Стекло

      Яна поднимает взгляд к зеркалу и краем глаза замечает где-то за собой Балора. Он стоит неподвижно, как кукла, лишь иногда моргая и этим показывая, что он действительно является частью этой реальности. Бес стал привычным элементом её окружения, и его постоянное присутствие начинало успокаивать. Он не сводит с девушки глаз ни на секунду, и Яна это знает, но ничего не возражает.       Она набирает пригоршню теплой воды и ополаскивает лицо, зачёсывает короткие волосы назад и отворачивает кран, по привычке проверяя, не осталось ли на раковине крови. Балор рядом перестает играть статую, отрывается от стены и молча следует за Яной до комнаты абсолютно бесшумно, будто бы совсем не касаясь пола и зависая в каком-то миллиметре от него.       За закрытой дверью Яна проводит почти всё своё свободное время, которого у неё становится всё меньше и меньше. Кинжал в руках тяжёлый, а из самой глубины зеркального лезвия двумя красными огнями смотрит Князь Тьмы, напоминая про своё предложение подарить свободу от этого кошмара. С каждым днём эта идея становится всё заманчивее и глубже въедается в мозг, но дать согласие никто не решается. Яна прячет кинжал в нижний ящик комода, но постоянно берёт с собой, почему-то думая, что Сатана может пригодиться ей в любой момент.       Другие даже не догадываются о том, что в квартире есть ещё один жилец и что разум и тело Яны медленно разлагаются. Она молчит, но всё чаще не может сконцентрироваться из-за головных болей, уснуть из-за бессонницы, смотреть Балору в глаза. Она стала слишком много думать о Цхинвале и о том, какая правда ей тогда открылась. Ей страшно жить, считая недели и отмершие клетки головного мозга до своего конца.       «Я всё слышу».       Яна вздрагивает, когда в её мысли вплетается недовольный голос Балора, и поворачивается к нему, устроившемуся у подоконника.       — Прости, — она мотает головой: — Я помню, ты просил не думать об этом.       — Никто не хочет вспоминать о том, что он смертен. Особенно в нашем с тобой случае.       Яна послушно кивает, но в груди снова возникает свинцовая тяжесть, которая не позволяет ей дышать. Она набирает в лёгкие воздуха и задерживает дыхание на секунду, но это не помогает распутать клубок липких мыслей в голове.       Щелкает выключатель, и комната в один миг погружается во тьму. Свету с улицы мешают проникать внутрь вещи на балконе, поэтому в воздухе появляются несколько бирюзовых светящихся глаз. Яна даже не обращает внимания на такую помощь от беса, и ее пальцы проходят сквозь маленькие фонарики. Тем не менее, свет от них настоящий, и он мягко окутывает стены в зеленоватое свечение.       Яну уже давно кружит в пучине собственных мыслей, и Балор безрезультатно пытается от них отмахнуться, взяв в привычку не соваться в эти моменты в голову девушке. Он всё слышит, всё помнит, но молчит, прислушивается. Она даже не замечает, но он старается по-своему ей помочь, вытягивая из её сознания тёмные сгустки мыслей и успокаивая разум, надеясь, что таким образом он сможет выиграть им лишнее время.       — Ты ничего не пытаешься сделать, — девушка пустым взглядом смотрит в стену перед собой и не видит, как бес презрительно кривит рот после её слов.       — Будто бы я знаю, что мне вообще нужно делать.       — Ты мог бы нас спасти.       — Ты думаешь, я знаю, как?       — Захотел бы — узнал.       Яна поджимает искусанные губы и понимает, что такие упрёки злят морока, но ничего не может с собой поделать. Страх грядущего уже давно кружится в её голове, и девушка мечется в поисках спасения, но не находит его. Балор не хочет разговаривать о Цхинвале, и девушка винит во всём происходящем его: в бессилии, в безучастии, в том, что он смирился и ничего не пытается сделать.       Стоит ей закрыть глаза, как по ту сторону век ударяет яркий свет.       Стоит их открыть — и вокруг простирается бесконечная сияющая пустыня.       Яна вздрагивает от отсутствия в её сознании тепла и осматривается, щурясь от яркого света вокруг. Балор находится рядом, но сейчас его присутствие не успокаивает, а наоборот — заставляет сжаться.       — Я же так много раз тебе говорил, что я не знаю, как мне выбраться из твоей головы, — он говорит тихо и вкрадчиво, нарушая мертвенную тишину этого места: — Мне страшно не меньше тебя, но я не могу сделать абсолютно ничего.       — Тем не менее, остальные до сих пор не знают о том, что… — Яна дрогнула, услышав хруст стекла под своими ногами и опустила взгляд, боясь увидеть на ступнях кровь.       — Что?       Бес медленно сводит брови и пристальным взглядом следит за девушкой, которая уже готова скорее утонуть в собственной памяти, текущей у ног, чем ответить.       — Что я уже вымазала всю раковину своей кровью, — как бы не старалась Яна говорить тише, но она не сомневалась, что морок услышит её: — А ты просто стоишь и смотришь на это.       — Конечно, ведь во всех бедах, которые с тобой происходят, виноват только я, — морок медленно обошёл девушку вокруг и вскинул одну руку: — Даже не думай это отрицать, потому что ты предпочла свалить всю вину на меня.       Яна вжала голову в плечи, прикусила губу, но не позволила себе отвести взгляд от Балора. Несмотря на разгорающееся пламя внутри, девушка старалась держать себя в руках, зная, что она может сорваться в любой миг.       — Как же ты любишь драматизировать.       — Тем не менее, благодаря мне ты всё ещё стоишь на ногах.       — Благодаря тебе я гнию изнутри, не забывай и об этом тоже, пожалуйста, — девушка презрительно фыркнула, скосив взгляд в сторону.       — Очень вежливо с твоей стороны регулярно напоминать мне об этом, — Балор скривил рот и отступил.       Яна сделала шаг в сторону и снова опустила взгляд, рассматривая осколки под своими ногами, когда-то бывшими её сознанием. Вокруг не было ровно ничего, кроме битого стекла, поднимающегося глыбами намного выше неё. Не было никакого движения, звуков, воздуха и тепла, всё вокруг мерцало и переливалось холодными бликами.       — Как думаешь, что будет, если я соглашусь? — девушка тихо вздохнула.       — Что будет? — бес задумчиво фыркнул, сложив руки на груди: — Ты думаешь, великий Князь Тьмы сдержит своё слово и подарит тебе свободу?       — Как будто бы у меня есть выбор.       — Да, выбора у тебя нет, — Балор поднял взгляд на собеседницу: — У тебя есть только шанс, но он настолько призрачный, что даже мне он не нравится.       — Я не хочу никому навредить, — Яна медленно опустилась на землю и поджала под себя ноги: — Но почему бы нам не попросить помощи у остальных, если просить помощи Сатаны — верх безумства?       — А ты думаешь, что они смогут что-то сделать? Найти выход из этого тупика? Спасти тебя?       — Почему ты такой упрямый, почему не хочешь довериться им?       — Ты думаешь, они оставят меня живым, когда узнают, что я не просто учу тебя магии, а прямой дорогой веду в могилу? — морок возмущённо поднял руки: — Намного проще избавиться от проблемы, уничтожив её источник, а я, если ты вдруг не заметила, пытаюсь дорожить своей шкурой!       — Ты слишком зациклен на себе, — девушка поджала губы и вздохнула.       — И что ты хочешь мне предложить?       — А что можешь предложить мне ты, кроме того как сидеть в углу и зажимать себе рот, чтобы не разрыдаться у всех на глазах? — Яна молящим взглядом смотрела на морока.       — Я… — Балор осёкся: — Я не знаю.       — Я так и думала, — девушка протерла глаз тыльной стороной ладони и откинулась на один из огромных осколков, уродливо торчащих из воды: — Ты всё же ничего не можешь сделать.       — Я этого не говорил.       — Это и так ясно без лишних объяснений!       Балор стоял поодаль, отвернувшись от Яны со сложенными на груди руками, и молча слушал её. До его ушей донесся ясный звон стекла вокруг, вторящий голосу девушки, и это не могло не встревожить его. Он лучше всех знал, в каком состоянии сейчас разум его носительницы и как легко сломать здесь всё в один миг. На одном из осколков перед ним быстро разбегались трещины, наглядно показывая, как хрупко всё то, что их сейчас окружает.       — Ты просто лжец, ты пытаешься заставить меня верить, что всё будет хорошо, что всё обойдётся, — Яна металась взглядом вокруг: — Но ты хоть сам в это веришь?       Девушка замолчала на какое-то мгновение, надеясь на ответ от Балора и не отводя взгляда от его фигуры. Морок определённо не хотел отвечать девушке и даже не смотрел в её сторону, устремив свой взгляд куда-то вдаль. Он чувствовал свою нужность для Яны, но не мог даже повернуться к ней и заглянуть в глаза, которые наверняка сейчас снова были полны слёз и мольбы, в чём он был полностью уверен. А вокруг только билось стекло, осколками рассыпаясь по земле и громким звоном отзываясь в сознании.       — Балор, мне страшно…       Ответа снова не последовало, как бы Яна не надеялась его получить. Она уже давно смирилась с равнодушием морока, но всё ещё надеялась хоть на малейшую отдачу с его стороны, веря, что ему не всё равно. Но он стоял, не шевелясь.       — На моих руках уже слишком много собственной крови, и я боюсь, что с каждым днём её становится всё больше. Мне страшно просыпаться по утрам и выходить из дома, улыбаться остальным и делать вид, будто со мной всё хорошо, внезапно убегать, чтобы они не видели моей крови, и каждый раз проверять, чтобы на раковине не осталось никаких следов. Я просто хочу избавиться от этой головной боли, от страха умереть в любой момент…       — И от меня тоже?       Девушка вздрогнула, уже забыв, что она разговаривает не с собой, и покачала головой, тихо всхлипывая.       Балор наконец повернулся к Яне и сделал осторожный шаг в её сторону, ступая по хрустящему стеклу, после чего со вздохом опустился на корточки напротив девушки и осторожно опустил руку ей на скулу. Яна попыталась что-то сказать мороку, но не смогла подобрать слов, поэтому только вздохнула и опустила голову.       — Тебе нужно отдохнуть, — бес осторожно вытер большим пальцем руки мокрый след на щеке девушки: — Не нужно торопить события. Всё вокруг и так рушится.       Яна опустила веки и кивнула, замерев под ладонью Балора. Его руки не были чужими, они не источали никакого лишнего тепла и были будто бы руками самой Яны. Она знала, что может изменить это, но такие прикосновения были роднее. Балор догадывался об этом, поэтому не спешил убирать руку, поглаживая пальцами по щеке.       — Помоги мне уснуть.       — Непременно.