There are some things in life You can’t replace A love like ours don’t happen twice When all her days are through Mine will be too
21 августа, 2029. Наши дни.
Она сидела на краю, свесив ноги и смотря на город. Бокал вина балансировал на тонком выступе справа от нее. И если все-таки она собиралась это сделать, то считала, что имеет полное право выбрать хотя бы место с прекрасным видом. Горькая улыбка коснулась губ, взгляд скользнул вниз. Она смотрела на дорогу, переливающуюся в городских огнях, и на людей, то и дело снующих туда-сюда, словно тысячи крошечных муравьев. Странное чувство оторванности от всего происходящего поселилось где-то внутри. Удивительно, ведь она всегда была так привязана к своему городу, людям. Но сейчас все, что занимало ее мысли, — Кара, остальное же тускнело по сравнению с ней. Ее Кара. Она гораздо важнее, чем все, кто ходит и дышит рядом. В миллионный раз Кэт задавалась вопросом, а могла ли она предотвратить все это. Если бы только она не упустила малейшие детали, которые могли бы все изменить. Но даже спустя десять лет эта мысль продолжала звучать в голове и заканчивалась всегда одинаково. Легче не становилось. Кэт выдохнула, ощущая дрожь, коснулась пальцами волос, запутывая пряди, а разум невольно возвращал ее в тот ужасный день.21 августа, 2019
— Господи, Кэт! Ты же знаешь Кару, она бы не опоздала на собственную свадьбу и не заставляла бы тебя ждать. Она сейчас появится, так что хватит ходить туда-сюда. Ты сводишь меня с ума. Кэт поджимает губы, но продолжает шагать по комнате. Она знает, что Люси права, Кара никогда не опаздывала, если дело касалось ее, но она не могла оставить сомнения, которые уже закрались в ее голову. А что если она передумала? А что если она не хочет связать свою жизнь с такой, как она? И все остальные возможные «а если» замелькали в сознании, и чтобы не говорила Люси, успокаиваться они не собирались. Ее так много раз подводили, что Кэт уже почти ощущала, как старая защитная стена начинала вновь подниматься. Но если бы она подумала рационально, то поняла бы, что Кара никогда ее не разочаровывала. — Эй, — Люси коснулась плеча Кэт, которая даже не слышала, как та подошла, — не волнуйся, ты же знаешь, Кара тебя любит. И сегодня вы поженитесь, Кэт. Это точно. Кэт выдыхает, напряжение начинает отпускать. — Знаю, — говорит она, смотря на ободряющий взгляд Люси, — но что если… — Кэт, клянусь, если ты еще раз скажешь «а если», тебе придется искать новую подружку невесты, — Люси смотрит на часы на запястье, — еще тридцать минут, и вы официально вступите в брак. Кэт улыбается, толкнув Люси в бок. — Ну-ну, я то знаю, что ты обожаешь выполнять все мои прихоти. — Это забота Кары, а мне просто нравится наблюдать, как ты теряешь свое самообладание из-за всяких мелочей. — Ничего подобного, — хмурится Кэт. — Как скажешь, — подмигивает Люси. — Кто мог ожидать, что королева всех СМИ будет так командовать. Никто и предположить не мог. Кэт, проигнорировав сарказм в голосе Люси, закатывает глаза, поворачивается к зеркалу и осматривает себя с ног до головы еще раз . Выглядит она хорошо, так что уверена, Кара потеряет дар речи. По крайней мере, надеется на это. Она готова. Она хочет, чтобы эта свадьба уже закончилась, чтобы она смогла оказаться с Карой дома и, наконец, назвать ее своей женой. Она уже не может дождаться этого мгновения. И все, что Каре нужно, — появиться. И она придет.Наше время.
Но все дело в том, что она так и не пришла. Кара так и не появилась в ратуше, где Кэт ее ждала. Не пришла. Сначала Кэт верила, что она заболела или заблудилась по дороге. Кэт могла бы справиться с этим, если бы так правда произошло. Было бы точно проще, чем-то, что случилось на самом деле. Кэт поднесла бокал к губам и сделала глоток, совершенно не заботясь о том, насколько сильно она сегодня может напиться. Это не имело значения. Уже пятый стакан, а намерений останавливаться совершенно нет. Алкоголь, скользящий по венам, затуманивал разум. Она чувствовала себя легче и не такой печальной, но в то же время хотелось опорожнить желудок. Вот во что превратилась ее жизнь после десяти лет ежедневных страданий. Кэт чувствовала себя жалкой, а ее жизнь представлялась одним большим клише с тех пор, как она потеряла любовь: от выпивки с середины дня до бесконтрольных приступов рыданий ночами. Хотя спустя несколько месяцев слезы высохли, превращая ночи в замкнутый круг бессознательности и бессонницы, которая, казалось, могла бы продолжаться целую вечность. И она понятия не имеет, что из всего этого хуже.21 августа, 2019
Четыре часа. Кара Зор-Эл Денверс, в будущем Грант, опаздывала на 4 часа. — Клянусь, я убью ее, — взрывается Кэт, бешено рассекая по комнате, глаза вспыхивают яростью, а лицо становится таким непроницаемым, что никто в данный момент не осмеливается и слова сказать. Люси сглатывает, но молчит, слишком хорошо зная Кэт в таком расположении духа. И честно говоря, она и сама начинала переживать за Кару, ведь такое поведение ей абсолютно не свойственно. Кара всегда была пунктуальна, по крайней мере, если это не касалось обязанностей Супергерл, но даже тогда она успевала вовремя. Что-то не так. Джеймс то и дело бросает на нее вопросительный взгляд, но Люси лишь качает головой, и каждая минута незнания все больше нервирует ее. Вся эта свадьба на ее глазах превращается в ночной кошмар. Неожиданный звонок телефона останавливает мысли, Люси вздыхает, заметив на дисплее «Алекс». Наконец-то. — Пожалуйста, скажи, что ты уже тут. Кэт убьет нас всех, если ей придется ждать хотя бы еще минуту, — взяв трубку, недовольно ворчит она, но тишина на другой стороне подсказывает, что что-то не так. Сердце пропускает удар, еще один. И Люси взволнованно переспрашивает. — Алекс? — Ее больше нет, — голос старшей Денверс больше похож на эхо, кажется, будто она говорит автоматически, совсем не похоже на себя. Люси, нахмурившись, хочет переспросить еще раз, хотя где-то глубоко внутри она начинает понимать, что только что сказала Алекс. — Кара погибла. Люси роняет телефон, дыхание перехватывает и кажется, что вместо воздуха в груди лишь боль окутывает легкие. Странное чувство, отстраненное, будто это все еще нереально — та пустота в сердце, которая только-только начинает разрастаться. Ей становится трудно дышать, но слез нет. Вместо этого она, наклонившись, поднимает телефон. — Что случилось? — и слушает рассказ Алекс. Дурацкая машина, бессильный герой, пытающийся кого-то спасти. Кара мертва. Люси пытается втянуть воздух. Едва ли выходит. Кэт. — Господи, Кэт, — всхлипывает она, слыша, как Алекс начинает плакать. — Алекс, где ты? Я отправлю Астру к тебе и… Скажу Кэт. Алекс говорит название больницы, куда ее увезли для проверки, и Люси отправляется искать Астру. Бывший генерал ей даже нравилась с тех пор, как они с Алекс начали встречаться. Друзьями они, правда, не были, но дружба и любовь к Каре их непременно связывала. Но Кары больше нет. Люси находит Кэт, когда та бездумно ходит по комнате, позволяю гневу и сомнениям завладеть ей. Она неосознанно каждую секунду бросает взгляд на мобильный телефон, ожидая звонка, который так никогда и не поступит. Люси сжимает челюсть, моргает быстро-быстро, чтобы скрыть слезы. Еще не хватало ей расплакаться прямо здесь. Ей нужно быть сильной, хотя бы сейчас. — Кэт, — осторожно зовет она женщину. Блондинка оборачивается, ужас застывает в глазах, и Люси видит, как вся краска уходит с лица Кэт, делая кожу той белой как снег. Она знает. И у Люси такое чувство, что Кэт знала с тех самых пор, когда Кара опоздала, но не подавала вида. Но сейчас, смотря на младшую Лейн, знание обернулось истиной. — Нет. И это не вопрос, скорее полное отрицание. Голос Кэт холодный, он режет воздух, заставляя Люси сжаться. Она хочет что-то сказать, когда Кэт повторяет: — Нет. На глазах все же выступают слезы, уступая место страху, ужасу, печали и мольбе. И Люси смотрит на Кэт, не решаясь произнести ни слова, ведь чтобы она сейчас не сказала, этого не достаточно, чтобы смыть боль. Телефон летит в стену и с треском падает на пол, распадаясь на несколько частей. Определенно сломан, но сейчас это не имеет значения. Люси все еще не двигается с места, ощущая, как внутри собственное сердце разбивается точно так же за Кэт. — Она не… — у Кэт не хватает воздуха в легких, чтобы продолжить. — Она погибла, Кэт. Кара умерла, — почти шепчет Люси, собрав оставшиеся силы. Ради Кэт. Слова так и висят в воздухе, словно проклятие, словно что-то немыслимо ужасное все продолжает происходить и не желает остановиться. На секунду Кэт замирает, перестает двигаться, стоит тихо, будто время для нее остановилось, позволяя сделать ей глубокий вдох. Но она не может. Воздух исчез вместе с Карой, с ее погибшей невестой, любовью всей ее жизни. Кэт так и стоит. Глаза широко открыты, пустые, смотрят в одну точку, не замечая ничего вокруг. А после раздается крик. Оглушительный. Нечеловеческий. И на мгновение Люси думает о Банши. Но в крике Кэт слишком много чувств, он разрывает душу. В нем вся любовь к той, кого она так любила, и боль от осознания, что больше никогда не сможет обнять ее, услышать смех, ощутить запах, увидеть улыбку. От крика сердце испытывает такую агонию, что кажется оно вновь разбивается на мелкие кусочки, а потом все повторяется по кругу. Все потому что Кара Зор-Эл Денверс, в будущем Грант, не вернется никогда. Она ушла, оставив за собой невесту с разбитым сердцем, страдающего сына, сестру, мать, тетю и друзей. Она мертва.Наше время.
В те дни после «свадьбы» Кэт то и дело ощущала, как сознание ускользало от нее. И даже алкоголь и принятые таблетки Ксанакса не помогали. Картер был со своим отцом просто потому, что Кэт не могла встать с постели. Смутно она помнила, как кто-то приходил, выносил пустые бутылки и стаканы, которыми была уставлена вся комната, поднимал смятые салфетки, которыми был усыпан пол. Сейчас же, когда она вспоминала все это, то понимала, насколько сильно она была эмоционально уничтожена в те дни, вплоть до похорон. И Кэт чувствовала вину перед Картером за то, что практически вытеснила всех и все из своего сознания, превратившись в нереагирующее ни на что тело, лежащее в постели. Тогда она была эгоисткой. Она оттолкнула всех так далеко, что не сразу поняла, как больно было Картеру. И Кэт называла себя мысленно идиоткой за то, что не увидела этого сразу же и за то, что не была с сыном рядом, когда он в ней так нуждался. А она нуждалась в нем. Слеза скатилась по щеке, Кэт спешно смахнула ее. Она не любила думать о тех болезненных днях, неделях и даже месяцах. Но по какой-то неведанной причине понимала, что должна. После сегодня уже ничто не будет важно. Кэт не помнила, как добралась до дома в день свадьбы, ни путь, ни того, кто вел машину или помог ей дойти от лифта до двери квартиры. Все, что осело в памяти с того дня — ужасающее чувство расползающейся внутри пустоты. А еще ощущения, что сердце бьется в каком-то странном синхроне с телом, голова наполняется тягучими мыслями, а стенки носа и горла саднят так, будто их протирали наждачной бумагой. Но все это вскоре начало отходить на второй план. Успокоительные, Кэт держала их при себе, помогли. Правда, она так и не поняла, сколько таблеток выпила в ту первую ночь, но, как оказалось, их было достаточно, чтобы она отключилась на двадцать четыре часа. Дни, последовавшие за этим, были ничуть не лучше. Вспоминая все это сейчас, Кэт удивлялась, что бы делала Кара, если бы погибла она. Она обхватила себя дрожащими руками, думая, что, возможно, так и должно было произойти. Она ведь прожила полноценную жизнь, вырастила сына, создала медиа империю, возвела супергероя, так что более честным, по ее мнению, была бы ее собственная смерть. Кара была так молода, вся жизнь впереди. И люди в National City зависели от нее, у нее была любящая семья и друзья, которые ее обожали. Ее жизнь стоила намного больше, чем жизнь Кэт Грант. И все же вселенная решила по-другому. Кара стала бы замечательной матерью Картеру, она бы точно не закрылась от мира и не топила бы горе в алкоголе или таблетках, она была бы сильной, не смотря на все обстоятельства. И Кэт даже думала, что Кара точно была бы лучшей матерью, чем она сама, и мысль пугала ее, ведь никогда прежде она не сомневалась в этой стороне своей жизни. Она гордилась Картером и тем, как его воспитала, это было ее самым большим достижением. Но как бы она ни старалась не думать об этом, мысль все равно не желала покидать разум. «Должно быть, алкоголь. Не могу уже даже думать». Кара без особых усилий убедила Картера выйти из собственной зоны комфорта. И Картер был счастлив быть с ней. И, самое важное, Кара бы не зависела от Картера так, как было с Кэт. Если бы Кэт умерла, она была уверена, Кара и Картер бы боролись с чувством потери вместе, стали бы командой и поддерживали бы друг друга. Они стали бы сильнее. Однако Кэт и Картер не были рядом, каждый пошел своей дорогой. И если Картер стал сильнее спустя какое-то время, то Кэт лишь больше утопала в собственном отчаянии. Они так и не смогли опереться друг на друга, наоборот, Кэт так сильно тянула сына за собой в глубину своей горечи, что Картеру пришлось бороться в одиночку, чтобы выкарабкаться. Скоро все закончится. Картер сможет жить дальше, Кэт была уверена. Она сделала еще один глоток, устремляя взгляд на город.24 августа, 2019
На идеально голубом небе ярко светит солнце. «Конечно, солнечный день для похорон Супергерл. Вселенная так любит поиздеваться». Думает с горечью Кэт. Алекс просила ее пройти, но Кэт отказалась. На следующий день Картер попросил о том же. И вот она здесь, стоит под ярким солнцем у ямы в земле. Кладбище National City. Она выглядит совершенно спокойной, когда элегантный, но пустой гроб опускается в землю. На ней черные солнцезащитные очки и, кажется, что единственный блик цвета — ее светлые волосы, которые кажутся еще более неестественно белыми в лучах яркого солнца. Но даже в очках глаза Кэт болят от света, который отражается от лакированного деревянного гроба. Кэт с удивлением осматривает небольшую группу людей. Сначала она замечает Уинна, офисного хоббита, на котором сегодня официальный костюм, как раз для трагических мероприятий. Он тихо всхлипывает. Чуть поодаль, слева от него, стоят Джеймс Олсен и Люси Лейн, избегая любого физического контакта. Еще левее взгляд Кэт падает на Элайзу Денверс, которая стоит, скрестив руки на груди, будто так она не даст себе распасться. Слезы бегут по ее щекам, но с губ не слетает ни звука. А рядом с ней, не двигаясь, около Алекс, чья злость, кажется, вот-вот выльется наружу, стоит Астра. Кэт ловит себя на мысли, что Астра последняя оставшаяся в живых из своей расы. Даже переживая собственное горе, при всей своей нелюбви к пришельцам, Кэт не может не чувствовать жалость к бывшему генералу, потому что эта женщина однажды уже потеряла все. Астра была взрослым человеком, когда Криптон погиб. Она потеряла коллег, друзей, но хуже всего, она думала, что вся ее семья погибла. Ведь даже имея мужа-криптонца, она полостью лишилась ощущения, что у нее есть дом. А потом она нашла Кару, единственного живого и биологически связанного с ней человека, который и стал для нее всем. И она потеряла мужа, желая восстановить связь с племянницей. Еще одна утрата, которая, казалась бы была тогда незначительной, ведь у нее появилась Кара, а вместе с ней и надежда, а потом и возникшая из ниоткуда Алекс и их внезапные отношения. Все привело к любви. И сейчас Астра стоит здесь, у пустого гроба, а в ее глазах столько пустоты, печали и отрешенности, что тяжело смотреть. Потому что ее «малышка» мертва. Кара Зор-Эл Денверс погибла, и Астра — единственная оставшаяся криптонка и последняя нить могущественной некогда семьи. Ее связь с Кал-Элом никогда не была такой сильной, ведь он был младенцем, когда покинул Криптон. «Астра осталась одна». Мысль разливается в сознании Кэт. Даже с Алекс рядом, Астра остается единственной, кто помнит Криптон и голубоглазую малышку, девочку, которую она когда-то давно уже теряла, когда их планета взорвалась. И когда ей, наконец, удалось найти ее, Астра потеряла ее снова. «Потому что Супергерл мертва». Болезненная мысль отдается эхом в голове Кэт, и неожиданно она слышит голос внутри собственного сознания. Голос, который она никогда не слышала, что-то нешептывает ей. «Ты была солнцем нашей жизни. Пусть наши молитвы осветят тебе путь домой. Мы будем помнить каждое мгновение и ждать ночи, чтобы встретиться с тобой на небе. Да пусть исполнится желание Рао». Красивые слова кажутся бессмысленными, пока Кэт не вслушивается в их скрытое значение. Она поднимает взгляд на бескрайнее голубое небо, думая о ритуалах Криптона. Обычно женщины произносят молитву, когда провожают погибших в последний путь, и Кэт задумывается, а будет ли Астра произносить такую. Кэт знает, что Кал-Эл скоро присоединиться к ним, знает, что капсулу отправят в космос. Знает все это и все же, события кажутся нереальными. Больше похоже на затуманенный сон в спящем сознании. «Если бы…» Кэт прикусывает нижнюю губу, тщетно пытаясь отвлечься от болезненных воспоминаний, слышит тихие всхлипы рядом с собой и опускает взгляд на Картера. Ее милый, невинный маленький мальчик. Он стоит рядом с ней, сжимая ее руку. На нем так же все черное, только очков нет, поэтому Кэт видит слезы, выступившие на голубых глазах, когда он вдруг начинает быстро моргать, очевидно, желая скрыть их. Уже не в первый раз за последние дни Кэт хочется кричать. Ей хочется накричать на Кару за то, что та заставила ее сына, их сына, пройти через это. Черт возьми, да их обоих. Она так хочет высказаться, выплеснуть весь гнев на свою наивную ассистентку, которая посмела умереть в день их свадьбы, посмела оставить их, оставить ее. Ей так хочется позлиться на Кару за то, что она умерла в попытке быть героем, но даже сейчас невозможно ее винить, потому что Кэт любила ее всю, и даже эту геройскую ее натуру. Не заботясь о мнении окружающих, Кэт опускается на колени перед сыном, обхватывает влажные щеки руками, осторожно проводя пальцами по коже. — Можешь поплакать, милый. Ты ведь знаешь, что это нормально? — говорит она хриплым голосом, и Картер кивает, но внезапно отвечает, также тихо: — Но… Ты не плачешь, мам. Кэт не может выдавить улыбку, поэтому вкладывает всю любовь и понимание во взгляд, когда отвечает: — О, я буду. Сейчас не могу. Но я буду. Картер умный, заботливый, кивает, улыбка, немного натянутая, робкая, но все же улыбка, касается кончиков губ. — Я знаю, мам. Знаю, — шепчет он. Все же в тот день ни один из них не плачет. Был жаркий день, но лишь несколько человек в National City знали, что Супергерл никогда не вернется. Потому что Кара умерла.Наши дни.
Она допила последние капли и с силой отставила стакан. Зачем вообще эти бокалы? Мысль осела в сознании Кэт, когда она потянулась за бутылкой и поднесла ее к губам. Еще несколько глотков, алкоголь обжег горло, глаза заслезились. Но она продолжала пить, пока не заставила себя остановиться просто для того, чтобы сделать вдох. Осталось совсем немного, поэтому Кэт встала и пошла за новой бутылкой, по пути бросив пустую в раковину. Ее движения медленные, ей вообще трудно передвигать ногами, и она то и дело врезалась в дверной проем. В такие дни она держала бутылку рядом, как раз для таких случаев. Кэт помнила, что что-то должно остаться в офисе, поэтому шла по темному коридору. Это не заняло много времени, наполовину пустая бутылка водки торчала прямо из верхнего шкафчика ее стола. Едва она хотела достать ее, как заметила открытую папку, страницы на которой были беспорядочно разбросаны, как будто бы кто-то по ним прошелся и не положил на место. Кэт даже не могла вспомнить, когда просматривала их и, самое важное, зачем. Она опустилась в кресло, поставила бутылку на пол, несколько раз ей пришлось зажмуриться и открыть глаза, стараясь прояснить разум. Сознание было все еще затуманено алкоголем, но сейчас, когда она, наконец, сидела, было легче сфокусироваться на том, что перед ней лежит. Кэт перебирала документы в папке, попутно доставая некоторые страницы, записи на которых она даже не помнила. Пока несколько строчек не заставили ее задержать дыхание. То, что она читала, каждое слово, вытесняло воздух из легких. Перед ней была последняя написанная ей статья. Статья о смерти Супергерл.1 сентября, 2019
Кэт смотрит на экран, очки на переносице, она изо всех сил старается думать, что пишет обычную статью, которых в ее журналистской карьере были сотни. Так что ничего особенного. Обман. Опускает пальцы на клавиши, бесцельно смотря на мерцающий курсор и на все такую же пустую страницу, какой она была еще пятнадцать минут назад. Хотя в бокале с алкоголем уже нет половины. Кэт подзывает своего нового ассистента и молча наблюдает, как молодой человек, спотыкаясь, идет к ней. Насмехаясь, говорит ему подлить в бокал, даже не заботясь о любопытных взглядах, которыми ее одаривают окружающие. Уж она то точно никогда не позволяла себе пить в рабочее время, да еще и на виду у всех. Правда, выполнение собственных правил сейчас ее не особо заботит. Парню удается налить вино, не пролив ни капли, что почти огорчает Кэт, ведь срывы на своих подчиненных, а особенно на новенького ассистента, с недавних пор стали единственным облегчением. Но вместо этого она говорит ему закрыть дверь на выходе и так сильно сжимает кулаки, что ногти впиваются в ладони. Конечно, не так сильно, чтобы выступила кровь, но вполне достаточно, чтобы привести в чувства. Кэт выдыхает, вновь обращая внимание на экран ноутбука. Она сама решила написать статью, не смогла доверить это кому-то другому, но сейчас, когда ей и правда пришлось делать это, она бы предпочла забраться в какую-нибудь темную яму и умереть. Кэт даже на мгновение решает перепоручить кому-либо это дело, но знает, что никто, кроме нее, не сможет раскрыть Кару такой, какой она была на самом деле. Поэтому, потерев пальцами виски, она садится прямо и поправляет очки. Кара заслужила уйти как герой. Для Кэт она таковой и осталась. Поэтому Кэт кажется, что, чтобы она не написала, этих слов будет недостаточно. По крайней мере, только если Кэт не расскажет всему миру о том, каким на самом деле чудесным человеком, скрывающимся за маской, была ее любимый герой. Но даже сейчас, после всего, что произошло, Кэт знает, что мир не заслужил правды о Каре. Кара принадлежала ей, ее семье, а Супергерл — всему человечеству. Но даже раскрыв тайну Кары, Кэт понимала, что большинству будет все равно. Супергерл была их идеалом, зачем им знать о ранимой натуре, скрывающейся за буквой «С» на груди? Кэт запускает руку в чашу с M&M’s, сжимая конфеты в кулаке. Обычно шоколад помогал, если ей нужно было написать сложную статью. Но в данном случае, казалось, что ничего уже не поможет. Все же, намереваясь написать что-то красивое для той, кого она любит, Кэт принимается за работу. Едва ей стоит начать, как слова сами льются из нее, а пальцы летают над клавиатурой. Кэт больше ни о чем не думает, и даже стакан с вином забыт. Она лишь прерывается, чтобы сделать вдох и побороть подступающие эмоции. Когда-то давно она писала о жертвах военных зон, сиротах, но эта статья оказалась самой тяжелой на ее памяти. Кэт заставляет себя не плакать, не проронить ни единой слезинки, пока печатает, но, закончив, ощущает, как руки дрожат. Она еще три раза перечитывает написанное, исправляя ошибки и неточности, что кажется немного странным для такого опытного журналиста, как она. В любом случае, вскоре она отправляет письмо Люси. Тяжело вздыхая, Кэт отклоняется на спинку кресла, снимает очки и трет уставшие глаза. Она вот-вот готова расплакаться, в любую секунду. Поэтому, не говоря ни слова своему ассистенту, она, взяв сумочку, покидает здание. Завра статья окажется в новом номере, и Кэт уже знает, что вряд ли покинет дом.Наши дни.
Кэт вернулась на крышу с бутылкой водки в руке. Легкий ветер заставляет поежиться. Ночное небо такое темное, словно китайские чернила, ни одной звезды. Мысли Кэт возвращаются к уже повзрослевшей девочке. Даже со всем влиянием Кэт Грант, Алекс и Астре потребовался почти год, чтобы официально удочерить Лили, младенца, которого спасла Кара в той трагедии. Все же им это удалось, они подарили ей новый дом. Она была красивой, со светлыми кудрявыми волосами и большими голубыми глазами. Астра так часто называла ее «маленьким ангелом», что казалось, это и было ее настоящим именем. Еще тогда Картер предложил сменить ее имя на «Киру», но взгляд в глазах Кэт стал таким разбитым и потерянным, что он тут же отступил от идеи, неуклюже извиняясь. С первого дня Кэт заметила разительное сходство между малышкой и той, кого она любила. Она старалась не показывать, как больно ей было, когда была рядом с девочкой. По телу Кэт вновь прошлась дрожь, и она посмотрела на черное небо. Раньше она любила звезды, сейчас же была даже рада, что не видит их. Слишком много времени она провела, всматриваясь в ночную глубину после похорон Кары, где-то глубоко внутри надеясь, что капсула вернется на Землю и Кара будет жива. Конечно, этого так и не произошло. Поэтому звезды лишь снова напоминали о потере. Кэт улыбнулась, вспоминая первые месяцы, когда Лили только стала частью их семьи. Она была такой спокойной и на удивление тихой малышкой, всегда улыбалась всем и казалось понимала все, даже когда Астра ночью говорила с ней, тихо, грустно, что-то шептала девочке на криптонском. Алекс даже шутила, что Лили будет настоящим сокровищем, когда станет постарше. И Картер был так счастлив. Он до сих пор относился к ней, как к младшей сестренке. «Которой у него никогда уже не будет», — думала Кэт, вспоминая, как сын играл с маленькой ручкой малышки. Он всегда ее защищал, снова стал счастлив, снова стал жить. По правде говоря, Кэт была рада, что смогла помочь Алекс и Астре с удочерением. «Смешная история», — она почти улыбнулась, вспоминая все произошедшее.10 июля, 2020
Алекс заходит к ней после работы. Три месяца после трагедии. Она сидит так тихо, лицо настолько непроницаемо, что Кэт уже ожидает, что та сейчас объявит, что они с Астрой расстались. Для них это были тяжелые времена, так что тут даже винить некого. Кэт бы точно не стала, учитывая, что сама топила горе в алкоголе каждую ночь. Но Алекс вдруг говорит, что Астра хочет удочерить ту девочку, и Кэт сначала не понимает, что та имеет в виду. — Какую девочку? — переспрашивает она, нахмурившись. Алекс смотрит на нее так многозначительно, что Кэт остается лишь сложить два плюс два. «Ту девочку». Ту самую, кого Кара спасла в день своей смерти. Алекс навещала ее каждый день, иногда с Астрой, а иногда одна. Кэт никогда не понимала, делала та это, чтобы как-то покаяться или же из-за нежелания отпускать случившееся, но она так никогда и не спросила. Кэт выдыхает и наливает Алекс выпить. Та лишь кивает в знак благодарности, отводя взгляд и размышляя о чем-то своем. — Думаешь, это хорошая идея? — осторожно спрашивает Кэт, не желая навредить. Тема достаточно щепетильна. — Это ведь не какая-нибудь проблема. Почему бы и нет? — Алекс немного смущена собственной нерешительностью, и Кэт тихо ждет, переливая янтарную жидкость по дну бокала. — Я никогда не хотела детей, — голос Алекс совсем тихий, но Кэт все же удается расслышать, поэтому остается только ждать, ведь Кэт знает, что только так сможет ее разговорить. — Я никогда… Я люблю свою мать, но каждый раз, когда Кара или я сама делали что-то, даже достаточно безопасное, я видела, как она волновалась. А еще все эти пришельцы разгуливают по планете, будто она им принадлежит. А я… Не думаю, что я подхожу на роль матери. Алекс выглядит такой маленькой и испуганной, что сердце Кэт ноет за эту некогда сильную женщину. После трагедии она стала той, на кого Кэт смогла опереться, хоть и не привыкла к этому, но, в любом случае, ей было это просто необходимо. И это было взаимно, ведь Алекс больше не могла обратиться к Каре за советом, так что Кэт неосознанно занята ее место. — Алекс, посмотри на меня, — говорит Кэт мягко, но все же с ноткой решительности в голосе, привлекая внимание Денверс. — Думаешь, я подходила на эту роль? На роль матери, я имею в виду… — усмехается Кэт, горечь оседает в горле. — Ты ведь встречалась с моей матерью и знаешь, какая она, так что точно можешь представить, как она обращалась со мной в детстве. Алекс не говорит ни слова, но внимательно слушает. — Я отказалась от моего первенца и отдала отцу, прекратив бороться. Я была трудоголиком, знаешь. Так что скажи мне, думаешь, из-за всего этого, я плохая мать для Картера? Довольно запутанный вопрос, и позже Кэт будет говорить себе, что она «не так хороша». И даже не из-за всего, что произошло позже, а из-за потерянности после смерти Кары. Ей даже трудно быть трезвой, а материнство включает в себя эту обязанность. Сейчас же Алекс нужен толчок, так что Кэт рада его предоставить, отложив все свои внутренние беспокойства. И кажется, это срабатывает, потому что Алекс вдруг сердится и начинает говорить, почти теряя самообладание: — Нет, Кэт, ты же знаешь, я не это имела в виду! Правда! Ты… Ты отличная мать, ты с ним, всегда. Но я… Я агент, полевой агент к тому же, а Астра… Астра больше не работает на DEO. Она — астролог в национальном музее города, изучает целыми днями звездные карты и планеты, устраивает конференции и благотворительные мероприятия. Кэт даже была очарована ей, когда та проводила конференцию в CatCo в прошлом декабре и проделала отличную работу. Правда, сама Кэт довольно быстро напилась, но все же признала, что Астре ужасно шла ее новая должность. — Астра хочет, чтобы я ушла из DEO, — шепчет вдруг Алекс, и Кэт неосознанно поднимает бровь от изумления. — Так вот о чем все это. В глазах Алекс лишь на секунду мелькает раздражение. — Чего ты хочешь, Алекс? Я же знаю, что работа в DEO больше не доставляет удовольствия, — Кэт еще спустя несколько недель после трагедии заметила эти перемены, то, как медленно и неохотно Алекс каждый раз отвечала на телефон, когда звонил Хэнк и вызывал на миссию. — Я… Не знаю, — глаза Алекс начинают слезиться, но она моргает несколько раз, чтобы не переступить черту. — Не… Наверное, я покину DEO. Но… — Никаких но, Алекс. Ты же ученый, гений, не думаешь же ты, что в городе больше нет для тебя возможностей? И если ты собираешься удочерить девочку, то сначала тебе нужно подумать о ней. Никаких больше связанных с риском для жизни ситуаций, агент Денверс. Пора стать доктором Денверс, — чеканит слова Кэт и одним глотком допивает скотч. Алекс с удивлением смотрит на нее, Кэт улыбается. Алекс возвращает улыбку и поднимает стакан, будто готова сказать тост, но слова так и не слетают с губ, а она лишь делает глоток. — Что ж, пора стать доктором Денверс. Спасибо, Кэт, — Алекс наливает еще один бокал. — Поможешь нам с процессом удочерения? — тоненькие нотки надежды слышны в голосе. Кэт кивает. — Помогу.Наше время.
Кэт вновь смотрела на город, темные силуэты зданий, часть из которых была освещена тысячами окон, утопали под темным небом. До утра еще было далеко, и Кэт думала о своем любимом сыне. Его всегда было сложно разбудить, даже когда он был ребенком. Тогда она так удивлялась этому, а позже благодарила за это Бога. Последний раз она говорила с ним около десяти утра. Картер звонил сказать, что не сможет приехать сегодня. Прошло уже десять лет, он ни разу не пропустил этой трагической даты. Но Кэт сказала ему не волноваться, ведь с ней все будет в порядке. Голос даже не дрогнул, когда она выплевывала такую очевидную ложь. И он поверил. Кэт чувствовала себя немного виноватой, но глубоко внутри понимала, что вряд ли это можно было назвать враньем. Все же в конце ей будет хорошо. Картер извинялся так много раз, объясняя, что занят на скучной встрече в обсуждении графиков и цифр, и Кэт почти рассмеялась, зная, как он ненавидит все, что связано с экономикой. Однако, это обратная сторона владения собственной компанией. О, Кэт определенно знала, что Картер был упрямым, целеустремленным и таким амбициозным, какой когда-то была она сама, только вот вся математическая сторона предприятия все еще была до чертиков скучна для него. Кэт, раз или два, пыталась объяснить ему все, но такая информация была не для его склада ума. «Творческая натура», — думала Кэт, когда неожиданно вспомнила, что Картер так и не сказал, позвонит ли сегодня. Она проверила телефон, стараясь сфокусировать взгляд на экране, сознание было затуманено. Пропущенных звонков нет. Кэт нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить, только вот алкоголь препятствовал этому. Дрожащими пальцами Кэт разблокировала телефон и открыла приложение со временем. Картер находился в другом часовом поясе, так что для него утро уже подходило к концу. «Вскоре он позвонит». Кэт бы так хотела услышать его голос в последний раз.1 сентября, 2020
Кэт стоит, скрестив руки на груди, и ждет лифт. Обычный лифт. Ей кажется не совсем приемлемым использовать свой собственный, учитывая то, что он больше не ее. Уже несколько недель он принадлежит Люси, хотя и та его не использует. Когда двери лифта открываются, Кэт облегченно выдыхает, довольная тем, что он пуст. Она не готова кого-либо видеть, включая своих бывших сотрудников. И просто невыносимо притворяться, что у нее все хорошо. Однако, стоит нацепить улыбку, надеясь, что выглядит она не такой фальшивой, как кажется, когда двери лифта вновь открываются. В офисе все как и прежде, от этого становится не по себе, и Кэт совсем такого не ждала. Все на своих местах, даже и пахнет и звучит все так же. Звуки от клацанья по клавиатуре, жужжание голосов достигают и ее, оставляя в груди ноющую боль. Она так сильно боролась за свою компанию, собственное строение, уважение со стороны окружающих, а сейчас все вышло из-под контроля. Ей хочется развернуться и сбежать домой, залезть в кровать с бутылкой скотча, укутаться в простыни, которые все еще немного пахнут Карой. Но Кэт все же заставляет себя, у нее просто нет выбора, она и так откладывала это до последнего. Так что Грант выходит из лифта, и сначала, кажется, никто даже не замечает ее присутствия, но, когда внезапно они все же видят ее, то все их разговоры быстро сходят на нет и они тут же возвращаются к работе. Кэт же идет медленно, немного покачивается. Наверное, спиртное на завтрак все же не такая хорошая идея. Она слышит, как люди шепчутся за спиной, а некоторые даже смеют показывать пальцем. Но едва стоит ей устремить свой взгляд на них, как они опять возвращаются к экранам мониторов. Даже в таком состоянии ее боятся. Возможно, она даже выглядит как труп, уж точно именно так себя чувствует. Но к ней никто так и не подходит, все сидят на своих местах с жалеющими и грустными улыбками на лицах, как будто бы знают, каково ей сейчас. И Кэт жаль, что нельзя их ударить или случайно уволить. Ведь больше она им не начальница. А еще Кэт знает, что мыслит иррационально, но ей наплевать. Наконец, спустя пару мучительно неловких минут, Люси замечает ее и машет рукой. — Привет, — говорит она, когда Кэт входит в офис, ее голос мягкий и приятный, — ты в порядке? Выглядишь так, словно не против прилечь поспать. Кэт хочется закричать или вырвать себе глаза. Конечно, она этого не делает, а лишь все так же тихо стоит, буравя взглядом пол. Люси встает с кресла и подходит к ней, останавливаясь лишь в шаге от нее. И Кэт даже не успевает понять, насколько близко она стоит, когда та обнимает ее, а Кэт кладет подбородок ей на плечо, совершенно не заботясь о прозрачных стенах или о дюжине людей, кто может сейчас их увидеть. И проходит лишь пара секунд, когда Кэт обнимает ее в ответ, хотя быть так близко с кем-то — так странно спустя столько времени. Никто не обнимал ее так, кроме Картера, со смерти Кары. Кэт чувствует, что ее решительность вот-вот пошатнется, поэтому отступает, стараясь сдержать слезы. Хотя лицо и выдает все эмоции, но это видит только Люси. Кэт же делает глубокий вдох, стараясь не думать о том, что воздух встал где-то поперек горла. Потерев глаза, она, наконец, смотрит на Лейн. — Ты хотела меня видеть? — голос все же предательски дрожит. — Да. Выйдем на балкон, подальше от чужих ушей. И Кэт идет за Люси, проходит офис и выходит на балкон. На улице все еще вполне тепло для сентября, но ее тут же пробирает дрожь. Взгляд падает на выступ, а воспоминания относят ее в то бессчетное количество моментов, когда Кара прилетала сюда, чтобы забрать ее, добросить до работы или же просто навестить, Кэт даже любила приходить именно так. Возможно то, как беззаботно Кара парила в воздухе или же тот факт, как чертовски привлекательно она смотрелась в своем супергеройском костюме, и заставляло Кэт чувствовать себя лучше. И сейчас, Кэт так увлеклась собственными воспоминаниями, что свершено выпустила из головы то, что пыталась сказать Люси. — Кэт, ты слушаешь? — Люси выглядит немного напряженной. — Извини, продолжай, — машинально отвечает она. — Ну, я говорила, что ни Алекс, ни Джеймс не слышали о Уинне, так что я больше не могу держать его место. Я решила открыть вакансию, думаю, если бы он хотел вернуться, то уже дал бы нам знать об этом. Кэт кивает, возвращая внимание к Уинну. Офисный хоббит покинул National City почти сразу после похорон. Он всем сказал, что поедет путешествовать и обещал всем писать, где бы он не был. В один дождливый вторник он сел на самолет до Австралии, и это было последним, что о нем знали. Уже прошло больше года с его отъезда, он так никому и не написал, и не прислал открытку. И Кэт ловила себя на мысли, что уже считала, сколько раз она намеревалась поступить точно так же. Прыгнуть на самолет, раствориться в воздухе. Один раз даже и правда почти решилась. Она купила билет, упаковала вещи и отключила телефон. Но, когда Картер вернулся домой в слезах, она поняла, каким глупым на самом деле был ее план. У нее было слишком много обязанностей, нельзя так просто взять и уйти. В тот раз она думала о побеге последний раз. А если такие мысли вновь возникали, Кэт вспоминала о Картере и о том, как она нужна ему. Люси кладет руку на колено Кэт, отчего та вздрагивает. — Ты точно в порядке, Кэт? Может, в другой раз, нам не за чем спешить. — Это не честно по отношению к тебе, — Кэт качает головой. — Дело не во мне, CatCo — твой, пока ты не подписала документ, и я не буду винить тебя, если ты решишь взять еще несколько дней и подумать. Это важное решение. Кэт, смотря в большие карие глаза и прямую осанку, уже готова разрыдаться. Снова. Передача компании, в которую она вложила всю себя и свою жизнь, Люси — одно из самых сложных решений, которое ей пришлось принять. Но так же и самое лучшее. Она знала, что больше не могла вынести этого и не могла ставить работу на первое место, потому что с таким бизнесом, как этот, невозможно делать что-то наполовину. Статус требует многого, гораздо больше, чем Кэт готова предложить. Несколько недель назад, она, наконец, позвонила Люси и, ощущая огромную зияющую рану в сердце, сделала предложение. Выпила в тот день она совсем немного, и по какой-то причине, даже не злилась и не плакала во время разговора. Поэтому сейчас Кэт стоит на балконе здания, которое ей больше не принадлежит. А напротив нее сидит женщина, которая и управляет медиа империей. Хотя, ей все еще предстоит подписать некоторое документы и как раз это и заставляет содрогаться. Самое время. Настает время передать свое детище той, кого она не так хорошо знает. Но Люси Лейн — очевидный выбор. Она была рядом с Кэт все это время: в начале их с Карой отношений, от невинного флирта до любви, на свадьбе, трагедии, похоронах. Люси — та, кому Кэт может доверить CatCo, и она точно знает, что Люси вновь сделает империю великой. Она нужна Кэт и CatCo. Люси — та самая, поэтому, как бы ни было больно, Кэт приходится отпустить. Она лишь рада, что ее детище в хороших руках. Кэт даже не замечает, когда Люси уходит и возвращается со стопкой бумаг в руках. И Кэт не нужно спрашивать, что это за документы, она и сама знает. Лейн кладет их на кофейный столик и немного придерживает рукой, не давая им разлететься от ветра. И на секунду Кэт желает, что бы она так и сделала. И разлетелись бы листы, словно сорвавшиеся листья осенней кроны деревьев. И Кэт бы ходила по ним, слушая, как они шуршат и распадаются под ногами. Мысль покидает ее, когда она, вытерев руки о джинсы, чтобы не уронить ручку, начинает подписывать бумаги. Люси переворачивает один лист за другим, внимательно смотря на Кэт. Улыбка касается ее губ. — Ты отлично справилась, знаешь? Кэт лишь кивает. — Больше никакого давления и стресса. — Знаю, — бормочет себе под нос Кэт, прекрасно понимая, что это также заберет последнюю цель в жизни и причину, почему она все еще встает по утрам. Кроме Картера, конечно. Но, в какой-то степени, сын и бизнес — совершенно разные составляющие ее жизни, так что она не думает, что правильно их сравнивать. Достав ручку, Кэт ставит несколько первых подписей, и, кажется, что буквы пялятся на нее в ответ. Она забывает, как дышать. «Давай, сделай это». Она продолжает повторять по себя. «Отступать уже поздно. Сделай». Одним быстрым движением Кэт подписывает свои инициалы и выпускает ручку. Она падает на стеклянный столик. Кэт же, не желая смотреть на синие чернила, переводит взгляд на Люси. Она улыбается, хоть и выглядит грустной. — Тебе стало легче? Нет, хочет сказать Кэт. Как может стать легче, когда она только что отдала то, на чем трудилась так долго? Но вместо этого Кэт кивает и неуверенно улыбается. Дальше все как в тумане. Люси ведет ее назад по офису и останавливается у лифта. И едва Кэт оказывается внутри, только тогда осознание всего происходящего ударяет с неожиданной силой. Она стоит в своем личном лифте. — Думаю, тебе не помешает немного уединения, — шепчет Люси. — Спасибо, — все, что выдавливает из себя Кэт. — Не за что, я позвоню тебе позже, ладно? — говорит Лейн с заботой. — Береги себя. И вот в последний раз Кэт стоит в частном лифте. Как только дверь закрывается, а этаж скрывается за безопасной стеной, одна за другой, текут по щекам слезы. Медленно Кэт прощается с тридцатью годами своей жизни.Наше время.
Сидя на крыше, Кэт думала о последних нескольких месяцах и о том, как многое изменилось за такой короткий срок. Она отпраздновали день рождение Лили, и Кэт старалась улыбаться весь день. Маленькая девочка так напоминала Кару, и не только внешностью, но и поведением. Как и Кара малышка была самоотверженной и наивной, улыбалась ярко и невинно, заразительно смеялась. Кэт полюбила ее. Неосознанно Лили стала воплощением всего, во что верила Кара. Может быть, так воспитали ее Алекс и Астра, а возможно, она просто такой и была. Их маленькая импровизированная семья стала за годы ближе, и даже Кэт начинала чувствовать себя комфортно рядом с ними. С Алекс у нее сложилось какое-то безмолвное взаимопонимание, и, хотя никто не называл это дружбой, обе были вполне довольны такими отношениями. (Правда, многое сводилось к помощи в возвращении домой после ночных выходок в бары, но и это было всегда сделано без вопросов). Астра же «прилагалась» к Алекс. И хотя Кэт вначале и не испытывала сильной симпатии к женщине, после приняла ее, ведь та была единственной живой родственницей Кары. Кэт любила слушать истории Алекс и Астры о детстве Кары, хоть иногда они заставляли ее плакать. Картер был единственным, кто всегда был рядом с ней, и именно из-за него она не сдалась. Кэт думала о своем маленьком милом сыне, который уже давно стал взрослым. После того, как тот закончил колледж с дипломом по искусствоведению, он последовал по стопам и матери, и Кары. Сейчас Картер Грант являлся самым молодым предпринимателем, сумевшим открыть собственную галерею. Кэт так гордилась им. Время все распределило. Он вырос уверенным молодым человеком и даже нашел себе девушку. В прошлом месяце Картер сделал ей предложение и хотел перебраться на другой конец страны. Кэт заплакала, когда узнала. Конечно, она была счастлива за него, у него был шанс иметь то, что она потеряла, он был совсем взрослым, и ей пришлось учиться жить с этой мыслью. Однако легче подумать, чем сделать. Так что, когда он уезжал, Кэт сорвалась. Заметив слезы в глаза матери, Картер предложил отменить переезд. Картер всегда казался Кэт тем, кого она по определению не заслужила, так что от его жеста она заплакала лишь сильнее. И ей было так хорошо, после долгих месяцев ощущения пустоты на душе. Картер не понимал этого, ни тогда, ни сейчас. Он справился с потерей совершенно иначе, хотя они и поддерживали друг друга, но их отношения навсегда изменились и никогда не стали прежними. Она сказала ему ехать, следовать за мечтой и быть счастливым. Он посмотрел на нее тогда и улыбнулся. Кэт знала, что сделала верный выбор. Картер заслуживал жить без ежедневного напоминания о потере и ощущения пустоты. А еще Кэт знала, что была ответственна за тот груз, что лежал на его плечах, поэтому не винила его за желание уехать. Картер уехал почти сразу после их разговора. В ту ночь Кэт напилась до беспамятства.15 сентября, 2024
Улыбка отражается на губах Кэт, когда она слышит первые ноты Für Elise, доносящиеся из студии Картера. Четыре года назад она бы разозлилась и потребовала выключить все, но сейчас она могла наслаждаться музыкой. Почти могла. Одна из любимых классических композиций Кары, которую та могла слушать часами, хотя сама Кэт находила ее слишком обычной и слащавой. Но Каре нравилась колыбельная, и она любила рисовать, погрузившись в атмосферу спокойствия и мира. Она играла с кистями, сначала деликатно, затем более энергично, подчиняясь ритму. И всегда выходил шедевр. Как раз для того, чтобы наблюдать за процессом, Кэт и поставила диван в студии. Потому что этот процесс был фантастическим. Но сейчас Кара мертва. А студия принадлежит Картеру. И Кэт думает, что Каре бы понравилась эта идея. После трагедии Картет бывает очень тихим. Слишком тихим. Кэт совсем не удивлена, ведь он ее сын, бывает эмоциональным или же закрывается от мира. Баллы в школе стремительно летят вниз, и Картер отказывается отвечать учителям. Каждый день после школы он приходит домой и сидит в свой комнате, плотно закрыв дверь. А Кэт пытается, даже переживая собственную утрату, всеми силами пытается заставить его говорить. Ничего не помогает, так что Кэт обращается за помощью к Алекс, которая всегда хорошо ладит с парнем, но даже она в итоге советует Кэт проконсультироваться со специалистом. Сначала Кэт отказывается, но когда об этом просит Картер, — не может противостоять. День за днем Картеру становиться легче, и он вновь начинает говорить, улыбаться, и Кэт так счастлива, что постоянно благодарит Алекс. Картер — художник, как и Кара когда-то. Хотя его работы более темные и полны отрицательных эмоций. И проходит почти полтора года, когда он впервые показывают свою работу матери, не потому что, думал, что ей не понравится, а потому что считал, что это будет слишком болезненным напоминанием. Так оно и было. Картер такой талантливый. Как и Кара когда-то. Хотя ей приходилось больше стараться. Она тщательнее водила кистью по холсту, мягко и нежно. Картер же более дерзкий, штрихи острее, он вкладывает в работу всю ярость и гнев. И результат так насыщен живыми чувствами, что Кэт больно даже смотреть на картину. — Мам? — у Картера давно поменялся голос, он уже не мальчик, высокий подросток с большими голубыми глазами, которые наполовину скрыты за темными кудряшками. Он уже немного выше ее, так что ей приходится поднимать голову, когда она смотрит на него. Ему восемнадцать, и он хорош собой. — Да, милый? — отвечает Кэт и почти улыбается, замечая, как Картер хмурится. Он уже не раз говорил ей, что слишком взрослый для всяких нежностей. Правда, Кэт так и не прекращает. Потому что он уже такой взрослый. Иногда Кэт ловит себя на мысли, что скучает по тем временам, когда ему было всего лишь тринадцать, мальчишка с взъерошенными волосами, огромной улыбкой и ярким блеском в глазах. Но жизнь не стоит на месте. Он стал более циничен, и это отражается в его чертах. — Я собираюсь на ужин, хочу встретиться с друзьями в городе, — говорит Картер, внимательно наблюдая и совершенно не умея скрывать собственные чувства. Кэт знает, что он беспокоится о ней. А еще она знает, что именно он убирает бутылки утром и оставляет ей таблетки и стакан воды на тумбочке, перед тем как пойти в школу. И он никогда не говорит ни слова, всегда рядом, прибирает за ней, заботится, хотя все должно быть совершенно наоборот. И Кэт, не говоря лишнего, лишь отвечает: — Повеселись, дорогой. Но будь дома до полуночи? Картер закатывает глаза, но все же кивает. Забрав пиджак и куртку, он покидает пентхаус. Кэт так сильно ненавидит тишину, всегда ненавидела, еще когда возглавляла CatСо, когда повсюду были включены телевизоры, компьютеры, телефоны, и работники шныряли туда-сюда. Никогда не любила тишину. Встав с дивана, Кэт идет в студию Картера и подходит к стереосистеме. Она сомневается лишь минуту, прежде чем нажимает на кнопку. Für Elise эхом разлетается по комнате. Снова.Наши дни.
Кэт прикусила губу и прикрыла на секунду глаза. Полный мочевой пузырь беспокоил ее какое-то время, и она все думала, стоит ли идти в уборную. Ходить в алкогольном опьянении довольно сложное обязательство, но Кэт все же решила идти. Спотыкаясь и врезаясь практически во все, что попадалось на пути, Кэт, наконец-то, оказалась в ванной. Она с облегчением выдохнула, когда опустилась на холодный обод унитаза, опустила голову в ладони и так и сидела с закрытыми глазами, пока вновь не пришлось вставать. Вернувшись на балкон, Кэт снова уселась на выступ, заметив, что камень стал намного холоднее. Хотя это особо ее не волновало, ей было вполне тепло. Мыслями она вновь возвращалась к Картеру, уже наверное десятый раз за эту ночь. Она знала, что никогда бы не сделала то, что планировала, если бы была не уверена, что он будет в порядке. Конечно, это разобьет его сердце, но он сможет продолжить жить. У него была удивительная жизнь, девушка, которая вскоре должна была стать его женой. Кэт почувствовала острую боль, осознав, что ее не будет на свадьбе, но тут же оттолкнула эту мысль. Сьерра — великолепная девушка, Картеру так повезло, что они встретились. Кэт вспомнила, как сын впервые привел ее в дом, спустя две недели после их знакомства. Он был так уверен, что она та самая, что не мог дождаться момента, чтобы их познакомить. Сьерра была невысокой и худой. Ее темная кожа светилась на солнце, а волосы, казалось, всегда были отлично уложены, что Кэт даже иногда завидовала. Глаза, такие голубые, что, не будешь осторожным, — запросто можно утонуть. И она очень заразительно смеялась. Любой бы засмеялся в ее присутствии. Она любила спорт и читать, а ее желание играть с собакой и бросать ей палку всегда вызывало на лице Картера улыбку. Они были идеальной парой. Они встретились в колледже, когда Картер начал работать в местной галерее, а Сьерра работала в магазине комиксов. С девяти до пяти она продавала их, а в остальное время работала над своим собственным. Пока еще не наступил миг ее славы, но Кэт была уверена, что с ее талантом и целеустремленностью, она быстро этого достигнет. Для Картера она была настоящим сокровищем, и хоть Кэт никогда и не встретит своих внуков, она точно знала, что и Картер и Сьерра станут прекрасными родителями. Жизнь Картера только начиналась. Ее же подходила к концу. Ирония ситуации почти заставила ее рассмеяться.13 июня, 2029
Кэт просыпается от стучащего по сознанию звука, который все не прекращается. Едва она открывает глаза, как тут же жмурится, замечая, что забыла закрыть жалюзи. Свет ослепляет, сильнее болит голова, во рту пересохло, нет сил двигаться. Стук в дверь останавливается, но вдруг звонит телефон. — Да? — ворчит Кэт. — Кэт, я слышу, что ты за дверью, открывай. — И тебе доброе утро, Денверс. — Пусти меня, — по голосу Алекс понятно, что это совсем не вопрос. Кэт кладет трубку и пытается сесть. Перед глазами все плывет, но она все же подходит к двери, глаза прикрыты, рука прижала к животу, чтобы хоть как-то справиться с подступающей тошнотой. Открыв дверь, Кэт обнаруживает Алекс, и та явно взволнована. По ее взгляду Кэт понимает, что выглядит, наверное, ужасно. — Ты в порядке? — спрашивает Денверс, проходя мимо нее в гостиную. — Да, — бросает Кэт и опускается на диван, вжимаясь в подушки, и прежде чем на успевает что-то еще добавить, Алекс протягивает ей стакан воды и таблетки. Она садится напротив нее, как раз чтобы не упустить ее из вида, но достаточно далеко, чтобы не влезть с личное пространство. — Хочешь поговорить? — Нет. — Ладно. Некоторое время они сидят в тишине. Таблетки и вода начинают оказывать эффект, и Кэт почти готова поблагодарить Алекс. Она ведь знает, что любой другой отмахнулся бы от нее и сказал бы, что Кара этого бы не хотела. Но сейчас Кэт не может и не хочет слышать имя любимой женщины, только не с самого утра. И все же Кэт первой начинает разговор. — Что ты здесь делаешь? — голос хриплый от прошлой ночи. — Ты не ответила ни на один мой звонок, так что я решила заехать и узнать, жива ли ты вообще. Кэт усмехается, хотя ей совсем не смешно. — Думала, что нет? — Честно говоря, я вообще не уверена, что ты как-то стараешься. Кэт не отвечает, поэтому Алекс продолжает говорить: — Иногда мне кажется, что каждый день ты все дальше. Ты не выходишь из дома, не звонишь, едва что-то ешь, почти все время пьешь. Я беспокоюсь о тебе, Кэт. Глаза Кэт широко раскрываются, в голове стучит, Кэт всматривается в лицо Алекс, стараясь найти признаки лжи. Найти не удается. Но что она действительно видит, так это круги под глазами от недосыпа, сомкнутые от беспокойства губы, и Кэт удивляется, когда Алекс стала выглядеть такой уставшей. — Слушай, я знаю, что эти месяцы всегда тяжелые, особенно в этом году, но ты не можешь сдаться, только не сейчас и не после всего, через что мы прошли. Ты всем нам дорога, Кэт, ты не должна закрываться от нас, мы не хотим этого. Кэт встает и отворачивается от Алекс, кулаки сжаты, она знает, что Алекс права, но не хочет этого признавать. — Теперь ты можешь уйти? — она старается звучать уверенно. — Кэт, пожалуйста, я же пытаюсь помочь… — Мне не нужна помощь, я отлично справляюсь. Не всем нам так повезло после случившегося, так что тебе придется просто принять тот факт, что я переживаю горе по-своему. Удар ниже пояса. Кэт старается игнорировать то, как Алекс резко выдыхает, хоть и пытается это скрыть. Ее слова были резки и обидны, и Кэт знает, что ходит по острию. Она слышит, как Алекс встает и идет к входной двери, открывает ее без промедления. Кэт ждет, пока дверь захлопнется, но этого так и не происходит, поэтому Кэт поворачивается. «Ошибка». Алекс стоит в проеме, в глазах блестят слезы, а губы дрожат. — Я не сдаюсь, Кэт, и ты не должна сдаваться, — с этими словами Алекс выходит и закрывает за собой дверь, оставляя Кэт позади в пустой квартире. Кэт совсем не хочет плакать, поэтому вместо этого она тянется за полупустой бутылкой скотча, которая все еще стоит на столе. Кэт выпивает все до дна. Она уже давным-давно сдалась.Наши дни.
Кэт так хотела спрыгнуть, хотя бы потому что, может быть, Кара все еще жива и поймает ее. Она хотела спрыгнуть, чтобы ощутить чувство полета, ощутить значимость хотя бы в последний момент ее жизни. Кэт отставила пустой стакан, руки тряслись, она сжала их в кулаки и ударила себя по ногам. Дрожь прошла, она была готова. И не смотря на то, что была середина ночи, холода она уже не ощущала. Кэт встала и повернулась, взглянув на открытую дверь своего балкона. Свет в квартире все еще был включен, и, когда она прикрывала глаза, то все еще видела, как Кара ходит по комнате с кистью в руке, улыбается. На глазах выступили слезы, Кэт закрыла глаза. Она чувствовала лишь дуновение летнего ветра, который играл с ее волосами. Раскинув руки в стороны, Кэт улыбнулась, она уже начинала ощущать, как груз, сковывающий и тянущий вниз, стал легче. Ветер засвистел в ушах, когда она стремительно падала в объятия смерти. И прямо за секунду до удара о землю Кэт почувствовала, как сильные руки обхватили ее за талию, ощутила знакомый любимый запах и услышала любимый голос. Окруженная теплом она, наконец, ощутила покой. Спустя мгновение все исчезло, а Кэт умерла. На краю балкона вдруг зазвонил телефон, на экране вспыхнуло имя. «Картер». Никто уже не ответил.20 августа, 2019
Кэт опускается на свою сторону кровати, Кара притягивает ее к себе. — Готова к завтра? — спрашивает Кэт, улыбка играет на ее губах. — Завтра ты станешь моей до конца наших жизней, конечно, я готова, а ты? — Кара аккуратно ведет тонкими пальцами вверх по руке. — Я уже три года как готова, Кара. Так что поскорее бы наступило завтра. — Да, я тоже не могу дождаться, — Кара улыбается еще шире, — завтра будет самый лучший день в нашей жизни, да? — О, да, — выдыхает удовлетворенно Кэт. Она уверена, что никогда еще не чувствовала себя такой счастливой. Наконец, паззл собственной жизни сложился. У нее есть любящая семья, а завтра она навсегда свяжет свою жизнь со своей главной любовью. «Лучше и быть не может», — думает она. — Давай спать, я не могу позволить тебе быть сонной завтра, — смеется Кара. — Не начинай, тебе просто повезло, что я люблю тебя. — Да уж, я самая счастливая на всей планете. Кэт закрывает глаза, прижимаясь к Каре еще ближе. — Я так рада, что встретила тебя, — говорит она. — Я тоже, особенно рада, что ты набралась смелости и поцеловала меня после месяцев напряжения. Кэт засмеялась и толкнула Кару в бок. — Ладно, давай спать, — шепчет Кара, — завтра наступит прежде, чем мы узнаем. — Добрых снов, Кара. — И тебе, Кэт. Я люблю тебя. — И я тебя люблю. И всегда буду любить. — О, ты так серьезна, — смеется Кара. — Помолчи уже. Кэт засыпает в объятиях, чувствуя горячее дыхание на шее. Завтра она скажет «Я согласна» и проведет жизнь с Карой. Кэт думает, что никогда не перестанет улыбаться.Dyin' ain't so bad Not if you both go together Only when one's left behind Does it get sad