Стоит ли довериться?

Чимин очнулся с пульсирующей головой. Всё тело болело, спина горела, а вокруг был только запах крови и пыли. Он бы заплакал от безысходности, если б мог. Если б хотел. Он согласился терпеть это, согласился выдержать всё. Теперь пытается. Он зашевелился и сразу же закашлял. Горло жгло, будто его расцарапали наждачкой, и он не мог произнести ни слова. Только мычать что-то и стонать от подступающей по пищеводу боли. Во рту был яркий вкус железа, а на зубах то и дело хрустел песок. Кажется, он не видел одним глазом. Голова закружилась, когда он сел. Ему понадобилось много усилий, чтобы не завалиться обратно на бетонный пол. Грудную клетку будто сковали раскалёнными цепями, он не мог нормально сделать вздох. Рёбра впивались в мышцы, всё сильнее сжимаясь вокруг лёгких. Это было не лучшее его состояние. Хотя бывало и хуже. На его руках и ногах уже успели расцвести синяки. Их было так много, что Пак уже отчаялся их как-либо спрятать. Он просидел на холодном полу больше часа, отплёвывая кровь, постоянно скапливающуюся во рту. Он не хотел идти по городу в таком виде, но уже привык. Кажется, даже люди привыкли видеть его таким. А был ли он когда-нибудь без синяков? Он вытер кровь под губой тыльной стороной ладони и предпринял попытку подняться. Ноги болезненно подкосились, с грохотом опуская тело обратно вниз. Чимин сдавленно простонал, когда его спина встретилась с твёрдой поверхностью. Он получил довольно много ударов именно спиной, и был абсолютно уверен, что на ней не осталось живого места. Его руки дрожали, когда он поднимался второй раз. Если бы рядом была стена, то он бы с превеликим удовольствием за неё подержался. Мин выпрямил спину, кривясь и охая от боли. Кровь застилала ему глаза, обжигала лицо и пачкала одежду. Ему снова придётся выкинуть рубашку. Он был невероятно благодарен, что на город спустилась ночь. Людей меньше не стало, но теперь можно было спрятаться в темноте. Поэтому он постарался как можно незаметнее пробраться к себе домой. Чимин жил один уже несколько лет. С тех самых пор, как переехал в Сеул на учёбу. Первое время родители оплачивали аренду сами, пока Пак не нашёл работу. Он думал, что ему будет сложно совмещать занятия с работой в кафе, но это оказалось гораздо легче, чем он предполагал. И первое время его пребывание в новом городе обещало ему новую жизнь, полную возможностей. Два года. Он жил в полном спокойствии два года. Ходил на танцы, общался, был лучшим студентом. А потом появился Чон Чонгук. Первогодка со слишком высоким самомнением. Самоуверенный, бесстрашный, харизматичный и наглый. Таким был этот Чонгук. У него в первый же месяц появилась собственная шайка, что ходила за ним по пятам. Они назывались его друзьями (и Чонгук так же называл их), но весь университет видел в них лишь тень Чона. Они делали всё, что бы тот ни попросил. Будто вышибалы в дешёвом клубе. Они не были спортсменами, и не обладали хорошими телами, как Чонгук. Но очень любили помахать кулаками и играли нечестно. В эту игру был затянут и Чимин. Ему просто не посчастливилось встретиться с первогодкой. Банальная ситуация. Врезался в столовой, выворачивая на его белоснежную рубашку свой поднос. Чонгук не выглядел разозленным, только тихо хмыкнул себе под нос, спрятал руки в карманах и ушёл. А после занятий Мин познал боль чужих кулаков. Он не появлялся в университете неделю, ждал, пока синяки будут не такими яркими. Его лицо тогда выглядело не лучшим образом, и он почти не высовывался из квартиры. Тогда ему на помощь пришёл его лучший друг – Тэхён. Слишком яркий и весёлый, немного наивный, но, вообще, скорее слишком добрый. Он порывался найти Чонгука и сделать с ним то же самое. Чимин еле уговорил его не обращать на это внимания. Ему не хотелось проблем в университете, и не хотелось привлекать к себе всеобщий интерес. Это могло вылиться в ещё бόльшую проблему. Так он и начал жить. Его успеваемость всё продолжала падать, а избиения не заканчивались. Кажется, дружкам Чонгука некуда было девать энергию, и они чесали свои кулаки именно об Чимина. Конечно, были и другие личности. Что случайно покосились в сторону Чона, что слишком яро обсуждали его вкусы или вмешивались в личную жизнь. Таких людей хватало, он держал в руках весь университет. Даже выпускники не решались переступать ему дорогу. Всех заботила собственная шкура и ничего больше. Никто не обращал внимания на бедных студентов, если им доставалось в коридорах здания. Они просто проходили мимо, опускали головы, прятались за музыкой в наушниках. Чимин мог бы понять их, но не хотел. Хотя сам поступал точно так же. В первые полгода он отчаянно старался защитить младшекурсников от побоев, а в итоге получал только больше. И эти самые младшекурсники проходили мимо, когда Паку отвешивали очередную пощёчину. Он просто научился поступать точно так же, как и все остальные. Ему ломали рёбра, рассекали брови и губы, оставляли синяки по всему телу. Он привыкал, и становилось не так больно. Он ненавидел Чонгука. Презирал всей душой. Продолжал смотреть тому в глаза при встрече и скалиться в лицо, за что получал дополнительные удары и очередные пропуски занятий. От этого было обидно, но он пытался справиться. И у него не получилось. Утро встретило его серым небом и дождём по подоконнику. И, в принципе, хорошо, что он не пошёл на занятия. Очередная неделя пропусков, за которую ему придётся отдуваться в деканате. Он не мог просто сказать, что его избили так сильно, что он не смог подняться с кровати. Возраст не меняет человека. Деканы точно так же пекутся лишь о своей жизни и им, наверняка, абсолютно плевать, кто и как избил Чимина. Пак закрывает глаза и глубоко вздыхает. Грудь простреливает болью, и он быстро выдыхает весь воздух обратно. Синяки на его теле обрели сине-фиолетовый оттенок. Было бы красиво, если бы не было так больно. Он всё ещё не видит правым глазом, его губы болят, а спина постоянно пульсирует при каждом движении. Он пролежит в кровати ещё день. Пак смог появиться в университете только через неделю. Синяки пожелтели и частично сошли. Те, что были на лице он смог спрятать за слоем тональника. Остальные прикрыл свитером и джинсами. Он знал, что вскоре снова встретится с дружками Чонгука. Но очень надеялся, что не сегодня. После первых двух пар его нашёл Тэхён. Присоединился к обеду в столовой. И дышать стало как-то легче. Ким умел не только разрядить атмосферу, рядом с ним можно было забыть о многих своих страхах и проблемах. Это то, что было необходимо Чимину. Постоянно. - Как ты? – Тэхён садится напротив, ставя поднос на стол. - Как всегда. – Пожимает плечами Чимин. - Слушай, - он ковыряет палочками в еде, - не хочешь отдохнуть? Мне кажется, тебе надо отвлечься. - От этого, - он указывает на виднеющийся синяк на скуле, - я точно не смогу отвлечься. - Да ладно тебе. Нас пригласили на вечеринку. Выпьем, отдохнём, потанцуем. Я же знаю, что ты любишь всё это. – Он широко улыбается и играет бровями. Чимин никогда не умел ему противостоять. Тот слишком умело использует свои навыки убеждения. - Когда? – Повержено вздыхает Мин. - В эти выходные. – Победно хлопает в ладоши Тэхён, ещё шире улыбаясь. - Если буду в состоянии, то, так уж и быть, я схожу с тобой. - Конечно. – Взмахивает палочками Ким. – Будь осторожен. Оставшееся время они едят, разговаривая о мелочах: об учёбе, прошлом, будущем, о том, что случилось с Тэ перед парами и о том, что он будет делать, когда они закончатся. Когда звенит звонок, оповещающий о начале занятий, Мину совсем не хочется никуда идти. Ему бы хотелось остаться в столовой, спрятаться под стол и просидеть там до конца недели. Через несколько дней он встречает Чонгука в коридоре, когда идёт на очередную лекцию. Он бы прошёл мимо, низко опуская голову, а может, затерялся бы в толпе, только бы не привлекать внимания. Но у него было ужасное настроение. С утра он успел поссориться с родителями, когда те звонили, чтобы пригласить на свадьбу двоюродной сестры. Он прекрасно понимал, что с его образом жизни вряд ли сможет приехать с безупречным лицом. Поэтому старался мягко отказаться, пока мать не начала истерить о неблагодарном сыне. Который приезжает домой два раза в год, а звонит раз в месяц, если не реже. Чимин терпел долго, пока в разговор не влез отец. Тогда Пак просто сорвался, наорал в трубку и выключил телефон. В университете, на первой паре, преподаватель отчитал его за то, что рецензия не соответствовала его ожиданиям. На слова Чимина о том, что его просили лишь высказать своё мнение, профессор Чхве записал ему несколько наказаний, которые он будет обязан отрабатывать в течение месяца. Это было довольно грубо и нечестно. Оставшиеся несколько часов Мин плевался лавой и смотрел на других, как на врагов народа. И был совершенно не рад увидеть перед собой чёрноволосого Чонгука. В голове сразу же зароились мысли, что всё, что сейчас с ним творится, происходит только по вине Чона. Его вечные синяки, что не сходят с тела уже год, постоянные пропуски и чувство настороженности. Пак остановился перед брюнетом, смотря на того снизу вверх и сверля своим взглядом, будто бы надеялся прожечь в нём дыру, чтобы тот больше никогда перед ним не появлялся. Тот только терпеливо ждал, чуть подняв вопросительно бровь. От Чимина не ускользнуло раздражение в его глазах и гримаса отвращения на лице, которую он тут же прикрыл своей безразличной маской. За весь этот год, полный испытания и боли, Пак научился считывать эмоции и настроение Чона за секунду. Тот больше не казался таким загадочным. Оказался слишком простым. - Не собираешься отходить? – В его голосе была нотка стали. Вряд ли кто-то другой бы её заметил. Чимин заметил. - Ты не танк, можешь и обойти. – Процедил сквозь зубы старший, не отрывая взгляда от чёрных глаз напротив. - Вот как? – Снисходительно хмыкнул брюнет. – Приятно видеть, что ты умеешь разговаривать. - А ещё я могу сказать о том, что ты никто без своих связей. – Вдруг вспомнил Чимин. – Бесишь одним своим существованием. Не думай, что всё сойдёт тебе с рук. Когда-нибудь я посмотрю на тебя, захлёбывающегося в собственной крови. И поверь мне, никто скучать не будет. – Он не знал, откуда в нём столько желчи и злости. Всё его чувство самосохранения где-то уснуло, глубоко-глубоко в сознании. - Ты так думаешь? Что ж, в таком случае я заберу тебя с собой. – Ровным голосом произнёс брюнет, приблизившись к застывшему посреди коридора Паку. - Я предпочту остаться здесь. И твоя мамочка тебе не поможет, Чон. – Чонгук дёрнул головой, возвращая своё внимание к старшему. - Что ты сказал? - Я сказал, что когда твою мать попрут с поста ректора, ты останешься один на один со своими страхами. Я буду первым, кто бросит в тебя камень. - Тебе лучше замолчать. – Он видел, как исказилось в гневе лицо Чонгука. – Пока не стало слишком поздно. - А что ты сделаешь, Чон? Побежишь жаловаться? Или напустишь на меня своих собачек? Я так сильно привык к этому, что мне уже не страшно. – Он только сейчас понял, насколько тихо было вокруг. Глаза студентов были устремлены на них. – Не думай, что это место принадлежит тебе. Однажды появится кто-то, кому ты будешь целовать ноги, лишь бы тебя не тронули. Я с удовольствием посмотрю на это. - А я с удовольствием посмотрю, как ты будешь мне отсасывать. Это прекрасное занятие для твоего рта. Ни на что другое он не годится. – Он наклонился так близко, что Пак мог унюхать запах его парфюма. На секунду в его голове мелькнула мысль о том, что пахнет он превосходно. - Поверь мне, на моём члене ты будешь смотреться гораздо лучше. – Выплюнул ему в лицо старший, мысленно готовя себе могилу. - Ты слишком смелый, хён. – Издевательски протянул Чонгук. – Как бы от этого не стало хуже. - Не забудь рассказать об этом своей мамочке. Уж она поможет тебе решить эту проблему. Чимин не успел до конца осознать то, что сказал, как его схватили за свитер и куда-то потянули. Обеспокоенные лица студентов так и мельтешили перед глазами, пока не исчезли за белой дверью. Мин больно приложился затылком о кафель на стене, а воздух из лёгких вылетел так быстро, что стало больно. Сильная рука младшего сжимала его шею и прижимала к стене. Голова пульсировала, а в ушах шумело. Он несколько секунд видел только белые пятна перед глазами, что доставляли дискомфорт и заставляли морщиться. Он попытался вырваться, но получил болезненный удар в живот. Пак сразу же согнулся, хрипло вдыхая воздух, наполненный хлоркой. Его вернули на место, сжимая пальцы на плече и припечатывая обратно к стене. Он прикрывал живот руками, стараясь спрятаться от следующего удара, но его не последовало. Крепкая хватка снова вернулась на шею, чуть сжимая её. Не так сильно, чтобы начать задыхаться, но достаточно, чтобы почувствовать себя в опасности. Чимин напрягся, вжался в стенку, находя своими глазами глаза Чона. В них плескалась ярость и презрение. Он тяжело дышал. Находился слишком близко, его запах забивался в нос и Мин ничего не мог с собой поделать. Он пытался бояться, но этот аромат только успокаивал. - У тебя есть ещё что-то, что бы ты хотел сказать мне, хён? – Прорычал Чонгук. Его «хён» звучало как оскорбление каждый раз, когда он произносил это. - Я ненавижу тебя. – Прошипел Пак. - Что ж, спешу обрадовать, у нас это взаимно. – Он сильнее сжал пальцы на чужом плече. – Не пытайся вывести меня из себя, хён. - Поздно. – Усмехается Чимин. – Я уже это сделал. - Ошибаешься. - Не думаю. Чон Чонгук предпочитает использовать своих шавок, чтобы наказать кого-то. – Покачал головой старший. – Сегодня мне выпала великая честь получить удар именно от тебя. - Я удостою тебя этой чести ещё раз, если не заткнёшься. - Не думай, что сможешь напугать меня. Я давно не боюсь. - Я и не пытаюсь. Я поступлю нечестно, если воспользуюсь связями? – Угрожающе протянул брюнет. - Да. - Тебе придётся постараться, чтобы вымолить моё прощение. - Я не собираюсь этого делать. - Будет обидно, если вдруг решат, что тебе тут не место. – Хмыкнул Чонгук, наклоняясь ниже. - Ты не посмеешь. – Выдыхает Чимин, хотя прекрасно знает – посмеет. Это слишком желчный человек, чтобы играть по правилам. - Ещё как посмею, хён. – Он жарко дышит ему на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. – Ты знаешь как никто другой, на что я способен. - Чего ты хочешь? – Сглатывает Пак. Поражение горькое на вкус. Оно вяжет и застревает в глотке. - О, я найду тебе лучшее применение. – Он отстраняется, пихая Мина в плечо. Тот лишь смотрит расфокусированным взглядом мимо брюнета. – Будь начеку. Ты должен прибежать по первому моему зову. – Хмыкает младший и уходит. Чимин остаётся сидеть в пустом туалете. И, кажется, пропускает лекцию. Невероятно обидно. Кто тянул его за язык? Почему нельзя было пройти мимо? Он слишком импульсивный, он всегда знал, что это ужасная черта. Она передалась ему от отца.

***

Вечер субботы приблизился слишком быстро. Пак не мог поверить в это, потому что остаток недели его не трогали. Даже не смотрели в его сторону. Это странно, это настораживает. Он чувствует бурю, потому что затишье уже наступило. Тэхён пришёл к нему ещё днём, чтобы провести вместе время перед вечеринкой, а после не спеша собраться. Чимину нравилось это. Ему нравилось разговаривать с Тэхёном, нравилось дурачиться с ним и смеяться с его шуток. Он привык к нему. Он рад, что три года назад тот появился в его жизни. Такой жизнерадостный и открытый, со своей квадратной улыбкой. Он был тем человеком, что поддержал его и помог справиться со многими трудностями. Они собрались ближе к вечеру, когда на улице начало темнеть, когда небо стало тёмно-синим, провожая последний лучик солнца. На улице стало чуточку холоднее, недостаточно, чтобы Пак замёрз. А Тэ постоянно жаловался, что было лучше днём, когда солнце беспощадно палило на их головы. Перед самим выходом Мин начал сомневаться, а стоит ли вообще идти? Возможно, это не лучшая идея. Ким только дулся и обиженно отворачивался. Говорил, что и сам прекрасно отдохнёт, и никакой Чимин ему не нужен. А сам вечно проверял, не передумал ли Пак. Чимину пришлось согласиться и извиниться. Его преследовало какое-то чувство, которое ему совсем не нравилось. Это напрягало. По пути Тэ напомнил ему, что вечеринка в частном доме, у бассейна. Но там есть неплохой бар и танцпол. Можно будет хорошенько напиться. Чимин напиваться не хотел. Они приехали через полтора часа. Пришлось добираться на автобусе, потому что на такси денег не было. Дом оказался просто огромным. Он слышал, что это кого-то из бывших студентов его университета. Кто-то хорошо устроился в жизни, или родился с золотой ложкой во рту. Во дворе было шумно, повсюду мигали огни и лампочки, в воздухе пахло жареным мясом и алкоголем. Тэхён тут же двинулся к бару, а Пак последовал за ним. Пока его друг напивался, Мин сидел рядом, чтобы проконтролировать. Его тянуло танцевать, но тело всё ещё болело от побоев. Синяки сошли, но спина иногда пульсировала и приносила какой-то дискомфорт. Он уже сам думал о том, что пора бы опрокинуть и в себя рюмочку, пока не увидел знакомую троицу. Чонгук скучал на какой-то скамье, пока его верные собачки пытались закадрить каких-то девушек. Мин собирался отвернуться, но было поздно. Их глаза встретились, а на лице младшего расцвела довольная ухмылка. Он только поманил его к себе пальцем, продолжая скользить взглядом по всему его телу. Пак нехотя поднялся с места и двинулся вперёд, стараясь не задеть танцующих людей. - Чего тебе? – Буркнул Мин. - Не ожидал тебя здесь увидеть. – Наигранно удивился Чонгук, привлекая внимание своих друзей. - Аналогично. – Скривился старший. - Чимин! – Всплеснул руками Сонмин, подходя ближе и укладывая свою руку ему на плечо. – Как я рад тебя видеть. – Его наигранная радость ужасно раздражала. За ней всегда следовали боль и унижения. Чимин уже давно выучил это. – Я так скучал по тебе. – Обиженно надул губы парень. - Ты пришёл веселиться? – К ним подошёл Джухо, пряча в карман джинс бумажку, видимо, с номером телефона той девушки. - Конечно, он пришёл веселиться. – Подтвердил его слова Чонгук. Это бесило, потому что Чимин не просил. - Это же замечательно. – Улыбнулся Джухо. – У нас как раз есть игра. Только не хватает одного человека. - А ты как раз вовремя. – Кивнул Сонмин. Пак не успел ответить, что третьим всё это время был Чонгук, как его схватили за ноги и руки. Друзья Чонгука тащили его в сторону бассейна. Мин начал вырываться сразу же, как заметил синюю гладь воды. Он не тупой и прекрасно понимает, для чего его туда тащат. Паника накрыла с головой, он начал брыкаться и просил отпустить. Чонгук даже поднялся с места ради такого зрелища. Он краем глаза увидел бегущего к нему Тэхёна. И, кажется, спасение уже близко. Только вот кто-то из толпы схватил его за плечи, громко смеясь и удерживая на месте. Чимин уже приготовился к смерти. Как это глупо – умереть в бассейне на вечеринке, полной людей. Он совсем не этого хотел, когда шёл сюда. Парни начали раскачивать его, громко считая вслух. Чимин поймал заинтересованный взгляд Чонгука, прежде чем его кинули в воду. Он только успел задержать дыхание. Он даже не пытался подняться на поверхность, потому что знал, что у него не получится. Медленно шёл ко дну, ощущая себя мешком с мусором, скинутым за борт с корабля. Лица людей тут же размыло рябью, он приглушённо слышал смех людей и крик Тэхёна. Обидно за него. Не стоило вообще сюда приходить. Чонгук продолжал смотреть на блондинистые волосы старшего, что колыхались под водой. Он продолжал идти на дно и не всплывал. Гук нахмурился, чувствуя волнение в груди. Его так называемые друзья продолжали смеяться, а толпа начала расходиться, возвращаясь на танцпол и в бар. Прошло больше минуты, а Чимина на поверхности так и не было. - Он не умеет плавать! – После нескольких безуспешных попыток вырваться из чужой хватки отчаянно прокричал Тэхён. Чонгук стрельнул в него глазами. Надо было рассказать об этом раньше. Неужели это так сложно? Он сам не понял, как кинулся к бассейну. Нырнул под воду словно рыбка, тут же находя взглядом хёна на белом дне. Он закрывал руками рот и нос, пытаясь сдержать в лёгких воздух. А когда увидел Чонгука, подплывающего к нему, тут же предпринял попытку отплыть подальше. Он не успел, потому что Гук схватил его за руку раньше, чем тот успел бы дёрнуться. За что получил удар под рёбра. Это выбило часть воздуха из лёгких и он зло дёрнул старшего на себя, чтобы успокоить. Тот продолжал барахтаться и извиваться, пока Чон поднимал его на поверхность. Чимин так громко хватал ртом воздух, что начал кашлять. Он жмурил глаза и глубоко дышал, пока Чон держал его на поверхности. А когда заметил это, начал отпихивать его от себя. Чонгук послушно отпустил его и тот незамедлительно пошёл на дно. Он беспомощно болтал руками в попытке подняться над водой, и брюнет подал ему свою руку, вытягивая. Чимин снова закашлял, выплёвывая воду и хватаясь за Чонгука как за спасательный круг. Он прижимался так сильно, обхватывая его плечи руками и пряча лицо в изгибе между шеей и плечом. Чонгук придерживал его за талию, не позволяя снова начать тонуть. Он медленно и глубоко дышал, прижимаясь всё ближе и ближе, пока Чонгуку не стало тяжело удерживать их обоих на поверхности. - Эй, тише ты. – Чон и сам удивился, как нежно прозвучали его слова. - Не отпускай. – Прошептал старший, продолжая жаться к нему. - Не отпускаю. – Мягко фыркнул Гук, начиная медленно двигаться к бортику. – Ты как? - Всё нормально. – Он судорожно схватился за бортик, когда они подплыли к краю бассейна. Чонгук ловко вылез из воды, подавая руку блондину. Тот смотрел на него с сомнением, а потом быстро схватился, когда рука соскользнула с плитки. Он помог ему выбраться из воды, сразу же прижимая к себе, чтобы не позволить упасть. Щёки Пака покрылись лёгким румянцем, и он всё время отводил взгляд. - Чимин! – К ним подбежал Тэхён и оттянул друга к себе. Его сердце бешено колотилось, голова всё ещё кружилась от недостатка воздуха. Страх никуда не ушёл, но стал гораздо меньше. - Всё хорошо? – Взволнованно пролепетал Ким, хватая Мина за мокрые щёки. - Да, не волнуйся об этом. Я живой. – Слабо улыбнулся Чимин, пытаясь хоть как-то успокоить друга. - Я так волновался, господи. – Глаза шатена наполнились слезами, и он судорожно вздохнул. - Всё нормально, Тэ. Со мной всё в порядке. Не переживай. - Хочешь, уйдём? – Спросил Ким. - Не нужно. Мы пришли сюда веселиться, верно? – Он улыбнулся, превращая глаза в щёлочки. – Так давай отдыхать. - Ты уверен? - Конечно. Это маленькое недоразумение. Оно не испортит наш вечер. - Чимин. – Мин поворачивается на знакомый голос, встречаясь взглядом с чёрными глазами. – Тебе нужно поменять одежду. - Чёрта с два, Чон. – Возникает Тэхён, заставляя младшего нахмурится. - Тэхён. Всё нормально. Иди. – Он подталкивает его к бару. - Точно? - Да, да. Иди. - Если что, кричи. - Ладно. – Он улыбается другу и снова поворачивается к Чону. - Ты можешь заболеть, если останешься в мокром. - Удивительно, что тебя это волнует. – Фыркает блондин, скрещивая руки на груди. - Не выводи меня из себя, хён. – Скалится Чонгук. - У меня нет сменной одежды. - Я дам другую. - Свою что ли? - Моего друга. – Поджимает губы Чонгук и хватает старшего за руку. Тот и не сопротивляется, послушно идёт за ним, сверля взглядом его верных собачонок. Его рука ужасно тёплая, даже когда он искупался в холодной воде. Держит крепко, постоянно сжимая своими пальцами его, чтобы убедиться, что тот держит в ответ. Они зашли в дом. Там было светло и чисто. А ещё тихо и ни одной души. В его голове загудело после долгой громкой музыки, но было ужасно приятно отстраниться от всего этого. Они поднялись на второй этаж, свернули в какую-то из дверей (Чимин не запомнил) и оказались в просторной комнате. Здесь почти не было вещей, только огромная кровать посреди помещения, длинный шкаф с зеркалом, стол с бумагами и огромная полка с книгами и статуэтками. И большое окно почти на всю стену, прикрытое тёмными шторами. Чонгук отпустил его руку и подошёл к шкафу. Чимин оставался стоять у двери, пока брюнет рылся на полках. - Это дом твоего друга? – Подал голос Пак, рассматривая комнату. - Да. – Коротко ответил младший, рассматривая нашедшую кофту. - Ты уверен, что он позволит мне надеть его вещи? - Да. - Ладно. – Чимин вздохнул, продолжая топтаться на пороге. Он чувствовал, как его мышцы начинают дрожать. - Держи. – Чонгук кидает ему вещи, закрывая шкаф. – Вы с Юнги примерно одного телосложения, тебе должно подойти. - Хорошо. Чимин отошёл к кровати, поворачиваясь к Чону спиной. Он мог переодеваться только при Тэхёне, и не хотел, чтобы Чонгук видел его тело. Некоторые синяки всё ещё не прошли, и Тэ сказал, что спина выглядит хуже всего. Некоторые были совсем маленькие, жёлто-зелёные. А некоторые размером с бейсбольный мяч, они до сих пор оставались красно-фиолетовыми, хоть и не такими яркими. Он мог бы попросить Чона отвернуться, но уже знает его ответ. Поэтому даже не пытался заговорить. Его рубашка неприятно липла к телу, от неё было только холоднее, и с неё всё ещё капала вода. Он расстегивал пуговицы дрожащими пальцами и молился, чтобы Чонгук не додумался смотреть на него. Было неловко и неприятно от одной только мысли, что он увидит те синяки, что были поставлены по его просьбе и с его разрешения. И ещё обиднее, что его могла ни капли не смутить эта ситуация. Он снял рубашку, быстро откладывая её на кровать и находя футболку на смену. Вообще, лучше бы Чон нашёл ему что-то более закрытое, на его руках всё ещё есть синяки и ссадины. Он запутался в ткани, пока пытался найти с какой стороны лучше надевать майку. Его пальцы всё ещё тряслись, а тело дрожало. Либо от холода, либо от мелкого страха. Он вздрогнул и замер, почувствовав горячее прикосновение к своей коже. Этого он и боялся. Но оставался стоять, словно статуя, пока младший водил пальцами по его спине. Его сердце билось как сумасшедшее, больно ударяясь о рёбра и грудную клетку. У него кололо от страха где-то в области солнечного сплетения, а глаза не могли сфокусироваться. Он пытался зацепиться за что-то взглядом, но постоянно возвращался к полу. - Они это сделали? – Тихо спросил Чонгук, продолжая держать руку на спине блондина. - Да. – Он не мог соврать, даже если бы и хотел. Слова сами вырвались, прежде чем он успел подумать о них. То ли он боялся ему врать, то ли думал, что от правды ему станет легче. - Как давно? - Две недели. - Разве они не должны были пройти? - Нет. Он стоял какое-то время, пока брюнет не убрал руку и не сел на кровать перед Мином. Тот смутился и отвернулся, натягивая на себя вещь. Футболка и вправду почти идеально сидела на нём. Только открывала предплечье и вид на некрасивые синяки. - Мне нужно надеть джинсы. - Надевай. Младший продолжал сидеть на кровати, опираясь руками позади себя. Он слишком нагло рассматривал тело хёна, пробегая взглядом по его мышцам и не стесняясь опускаться ниже. Чимин мог только молча краснеть и крутить в руках джинсы на смену. Он не хотел переодеваться при Чоне. Он и так увидел достаточно. - Может, хотя бы, отвернёшься? - Тебя что-то смущает, хён? – Это угрожающее «хён» дало ответы на все вопросы. Ответы, где младший не потерпит никаких возражений и с удовольствием посмотрит на тело Мина. Пак снимает мокрые джинсы, стараясь не смотреть на глазеющего на него брюнета, и откидывает их на кровать. Он может рукой пощупать напряжение в воздухе. Именно поэтому он не хотел снимать штаны перед этим парнем. Его ноги в мелких порезах, что уже заживают, в ссадинах и синяках. Точно таких же, как на спине и руках. Его тело ещё полностью не зажило. Он жил так целый год. Синяки никогда полностью не сходили с его тела. Каждую неделю там появлялись новые. А иногда доставалось так сильно, что приходилось пропускать занятия. Такие раны сходили дольше всего. Некоторые приходилось залечивать в больнице. Такие как сломанные рёбра, вывихнутое запястье и трещина в кости. - Это тоже они сделали? – Чонгук прожигал его ноги взглядом, казалось, что кожа начинает гореть. - Больше некому. – Пожимает плечами блондин, натягивая на себя джинсы. Чон был прав, вещи Юнги ему подходят. Не идеально, но почти. - Мне поговорить с ними? – Поднимает бровь младший. - Зачем? Попросить их бить меня реже? Или не так сильно? - Я не это имел в виду. – Твёрдым голосом произносит Чон, хмуря брови. - Не строй из себя того, кем ты не являешься, Чон. – Начинает сердиться Чимин. Ему не нужно сострадание того, кто его на это обрёк. Он совсем не понимает, чего Чонгук хочет добиться своими словами. Пытается расположить его к себе своей минутной добротой? - А ты не разговаривай со мной в таком тоне, хён. - Иначе что? – Раздражённо вздыхает Чимин. – Попросишь свою мать отчислить меня? Меня и так вот-вот выкинут из-за пропусков. Не имеет значение, по какой причине это сделают. - Так ты хочешь, чтобы я сделал это? – Поднимается с кровати Чон, подходя ближе к старшему. - Мне без разницы, Чон. - Не боишься, что я испорчу твою жизнь? - Больше чем сейчас, ты её уже не испортишь. - Ты в этом уверен? – Он щурит глаза, будто пытается рассмотреть прячущийся страх в блондине. - Твоё влияние распространяется только в университете. Если я уйду, ты меня больше не найдёшь. - Не будь так уверен в этом. - Перестань мне угрожать, Чон. – Пак отпихивает его, чтобы в следующее мгновение отойти подальше, вновь увеличивая расстояние между ними. Так удобнее ругаться. – Ты и так испортил мою жизнь. Всё покатилось к чёрту, как только ты появился. Я два года пытался выстроить хоть что-то, я тратил огромное количество времени, чтобы у меня всё получилось. А потом появился ты. - Не вини меня в своих проблемах. – Фыркает младший, скрещивая руки на груди. - Конечно, это ведь не твоя вина. – Разводит руки в стороны Чимин. – Это дело рук твоих шавок. У меня было будущее, пока ты не обиделся на грязную рубашку. У меня была работа и танцы. У меня была хорошая учёба и друзья. А потом явился ты. Именно по твоей вине я потерял всё это. Из-за твоих долбанных собачек, что продолжают избивать меня изо дня в день. - Я не просил тебя бросать всё это. - Верно, не просил. Они всё сделали за меня. Меня выперли с работы, потому что я не мог показаться в таком виде перед клиентами. Меня выгнали с танцев, потому что я не мог танцевать из-за сломанных рёбер. Мои друзья начали сторониться меня, потому что боялись тебя. А учёба… Ты и сам видишь. Я неделями не могу подняться с кровати, не говоря уже о том, чтобы явиться на занятия. – Он горько выдыхает, зачёсывая назад мокрые волосы. - У тебя были сломаны рёбра? – Это единственное, за что он зацепился во всей истории? - Да, Чон. У меня были сломаны рёбра. Неоднократно. Попроси своих друзей не так сильно увлекаться. Иногда я теряю сознание из-за их побоев. И пускай делают это по одному, а не толпой. - Толпой? - Ты хоть знаешь, что происходит у тебя за спиной? Их бывает двое только по праздникам. В другие дни их не меньше пяти человек. Это слишком, не думаешь? Кажется, я единственный, кто удостаивается такой чести. - Это происходит так часто? - Несколько раз в неделю. Разве ты не должен знать об этом? – Зло подмечает Чимин, обходя младшего и забирая свои мокрые вещи. - Я не знал. – Останавливает его младший, хватая за локоть. - Что ж, посади своих псов обратно на цепь. Кажется, они сорвались. Чимин выходит из комнаты, кидая напоследок, что вернёт вещи хёна позже. Его настроение на этой вечеринке вечно прыгает. От раздражения и страха, до удивления и злости. Ему лучше уйти, пока он не разошёлся ещё сильнее. У него ужасно чесались руки в комнате, хоть он и обещал себе никого не бить. Но так хотелось хоть раз врезать по этой самодовольной роже. Он нашёл Тэхёна возле барной стойки. Тот сидел в полном одиночестве, крутя в руках полупустой стакан с виски. Кажется, он так и не смог полностью расслабиться. Чимин подошёл неожиданно, заставив друга вздрогнуть и подпрыгнуть на месте. Он позволил ему допить оставшуюся часть алкоголя. - Мы уходим. - Всё хорошо? Он ничего тебе не сделал? - Всё нормально, Тэ. Я хочу уйти. - Ладно. – Он кладёт помятую купюру на столешницу и бармен тут же забирает её, желает приятного вечера и отвлекается на другой заказ. Они быстро уходят с вечеринки и молча идут до остановки. Всё небо усыпано мелким крапинками звёзд, а на небе полная луна. Она освещает пустую дорогу и позволяет успокоиться. Чимин остывает и ему бы пожалеть обо всех сказанных словах, но он не жалеет. Распаляется сильнее, думая о них, и решает отвлечься на что-нибудь другое. - Прости. – Тихо говорит блондин, боясь нарушить тишину ночи. - За что? – Искренне удивляется Тэхён. - За то, что нам пришлось уйти. - Ты не должен извиняться. Там был Чонгук. Нам надо было уйти раньше. Это моя вина, что мы пошли туда. - Всё хорошо, правда. Ты не виноват в этом. Ты не мог знать, что он там будет. - Я должен был предусмотреть это. Там были почти все студенты нашего университета, я должен был догадаться, что и он там будет. - Всё не так уж и плохо. – Хмыкнул Чимин, улыбаясь и стараясь успокоить друга. – Расскажешь что-нибудь интересное? - Интересное? - Ты не мог не познакомиться с кем-нибудь на вечеринке. – Он заметил, как сразу же изменилось лицо Тэхёна. С виноватого на довольное. – Давай, рассказывай. – Пихнул его в бок Мин. - Был один. – Улыбнулся Ким. - Кто он? Ты узнал его имя? - Он оставил мне свой номер. Его зовут Юнги. – Чимин на мгновение опешил. Это друг Чонгука. Его терзали сомнения. Стоит ли говорить другу об этом? Этот парень ведь может быть совершенно не таким, как Чон. Он может быть хорошим человеком, а если Пак скажет Тэхёну о его дружбе с Чонгуком, то он обязательно разорвёт с ним связь. Это будет нечестно по отношению к Тэ. - Ты собираешься ему звонить? - Я ещё думаю. Я не уверен… - Протянул шатен, поправляя волосы. - Позвони. - Ты думаешь? Я даже не знаю его… - Конечно, ты не знаешь. Вы только сегодня познакомились. – Смеётся блондин. – Позвони, ты никогда не узнаешь какой он, если будешь так мыслить. - Ладно, я позвоню ему завтра. Они вместе доехали почти до конечной остановки. Тэхён вышел раньше на несколько кварталов, оставшийся путь Пак ехал в одиночестве. Он устал, морально и немного физически. Он собирался завалиться спать, как только доберётся до квартиры. Но когда пришёл, его тело прошибла энергия. Спать перехотелось. Он думал несколько минут, стоя на пороге собственной квартиры. А потом собрал вещи, переоделся и сел на последний автобус, что ходил от его дома. Через сорок минут, в начале второго ночи, он доехал до танцевальной студии, в которой тренировался год назад. Его не было здесь этот самый долгий год. Под кожу тут же залезли воспоминания, они были невероятно счастливыми, но приносили только тупую боль по сердцу. Потому что он больше не был частью группы. Он больше не выступал на сцене, не выпускал свои эмоции в танце, а просто копил их внутри себя и выплёскивал на подушку посреди ночи. В здании был только старый охранник. Мистер Ким, и Пак был очень рад, что он всё ещё помнит его. Это удивило и обрадовало. Он проговорил с ним почти час, тот даже приготовил ему чай и угостил печеньем. Чимин узнал многое о студии. Что у них появилось много новичков в этом году, они заняли первое место в международном конкурсе в Лос-Анджелесе пять месяцев назад, Хосок подписал контракт с несколькими компаниями и заручился спонсорами. Дела у них идут в гору, и как жаль, что Пак больше не занимается с ними. Чимин только смущённо улыбался на это, понимая, что не может рассказать мистеру Киму правду. Он попросил у него ключи от зала для репетиций после разговора. Тот с удовольствием отдал их ему и попросил не загонять себя. Как жаль, что он собирался именно этим и заняться. Зал остался точно таким же, каким помнит его Чимин: со старым потёртым полом, на котором уже не осталось лака, с огромными зеркалами на всю стену, с вечным запахом пота и пыли (хоть её никогда и не было здесь). Лампы всё так же ярко горели, а стереосистема не поменялась. Чимину нравилось танцевать тут в полном одиночестве. Раньше он часто тренировался, на выходных и ночью перед выступлением. Хосок тогда ругался, что он может переутомиться от этого, но Мин никогда не слушал. Ему нравилось танцевать, больше, чем он когда-либо занимался. Поэтому он уже не раз задумывался о том, что, возможно, выбрал не тот университет. Зал наполнился медленной музыкой. Успокаивающей, сильной, заставляющей тело подчиняться. Мин никогда не умел противостоять этому зову. А Чон говорил, что у него отлично получается сливаться с мелодией. Другие его ученики не умеют так делать. Пак уникальный. Тогда это сильно било по гордости, заставляло улыбаться и гордиться собой ещё больше. После таких слов он прилагал ещё больше усилий, чтобы добиться лучших результатов. Он не заметил, как начал двигаться. Медленно, полностью перенимая настроение нот и звуков. Он не пытался услышать музыку, тело само слышало её, вливалось в поток мелодии, сбивало дыхание к чертям, но продолжало тонуть в цвете звука. Он чувствовал тупую боль. Тоску по потерянному прошлому, злость на испорченное настоящее и разочарование в будущем. Танец всегда помогал ему осознать свои чувства. Помогал в те дни, когда он запутывался в себе, сомневался или боялся. Как жаль, что он так давно не обращался к нему за помощью. Когда музыка закончилась, он упал на пол, пытаясь восстановить дыхание и жмуря глаза. - Ты всё так же красиво танцуешь. – Услышал он знакомый голос и повернул голову, чтобы увидеть его обладателя. Хосок стоял у дверей, оперевшись плечом о косяк. - Прости. – Чимин поднялся с пола, вытирая пот тыльной стороной ладони. - За что извиняешься? – Хосок прошёл вглубь комнаты, бросая сумку с вещами у стены. - Не думаю, что имею право тут находиться. - Я рад увидеть тебя здесь снова. – Старший пожал плечами, задерживаясь возле стереосистемы. - Спасибо. - Я, правда, рад, что ты не бросил танцы. - Я тоже. – Хмыкнул Чимин, оставаясь стоять на месте. Его спина и ноги болели. Тело не до конца восстановилось, и теперь жаловалось на нагрузку. Чимину плевать. - Чимин, - рыжеволосый повернулся к Паку, чуть хмуря брови, - я много думал о том, что произошло. - Не надо, хён. – Мин грустно покачал головой. – Ты сделал правильно. Не нужно что-либо менять. Меня не было год, не думаю, что я имею право вернуться. - Сначала выслушай меня. – Его голос звучал грозно и блондин тут же стушевался. Удивительная способность старшего. Он оказался прекрасным преподавателем и талантливым хореографом. Всегда находил общий язык со своими учениками, указывал на ошибки, исправлял их и использовал сильные стороны каждого. Он мог широко улыбаться, а в следующую секунду стать серьёзным, если того требовала ситуации. И Чимин ни разу не сомневался, что тот добьётся огромных успехов. - Ладно. – Только и смог ответить Чимин, опускаясь на пол. Чон сел напротив, скрестив ноги в позе лотоса. - Послушай, ты прекрасно знаешь, какого я о тебе мнения. Мне безумно нравятся твои танцы. Нравится твой стиль, твоя самоотдача и любовь к музыке. Ты замечательный танцор, Чимин. И я вижу, что твой уход никак не связан с тем, что ты больше не хочешь этим заниматься. Потому что только что я увидел самое яркое опровержение твоих слов. И не пытайся снова обмануть меня, малыш. Ты знаешь, я страшен в гневе. Чимин только хмыкнул на эти слова. На самом деле, они заставили его задуматься. Он, правда, мечтал посвятить себя танцам. Мечтал выступить на большой сцене, получить признание и, наконец, заниматься тем, что он любит. Может, стоит позволить Чонгуку выкинуть его из университета? Может, стоит начать делать что-то другое? Он не знал, почему рассказал всё Хосоку. Но тот смотрел на него такими глазами, что слова сами вылетали из его рта. Он не мог остановить бешенный поток информации. Он даже заплакал на середине истории, когда чувства взяли верх. Чон только понимающе хлопал его по плечу и внимательно слушал. Позволял говорить всё: позволял ругаться, позволял молчать. Чимину так легко ещё не было. На его плечах целый год лежал этот груз, а теперь он упал, и стало так свободно. Будто он мог совершить что угодно в этом мире. Даже врезать Чон Чонгуку, не боясь последствий. - Мне поговорить с Юнги? – Спросил старший в конце истории. - Юнги? - Он ведь дружит с Чонгуком. Мне поговорить с ним, чтобы он приструнил мелкого? - Откуда ты знаешь Юнги? – Продолжал спрашивать Пак. - Он работает в компании, с которой я сотрудничаю. Он написал для нас трек на прошлое выступление. - О, - только и мог сказать блондин, - это здорово. - Так что насчёт Чонгука? Я могу решить эту проблему. - Не стоит. Я сам разберусь с этим. - Ты уверен? – Сомнительно скривился Чон. – Уже год пытаешься. - Я не пытался, хён. Просто терпел. - Теперь будешь пытаться? - Теперь буду. – Он согласно кивнул самому себе. - Отлично. Не хочешь потренироваться? – Хосок поднялся с пола. - Прости, я хотел зайти в тренажёрный зал. - У тебя ещё осталась энергия? – Улыбнулся рыжеволосый. - Я копил её целый год. – Ответил такой же улыбкой Пак. - Можешь воспользоваться моим. Он в моей студии. - Спасибо, хён. – Чимин поднял с пола свои вещи и направился к выходу. Поговорить со старшим было хорошей идеей. Ему стало гораздо легче. Гораздо. - Возвращайся, когда надумаешь. – Крикнул ему вслед Чон. – Я буду рад увидеть тебя в своих рядах. - Спасибо. – Тепло улыбнулся блондин, щуря свои глаза. Он спустился вниз, в старую студию Хосока. Они занимались тут вместе, когда готовились к важным конкурсам. Такой чести удостаивался только Чимин. Он действительно был близок с этим парнем, и мог с уверенностью назвать его своим другом. В углу всё так же висела боксёрская груша, которую он однажды сюда принёс. Ведь «я провожу здесь уйму времени, почему бы не потратить его с пользой?». Он обвязал свои руки бинтами, хотя знал, что это не спасёт его костяшки, но хоть будет чуточку легче. По студии тут же начали разноситься удары, оглушающие звенящую тишину. Он продолжал колотить грушу, пока у него не начало сводить мышцы на руках, а воздух не оказался настолько горячим, что начал обжигать лёгкие. Он рухнул на пол, ловя глазами лучи восходящего солнца. Уже наступило чёртово утро, а он даже не заметил. В комнату вошёл Хосок, такой же уставший, но довольный. - Ты ещё здесь? Я, почему-то, был уверен в этом. - Только закончил. – Из последних сил выдохнул Чимин. - Я тоже. Пойдём. Нечего тут валяться. Они вышли из здания вместе, разговаривая и смеясь. У них накопилось много историй, которые нужно было рассказать. Паку было приятно, что Чон снова просит совета насчёт нового танца. Он всегда так делал, всегда полагался на мнение друга. Это приятно, и заставляет снова почувствовать себя нужным кому-то. Будто старые дни возвращаются. Он доехал до дома, упорно держа глаза открытыми. В автобусе было тепло, никого не было, и играла успокаивающая музыка. Так и хотелось заснуть, но Чимин был уверен, что заснёт и пропустит свою остановку. Он сделал мысленную пометку выпить побольше кофе сегодня, чтобы не сбить весь режим к чертям и не проснуться к десяти вечера.

***

Всю неделю он ходил по университету взволнованным. Друзей Чонгука нигде не было, как и его самого. Никто не отвешивал ему пощёчины, от которых потом звенело в ушах. Никто не пытался поймать его в коридоре, выискивая любую причину, чтобы снова побить. Это настораживало, и заставляло волноваться ещё сильнее. Тэхён всегда был рядом в эти дни. И волновался так же сильно. Вечно крутил головой, выискивая знакомые лица. Но все его попытки всегда заканчивались провалом. В пятницу они встретили Джухо и Сонмина в университетском дворе. Те только стрельнули в них недовольным взглядом, но прошли мимо, держа в руках деньги Чонгука (наверное, послал за едой). Чимин с Тэхёном удивились ещё больше, когда увидели, что они побиты. Это было видно невооружённым взглядом. И было видно, что над их наказанием хорошо поработали. Пак только нахмурился и попросил Тэхёна подождать его где-нибудь. Чонгука он нашёл быстро. Тот сидел на скамье, спрятанный под кроной дерева от палящих лучей. Казалось, будто он спит, откинув голову на спинку скамейки. Но Чимин прекрасно знал, что тот просто ждёт свой обед. Он открыл глаза, услышав шаги рядом, и устремил свой взгляд на Чимина. - Что это было? – Чон только вопросительно поднял бровь, продолжая молчать. – Твои друзья. Это ты поработал? - Нет. – Скучающе ответил Чонгук. Мин только бросил взгляд на его костяшки, отмечая свою правоту. - Это ты сделал. – Подтвердил он свои слова. - Прекрасная работа, Шерлок. – Хмыкнул брюнет. – Это всё, что ты хотел? - Зачем? - Тебя это не касается. - Зачем, Чон? – С нажимом спросил блондин. Он догадывался, но хотел услышать ответ от младшего. - Они слишком увлеклись своими обязанностями. - А ты немного своими. – Парировал Чимин, вспоминая лица парней. - Они получили то, что заслужили. - Зачем? – Он не получил того ответа, которого ждал. - Ты же не думаешь, что я буду отчитываться перед тобой? – Ухмыльнулся брюнет, но было видно, как он был раздражён. - Зачем, Чон? Я жду ответ. – Ему больше не было страшно. Он давно всё решил для себя, просто боялся в этом признаться. Разговор с Хосоком сделал всё до конца. - Не пытайся разозлить меня, хён. – Вскочил с места брюнет, приближаясь к старшему и нависая над ним. Чимин снова почувствовал его сносящий голову парфюм. - Я уже сделал это, Чон. Второй раз. – Победно хмыкнул старшекурсник. – Так зачем? – Не унимался Мин, продолжая тонуть в омуте чёрных глаз. Чонгук долго смотрел на него, глубоко дышал, будто не мог насытиться, постоянно хмурился и толкал щеку языком. Злился. - Из-за тебя. – Наконец произнёс он, не отрывая взгляда от его глаз. Победная ухмылка коснулась губ блондина. - Ты же не думаешь, что я буду валяться в ногах в благодарность? – Склонил голову вбок старший. - Я не могу рассчитывать даже на «спасибо»? - Не можешь. Жизни не хватит, чтобы вымолить у меня прощение. Поэтому твой поступок не достоин даже жалкого взгляда в твою сторону. – Выдыхает ему в лицо Чимин, впервые за год чувствуя превосходство. - Это несправедливо, хён. Не находишь? - Я жил в несправедливости целый год. По твоей милости, Чон. Надеюсь, ты будешь страдать в разы сильнее. – Он разворачивается на пятках, чтобы уйти. Его слова закончились, как и желание говорить с этим парнем. Он сделал, что хотел. - Ты слишком самоуверенный, хён. Думаешь, я так просто отпущу тебя? – Он крепко держит блондина за локоть, не давая уйти. - Ты ничего мне не сделаешь. - У меня всё ещё остались связи, если ты не забыл. – Он наклоняется к его лицу, а затем обжигает ухо дыханием. – Ты всё ещё на коротком поводке, хён. - Я буду только благодарен, Чонгуки. – В ответ выдыхает он на ухо парню, заставляя его вздрогнуть и удивлённо замереть. – Если ты не сделаешь это в ближайшую неделю, я сам заберу документы. – Он улыбается своим словам, потому что больше не боится. – Ты же помнишь, что первый камень в тебя кину именно я? Он уже летит, Чонгуки, будь осторожен. Он отстраняется, с каким-то теплом заглядывает в глаза младшего и, улыбаясь, уходит. Тэхён ждёт его на скамье, нервно сжимая пальцы вокруг лямки портфеля. Он сразу же подрывается с места, видя своего друга. - Как всё прошло? – Он точно знал, куда направился Чимин, поэтому волновался сильнее, чем обычно. - Всё просто замечательно, Тэ. Всё просто прекрасно. – Он широко улыбается. Потому что знает, что всё закончилось. В тот же вечер он рассказывает всё Тэхёну, говорит о принятом решении и надеется, что друг его поддержит. Тэхён бежит в магазин за выпивкой. Они должны отметить это событие.

***

Чимин, как и обещал, забрал свои документы, к концу недели. Ректор даже не пыталась его отговорить, за что Пак был благодарен. Он совсем не хотел заводить беседу с этим человеком. Он уволился из ресторанчика, в котором мыл посуду. Его не решились впустить в зал с вечными синяками и разбитым лицом, а после долгих разговоров отправили на кухню, чтобы не мозолил глаза. Чимин не жалел о потерянной работе. Всё равно платили там копейки, едва хватало на выживание. Он вернулся в команду Хосока, и тот принял его с распростёртыми объятиями. Сразу же представил всем и сделал главным танцором. Пак обещал поступить в Академию искусств в следующем году. У него был год на подготовку. Чон помог ему с работой. Устроил в студию к Юнги. Тот действительно оказался хорошим человеком. Лучше, чем Чонгук. Он мало говорит, постоянно занят работой и очень требователен. Но зато заботливый и понимающий. Золотой человек. Однажды услышав его голос, Юнги предложил Мину записать песню. Она была готова уже давно, но он никак не мог найти подходящего исполнителя. Судьба подкинула ему Пак Чимина. Работа в студии занимала не много времени, а танцы не заполняли всё остальное. У него было ещё много свободных часов, и он не знал, что с ними делать. А потом увидел объявление, что кафе требуется бармен в вечернее время и решил попробовать. Его приняли, потому что опыт имеется и мордашка симпатичная. Чимин не был против, деньги лишними не будут. Он не видел Чонгука несколько месяцев, и, кажется, жизнь начала налаживаться. Пока он не встретил его за барной стойкой. Тот сидел, впиваясь в старшего взглядом, и отгоняя от себя людей своей аурой. Пока Чимин не соизволил подойти, чтобы принять заказ. - Что будешь заказывать? – Недовольно произнёс блондин, вытирая прозрачный стакан тряпкой. - Если я скажу «тебя», ты разозлишься? – Хмыкает младший. - Я кину в тебя стакан. – Кивает головой Чимин. - Тогда мне виски. – Он указывает взглядом на бутылку позади Пака и вздыхает. Чимин быстро готовит напиток, закидывает в стакан лёд и с громким стуком ставит перед брюнетом. Тот выглядит немного уставшим, возможно, у него был трудный день. Костяшки его пальцев снова сбиты в кровь, и ссадины свежие. Пак не хотел, но невольно начал волноваться. - Ты всё-таки забрал документы. – Начал Чонгук, вертя в руках алкоголь. - Я ведь предупреждал тебя. – Пожимает плечами старший, беря в руки новый стакан. - Без тебя в университете скучно. - Ох, меня это ни капельки не волнует, Чон. Пускай он хоть загорится, мне всё равно. - Мне потребовалось много времени, чтобы найти тебя. - Пять месяцев. – Подтверждает его слова Мин. – И я был бы счастлив, если бы дальше мог не видеть тебя. - Можно вопрос? - Нельзя. – Качает головой Чимин и переключается на новый заказ. Он бы хотел и дальше заниматься бесполезной работой, чтобы хоть как-то занять себя, но продолжает смотреть в сторону младшего. А после сдаётся и возвращается к нему, чтобы продолжить разговор. - Я видел тебя в тренажёрном зале. - Да ладно? - У тебя был спарринг. – Вспоминает брюнет, отпивая виски. – Ты победил. - Соперник оказался слабым. - Сколько ты уже занимаешься? - Я не помню. Со средней школы? – Чимин облокачивается о стойку локтем и поворачивает голову к окну. - Ты мог отбиться, когда тебя избивали. – Хмурился младший, внимательно разглядывая Чимина. - Мог. – Не возражает Пак, зачёсывая свои волосы назад. - Почему позволял им бить себя так сильно? – Он злился, и Мин не понимал почему. Было видно, как сильно он сжимает стакан рукой, Пак даже заволновался, что тот треснет. - Не позволял. Я прекрасно умею блокировать удары, Чон. Я не ребёнок. - Тогда почему? - Их было слишком много? Иногда я просто не успевал. Это заканчивалось плохо, но не смертельно. В любом случаем, это уже в прошлом. - Причина ведь не в этом? Ты мог ответить любому из них. Они бы больше не прикоснулись к тебе. - Точно. – Щёлкнул пальцами Чимин, будто поздравляя младшего с правильной мыслью. – Но ты никогда не узнаешь правду. Он снова отошёл к клиенту, принимая заказ и готовя его напиток. Чонгук продолжал сидеть на месте до самого закрытия. А потом молча ушёл. Чимин выдохнул с облегчением. Он не хотел снова иметь с ним дело. Слишком болезненные воспоминания. А на следующий день он увидел его снова. И на следующий. Он продолжал приходить в течение двух месяцев. Заводил какую-то лёгкую беседу, пытался что-то достать из Чимина, иногда рассказывал о прошедшем дне. Чимин не заметил, как начал ждать его появления в кафе. Каждый раз, приходя на работу, ждал наступления вечера, чтобы снова встретиться с младшим. Он не казался таким уж страшным, когда Пак узнал его поближе. Просто несмышленый ребёнок, покинувший дом и впервые начавший жить своей жизнью. Он старался заручиться поддержкой в университете, выбивал её силой, чтобы иметь хоть какое-то влияние. Ему казалось, что так будет правильно, что так будет легче. Легче не было. Груз стал только больше, а отношения с матерью хуже. Чимин однажды спросил про вечно сбитые костяшки. А тот ответил, что вымещает свою злость на Джухо и Сонмине. Почему? По их вине Чимин ушёл из университета. Старший тогда смутился, отвернулся и ушёл выполнять заказ. Он и сам не понял, почему эти слова вызвали такие странные эмоции. Может потому, что он начал сближаться с брюнетом. Тот приходил каждый вечер, садился на своё место, заказывал один и тот же напиток, а Пак всегда встречал его с улыбкой и ловил такую же в ответ. Когда всё так изменилось? Чонгук больше не был тем ненавистным первогодкой, которого старший презирал всей душой. Он стал милым донсеном, который всё ещё оставался слишком серьёзным для своего возраста. Он как-то напросился проводить блондина до дома после работы. Чимин тогда впервые увидел его кроличью улыбку, и не смог удержаться, чтобы не улыбнуться так же ярко в ответ. Он согласился, не раздумывая, и впервые дорога до дома была такой приятной. Они много смеялись, Чон постоянно шутил, от чего Пак складывался пополам и держался за живот. Чонгук казался ему ребёнком, он разительно отличался от того парня, что был в университете. Живой, яркий и наивный. Он виделся Паку именно таким. Однажды, по дороге домой, на них наткнулась шайка пьяных подростков. Чонгук из милого и пушистого кролика превратился в разъярённого быка, такого, каким он был в университете. Ему пришлось врезать каждому, потому что Чимин отказывался драться с ними. Стоял в стороне, кусал пальцы и волновался. Чону тогда прилетело несколько ударов, и Чимин чувствовал себя виноватым. Он мог бы помочь, но не помог. Не мог пересилить себя и нарушить обещание. - Ты как? – Взволнованно пролепетал Пак, подлетая к побитому младшему. - Я в норме. Их удары были совсем слабыми. - Я бы так не сказал. – Нахмурился Мин, разглядывая разбитую губу и синеющий синяк на скуле. - Правда, не волнуйся, хён. Я в порядке. - Я живу недалеко. Тебе лучше зайти. – Всё не унимался блондин, рассматривая полученные раны. - Не стоит. - Идём. Он потянул младшего за руку, пока тот не перестал упираться и не начал идти рядом. Чимин не отпускал его ладонь, продолжал сжимать так же крепко и незаметно краснел. Ждал, пока Чонгук сам выдернет её из чужой хватки, но он не выдёргивал. Шёл рядом и незаметно улыбался. Чимин заметил. Они зашли в квартиру в полной тишине. Чимин не хотел отпускать чужую ладонь, но пришлось. Он тут же разулся и пошагал в ванную, за аптечкой. Чонгук в это время приземлился на диван и покорно ждал старшего. Чимин вернулся быстро, уселся на диван напротив Чона и, почему-то замер. Чонгук смотрел на него слишком открыто. Не было той детской невинности и искорок в глазах. Только взрослая похоть и возбуждение. Будто старый Чон вернулся, не тот, что позволял своим друзьям избивать Чимина, а тот, что имел полную власть над Паком. Хоть и не долго. Мин вздрогнул, когда брюнет придвинулся ближе, проскользив штанами по дивану. Он лишь сильнее сжал аптечку, продолжая смотреть в ночные глаза напротив. Чонгук наклонялся слишком медленно, будто давая старшему шанс отказаться. Чимин бы хотел, но не мог пошевелиться. Его тело сковало, то ли страх, то ли волнение. Он почти незаметно дышал, раздумывая над тем, чтобы задержать дыхание вовсе. Он не был уверен, хочет ли этого. Или просто боится? - Хён. – Прошептал брюнет в самые губы, переводя взгляд от них к глазам Мина. - Не надо, Чон. – Еле слышно ответил Пак, взволновано дыша. - Прости. Чимин зажмурился, когда его губ коснулись губы Чонгука. Не было противно или больно. Скорее приятно, и тепло. Они будто согревали изнутри, пускали мелкие разряды тока, что проходили через всё тело и исчезали на кончиках пальцев. Где-то в сердце кольнуло, заставляя брови дёрнуться вверх. Он не отвечал на поцелуй младшего, но и не отталкивал. Позволял кусать губы, обводить их языком и прижиматься ближе. Он только держался за плечи брюнета, в надежде сохранить хоть немного расстояния между ними. Чонгук жался ближе, пока, в итоге, не забрался тому на колени, седлая бёдра. Чимин рефлекторно схватился за его свитер на талии и запрокинул голову. Так было легче. Младший запускал пальцы в его волосы, игрался с ними и постоянно оттягивал. В какой-то момент Мин сам начал отвечать на поцелуй. Не мог не ответить. Чон был слишком настырным, совсем тихо стонал в пухлые губы старшего (на грани слышимости), поддавался бёдрами вперёд и оказался слишком ненасытным. Губы Пака горели огнём от постоянных укусов, он чувствовал привкус крови на языке, что опалял его рот. Но язык Чона был горячее, гораздо горячее. Будто сжигал всё на своём пути, будто в Мина вылили ведро самого острого соуса. Его кожа начала гореть от настойчивых прикосновений Чонгука, везде, где бы он ни касался. Он позволил младшему расстегнуть его рубашку (кажется, несколько пуговиц всё же оторвалось), позволил исследовать тело пальцами и губами. Ему было жарко, хоть на улице стоял зимний мороз. Он глубоко дышал, пока Чонгук опускался дорожкой мокрых поцелуев к плечу, его тело пронзало током, когда брюнет кусал и всасывал его кожу, оставляя яркие пятна. Они были похожи на те синяки, что так долго украшали его тело, но от них не было больно, было только бесконечное тепло, что разливалось по телу и запах младшего, витающий в воздухе. И было только нескончаемое желание утонуть во всём этом, и никогда не всплывать на поверхность. Он слепо искал губы младшего своими, пока Чон не вернулся к ним. Он так умело играл с его языком, что Чимин забыл, что и сам так может. Его дыхание сбилось, воздух в лёгких горел, но он продолжал целовать Чонгука, притягивая к себе за шею. Он слабо дёрнулся, когда руки брюнета коснулись ремня на его джинсах. А когда Чон начал его расстегивать, вовсе оттолкнул младшего от себя, прерывая их поцелуй. Тот смотрел таким непонимающим и обиженным взглядом, словно ему пообещали кусок вселенной и обманули. - Я что-то не так сделал? – Взволнованно спросил Чонгук. - Нет, просто… Мы не… Я не могу, Чон. – Он столкнул младшего с себя и поднялся с дивана. - А что не так? - Ты думаешь всё так просто? – Он повернулся к Чонгуку, зачёсывая растрепавшиеся волосы назад, и проводя пальцами по свежим засосам. – Я год жил как в ловушке. Из-за тебя. - Я ведь уже сто раз извинился. – Он поднимается с дивана, но не делает шага в сторону блондина. - Я знаю. - И ты простил меня. – Он ткнул пальцем в сторону старшего. – Ты дал мне шанс всё исправить. А теперь опять возвращаешься к прошлому. Я пытаюсь всё исправить. - Не тем способом исправляешь, Чон. – Обиженно протянул Чимин, не смотря в сторону парня. – Ты думаешь, что всё наладится, если тебе удастся затащить меня в постель? – Чонгук только молчал на его слова, хмурился и сжимал кулаки. Мин принял это как знак согласия. – Я не могу так. Я, правда, простил тебя. Но не могу так быстро довериться. Я не знаю тебя… - Что? То есть, тебе было недостаточно тех месяцев, что я провёл рядом с тобой? - Провёл рядом со мной? – Хмыкает Чимин. – Я видел тебя лишь по вечерам. Я не знаю тебя, Чон. Ты мог становиться кем угодно, переступая порог кафе. Я прекрасно знаю, как хорошо ты умеешь играть. Откуда мне знать, что всё это не игра? Помнится, ты мечтал о минете от меня… - Ты серьёзно? – Непонимающе смотрит на него младший, а потом громко фыркает. – Ты серьёзно сейчас? Поверить не могу, что я повёлся. Я действительно решил, что мы можем быть друзьями. - Люди так быстро не меняются, Чон. – Чимин отрицательно замотал головой, хмурясь и смотря на брюнета. – Ты всё тот же парень, что позволял своим друзьям портить мне жизнь. - Я ведь говорил об этом! – Злится младший. – Я ничего не знал. И я наказал их за это. - Кто ты такой, чтобы наказывать других? Не тебе решать. Посмотри на себя сейчас. – Он взмахнул рукой, указывая на Чонгука. – Ты продолжаешь калечить людей от злости, просто потому, что не знаешь, куда тебе ещё выплеснуть свою энергию. - Я больше не бью других студентов. - Верно, ты бьёшь только двух. Разве не ты сказал мне тогда, что они получили то, что заслуживали? В чём они провинились сейчас? Младший молчал, прожигал взглядом дыру в блондине и дышал огнём. Он не видел его таким злым даже в университете. В тот раз, когда его приложили головой об стену, Чонгук хотел лишь показать своё превосходство. Сейчас он мог поступить гораздо хуже, если бы хотел. Чонгук подошёл ближе. Пак видел, как он успокаивался с каждым шагом, чтобы предстать перед хёном сдержанным. Он кусал губу, хмурился и смотрел прямо в глаза блондину. Ещё чуть-чуть, и Чимин сам запрыгнет на него, забыв обо всех своих сомнениях. - Они делали тебе больно, хён. – Обиженно проговорил Чонгук. Его голос стал тише. Он прикоснулся ладонью к шее блондина, проводя большим пальцам по своим засосам. Опустил взгляд на отметины и не поднимал больше. - Ты сам позволял им это. - Прости. – Он прижал Мина к себе, скользнув рукой на загривок старшего, и вдыхая запах его волос. – Я виноват. Я так виноват перед тобой. - Не надо, Чон. Не усложняй. – Прошептал Чимин, осторожно отстраняясь от брюнета. Тот болезненно хмурился. – Ты знаешь, я не могу. - Я понял. – Смирился Чон. - Тебе лучше больше не приходить в кафе. – Он сам закусил губу, чтобы не показать боль, причинённую этими словами. Он привык к младшему. Привык к его смеху и попыткам рассмешить. Привык к ожиданию по вечерам и провожанию до дома. Ему не хотелось что-то менять, но он боялся утонуть в нём. Боялся прошлого. - Ладно. Мы больше не увидимся? - Нет. Чонгук молчал с минуту, а после поднял голову старшего за подбородок, чтобы оставить нежный поцелуй на губах. Чимин держался из последних сил, чтобы не заплакать. Он не хотел показывать свою слабость, не хотел показывать слепую привязанность. Чонгук грустно улыбнулся, заглядывая в шоколадные глаза Мина, и, быстро одевшись, вышел из квартиры. Чимин стоял посреди комнаты несколько минут, а после разрыдался. Опустился на пол, закрыв лицо руками, и пытаясь безуспешно скрыть плач. Это больно. Это страшно. Он запутался и не знал, что делать. Он просто продолжал плакать, пока не уснул прямо на полу. Наутро всё тело ужасно болело.

***

Он действительно исчез. Больше не появлялся в кафе, Чимин не видел его на улицах и не слышал его голос. Это странно, будто забрали что-то дорогое, оторвали кусочек сердца, оставив огромную зияющую дыру. А вроде и легче. Нет больше тех сомнений. Нет страха. Хотелось бы задышать легче. Но будто камень с души упал, к которому ты успел привыкнуть и привязаться. Так не должно быть, но так было. Они тренировались под громкую музыку. Она отражалась от стенок зала, вибрировала под ногами, загоралась внутри тонкими струями лавы и заставляла тело двигаться. Их в зале было всего двое. Хосок попросил потренироваться с ним. Он не был уверен в некоторых связках. Такое часто бывало, когда до выступления оставалось пару месяцев. Чон тогда волновался больше всего. Потому что времени придумать новый танец уже не было, а старый менять слишком сильно бесполезно. Никто не успеет достаточно хорошо его подготовить. Чимин любезно согласился провести дополнительную вечернюю тренировку. После ухода Чонгука он с головой ушёл в танцы. Старался перекрыть тянущую боль в сердце громкой музыкой. Хосок как-то предложил поговорить об этом. Мин снова рассказал всё, до последней капли. Легче не стало. Потому что старший предложил слушать сердце. Но проблема в том, что он не знает, что именно оно говорит. Они тренировались несколько часов. Часы давно перевалили за полночь, а они всё продолжали танцевать, прокручивая связки снова и снова. Чимин уже выдохся и просил Хосока несколько раз прекратить мучить его. Тот только отнекивался, говорил, что у Мина много скрытой энергии. Пока в пятиминутный перерыв у Пака не зазвонил телефон. Было почти три утра, и он заволновался. У него не было никого, кто бы мог позвонить ему в такое время. «Чонгук» - гласило на экране. Он и забыл, что они как-то раз обменялись телефонами. Никто друг другу не звонил, но номер остался. Чимин нахмурился, проводя пальцем по сенсору и прикладывая телефон к уху. - Пак Чимин? – Послышался в трубке грубый мужской голос. - Да… А вы?.. - Офицер Ли Сонгю. – Сердце болезненно сжалось. С ним ведь не случилось ничего серьёзного? – Не могли бы вы приехать в участок? - В участок? Что-то случилось с Чонгуком? - Он был арестован за драку в пьяном виде и порчу государственного имущества. Чимин перевёл взгляд на старшего. Тот только кивнул, одними губами говоря «иди». Пак благодарно кивнул, хватая сумку с вещами с пола и направляясь к выходу. - Я приеду. Какой адрес? В участке пахло жжёным кофе и усталостью. А ещё немного алкоголем. Но запах кофейных зёрен всё же был сильнее. Почти все офицеры были свободны. Только какой-то мужчина заполнял документ, постоянно разговаривая с женщиной напротив. Пак бегал глазами по комнате, выискивая брюнета. Он сразу обратил внимание на мужчину, движущегося в его сторону. - Пак Чимин? - Да. Где он? - Он в камере. Вы можете заполнить документы и внести залог, тогда мы его отпустим. Или подождать до утра. - Я… Документы. Я заполню документы. - Хорошо, пройдите за мной. Он послушно следовал за офицером к его столу. Тот уселся на своё место и протянул блондину бумагу. Чимин быстро написал необходимые данные, а после заплатил нужную сумму. Его попросили ждать в коридоре, пока полицейский ходил за Чоном. Тот выглядел помятым, но всё оказалось не так страшно, как представил себе Пак. У него было несколько ссадин на лице, и грязная одежда. А ещё он шатался и с далека было видно, что он не просто выпивший. Офицер передал парня в руки старшего, пожелав приятной ночи. Он молча вёл младшего по пустой дороге. Чимин решил, что для Чонгука будет лучше проветриться до дома. На вопросы, куда его отвести, тот только что-то мычал, но так ничего полезного и не сказал. Мин решил отвести его к себе. Было сложно тащить такую тушку на себе, но уже через полчаса мозги Чона немного проветрились и он протрезвел. Не до конца, но достаточно для того, чтобы мыслить ясно. - Хён. – Выдал брюнет, когда Пак усадил его на скамейку, чтобы немного передохнуть. – Прости. - Сейчас не время, Чон. – Устало протянул Чимин, садясь рядом. - Прости меня. – Лепетал младший, быстро придвигаясь ближе. Чимин даже осознать не успел, как Чон перекинул ногу через его бёдра и уселся сверху, утыкаясь лицом в шею. – Прости. Я ужасный человек. - Ты не… ты не ужасный, Чон. Хватит. – Он, почему-то, даже не пытался скинуть с себя брюнета. Только успокаивающе гладил по спине. - Прости меня. Я исправлюсь, правда. - Хватит. Давай поговорим после того, как ты проспишься. – Попросил его Мин. - Почему ты позволял им делать это? – Его всё ещё мучает этот вопрос? Чимин раздумывал над тем, стоит ли вообще Чонгуку знать об этом. Это личное. - Из-за моего отца. – Тихо начал старший. - Что с ним? – Всё так же в шею говорил Чонгук. - Он избивал меня в детстве. Всё время до младшей школы. - Ты говорил, у тебя хорошие отношения с твоим отцом. - Да. Мой отец… На самом деле это мой отчим. И он намного лучше. - Я не знал. – Виновато пробурчал Чон. - Ты не мог знать. Я ведь не рассказывал. - Мне следовало догадаться, что есть причина. - Мне причинили много боли, когда я был ребёнком. Я начал заниматься боксом, чтобы иметь возможность защитить себя. Но я не хочу причинять боль другим. - Тебе следовало защищаться, когда Джухо и Сонмин избивали тебя. - Я защищался. - Ты просто позволял им бить себя. - Я позволял им заручиться твоей поддержкой. Они точно такие же дети, как и ты, Чон. Они хотели лишь угодить тебе. - Это нечестно. Ты не должен был… - Всё в порядке. Я сам решил это. - Прости меня. - Хватит извиняться, Чон. - Я буду извиняться, пока ты не простишь меня. - Я давно простил. Ты знаешь это. - Хён. – Чонгук поднял голову, заглядывая в шоколадные глаза старшего. – Я скучаю. - Ты поэтому подрался? Оригинальный способ, чтобы увидеться. - Я был так зол. Я хотел увидеть тебя, но не мог. Три недели, хён. Это слишком много. - Теперь тебе легче? - Нет. Я всё ещё скучаю. - Пойдём домой, Чон. Здесь слишком холодно. Чонгук жался к нему всю дорогу. Старший позволял держать себя за руку, и сжимал чужие пальцы в ответ. Они шли медленно и молча, пока не зашли в квартиру. После зимнего холода там было тепло, поэтому сразу начало клонить в сон. Пак только сейчас понял, насколько он устал. Чонгук, наверное, был в таком же состоянии. Ему пришлось просидеть в участке несколько часов. А перед этим, Мин бы уверен, у него выдался не менее напряжённый день. - Тебе следует сходить в душ. – Чимин отпустил руку младшего. – Мне поставить чайник? - Не нужно. – Замотал головой брюнет, послушно уходя в ванную. Пока Гук мылся, Чимин успел расстелить диван. Перед этим он долго думал, стоит ли им спать в одной кровати. Правильным ли будет такое решение? Он не был уверен, поэтому решил оставить Чона в гостиной. Чонгук вышел из душа уже протрезвевший. А ещё посвежевший и с красными щеками. С одним полотенцем на бёдрах, а с другим на шее, чтобы вода с волос не капала на спину и плечи. Пак в это время заканчивал со спальным местом младшего. - Я буду спать здесь? - Да. – Чимин поворачивается, замечая полуголого Чона, и моментально отворачивается обратно, чувствуя, как горят его щёки. - Ты чего, хён? – Пак слышит довольные нотки в его голосе. - Я дам тебе одежду. Совсем забыл про это. - Всё нормально, хён. Ты можешь посмотреть. - Не хочу. – Мин продолжает смотреть в противоположную сторону, замечая очертания чужого тела в экране телевизора. - Хочешь. Чонгук подходит близко. Совсем близко. Блондин чувствует его дыхание на своей шее. Но всё ещё отказывается поворачиваться. Ему бы хотелось посмотреть, правда. Но он не может. - Ну же. Я вижу, как дрожат твои руки. Младший берёт его ладонь в свою, заставляя повернуться к себе лицом. А после кладёт её на свой живот. Чимин краснеет ещё сильнее, чувствуя твёрдые кубики под своими пальцами. Он позволяет себе посмотреть на пресс Чона, но не может взглянуть куда-либо ещё. Не может пошевелить рукой. Стесняется или боится. - Выше или ниже? – Спрашивает Гук, довольно ухмыляясь. - Выше. – Выдыхает блондин, не отрывая взгляда от собственной руки. Что под напором ладони Чонгука заскользила вверх. Старший чувствует, как перекатываются мышцы под бронзовой кожей парня. Он собирает пальцами капли воды, что упали на грудь Чона с мокрых волос. Он ощущает бархат его кожи и тепло тела. Его словно обжигает чужим жаром. Он осторожно притрагивается к выступающим ключицам, проводя ноготками по выпирающим косточкам. Слышит лёгкий смешок от младшего, а после тот резко опускает руку Пака в самый низ. Чимин в последний момент успевает схватиться за край полотенца. - Не позволяй себе лишнего, Чон. – Будто бы очнулся старший. - Ох, стоило попытаться. – Разочарованно выдыхает Чонгук, продолжая улыбаться. - Я принесу тебе одежду. Пак обходит младшего и скрывается в собственной комнате. Сердце бешено колотится, хочется задохнуться или утонуть где-нибудь там, где невозможно всплыть. Он и сам не понимает собственных чувств. Он мечтает и боится. Он желает и отталкивает. Ему пора бы разобраться с тем, чего он хочет. Мин быстро приносит ждущему Гуку одежду, желает доброй ночи и закрывается в своей комнате. Снова. Возможно, это глупо. Но у него вся ночь впереди, чтобы разобраться со всем. Он проснулся довольно рано. Учитывая, что уснул только тогда, когда прозвенел будильник. У него заслуженный выходной, и он ужасно ему рад. Он надеялся ещё немного покопошиться в себе, пока младший спит, но, выйдя из комнаты, заметил, что тот уже бодрствует. - Доброе утро. – Бормочет Чимин, усаживаясь за стол и наблюдая за брюнетом. - Доброе. – Мычит Чон. – Я тут немного освоился, прости. - Ничего страшного. – Его пугает одна только мысль о том, что он выглядит чертовски правильно на его кухне. Слишком правильно. Разве так должно быть? - Сделать тебе чай? - Лучше кофе. - Как скажешь, малыш. Чимин вздрагивает. Либо Чон сказал это специально, либо настолько на автомате, что и сам не заметил. Но по телу моментально разлилось тепло. Такое, какое он испытывал только рядом с младшим. Будто они вместе уже очень давно. Будто живут вместе, будто просыпаются по утрам вместе. Будто вместе давали клятву, одевая на безымянный палец кольцо. И это не кажется ошибкой. Не кажется чем-то неправильным или странным. Это пугает сильнее всего. Потому что хочется по-настоящему. Действительно по-настоящему. Чонгук опускает перед ним дымящуюся чашку, вырывая из собственных мыслей, а сам усаживается напротив. Он в одних только джинсах, и Мин заметил это только сейчас. У него даже не было времени смутиться. Чон спокойно пил свой чай, осматривая комнату скучающим взглядом. А потом остановил его на блондине. - Как спалось? - Эм, неплохо. – Кивает Чимин. – Как ты себя чувствуешь? - Замечательно. – Улыбается брюнет, скрываясь за кружкой. - Что ж, - Пак смотрит на крупицы кофе, что плавают на поверхности, - когда собираешься уходить? - Я не хочу уходить, хён. - А я не спрашивал твоего мнения. – Хмурится Мин, но, почему-то, совсем не злится. И на самом деле, тоже не хочет, чтобы тот уходил. - Ты такой грубый, хён. – Чонгук откидывается на спинку стула, продолжая смотреть на Пака. - Не поясничай. И выметайся. – Совсем беззлобно говорит Чимин, отпивая кофе. - Ох, - Чонгук картинно прикладывает руку ко лбу, – кажется, мне нужно отдохнуть ещё немного. Голова разболелась. - Паршивец. – Блондин фыркает, совсем не скрывая улыбку. Их отношения начали налаживаться. Снова. Только младший больше не приходил в кафе. Только чтобы забрать хёна с работы. В остальное время он без предупреждения заваливался к нему домой, а потом начал приходить и на занятия. Преследовал, где только можно было. Казалось, у него не было занятий, он вечно был рядом. Он ходил за ним хвостиком до самой весны. - Хён! Я дома! – Чонгук в какой-то момент сделал дубликат ключей от квартиры старшего, и теперь чуть ли не прописался в ней. - В каком это месте ты дома? – В брюнета полетела футболка, которую он ловко поймал. - Разве тебе не нравится, когда я так говорю? – Шепчет младший, прижимаясь щекой к макушке блондина и переваливаясь через спинку дивана, чтобы заглянуть в книгу, которую тот читает. - Не нравится. – Чимин ведёт плечом, в попытке скинуть с себя Гука. - Не обманывай себя, хён. – Смеётся брюнет, быстро оставляя ощутимый поцелуй на волосах старшего и убегая на кухню. - Эй, прекрати так делать! – Кричит ему вслед Пак, но довольно улыбается. Они сблизились. Действительно сблизились. И теперь Чимин мог с уверенностью сказать, что знает Чона. Он знает его повадки, странные привычки и хобби. Знает о его предпочтениях и о том, что ему не нравится. Он знает о нём всё. И счастлив от этого. Однажды с утра тот хотел признаться ему. Сказать всё, что думает. О том, что он стал невероятно дорогим, что занял самое важное место в его жизни. Он хотел бы отношений с ним. Но это быстро прошло. И Пак не знал, стоит ли радоваться, или грустить по этому поводу. Он всё ещё боялся поднимать эту тему. Не был уверен. В себе. Жизнь с Гуком стала такой обыденной, он так привык к этому, что иногда казалось, будто они давно вместе. А потом он вспоминал, что никто никому не признавался. И их ничего не связывает, кроме дружбы. Когда-то это должно закончиться. - Чон, мы можем поговорить? – Чимин смотрит в сторону кухни, пока оттуда не выглядывает голова младшего. - Конечно. – Чонгук остаётся на месте, продолжая вопросительно смотреть на Чимина. - Тут, Чон. Я хочу серьёзно поговорить. Гук кривится, как провинившийся ребёнок. Мин сразу замечает тревогу на его лице. Он даже не пытается спрятать её за напускной радостью или безразличием. Он правда волнуется. Блондину даже стало его жалко. Он усаживается на диван рядом с Паком, смотрит в пол и слегка хмурится. Постоянно что-то делает с пальцами (Чимин знал, что это помогает ему успокоиться) и старается не дышать. Мин ведь не страшный, чего волноваться? Хотя в глубине души Пак знал правду. Чонгук никогда не говорил ему о своих чувствах, но всё было давно понятно. По его действиям, взглядам, рукам. Он был слишком очевидным. Он делал всё, но никогда не говорил вслух. И теперь боится потерять. Чимин взял его за руку, поворачивая корпус в его сторону. Тот поднял глаза на старшего, продолжая выглядеть так, словно сейчас его отчитают за самый ужасный поступок в жизни и окунут в грязь лицом. Чимин лишь успокаивающе поглаживал его ладонь пальцем и легко улыбался. В надежде, что тот, наконец, расслабится, и прекратит выглядеть как мокрый котёнок. - Слушай, - медленно начинает Чимин, - у нас странные отношения, не находишь? – Чон только молчит, продолжая часто моргать (будто пытается сдержать слёзы). – Я не могу назвать нас друзьями, ты и сам это видишь. Эти отношения… склонились в какую-то сторону… Я даже не знаю в какую. – Он вздыхает, подбирая слова. - Просто скажи уже. – Хмурится младший, опуская взгляд на свою ладонь, что сжимается пальцами блондина. - Сказать? - Ты так и не смог довериться мне. – Качает головой Гук. – Я знаю это. Прекрасно понимаю. Я ведь не слепой. Я вижу, как ты смотришь на меня, как реагируешь. Это с самого начала ни к чему бы не привело. - Ты слепой, Чон. Действительно слепой. – Усмехается Чимин, видя на себе возмущённый и вопросительный взгляд младшего. – Я думал, ты гораздо умнее. - О чём ты? - Я хочу всё изменить. Мне надоело жить… вот так. Мы должны либо прекратить, либо… - Он замолчал, выбирая фразу. - Либо?.. - Либо сделать это настоящим, Чон. Я хочу… Я хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро, хочу видеть тебя на своей… на нашей кухне. Я хочу проводить выходные вместе, хочу видеть тебя на своих выступлениях, хочу говорить о тебе с друзьями. Я хочу целовать тебя и обнимать когда захочу. Я хочу, чтобы ты принадлежал только мне. И сам хочу принадлежать тебе одному. Мы можем это сделать? Он поднял на младшего глаза, но увидел в них пелену слёз, что готова была лопнуть в любой момент. Он впервые видел слёзы Чонгука, и очень надеялся, что это слёзы радости. - Ты же не собираешься сейчас плакать? - Собираюсь. – Нервно смеётся Чон, опускает голову и всхлипывает. Чимин видит капающие на диван слёзы. Брюнет только пытается вытереть их рукой, но они продолжают литься из глаз, а всхлипы становятся только громче. Пак тепло улыбается и притягивает парня к себе. Тот сразу обвивает его талию руками, утыкаясь лицом в плечо. Блондин слышит тихие рыдания, чувствует, как дрожит донсен. Пак только нежно гладит того по волосам, иногда легко целуя в чёрные волосы. Младший жмётся ближе, со временем успокаиваясь. Через какое-то время он замолкает, только иногда вздрагивает. - Ну же, большой мальчик, не будешь же ты плакать до вечера? - Прости. – Смущённо бурчит Гук, отстраняясь и вытирая лицо рукавом кофты. - Это, конечно, мило – видеть тебя таким ребёнком, - Чон хмурится, - но мне нравится другой Чонгук. – Чимин замечает, как задерживает дыхание младший на первое «Чонгук» из его губ. А после поднимает заинтересованный взгляд на блондина. Чимин быстро усаживается на чужие бёдра, притягивая к себе ближе за шею. Чонгук выглядит удивлённым, и Паку это нравится. Он льнёт к губам напротив, ловя судорожный вздох, и запуская свой язык в чужой рот. Младший медлит какое-то время, а после отвечает. С небывалым рвением и страстью. Сплетает их пальцы, играет с языком старшего, кусает губы и изучает рот. Кажется совсем ненасытным, будто Чимин – оазис в пустыне. Возможно, так оно и есть. Он пускает по телу Пака мелкие разряды тока. Они взрываются в груди маленькими фейерверками, опаляют кожу и сжигают вены. Он чувствует пульсацию везде, где касались тонкие пальцы брюнета. Он чувствует горячих змеек, что извиваются спиралью на пояснице, заставляя сильнее прогибаться, а потом следуют к низу живота, становясь там больше. Он тихо стонет в любимые губы, толкаясь бёдрами. Ловит судорожный вздох Чонгука, опускается руками к краю толстовки и тянет вверх. Гук прерывает поцелуй лишь на секунду, чтобы позволить Чимину снять с себя одежду, а после снова припадает к пухлым губам. Старший недовольно мычит, находя под пальцами пуговицы от рубашки. Они у него дрожат, но он слишком ловко вытаскивает пуговицы из петель. Он стонет, когда чувствует ладонями голую кожу младшего. Царапает его грудь ногтями, спускаясь ниже, обводя каждый выступающий кубик пальцами, и цепляясь за ремень. Чонгук, кажется, ничего не замечает. Потому что Пак отрывается от горячих губ, чтобы в следующее мгновение попробовать кожу брюнета на вкус. Чон тяжело дышит, но позволяет старшему оставлять болезненные поцелуи на шее, после которых остаются краснеющие пятна. Он кусается, мурлычет и касается языком. Чонгук действительно ничего не замечает, пока Пак не расстегивает его джинсы и не скользит рукой под резинку боксёров. Гук заметно вздрагивает, чувствуя чужую руку на своём органе, и отстраняется. - Чимин, ты… - Ты не хочешь? – Спокойно спрашивает старший. - Хочу. Конечно же хочу. Просто… Ты не должен заставлять себя… - Думаешь, я заставляю? – Чимин выгибает бровь, снова спускаясь рукой от груди ниже, к расстегнутым джинсам. - Я не… Я не знаю, просто… Я ведь даже не сказал тебе… - Тогда скажи. Просто скажи – и мы остановимся. - Я не хочу останавливаться. – Растерянно хмурится Чонгук. - Тогда чего ты хочешь? - Тебя. - И в чём проблема? - Я так ничего и не ответил тебе. - Ты хочешь отказаться? – Чимин склоняет голову на бок, внимательно смотря на брюнета. - Нет, нет… Я… Я люблю тебя. Я чертовски сильно люблю тебя, Чимин. - Я тоже люблю тебя, Чонгуки. – Улыбается старший, оттягивая резинку трусов. – А теперь скажи то, что мне нравится, чтобы мы могли продолжить. - Я не знаю, что тебе нравится. – Хмурится Гук. - Ты знаешь. – Он снова льнёт губами к шее младшего, обводя языком пульсирующую жилку. - Я не… - Заткнись и подумай, большой мальчик. – Чимин ощутимо кусает брюнета в плечо, толкаясь бёдрами вперёд и выбивая из Чона мягкий стон. - Сделай это, малыш. - Я знаю все твои кинки, папочка. – Шепчет на ухо Пак, обхватывая рукой орган младшего. Он слышит хриплый стон и довольно улыбается. – Ты ведь хочешь почувствовать себя во мне? - Да… - Выдыхает Чонгук, притягивая блондина ближе к себе. - Тебе нужно хорошо поработать пальчиками, чтобы я позволил тебе это. Только после,… - он давится воздухом, чувствуя внутри себя горячие пальцы Чона, - ты должен позволить сделать то же самое и для тебя. - Без проблем. – Жарко выдыхает Чонгук, находя своими губами губы старшего.

***

Он тяжело дышит, толкаясь бёдрами вперёд и чувствуя горячие губы на своей шее. В этот момент Чонгук под ним такой беспомощный, такой невинный и податливый. К сожалению, таким он бывает только в постели. Он слишком яро принял на себя роль доминанта в их отношениях. Но в сексе мог быть абсолютно разным. - Малыш… - Шепчет младший, притягивая к себе блондина для очередного поцелуя. – Быстрее… Он давит скрещенными ногами на поясницу, чтобы Пак спустился ниже, чтобы толчки стали глубже и быстрее. Он громко дышит старшему на ухо, обжигает кожу своими губами, путает пальцы в волосах и выгибается так сексуально, что Чимин просто не в состоянии себя сдерживать. Он кончает вслед за младшим, запуская свой язык в горячий рот брюнета. Чонгук стонет в его губы и не выпускает из своих объятий ещё несколько минут. Пока дыхание не выравнивается, а сердцебиение не приходит в норму. Только после этого он снова целует блондина. Глубоко и мокро, опять беря власть в свои руки. - Папочке понравилось? – Насмешливо спрашивает Чимин, отстраняясь. - Заткнись. – Фыркает младший, не пряча улыбку, и встаёт. – Я первый в душ. - Как скажешь, папочка. - Прекрати. – Тянет Чонгук, скрываясь в ванной. Чимин остаётся лежать в кровати, смотря в потолок и счастливо улыбаясь. Они вместе всего три месяца, а он чувствует себя самым счастливым человеком на свете. - Малыш. – Чонгук заглядывает в комнату. Мин переводит взгляд на брюнета, приподнимаясь на локтях. – Я тут подумал… Не хочешь продолжить? - Я слишком устал. – Довольно улыбается Чимин, но уже знает, что согласится. - Я сам всё сделаю. - Уговорил.