****
Проходит неделя прежде, чем они снова встречаются. Все это время Дазай словно избегает его. Многие в мафии замечают перемену в нем, но высказывать предположения никто не осмеливается. Осаму необычно тихий, никого не замечает, словно замкнулся в себе. Даже Акутагава, не справившийся с заданием и приготовившийся уже к худшему, получает лишь рассеянное прикосновение к плечу, когда шатен проходит мимо него, словно не услышав. Чуя с интересом смотрит на напарника, который за несколько часов, проведенных в непосредственной близости, ни разу еще не попытался его разозлить. Напротив, Дазай необычайно тихий и задумчивый. - Что это с тобой? - спрашивает рыжеволосый, не выдержав раздражающей тишины, висящей в воздухе. - Что? - Осаму вздрагивает и поворачивается к нему, - Ты что-то сказал? - Я спросил, что с тобой? - повторяет Накахара, вглядываясь в лицо шатена и пытаясь найти там хоть малейший намек на то насмешливое выражение, что обычно так злит, но видит лишь растерянность. - Что-то не так? - словно удивляется Дазай, и Чуя, не понимая, искреннее ли его удивление, только пожимает плечами.****
Задание выполнено, но от чего-то Накахара не желает отпускать напарника и предлагает отметить удачное завершение в одном из баров. Осаму, кажется, не особо осознает, куда ведет его Чуя, доверчиво следуя за ним, погруженный в свои мысли. В заведении безлюдно в такой поздний час, и рыжеволосый отмечает это с удовольствием. Заказав по двойной порции виски себе и шатену, он усаживается за самый дальний столик и начинает увлеченно разглядывать севшего напротив Дазая, желая, наконец, понять причину его странного поведения. - Может, все же расскажешь, что с тобой? - спустя пару минут спрашивает он, устав сверлить напарника взглядом. - Я... - Осаму запинается на полуслове и, наконец, осмысленно смотрит на Чую, - Я не думаю, что тебе будет интересно говорить об этом. - Ты серьезно? - раздражается Накахара, думая, что шатен нашел новый способ позлить его, - Спросил бы я снова, если бы не было? Дазай вдруг улыбается, и улыбка его кажется рыжеволосому необычно теплой. Однако, несмотря на это, в глазах Осаму плещется непонятно откуда взявшаяся грусть. - Чууууууя, - тянет вдруг суицидник, - Ты снова такой забавный. - А ты сумасшедший, - злобно отвечает Накахара. - Наверное... - задумчиво соглашается Осаму, - Скорее всего, - и снова замолкает. Как бы эспер не злится и не старается разговорить напарника, сделать это у него не получается. Руки чешутся надавать этому "наглому придурку", но пока что он сдерживается. Дазай же снова погружается в свои мысли, бесцельно взбалтывая алкоголь изящным движением ладони, от чего лед бьется о стенки бокала, раздражая Накахару еще больше. В конце концов рыжеволосый не выдерживает и бьет Осаму по руке, после чего раздается громкий звон и по полу рассыпаются осколки, переливаясь в приглушенном свете ламп. Наступает гробовая тишина, в которой двое напарников сидят, не отрывая взглядов друг от друга. Шатен запоздало потирает покрасневшую руку второй и несколько раз быстро моргает, пытаясь стереть с лица выражение отчаяния, проявившееся лишь на мгновение, но успешно замеченное Чуей. Накахаре все это надоедает, и он, резко поднявшись, вылетает из бара, ругаясь сквозь зубы. Дазай не смотрит напарнику вслед, его взгляд скользит по осколкам разбившегося бокала, и в ту минуту мафиози думает, что сам вскоре повторит его судьбу.****
В следующую их встречу все начинается так, как и сотни раз до этого. Осаму снова изводит рыжеволосого, словно напрашиваясь на очередной всплеск злости, а тот стоически терпит, решив, что сумасшедшему суициднику его реакция доставляет удовольствие. Правда, терпение явно не является одним из его главных качеств, а потому, вскоре кулак Накахары впечатывается в скулу Дазая, от чего тот падает на землю и криво усмехается. - Забавный, - изрекает шатен, не спеша подниматься на ноги. - Убью когда-нибудь... - шипит эспер и вздрагивает от холодного ветра, гуляющего по подворотне, в которой они остановились. - Окажи честь, будь любезен, - с насмешкой произносит Осаму. - Может, ты хоть сейчас объяснишь, что с тобой было вчера? -вполне ожидаемый вопрос, кажется, застает Дазая врасплох. - А что было вчера? - спрашивает шатен, стараясь придать голосу невинное выражение, но пальцы, стиснувшие ткань плаща, выдают его с потрохами. - Снова издеваешься, придурок? - Чуя вспыхивает, подобно сухому хворосту и, хватая за плечи, резким движением впечатывает напарника спиной в кирпичную стену, - Отвечай сейчас же! - Чуя... - Отвечай! - рычит Накахара и бьет шатена в солнечное сплетение, от чего тот охает и сгибается пополам, но рыжеволосый снова заставляет его поднять голову и привычным уже движением сжимает пальцы на горле суицидника. - Ч... чуя... - хрипит Дазай, даже не пытаясь разжать ладонь напарника, - Ты не поймешь... - Ты думаешь, я тупой? - пуще прежнего злится эспер, и на Осаму сыплется новая череда ударов, - Ну же, где твоя чертова заносчивость? Где? - Ты прав... - произносит тихо шатен, когда Чуя его отпускает, позволяя упасть, - Я сумасшедший. И всегда был таким. Для этого есть причины... Именно поэтому лучшим исходом для меня будет, если... - Заткнись! - рявкает Накахара, - Посмотри на себя! Распустил нюни, как баба... На кого ты похож? Чего тебе не хватает? Все в мафии тебя уважают, если не боятся, даже босс опасается того, что ты вскоре можешь занять его место. Вечно ведешь себя, как придурок, таскаешься со своим дружком Одой, бесишь меня. Так чего, мать твою, тебе не хватает? - Накахара присаживается рядом и приподнимает голову напарника за подбородок, заставляя смотреть на него. Дазай смеется, и смех его кажется Чуе каким-то горьким. - Я же сказал, ты не поймешь... - Так объясни по-человечески, - неожиданно спокойно говорит рыжеволосый. Осаму размышляет около минуты, после чего, резко подавшись вперед, быстро целует замершего эспера в губы и, снова откинувшись назад, прикрывает глаза, ожидая нового удара. "Будь, что будет..." - думает он, пока Чуя расширившимися от шока глазами смотрит на него, пытаясь осознать, что произошло только что. - Дазай, т... ты... - шепчет рыжеволосый пораженно, - Что ты... Вопреки ожиданиям шатена, Накахара не злится. Он удивлен и взволнован, но это волнение какое-то... приятное? Сам от себя не ожидая, он вдруг тянется к напарнику и уже по-настоящему целует, горячо и страстно, прижимая вздрогнувшего Осаму ближе. Тот вскоре смелеет и думая, что ему это, должно быть, снится, обхватывает Чую руками, вжимаясь в него, и глухо стонет сквозь поцелуй. Дальше все происходит, словно в тумане. Одежда летит на грязную землю, и обоим все равно, что с ней будет, гораздо важнее сейчас тела друг друга. У Накахары словно срывает тормоза, мафиози остервенело исцеловывает перебинтованную шею Дазая, который, вцепившись в его плечи и зажмурившись, рвано дышит. Чуя раздраженно подцепляет край бинтов и рвет их, обнажая бледную кожу, покрытую множеством шрамов, каждого из которых он тут же касается губами. Дазай обхватывает напарника за талию ногами, стремясь быть еще ближе, и сбивчиво стонет, не в силах сдержаться. От прикосновений чужих рук к самым чувствительным участкам своего тела он едва не подпрыгивает и, когда Чуя уверенными движениями начинает его растягивать, заходится гортанным стоном и откидывает назад голову. Осаму громко стонет, когда Накахара начинает двигаться в нем. Ему плевать, что спина саднит от трения о шершавую поверхность стены, что вокруг довольно прохладно. - Чертов... суицидник... - сквозь зубы произносит рыжеволосый и в бессчетный раз целует напарника, глубоко, горячо и долго, от чего обоим начинает не хватать воздуха. Оглушительная волна оргазма накрывает их почти одновременно, Дазай до крови прокусывает губу, чтобы не закричать от смеси наслаждения и боли от того, что Чуя вцепился зубами в его плечо. Отдышавшись, шатен вздрагивает от порыва ветра. С ощущением холода приходят понимание того, что случившееся не является сном, и страх перед неизвестным будущим. Осаму зажмуривается, притянув колени к груди, когда Чуя поднимается с земли и начинает одеваться. Он не может скрыть от напарника дрожь волнения. - Ты замерз? - спрашивает Накахара, поднимая с земли плащ шатена и протягивая ему, - Вставай. Суицидник поднимает на него вопросительный взгляд, игнорируя протянутую вещь. Рыжеволосый вздыхает и сам, медленно и даже осторожно, одевает его, словно ребенка, а затем, подхватив подмышками, поднимает его на ноги. - Больно? - Чуя замечает, что Дазай хмурит брови, когда остается без поддержки, и опирается рукой на стену. - Ты считаешь меня теперь... - Осаму старается подобрать более подходящее слово, - Грязным? Может быть, даже падшим? - С чего ты взял? - удивляется эспер. - Ты ни разу не посмотрел на меня прямо. Накахара смеется и поднимает взгляд, заглядывая прямо в карие глаза шатена. Тот пытается найти хоть малейший намек на презрение, но не находит. - Вот уж не думал, что ты можешь быть таким закомплексованным, - изрекает Чуя с улыбкой, - А еще, если хочешь знать, я думал, что Ода твой любовник. - Ода? - теперь очередь удивляться Осаму. - Ну а кто же? - Я никогда не чувствовал к нему чего-то подобного. Как... как к тебе. Скрывать это, думаю, смысла больше нет. - И долго же ты собирался молчать, идиот? Ждал, пока я тебя придушу? - Накахара подходит вплотную и, несмотря на то, что он значительно ниже ростом, Дазай чувствует себя перед ним, словно провинившийся ребенок, - Пойдем, придурок, превратим тебя в ходячую мумию снова, а то я, кажется, перестарался, - Чуя кивает на изорванные бинты, валяющиеся на земле. Дазай неуверенно улыбается, ощущая, как, кажется, в душе становится чуть теплее, и, схватившись за протянутую ладонь напарника, делает первый осторожный шаг. Теперь для них меняется многое. Словно пазл, безнадежно потерянный, без которого портилась вся картина, наконец-то встал на свое законное место. Отныне Накахара Чуя злится на кого угодно, кроме него.