По холмистой глади моря

По холмистой глади моря, корабли скользят веками — возят золото и жемчуг, флору, фауну, людей. Раздирают дном на части жидкий шелк воды лазурной. Море чинит дыры пеной, белой словно кружева. И естественно, что море задолбалось шить одежды — шутка ль — только разрядИтся, как уже в трудах дыра. Море злится и бушует, топит маленьких засранцев, правда без толку — чем дальше, тем кошмарнее они — то размеры больше, больше; то не древо, а железо (а железо очень сложно утянуть на глубину). А еще (ну право слово, прям как маленькие дети!) научились гады жалить побольней, чем было прежде — были ядра, стали мины, или, что похуже — бомбы; или капсулы металла что ныряют в глубину, доставая мертвых братьев, насмехаясь над стихией. Море ропщет и скандалит — никакого уваженья, а оно гораздо старше, чем вот этот наглый сброд. Никакого с ними сладу, никакого нет спасенья и никто помочь не может, могут только пожалеть. Тяжело вздыхает море, ведь выходит, что придется как и раньше возмущаться и чинить в нарядах дыры, постигая отстраненность и немножко дзен смирения, а для легкости задачи — корабли тащить на дно.