Повторение истории

— Могу я присоединиться к вам, мадмуазель? Сасаки посмотрел на стройного, андрогинного вида джентльмена, который отвешивал «ей» куртуазный поклон. Фиолетовые волосы метнулись вперед, занавесив лоб. — Конечно, — пробормотал Сасаки, заправив за ухо локон парика и чувствуя, как к щекам приливает кровь. На мгновение его разум поплыл, затопленный воспоминаниями об иной жизни, когда он был кем-то другим. Кем-то, кто уже встречался с этим юношей. — Вы хотите присоединиться ко мне? — Что, если я скажу, что я здесь ради встречи с вами? Не стоит доверять красавчикам с фиолетовыми волосами, шептал демон внутри Сасаки. Они сожрут твою плоть и обглодают сердце, пока от тебя ничего не останется. Но молодой человек перед ним не смотрел на него с голодным блеском в глазах, смягченным легкой насмешкой. Он был не тем мужчиной, о котором предупреждал демон… О ком он предупреждал? — Как ты прекрасна, — холодно обронил похвалу юноша, окидывая Сасаки взглядом с головы до ног. — Такая же красивая, как Анна Болейн, которой суждено было появиться и свести с ума короля Генриха VIII. — Заставляя его заплатить жизнью и землей, — на ум Сасаки сами собой пришли литературные аллюзии к «Зеленым рукавам»*. Он не мог сдержаться и не ответить. Хайсе чувствовал, будто со стороны незнакомца летит невидимая перчатка. Вызов. И если он думал, что поймает Сасаки Хайсе врасплох отсылками к европейским королям, то его ждет большой сюрприз. — Чтобы жениться на ней, Генрих VIII отделил Англию от католической церкви. Смелый и кощунственный шаг для многих европейцев, — Сасаки посмотрел прямо в глаза молодого человека. — Некоторые историки не понимают, что в прошлом Англия уже жила без защиты церкви. — То есть Англия может сделать это снова? История может повториться? — незнакомец постучал пальцем по губам. — Возможно, вы правы. Он обвел широким жестом зал. — В этом городе есть заведение, обслуживающее сильных мира сего с их самыми изысканными предпочтениями. Один из них разрушил это место ради своей любви. Сейчас оно восстановлено. Воспоминания снова наводнили разум Сасаки. Он почти отчетливо видел амфитеатр, заполненный богато одетыми людьми. Все они были в масках. Он посмотрел вверх, чтобы увидеть еще одну, зубастую маску, которую носил мужчина с широкими плечами, одетый в белый фрак. Мужчина, чьи движения были очень похожи на незнакомца, стоящего перед Сасаки. Это не тот же человек, хотя танцующие движения их рук были очень схожи. Где Сасаки мог видеть этот танец? Нет, не Сасаки. Тот, кто живет в его голове. — История действительно повторяется. Мы восстановили нашу церковь, но «Анна Болейн» нашего Мастера все еще там, — юноша наклонился вперед, впиваясь взглядом в Сасаки. — Кто знает, когда он вернется, чтобы снова наложить свои проклятые чары на сердце нашего Мастера? Он был в нескольких дюймах от Сасаки. — Не так ли, Канеки Кен? Канеки Кен. Имя прозвенело в голове Сасаки, разбудив демона, которого он держал в ловушке в своем сердце. Оно разбило хрупкое стекло, разделявшее этих двоих в его разуме. Еще один такой удар и Сасаки может сломаться. Куинкист выпрямился со всей гордостью следователя CCG. Он посмотрел в глаза своего врага, а именно им и был этот молодой мужчина. — Анна Болейн, возможно, и выглядела как причина падения Англии и Генриха, — Хайсе закрыл глаза, прерывая визуальную дуэль с незнакомцем. — Но, в конце концов, она стала их гордостью и торжеством. — О, правда? — юноша отступил назад, обескураженный его ответом. — И каким образом? — Анна Болейн произвела на свет Елизавету Тюдор, — Сасаки сладко улыбнулся. — Этот ребенок вырос и стал Елизаветой I, королевой, которая не только спасла Англию от ее врагов, но и узрела ее победу над ними. Сасаки позволил своей улыбке стать шире. — Ошибка Генриха стала, в конечном счете, наградой Англии и воплощением ее самых дерзких мечтаний. — Смелые слова, мадмуазель, — сказал незнакомец, снова признавая его маскировку как «Сасако». — Посмотрим, будете ли вы им соответствовать. Юноша повернулся спиной к Сасаки и шагнул в толпу. Хайсе смотрел, как он уходит, удивляясь невероятному чувству удовлетворения, которое наполняло все его существо.