключ никак не хотел находиться – а эльф мерил его насмешливым взглядом, и все это походило на какой-то кошмарный сон. Он, хоть и служитель Аркея, а все равно не удержался от мысленного пожелания босмеру там и быть съеденным неведомой пакостью, что не брезговала даже мертвечиной. Верелий тут же устыдился этих мыслей, а Филлин, будто знал, обернулся и насмешливо отсалютовал ему двумя пальцами. Брат Верелий надеялся и на то, что эльф справится, и на то, что нет, с одинаковой силой. Но Филлин не подкачал – появился буквально на следующий же день и с сухой деловитостью сообщил, что мертвых больше не побеспокоят. «Н-но… – служитель Аркея старательно искал на своем наемнике хоть какие-то следы борьбы: свежие царапины, повреждения брони, въедливую могильную пыль, хоть что-нибудь – и не находил. – Г-гарантии?» Филлин одарил его на редкость красноречивым жалостливым взглядом. «Недели тебе хватит?» «Вполне», – сдался тот. За эту неделю никто в катакомбах порядка действительно не нарушил. Филлин не приходил конкретно в Зал Мертвых, но вновь появился во дворце, и, пока следовал к тронному залу ярла, не преминул встретиться с Верелием взглядом. Пришлось ждать, когда пойдет обратно. «Таверна «Серебряная кровь». Сегодня вечером. Приходи, – равнодушно бросил босмер. – Или я приду за тобой». Верелий поспешно опустил глаза – и не врет, придет ведь. Что ж, «Серебряная кровь» – это у главных ворот города, рыночная площадь. Место людное, да и вообще. Можно не бояться, что после от него захотят избавиться. Непонятно, правда, зачем от него, безобидного жреца, избавляться – но с людьми под боком все равно как-то надежнее… «Не бойся, цыпленок, – Филлин правильно истолковал заминку и покровительственно похлопал свой трофей по плечу. – Я не обижу». А Верелий смотрел ему вслед и думал, что лучше бы он сразу признался во всем горожанам. Но что уж теперь…***
Филлин неторопливо ел, Верелий сидел, глупо сложив руки на коленях, и молчал. Иногда он украдкой разглядывал эльфа, с которым сдуру согласился расплатиться телом. Обычный босмер – загорелый, с буйной шевелюрой рыжих волос, кое-как стянутых косичками. С миндалевидными черными глазами, словно бы без радужки, узколицый и остроносый. Без приметных татуировок и шрамов. Низкорослый и худощавый, как и все босмеры; но боевой лук, что сейчас так небрежно прислонен к стене, говорит о многом. Когда Филлин первый раз повернулся к Верелию спиной, и зашагал прочь, тот долго разглядывал их обоих – эльфа и его лук – и никак не мог соотнести их между собой. Это слишком серьезная игрушка, чтобы какой-то тощий босмер мог хотя бы тетиву натянуть. Но, судя по всему, у Филлина не возникало проблем с верным оружием. Как и с ничем не примечательной легкой броней, порядком истрепанной, но все еще добротной. Или вместительной сумкой на поясе. Филлин потянулся, долил себе питья из собственной фляги – и плеснул его же в сиротливо стоявший на столе кубок Верелия. Тот механически взял его, поднес к губам и замер. – Что это? – ничего похожего в Скайриме не пили. – То, что пьют босмеры, – пожал плечами Филлин. – Ты же у нас парень, который не боится пробовать что-нибудь новое, а? – но, поймав затравленный взгляд, эльф поскучнел и перестал дразниться. – Коровье молоко, перебродившее. У босмеров, чтоб ты знал, особый рацион питания. Штука не опасная, люди до тебя ее уже пробовали. Верелий нахмурился, но шуточек на сегодня ему и так было достаточно, так что он осторожно сделал маленький глоточек. Необычный вкус, но… пить можно. – Нервничаешь? – с каким-то даже интересом искоса взглянул на него эльф. – А что, так заметно? – сдался жрец. – Немного, – фыркнул босмер. – Но слово надо держать, так что будь умницей, а я в ответ пообещаю тебя не есть. – Знаете, что? – разозлился Верелий. – Доедайте уже – и пошли. Чего время-то тянуть? – А я никуда не тороплюсь, – хмыкнул Филлин. – У нас с тобой вся ночь впереди. Пока эльф доедал свой ужин, Верелий сидел, и думал, что вот сейчас он встанет – и уйдет. И плевать на всяких там извращенцев, и все такое. А потом Филлин положил на стол пару монет, подхватил лук и бросил короткое: – Пошли, – а Верелий встал, и послушно пошел за ним под немногочисленными любопытными взглядами. Между столов, к лестнице на второй этаж. К комнатам постояльцев. Отдавать плату за работу.***
Комнатка показалась Верелию ловушкой – хотя он не один год прожил в Маркарте, привык и к каменным стенам, и к отсутствию окон. Железная узорчатая дверь закрылась, казалось, с оглушительным, режущим душу скрежетом, отрезая путь к свободе и отнимая последнюю, пусть даже иллюзорную надежду сбежать. Наверняка это были только домыслы, но Верелию показалось, будто Филлин запирает дверь на замок и с издевательской ухмылкой глотает ключ. Вот из-за последнего-то и стало понятно, что это только больная фантазия – зачем босмеру, только что умявшему полпоросенка, глотать железяки? На десерт, раз религия не позволяет растительного… Мысли Верелия посещали странные донельзя и даже забавные – вот только самому ему было совсем не смешно. Честно говоря, он застыл посреди комнаты, не в силах пошевелиться, и уговаривал себя сделать… ну, хоть что-нибудь. Вот только парализовало его на совесть, и все уговоры так уговорами и оставались. Филлин со всеми почестями пристроил верный лук, за ним последовал колчан со стрелами, пояс с кинжалом, еще какие-то острые штуки, которым брат Верелий, как гражданин добропорядочный и миролюбивый, названия не знал. Он шумно сглотнул – настолько шумно, что эльф услышал. Покосился на свою жертву, замершую в надежде, что про нее забудут, усмехнулся, бросил разоружаться и неспешно направился к Верелию. Тот в том же темпе принялся отступать, но маленькие комнатки таверны не располагали к длительным забегам, поэтому уже через пару шагов отступать было некуда. Проклятый эльф еще и с мастерством опытного охотника загнал его прямиком к кровати. Когда та радостно боднула под коленки, Верелий пошатнулся, сел и тихо хихикнул. – Так, – сказал Филлин, видя, что его трофей близок к истерике. – Послушай меня, ага? – и деловито стянул капюшон с верелиевой головы, чтобы без помех посмотреть в испуганные глаза, да еще и руки на плечи положил, чтобы уж наверняка. Наклонился и доверительно сообщил. – Может быть, я – наемник, авантюрист, мошенник, и вообще, темная личность, каких поискать – но я не насильник. Поэтому… сидеть, – Верелий, услышав о том, что насилия не будет, обрадовался и решил: раз так – можно идти! Филлин остановил, вернул на место и доказал заодно, что босмеры вовсе не такие дохляки, какими кажутся на первый взгляд. Уж хватка у него цепкая – будь здоров.– И не благотворительный фонд, поэтому отработать все-таки придется. Но я не буду тебя обижать. Вообще-то, я знал, что ты согласишься – еще там, во дворце. Поэтому и предложил. – То есть, по-твоему, я сам этого хотел? – Верелий так поразился сей невиданной наглости, что даже забыл о страхе. – Прийти сюда и… все такое? С первым встречным? – Ага, – ухмыльнулся Филлин. – Может быть не так и, может быть, не со мной – но хотел. Определенно. Уж поверь мне, я в людях разбираюсь. – Ерунда какая! – гордо задрал нос Верелий и пропустил момент, когда эльф легко поцеловал его в щеку и шепнул: «Раздевайся». – Я-а… – Тебе помочь? – удивился Филлин, ослабляя застежки доспеха. – Так ты только скажи. – Нет! Я сам… – Верелий покраснел, завозился со шнуром, подпоясывающим жреческую робу. Без дающей хотя бы иллюзию защиты одежды стало совсем тоскливо. Верелий, не глядя на предполагаемого мучителя, демонстративно вытянулся на кровати и замер. Даже зажмурился для верности. Филлин позвякивал, шуршал – деловито и неторопливо. Действительно, куда ему торопиться! Верелий нахмурился, не переставая изображать жертвенного агнца на алтаре. Вернее сказать, юную девственницу. Чтобы отвлечься, он принялся считать, хватит ли ему денег на железо, чтобы починить прохудившуюся дверь в залы мертвых, и не умрет ли он в этом случае с голоду. По всему выходило, что умрет. Филлин перестал шуршать, Верелий не слышал его передвижений, и занервничал еще больше. – Ну какой ты все-таки смешной... – раздалось неожиданно близко, и Верелий невольно вздрогнул. Но глаз открывать не стал – решив для себя, что эльф может делать все, что запланировал – он помогать ему не будет. Много чести. – Сколько не смотрю на эти ложа, все думаю, что уж кто-кто, а двемеры знали толк в извращениях. Прямо жертвенные алтари какие-то! – тюфяк просел, приняв двойной вес. Идея оставаться безучастным затрещала по швам. Филлин, как назло, медлил, делая ожидание совсем уж невыносимым. На второй, что ли, минуте Верелий не выдержал и приоткрыл один глаз. Филлин, подперев подбородок рукой, поставленной на колено, насмешливо смотрел прямо на него. – Ролевые игры или это у тебя из-за работы так? – не скрывая издевательских ноток в голосе, поинтересовался босмер. – Мечта некрофила, жрец Аркея у нас ты, и в трупах определенно разбираешься – но мне, знаешь ли, религия не позволяет бревна трахать. – То есть, я еще и активность должен проявлять? – возмутился в ответ Верелий – и замер, вдруг оказавшись нос к носу с Филлином. А ведь тот только что сидел во-он там, и точно не мог так быстро... – Ну зачем активность? – склонившись над жертвой, эльф смерил ее жарким взглядом, пробежался пальцами по лицу, потрогал ухо и легонько щелкнул по носу, приговаривая. – Просто ма-аленькую заинтересованность. Верелий забыл, что нужно иногда дышать. Своим внезапным перемещением Филлин его так напугал, что практически загипнотизировал. Хотя загипнотизировал, скорее всего, раньше. Иначе, почему Верелий пришел сюда, поднялся на второй этаж и лежит тут, голый, позволяя другому голому мужику к себе прикасаться? Не по собственной же воле! Все обман. Обман и грязная магия. Филлин потянулся было его поцеловать, но не стал настаивать, когда Верелий гордо задрал подбородок, уклоняясь. Вместо этого уткнулся носом в шею. – Ай! – возмущено пискнул Верелий, получив довольно чувствительный укус возле ключицы. – Не будешь вредничать, – фыркнул Филлин, укладывая его на бок. – Эм… – Верелий оглянулся, поворачиваться спиной к босмеру категорически не хотелось. – Не дергайся, – Филлин заставил его смотреть прямо перед собой и по-хозяйски ухватил за ягодицу. – Лучше расскажи какую-нибудь сказочку. – Что-то не вспомню ничего дельного, – буркнул Верелий, у которого за неминуемой близостью насилия из головы вылетели все мысли. Сложно сосредоточиться на чем-нибудь, когда твою задницу вот так беззастенчиво лапают и гладят. – Тогда тему задам я, – оставив в покое многострадальный зад, Филлин повел ладонью выше, оглаживая подрагивающий бок. – Ты когда-нибудь спал с мужчиной? – Нет, конечно! – возмутился Верелий, немножко воспрянув духом оттого, что насилие хоть ненадолго, но откладывается. Пальцы, поглаживающие живот и заигрывающие с пупком терпеть все-таки немного проще. Хоть и щекотно очень. – А с женщиной? – выдохнул Филлин прямо в затылок. – Конечно, да, – самодовольно ответил Верелий. Пусть эльф не думает, что он какой-то там… какой-то там… – Она была красивой? – Филлин, прижимающийся со спины, был горячим, как печка – под стать руке, перебравшейся на грудь. – Очень, – застенчиво признался Верелий. Он, и правда, так думал – и тогда, и сейчас. – Опиши мне ее, – не унимался эльф, невесомо скользя пальцами по плечам, шее, груди, иногда задевая соски, отчего Верелий невольно вздрагивал. – Наверняка пышногрудая и крутобедрая, как все человеческие женщины. – Можно подумать, это плохо, – буркнул Верелий. Самому ему голых эльфиек видеть не доводилось, но он вполне мог себе их представить. Воображаемое тощее и жилистое нечто выглядело не очень привлекательно. То ли дело нордки! От нарисовавшейся взамен горячей картинки Верелия самого бросило в жар. – Что это за женщина, у которой не за что подержаться? А она, ну… даже не знаю, как описать. – Страстная была? – Мне обязательно отвечать? – воинственно уточнил Верелий, не желая делиться такими деликатными воспоминаниями с первым встречным. Пусть даже он с этим первым встречным лежит в одной постели, и тот трогает его везде, где только вздумается. В душу-то зачем лезть? – Ты сам отказался от сказок, – ухмыльнулся Филлин и вдруг ущипнул его за сосок, вырвав тихий вскрик. И больше от сосков уже не отставал, перемежая ласковые поглаживания легкими щипками. – Ну а потом-то? Почему вы расстались? – Откуда знаешь? – мотнул головой Верелий, прикусив губу. Он бы с удовольствием избавился от этой приставучей руки – она порождала в нем отклик, который ему откровенно не нравился – но все не решался. – Несложно догадаться, – самодовольно хмыкнул эльф. – Несчастный, одинокий ты жрец с голодными глазами. Наверняка это было что-то жутко возвышенное и романтичное. Например, она погибла в очередной набег Изгоев или умерла от тяжелой болезни прямо у тебя на руках… – Вообще-то, она сказала, что от меня воняет мертвечиной, – буркнул незадачливый жрец Аркея. – И ушла послушницей в храм Дибеллы. Филлин откровенно расхохотался, уткнувшись ему в плечо, даже о ласках забыл. Верелий надулся и скинул-таки с себя его руку. – Да ладно тебе, цыпленок, – фыркнул эльф, похлопав его по боку. – Не обижайся. Это же правда забавно! – Это моя работа. И в ней нет ничего плохого! Да и не воняет от меня… – Я тебе верю, – ответил Филлин. Даже демонстративно принюхался, щекотно проведя носом по плечам, так что Верелий поежился. – И мне все нравится. Правда, пышной груди предложить не могу, уж извини, но ты ведь не сильно расстроишься, правда? Верелий придумал язвительный ответ и даже открыл рот, но подавился воздухом, будучи ухвачен за самое дорогое. – Н-не надо, – только и пискнул он донельзя жалобным тоном, тогда как ловкие мозолистые пальцы хозяйничали у него в паху, ощупывая мошонку. – Почему это? – Филлин куснул его за ухо, одним пальцем пройдясь вверх-вниз по дернувшемуся в ответ на прикосновение члену. – Если помнишь, я могу делать с тобой все, что захочу. Верелий удушливо покраснел от такой наглости. Или от того, что кто-то все бесцеремонней теребил его член. В любом случае, противопоставить ничего он не мог. – Я-а… Будет больно, да? – наконец, жалко выдохнул он, сдаваясь. – Ну что ты, совсем нет, – успокаивающе ответил Филлин между поцелуями в шею, прямо под волосами и ритмичными движениями руки, вслед за которыми Верелию хотелось двигаться все сильнее. – Будет даже приятно – если сможешь расслабиться. Ты ведь сможешь, правда? – Не уверен, что… получится, – он все-таки не удержался, жадно дернул бедрами пару раз, толкаясь в крепко охватывающую его руку, но задел задницей что-то подозрительно твердое и горячее – моментально вспомнил, что последует дальше – и испуганно замер, сжался. – Тогда больше ничем помочь не могу, – Филлин мягко, но непреклонно перевернул его на живот, заботливо подсовывая подушку. У Верелия внутренности сжались в пугливый комок от страха, когда он почувствовал, что его снова трогают за задницу, и теперь уж… И он окаменел еще больше. – Цыпленок, ну что ты такой замороченный… – простонал откуда-то сзади Филлин, скорее звонко, чем больно шлепнув его по заднице. – Говорю же, расслабься. – Ага-а, – перепугано выдавил Верелий, судорожно стискивая вторую подушку. – Я, значит, тебе тут душу свою наизнанку вывернул, а ты мне так ничего и не рассказал! – И что бы ты хотел услышать? – поинтересовался эльф, задумчиво поглаживая его ягодицы. – Например, зачем тебе я? Разве у тебя нет постоянной любовницы? – брякнул Верелий первое, что в голову пришло. – Я много путешествую, – Филлин перешел на бедра, что тоже, впрочем, спокойствия не вселяло. – И предпочитаю не заморачиваться с кем-то одним. – Денег не жалко? – Верелий, пытаясь уйти от беспардонных прикосновений, терся возбужденным членом о грубую ткань наволочки и невольно вздрагивал. – На шлюх-то. – А кто сказал, что я плачу за секс? Вот ты же со мной без всяких денег, – не удержался от шпильки Филлин. – Да и мало ли какие бывают случаи… – И какие же? – пропыхтел Верелий, пытаясь удержать на месте разъезжающиеся колени. – Кого еще ты успел подцепить в нашем городе? – Ну, например… – эльф призадумался, успокаивающе массируя верелиеву спину. Правда, весь благоприятный эффект сводился на нет тем фактом, что он то и дело цеплял стоящим членом верелиево же бедро. – Ондолемара. Правда, не думаю, что здесь уместно слово «подцепить». Скорее уж, это он меня подцепил… – Да ладно! – удивленно воскликнул Верелий. Вместе он их видел, и не раз – но и подумать не мог, что между этими двумя было что-то большее, чем сугубо деловые отношения. – Вот вы, талморцы, извращенцы! – Я не талморец, – отрезал Филлин, невольно надавив на мышцы сильнее, чем следовало. – Я – свободный стрелок. А для альтмеров слово «союзник» – пустой звук, слишком уж много в них заносчивости. И уж точно они не относятся к нам, как к равным. – Зачем же вы тогда… – А теперь, когда мы так мило поболтали и лучше узнали друг друга, – от тона его голоса Верелию резко поплохело. Вот уж чего не стоило делать, так это злить предполагаемого мучителя! А он как раз умудрился это сделать! – Может, перейдем уже к тому, чтобы насладиться телами друг друга? Верелий только и смог, что прикусить подушку, чтобы не издать ни звука, когда Филлин перешел от слов к делу. Конечно, член у Филлина был не таким уж большим, да еще и перемазанным в чем-то скользком, к тому же – но как будто это могло утешить! – А г-говорил, будет не больно, – только и смог просипеть Верелий, когда эльф протиснулся в него до конца. – Разве же это боль? – Филлин наподдал бедрами, вырвав таки у Верелия болезненный вскрик, а потом замер, жарко дыша в спину. – Это так, временные неудобства. Верелий был с ним откровенно не согласен, но спорить не решился. Не сейчас, когда Филлин настолько милостив, что дает передышку, и только трется лицом о лопатки, легко их покусывая и вылизывая. Можно подумать, это что-то изменит. Можно подумать, к этому можно привыкнуть. Верелий тяжко вздохнул – задница нещадно ныла, а член все равно стоял, требуя к себе внимания – нерешительно поерзал, пытаясь подобрать более удобное положение. – Медленно… – Филлин надавил ему на поясницу, заставляя сильнее прогнуться и откровеннее оттопырить задницу. Верелий уткнулся носом в подушку – если уж быть честным до конца, неторопливые, размеренные толчки не так уж болезненны. Наверное, получится притерпеться. Филлин шумно дышал, двигая бедрами, а Верелий про себя повторял стадии похоронного обряда жителей Предела, пытаясь отвлечься. Но сбился с мысли, когда Филлин просунул под него руку – потому что дернулся от нежданного прикосновения к члену и вздрогнул уже совсем по другой причине. И уже осознанно закрутил задницей, пытаясь снова поймать то приятное ощущение. Филлин, догадавшись без лишних слов, в чем дело, помог ему найти нужное положение, придержал за зад. Принялся толкаться сильнее, не особо сдерживаясь. Верелию пришлось упереться руками в постель, чтобы не уехать вперед, он отчаянно кусал губы, но постыдные стоны все равно прорывались наружу. В захватившем его удовольствии он не замечал ни того, что Филлин до боли вцепился пальцами в его бедра, ни того, что ткань наволочки, о которую он егозил членом, груба, и это почти больно. Сейчас ему было откровенно все равно, лишь бы Филлин не останавливался. Ну а Филлин и не думал останавливаться. Наоборот, он двигался так, что Верелий позабыл про последний стыд, и стонал уже в голос. Впрочем, Филлин вторил ему низкими стонами, так что честно. И даже когда Филлин дернул его за плечо и приказал: «Кончай!» – вместо того, чтобы обидеться, Верелий с благодарностью и безоговорочно послушался, оглашая своды комнатушки каким-то уж совсем диким криком. – Вот видишь, ничего страшного, – самодовольно заявил Филлин, когда Верелий достаточно пришел в себя, чтобы его слушать. – Стоило ли так бояться? – Зато мы перебудили всех соседей, – поморщился тот, взбил ту подушку, что была под головой, а вторую спихнул на пол. – Стыд-то какой… – Во-первых, в этом вашем городе-гробике все каменное, а значит – и уединение обеспечено на высшем уровне. А во-вторых, это их проблемы, – Филлин поглядел на потолок сквозь пальцы. Верелий посмотрел на эльфа украдкой. А потом не удержался и все-таки спросил. – Там, в катакомбах… кто это был? – Крысы, – почти не раздумывая, ответил эльф. – Жирные и нахальные крысы-людоеды. – А-а… – Достаточно хорошо знакомые с человеком и трусливые притом, чтобы спрятаться, почуяв опасность, – Филлин хитро посмотрел на него. – Слушай, а ты ведь не станешь сбегать до утра? Честно говоря, мне лениво еще и следить, чтобы тебя никто не убил по дороге домой. – Раз договаривались на ночь, я выплачу сполна, – надулся Верелий, потом с испугом подумал, что, пожалуй, хватил лишку, и осторожно спросил. – А ты?.. – Что – я? – тут же оживился Филлин и подполз ближе. – Стану ли я пользоваться остатком этой ночи? – но Верелий напряженно замер, поэтому он не стал приставать, только потребовал. – Подвинься, цыпленок. Разлегся на всю подушку! – Почему цыпленок-то? – недовольно заерзал Верелий, пытаясь устроиться получше, пока Филлин опять не уложил его на бок и не прижался сзади. – Потому что у тебя балахон желтый, – щекотно фыркнул в шею эльф. – Разве же это желтый? – Тогда просто потому что ты – трусишка, – и, предупреждая следующую возмущенную реплику. – То есть, ты все-таки не устал? – эта фраза подействовала на Верелия просто волшебным образом. – Вот и ладушки. Я бы и рад поразвлекаться с тобой подольше, но у меня дело на остаток ночи. Так что будь умницей – спи. Честно говоря, Верелия два раза можно было и не просить.***
Полнейшей же неожиданностью для брата Верелия стало то, что Филлин сам нашел его через пару дней. – А пошли со мной на драугров? – вот так просто, без вступлений, и сказал он. – Нет, – конечно же, ответил Верелий. – Да ладно тебе, – протянул эльф. – Это не страшно, я там почти всех уже перебил. – Тогда зачем тебе я? – скрестив руки на груди, Верелий уставился на него с подозрением. – Не говоря уже о том, что боец из меня никакой. – Мне нужен кто-то, кто прикрывал бы мне спину… – начал Филлин, но осекся под недоверчивым взглядом. – Ну ладно, там ловушка, которую можно только вдвоем обезвредить, а я в этом вашем городе больше никого не знаю… кто не воткнул бы потом мне нож в спину, позарившись на мою часть добычи, – добавил после некоторых раздумий он, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Верелия. – Не то, чтобы это доставляло мне неудобства, просто неохота потом еще с трупом возиться. – Все это замечательно, но я не расхищаю гробницы, – отрезал Верелий. – Служитель Аркея, хозяйничающий в захоронении древних нордов… ты смеешься надо мной, что ли? – Нет. Нет-нет-нет, – замахал руками Филлин, дивясь недогадливости собеседника. – Никаких расхищений, как можно! Мы просто зачищаем гробницу от восставшей нежити, чтобы добрые граждане могли безбоязненно прийти, навестить своих предков. Там оживленный тракт, между прочим, совсем рядом проходит. Ты же не хочешь, чтобы обезумевшая нежить по ночам нападала на ни в чем не повинных путешественников? Так что мы делаем доброе дело. А если по пути нам попадется пара побрякушек – ну, значит, повезло. Верелий задумался. История этого пройдохи, конечно же, шита белыми нитками, но не основная ее часть. Вряд ли босмеру нужен сам Верелий, что с него возьмешь – ни выкупа от родных, которых нет, ни видимой пользы. Скорее всего, дело именно в ловушке и деньгах. Деньги бы, кстати, не помешали. Можно починить дверь в катакомбы. И еще останется. Чтобы не пришлось еще раз… попадать в такие вот ситуации, как с этим Филлином. – Соглашайся, – улыбнулся тот. – Мы же оба знаем, что лишние деньги тебе не помешают, а навар обещает быть приличным. Много больше того, что ты пытался мне давеча всучить. И безопасность простых граждан, опять же, на кону… – Только ради безопасности простых граждан, – решился Верелий. – Я знал, что ты не подведешь! – ухмыльнулся эльф.***
По-крайней мере, насчет того, что гробница находится совсем рядом с оживленным трактом, соединяющим Вайтран и Маркарт, эльф не соврал. Как и о том, что перебил почти всю местную нежить. Они совершенно беспрепятственно пробирались внутрь гробницы, и Верелий быстро шагал за эльфом, стараясь не наступать на останки поверженных драугров. Шли они молча, Филлин был настолько сосредоточен, что Верелий даже удивился – никогда раньше он его таким не видел и даже не представлял, что этот развязный босмерюга может быть так собран. Они миновали несколько этажей, когда Верелий заметил на стенах и полу свежую кровь. Вот это было уже интересно, в глубинах-то заброшенной гробницы, но он не успел об этом подумать – эльф привел его в щедро освещенную залу. И остановился, безучастно засунув руки в карманы. Здесь было светло и были люди. Живые люди. – Ч-что? – спросил Верелий, даже не сразу почувствовав подвох. – Ловушка, которую можно открыть только вдвоем, – развел руками Филлин. – Жрец Аркея, – вперед выступила женщина в меховой броне. – Я – твой друг. И Верелий заснул. – Молодец, Филлин, – удовлетворенно кивнула Эола. – Честно говоря, не думала, что тебе удастся его заманить. – Меня часто недооценивают, – равнодушно ответил эльф. – Пойдем, – кивнула Эола. – Пора. Намира ждет. Она отвела послушного и совершенно безвольного Верелия к алтарю. Каменное изваяние богини, покровительствовавшей пожирателям человеческой плоти, склонилось раззявленным в беззвучном крике ртом прямо над своей жертвой. Эола вручила босмеру кинжал: – Тебе, как устроителю этого пиршества и новичку, проходящему посвящение, выпадает честь первым вкусить плоти на вновь обретенном алтаре! Пронзи же его сердце и отведай этого человека, чтобы познать милость Намиры! Филлин покрутил в руках церемониальное кинжал с загнутым лезвием. Верелий безмятежно спал, очарованный заклинанием. Под воздействием колдовского дурмана на его лице разгладились все морщинки, заложенные повседневными заботами, и оно казалось почти детским. Не то, чтобы Фильке и раньше не приходилось убивать тех, с кем он спал… тем более, каких-то там служителей древних богов, которые ничегошеньки не умеют в постели, совершенно не приспособлены к жизни, и так легко соглашаются на безумные авантюры в обществе не то, что подозрительных, откровенно темных типов, которых они знают то всего-ничего. Сама жизнь велела проучить таких недотеп. Филлин перехватил кинжал поудобнее, замахнулся – и отточенным движением рассек горло зазевавшейся Эоле. От уха до уха. Она еще не успела упасть – а эльф уже кувырком ушел под прикрытие ближайшей колонны. «Сообщники-людоеды» встревожено залопотали, пока еще не поняв, что произошло. Этих нескольких секунд Филлину хватило, чтобы скороговоркой пробормотать молитву: – Ноктюрнал, теней владычица, взываю к тебе, защити своего слугу, укрой его в спасительной тьме, – повинуясь напевам Соловья, все светильники и свечи в зале потухли, сбитые пронесшимся по залу порывом ветра. Испуганные крики пожирателей человечины стали лучшим ориентиром для выстрела, какой Филлин мог бы себе пожелать. Единственный маг выдал себя первой же вспышкой заклинания. Остальных Филлин перебил без труда, только с конюхом пришлось повозиться. Они поиграли в кошки-мышки в темноте – но против Соловья, признанного знатока этих игр, у парня не было шансов. Вскоре все было кончено. Верелий очнулся в полной темноте. Он лежал на чем-то твердом и холодном, и могильный же холод пробирал до костей. Тишина совсем не иллюзорно давила на уши, собственное суматошно колотящееся сердце жутким грохотом отдавалось в ушах. Некоторое время Верелий лежал, объятый страхом неизвестности, не в силах пошевелиться. Потом он услышал, как чиркает огниво, заметил затрепетавшее пламя факела и опомнился. Кое-как скатился с каменной плиты, расквасив коленку. Он наткнулся на что-то теплое и мокрое, чуть не шарахнулся в сторону, но застыл, услышав: – Не валяй дурака, – раздался усталый, но знакомый голос. – Я прекрасно тебя вижу. Филлин. – Вылезай, цыпленок, – повторил тот. – Все закончилось. – Ч-что здесь произошло? – немного посомневавшись, Верелий все-таки встал, мимоходом оценив время смерти трупа – не больше пятнадцати минут, – механически отряхивая подол в бессмысленной надежде избавиться от крови и грязи. – Несостоявшееся жертвоприношение. – Что?! – От страха мозги заклинило? – тусклым голосом произнес Филлин. – Я говорю – собирался принести тебя в жертву Намире и получить ее благословение. – Но почему я до сих по… – Верелий прикусил язык, но поздно. – Не сложилось, – злобно фыркнул босмер, нахолившись. – О… – Верелий нерешительно подошел к Филлину. Тот покосился на него, явно раздосадованный сорвавшимся планом. Этого хватило, чтобы сообразительный, в-общем-то, Верелий понял все, что нужно. Он наклонился к Филлину и робко поцеловал его в губы. – Спасибо, – выдохнул. – Вот ты извращенец, – криво усмехнулся тот. – Беги домой, пока я не передумал. Когда Верелий ушел, Филлин тяжко вздохнул, обругал себя последними словами – променял силу богини на мужика! – и побрел зажигать светильники по-новой. Из плюсов можно назвать то, что он завел себе преданного любовничка в Маркарте. Из минусов – что этот любовничек ни в какое сравнение не шел с тем, чего пришлось лишиться. Не говоря уже о недопустимых слабости и импульсивности. Но что уж теперь… Филлин оттащил трупы людоедов в одно место, обыскал их на предмет мало-мальски ценного. Окинул взглядом еще раз, покачал головой, сокрушенно пробормотал: – Что ж мне теперь, обожраться, что ли? И, движимый новой идеей, вернулся к алтарю, посмотрел на поверженную Эолу. Поднял ее, водрузил на алтарь, отыскал на полу церемониальный кинжал, тщательно обтер его об одежду свеженького трупа, со знанием дела рассек крепления доспехов, освобождая грудь Эолы от брони. Та же участь постигла поддоспешник и тонкую нательную рубаху. В несколько ударов он вырезал еще теплое сердце. – Намира, госпожа разложения, услышь своего скромного слугу, – он склонил голову, держа в руках еще теплое сердце. Густые капли крови капали на алтарь, кровь же стекала тонкими струйками из развороченной груди еще теплой жертвы. – Эти крысы были недостойны тебя, они побирались на кладбище, вшестером они не смогли отбить твое святилище у жалкой горстки драугров. Служение столь трусливых могильных червей оскорбляло твое достоинство, и я убил их для тебя, госпожа. Прими мою скромную жертву. Сердце Эолы было на вкус как… сердце. Жалкая девчонка, учить босмера науке людоедства – что может быть глупее? Вот и поплатилась. – Твоя жертва принята, смертный, – загудел голос, доносившийся, казалось из ниоткуда и отовсюду. – Ты получишь мое благословение. Филлин торжествующе улыбнулся окровавленными губами. Может, все сложилось не так уж и плохо.