Маленькая тайна

      Электронный замок, встроенный в прозрачную дверь из особо прочного стекла, радостно щёлкнул, когда ключ-карта владелицы двухкомнатного пространства соприкоснулась со светящейся голубоватым светом полупрозрачной панелью слева от входа в апартаменты. Дверь мягко отъехала в сторону, предоставив место хозяйке нескромной квартиры. Стены всех комнат были выкрашены белоснежной краской, одна из стен вовсе была сделана полностью из сине-фиолетового непрозрачного стекла. Женщина в белых лакированных туфлях на тонкой шпильке уверенно прошагала к креслу, обитому натуральной кожей молочного цвета. Аккуратно опустившись на мягкую ткань, она сбросила с ног стильную обувь, удовлетворённо потирая уставшие ноги.Холодные зелёные глаза обратились к настенным часам, которые говорили, что уже почти четыре часа утра. Вид за окном говорил о том же: небо по-прежнему оставалось сумрачно-фиолетовым с редкими вкраплениями белёсых звёзд, конкурирующих со светом, который испускают находящиеся поблизости небоскрёбы.       Ненавязчивая мысль о том, чтобы отправиться в душ скользнула в голове Авы Пейдж. За дверью из выбеленного массива скрывалась небольшая ванная комната с душевой кабиной, раковиной, зеркальным шкафчиком и стиральной машинкой. Ванны не было в этом наборе не потому, что здесь не хватило места, а только потому, что в ней не было необходимости — у канцлера попросту не было времени. Обычный день включал в себя подъём в 6 часов утра, множество исследований каждый день, беготня с одного этажа на другой, из одной лаборатории в другую, постоянное отслеживание решений совета. Только после исполнения всех этих обязанностей уставшая за день, проведённый отчасти на ногах и отчасти сидя за столом своего рабочего кабинета, она могла уделить время себе. Этого времени хватало только на то, чтобы принять горячий душ и отправиться спать.       Сегодняшний день оказался более тяжёлым, чем обычный. Пришлось усилить наблюдательные посты и штат людей на стенах Последнего города — поступило сообщение, что заражённые всё сильнее и сильнее пытаются пробиться через защищающую город массивную преграду.       Деревянная дверь с характерным хлопком закрылась за женщиной в белоснежном костюме. Белёсая древесина казалась самой обычной дверью с замком, открыть который было возможно только вручную. На самом же деле обыкновенной он был только снаружи — внутри этот замок выглядел так же, как и все электронные. Хитрая комбинация делала эту дверь практически недоступной для посторонних, конечно, если бы только этот посторонний не мог догадаться о двойном замке и если бы он не имел доступа. Приложив ключ к щели между дверью и косяком, он получал право войти в запретное место. В ванной комнате вся одежда отправилась в стиральную машинку, а её владелица встала на коврик с мягким ворсом, нежно обволакивающим каждый палец на обеих ногах, оставила в шкафчике заколку, которая ежесекундно пребывала в причёске канцлера каждый день. Золотистые локоны рассыпались по острым очертаниям плеч; перебросив обе ноги через небольшой бортик, утомлённая женщина скрылась за оживляющим потоком.       Горячая вода медленно стекала с гладких волос, слегка темнеющих от намокания. Слегка заострённые плечи в одно мгновение приобрели особенный вид — руки женщины казались сделанными будто из хрупкого стекла. Вода катилась по всему телу, оживляя каждую часть уставшего тела. Шум где-то снаружи заставил отойти от некоторого транса. Стучали в дверь. В ту самую стеклянную дверь, через которую она попадала сюда каждый вечер, а точнее, каждую ночь. — Ава, это я — Дженсон. Слушай, ты забыла в одной из лабораторий кое-какие бумаги, я их принёс.       Ответа Дженсон не получил. После непродолжительной паузы он решил, что владелица апартаментов уже давно смотрит сны, и посчитал своим долгом позаботиться о сохранности важных документов собственноручно. Поэтому, вынув из внутреннего кармана куртки магнитную карту со своими данными, приложил пропуск к голубой сверкающей в темноте панели. Дверь медленно отъехала в сторону, мужчина, сделав несколько быстрых шагов, преодолел расстояние между квадратным столиком, стоящим рядом с креслом, и входом в довольно уютную квартиру. На столе стояли красные и оранжевые тюльпаны в прозрачной вазе с кристально чистой водой. Рядом с цветами, источавшими тончайший сладковатый аромат, лежала записка, написанная от руки. «Благодарю за подарок», — говорила записка, а точнее женщина, от которой вряд ли можно было ожидать тёплые слова. Грубые пальцы удовлетворённо поглаживали желтоватую бумагу с чернильными завитушками, тщательно выведенными уверенной рукой. Сунув записку в карман, где лежал пропуск, Дженсон опустил папку с ценными бумагами как раз на освободившееся место. За окном открывался прекрасный вид, по крайней мере, это отметил для себя гость и медленными шагами прошёл к растягивавшимся от идеально гладкого потолка до тёплого пола стеклянным пластинам, заменявшим и балкон, и окна одновременно. Широкие ладони обхватили металлическую трубу, проходящую вдоль прозрачной стены, холод блестящих труб отдался в руках Крысуна приятной прохладой. Город очаровывал в эти минуты: на улицах не было уже никого, тишина царила повсюду, редкие огни жёлтых и голубых ламп в окнах мерцали, то угасая, то воскресая вновь. Машина П.О.Р.О.К.а, мигая красными огнями сверху, промчалась по опустошённой улице, очевидно, в погоне за подозрительной личностью. Всё происходящее вне стен громадного здания было увлекательного, но шум воды, доносящийся из-за соседней двери, оторвал внимание от внешнего мира. Ава ещё не спала, судя по этим звукам.       Постучав в дверь ванной комнаты, Дженсон услышал лишь хлюпанье льющейся из душа воды и ничего больше. На стук никакого ответа не последовало, возможно, там вовсе никого и нет, просто Ава забыла выключить воду. Но Дженсону наиболее вероятным казался другой вариант — скорее всего что-то случилось, и чувствовал, что ему необходимо быть там прямо сейчас. Вчерашний вечер он хорошо помнил и был бы не против повторить всё то, что произошло между ними чуть более двадцати часов назад.       Но элементарное чувство уважения к человеку не позволило ему переступить порог крайне личного пространства, поэтому мужчина мягко опустился в белое кожаное кресло напротив окна и принялся терпеливо ждать ту, от которой зависела его жизнь, и надеялся, что она не против пребывания его в этой комнате.       Белое кресло было излюбленным предметом женщины, обитавшей здесь. Дженсон часто видел её сидящей тут, особенно в последнее время. Сейчас он сидел на её месте. Руки заняли место на подлокотниках, обхватив пальцами мягкую обивку. Тонкие пальцы Авы Пейдж с традиционным французским маникюром на закруглённых ногтях всегда принимали такое положение, правда, если её руки не были заняты какой-то вещью. Тонкая белая кожа мебели пропиталась ненавязчивым ароматом скромных духов канцлера, которыми никто больше не пользовался. Холодный, отталкивающий, но в то же время нейтральный аромат с нотками мяты, создающий впечатление свежести, обычно не вызывал бури эмоций и ассоциаций, тем более не привлекал мужчин. Но Дженсону столь отличающемуся от ледяной дамы, стремившейся как можно сильнее отгородиться от окружающих людей и стараться как самой не привязываться к ним, так и не провоцировать их на это, этот загадочный леденящий душу аромат казался очень необычным и притягательным. Возможно, потому что сам он настолько отличался от своей повелительницы, что их можно было сравнить с огнём и льдом. Его всегда отличала живость и решительность, временами граничившая с безумием, она же была воплощением чистого разума, хладнокровия и закрытости.       Дверной замок щёлкнул, в проёме показалась стройная фигура в белом махровом халате. — Не думала, что ты останешься дожидаться меня, — саркастично усмехнулась Ава Пейдж. — Я решил остаться, — слегка неуверенно выдохнул он, отводя голову от прекрасного силуэта, стоящего неподалёку. Взгляд его обратился к высотке, расположившейся совсем рядом к окну. Из-за здания выглядывал один край желтобокой Луны. — Ты ведь здесь не из-за тех бумаг, — заглядывая в глаза мужчине, произнесла вкрадчиво Ава. — Нет, — в горле резко пересохло, от этого слово прозвучало странно.       Голубые прищуренные глаза сказали больше, чем слово «нет». Один взгляд значил столько много для этой женщины, за довольно большой промежуток времени совместной работы она научилась понимать каждое движение его блестящих незаурядным блеском глаз, каждую эмоцию, которую они выражали. Сейчас они говорили ей то, что она так опасалась и так желала услышать.       Дистанция между ними неумолимо сократилась. Сильные руки нежно обхватили хрупкие запястья, лбы соприкоснулись, позволяя двум людям чувствовать тепло и любовь друг друга, давая осознавать как много они значат друг для друга. Разница в росте делала Аву Пейдж дюймовочкой по сравнению с Дженсоном, она чувствовала себя так же глупо, как школьница, влюбившаяся в первый раз, понимая, что не должна так делать. Пальцы мужчины скользнули вниз по талии, опускаясь до бедра, а затем аккуратно обхватили его, стремясь сократить дистанцию ещё больше. Дженсон ощутил на своей спине разгорячённые руки канцлера. «Пусть к чёрту катится этот мир рамок, запретов и ограничений. Мы в безнадёжной ситуации, к чему скрываться друг от друга», — навязчиво мелькала мысль, уводя мужчину за собой в мир страстей. Носы столкнулись, переплетаясь с горячим дыханием. Губы медленно сплелись в единое целое, этот момент не хотелось прекращать ни одному из них. Оранжевый свет внезапно отвлёк их друг от друга, заставив развернуть взгляды к небу. Огромная оранжевая дева, будто рыдая, глядела на поглощённых взаимной любовью, которые застыли при виде изумлённого лица. — Никто не должен знать об этом, — слегка задыхаясь шепнула Дженсону на ухо золотоволосая спутница.       Скрывшись за дверью просторной спальни, они надеялись, что никто не узнает об этом.