Cory's Whore

— Я боюсь это курить, — с сомнением произнес Денис. — Чего так? — ухмыльнулся я, сминая фольгу так, чтобы получилась чашечка. Это, конечно, полный идиотизм, но за шоколадкой с фольгой нам пришлось объехать три супермаркета. В Лоди с этим было и то проще. Сколько магических манипуляций, и все только для того, чтобы со вкусом упороться. — Хули ты без фольги купил? — Денис в трехсотый раз повторил этот идиотский прикол, и мы оба залились диким хохотом. С ним настолько охуенно проводить время, что не нужно никакого секса. Одно слово или жест, исполняемые в неповторимом выпендрежном шафоростовском стиле, и мы катаемся по полу, надрывая животы. Так и сейчас. — Может, все-таки попробуешь? — поинтересовался я, трясущимися от смеха руками разворачивая драгоценный конвертик с дурью. — Мы с тобой в последний раз курили хер знает когда, тогда еще Джои был в группе. Ничего с тобой не будет, дунешь разок, и все. Денис взъерошил волосы, с сомнением разглядывая предложенное. — Не, Кори, — произнес он. — Давай так, тебе фольга, а мне шоколадка. К тому же, говорят, травка вредна для кожи и все такое, не хочу я... Я глянул на Дениса и расхохотался. Вот придурок. Чувак, ты младше меня на пять лет и уже размышляешь о старении? — Че ты ржешь? — Денису самому смешно. Ей-богу, по-моему, никакой дури уже не надо. — Вот педик, — ухмыльнулся я, швыряя в Дениса обрывок смятой бумаги. — Тебя только кожа заботит? Главный фронт работ у тебя в заднице, а куришь ты, насколько мне известно, не ею. Соглашайся, пока Кори добрый и не вкурил все плюхи сам. — Блин, я боюсь обдолбаться в ебеня, слишком уж давно я не курил, — нервно сказал Денис, покручивая в пальцах край банданы, которую, к слову, я ему и подарил. Когда едешь на мотоцикле и эта тряпка развевается у тебя на джинсах, получается прикольный хвост, как у лисы. Так, о чем я? — Че бояться? — сделал я примитивную попытку взять его на понт. — Думаешь, что упорешься до состояния полного неадеквата? Это же не кислота, в конце концов. Да и что мы с тобой такого можем учинить? Ограбим шоколадную фабрику? Устав ждать, я подкурил порцию травки и затянулся во все легкие что было сил; Денис через силу проглотил кусочек шоколадки, которую жевал, и опять начал хихикать. Глупышка, у тебя шоколад на щеке. Невинное пятнышко вызвало бурю воспоминаний. Наша с Денисом дружба началась с таких инцидентов, после которых мы не знали, сможем ли вообще друг с другом заговорить, но мы смогли. Когда-то давно я трахнул его один-единственный незабываемый раз, причем на спор, а потом наговорил ему гадостей, чтобы унизить. Тупо, как я потом понял, потому что Денис оказался охуенным — таким же безбашенным, хитрым и самовлюбленным, как я. Как раз трава нас и сплотила — мы неслабо угорели у меня в номере во время тура почти до бессознательного состояния. В порыве дружелюбной болтливости, накатившей после марихуаны, мы двое нашли немало общего, и очень удачно, потому что с тех пор мы искали любую возможность, чтобы отжечь в свободное время вместе. Чисто по-дружески мы валяли дурака, катались вместе на байке, играли, пили, снимали девчонок. Все дерьмо и непонимание было задвинуто в дальний угол навсегда. Но одного все-таки я не забыл — тех ощущений, которые он мне дал в ту ночь. После такого секса понимаешь, что жил не зря. Нередко мне приходилось, глядя на его тонкую фигурку в обтягивающих шмотках, сглатывать голодную слюну и напоминать себе: вы просто дружите, ты и так достаточно наворотил, чтобы не извлекать это все заново на свет божий. После такого самовнушения становилось легче, пока я не вспоминал, что у Дениса нет постоянного партнера, и не начинал задаваться вопросом, не ждет ли он случайно чего-нибудь от меня. — Ну ладно, — голос Дениса ворвался в мои размышления, спугнув очередную волну воображаемых пошлых картинок, от которых я так и не смог полностью отделаться. — Давай сюда свою зелень. От пары затяжек ничего не будет. Я одобрительно и как-то кривовато заулыбался, глядя, как Денис сосредоточенно вдыхает сладковатый дым, обхватив губами мундштук. Мне уже слегка вдарило, поэтому очертания всех предметов медленно становились мягче и глаже, тело наполняла легкость, и мысли прилично затормаживало. Да ну их в пизду. Очень медленно я обернулся, потому что мне вдруг приспичило посмотреть, что за картинка висит на стене, и я не мог вспомнить, поворачивался я уже, чтобы ее проинспектировать, или нет. Картинки никакой на стене не было, и я разочарованно мотнул головой обратно; глаза защипало от дыма, и сквозь туман я узрел Дениса, лежащего на ковре с улыбкой Моны Лизы. Вокруг него была в живописном беспорядке рассыпана шмаль. — Ну че, Денис? — чужим голосом окликнул я. Губы дрожали, потому что неудержимо хотелось заржать в голос. А я уже думал, что пообвыкся со всем многообразием наркоты, которая входит через легкие. Вот это микс подсунули. Пиздец. — У тебя потолок такой странный, — проскрипел Денис, улыбаясь, как полный еблан. Я, скорее всего, выглядел не лучше, поэтому нервно засмеялся. — Там волны накатывают. Сам посмотри. — Накатывают, говоришь? — Я не на шутку заинтересовался. Сползание с дивана давалось с трудом, потому что его мягкие бока тыкались мне в ладони, локти и колени, как будто вознамерились помешать мне добраться до Дениса и в полной мере насладиться долгожданным видом потолка. Глядя на мои ужимки, Денис прыснул, но сдержаться у него не получилось, поэтому он захохотал в голос. Я наконец-то добрался до него, переваливаясь, как контуженный морж, завалился рядом и тоже воззрился вверх. Тело Дениса рядом со мной так и сотрясалось от беззвучного смеха, локтем я ощущал, как он дергается, и мне начало казаться, что я внутри какого-то долбаного отбойного молотка. — Ебать, ну потолок опаснейший, — прохихикал я. Рельеф у него и вправду был какой-то странноватый, и я замер, внимательно изучая аномалию, как будто собирался писать про нее статью в «National Geographic». — Мы должны поймать эти волны, пока они не распространились, — глухо изрек Денис, пытаясь встать. Ну надо же, у нас с ним даже глюки похожие. Цепляясь за его драные джинсы, как шкодливый кот, я тоже поднялся, и мы уставились вверх, пошатываясь. Денис в раздумьях, как же затормозить распространение, добавил несколько русских слов, возможно, что и матерных. Меня мягко и нежно шатало из стороны в сторону, и я сильно подозревал, что без волн тут не обошлось. — Давай открывать... боевые действия, — воинственно произнес я, качнувшись, и попытался подпрыгнуть. Денис последовал моему примеру, и минуты две, а может, и больше, поскольку время текло довольно неясным образом, мы кряхтели и скакали, пытаясь дотянуться до источника наших сраных беспокойств. Во время очередного наскока Денис пихнул меня в бок, и я ответил тем же. Через пять или шесть прыжков наше внимание перенеслось уже друг на друга, и с неестественным смехом мы начали обмениваться тычками и пинками. Не выдержав особенно подлой атаки щекотанием, я прыгнул на Дениса, как тигр на оленя, и мы упали на пол, не переставая дебильно ржать. Я смотрел в его прищуренные и чуть покрасневшие глаза, и он почему-то представлялся мне совсем крошечным, как эльф на каком-то цветочке. Он так и хихикал, глядя на меня, а я хихикал, глядя на него, когда я вдруг почувствовал кое-что очень несвоевременное. Бля-я-ядь, только не сейчас. У меня стоит. На него. — Ебать, — тупо сказал я. — Ой. Денис дернулся подо мной, все еще веселясь и не понимая, почему я вдруг замолк, и от его случайного движения между ног свело влажным жаром. Ну ебаный же ты нахуй. С моего лица начало сползать эйфорическое выражение. — Кори, — беспечно сказал Денис, — ты меня хочешь. Хи-хи. — Да ладно, а то я и не заметил, — поразился я. Денис тоже чуть посерьезнел, и мне полегчало морально. Впрочем, ненадолго, потому что я вспомнил, чем в тот раз кончился наш первый и последний секс. Вот же дерьмо. Я хочу этого, но я не должен этого делать, потому что не хочу поднимать хуевые воспоминания. — Мне остыть надо, — бросил я, поднимаясь. Денис промолчал. Срочно много холодной воды. Черт. Че-е-е-ерт. Я рванул кран в душе и опустил под него голову. Шея, лицо, грудь горели то ли от возбуждения, то ли от того, что кайф еще не сошел, то ли от всего сразу. В джинсах тяжело ныло, требуя внимания. Не долго думая я содрал с себя футболку и сунулся под воду до пояса; жар чуть отступил, но безумное желание так и требовало удовлетворения. Чудо-трава, выявляет все тайные влечения. Я выругался. Неужели придется дрочить, пока Денис еще не въехал, что со мной происходит? Блядь. Блядь. Я хочу его. Я хочу его до смерти. Почему я раньше себе в этом не признавался? Я хочу разорвать на нем одежду и поиметь его до диких кошачьих воплей. Хочу его вкус на языке. Хочу назад ту ночь с влажными от пота простынями. Хочу видеть, как он кончает. — Кори, ты ебаный извращенец, — сказал я вслух, тяжело дыша. — Ему только твоих приставаний для полного счастья недостает. Мое тело, однако, с мозгом согласно не было. Я ощущал, как в штанах влажно от выступающей смазки. Я промок, как девчонка, просто почувствовав его рядом с собой, где это видано? Так, мне нужно в душ. Пусть Денис укуривается дальше, а мне надо прийти в себя, иначе я не выдержу и во всех смыслах его порву. Я сбросил кеды, стянул джинсы, морщась от болезненного, так и не опадающего стояка, и опустился в ванну. — Ну вот что с тобой делать? — посетовал я вслух, разглядывая себя ниже пояса. Пиздец какой-то. Я бессильно закрыл глаза и тут же открыл, потому что дверь негромко скрипнула. Передо мной стоял Денис с бутылкой виски в руке, его глаза бесстыдно и жадно изучали мое тело с ног до головы. — Кори, — хрипло сказал он. — Я тоже этого хочу. От звука его низкого голоса член налился еще пуще. Так, я не должен поддаваться, ибо он сам не ведает, что творит. — Денис, ты упоролся, — с трудом сказал я. — Не смотри. Я уж как-нибудь без тебя справлюсь. — Эй, я в сознании, — на лице Дениса блядская кривая ухмылка. — И я не буду об этом жалеть. Я снова опустил глаза, бездумно слушая шорох сбрасываемой одежды и звук мерно льющейся воды. Он тоже этого хочет. Черт побери. Не меньше моего. Еще несколько секунд, и Денис тоже опустился в воду, придвигаясь ко мне поближе. В пальцах у него был прикуренный косяк, и он передал его мне. Отбросив назад мокрые дреды, я вдохнул дым, чтобы снять кайфом хоть часть напряжения. Денис отпил виски из горла, выжидающе глядя на меня из-под ресниц, а я все не решался начать откровенно разглядывать его. Наконец трава достигла цели, и все вокруг начало плыть, так что я доверился своим инстинктам. Моя рука скользнула по бедру Дениса, и я наклонился к его лицу, глядя ему в глаза и вдыхая потрясающий запах его горячей кожи. Пусть все катится к хуям. Я хочу его как можно быстрее. Губы Дениса раскрылись, и я застонал. Язык между моих губ. Легкие укусы. Грубые засосы на его белоснежной шее, которые я оставлял один за одним. Меня просто разрывало от желания, я едва успевал дышать. Почему мы не делали этого раньше? Голова закружилась, и я отстранился, проведя пальцами по его мокрой груди. Еще оставалось на пару затяжек, и я опять придвинулся к Денису, выдыхая дым в его раскрытые губы. Его глаза затуманились, он глубоко вдохнул и снова потянулся ко мне. На этот раз я целовал его медленно, постепенно готовясь к тому, чего мне хотелось до боли. Но все планы полетели к чертям, когда Денис замер и прошептал мне в губы: — Кори, трахни меня. Трахни, как свою суку. Я притянул его к себе, и он сел верхом на мои бедра, смерив меня взглядом, от которого по спине пошли мурашки. Наши горькие от дыма губы опять нашли друг друга, и голова снова закружилась. Что же он делает со мной. Пиздец. Дразня меня, Денис начал ритмично приподниматься и опускаться, как будто я уже был в нем, и между ног запульсировало с новой силой. Я не знаю, готов ли он принять меня, но я просто до безумия хочу ему засадить. — Быстрее, — со стоном выдохнул Денис, скользнув рукой назад и растягивая сам себя. Его голова была запрокинута, глаза закрыты, кисть рывками двигалась, вталкивая внутрь мокрые пальцы. Зрелище было потрясающее, и я хрипло зарычал. Мельком взглянув на меня, он облизал свою ладонь, легкими касаниями смазывая мой член и сразу же направляя его в себя. Я впился зубами в нижнюю губу, потому что от ощущения обжигающего тесного давления можно было сойти с ума. Обнимая меня за шею, изогнувшись, Денис насаживался на меня, задыхаясь и всхлипывая. Как же это охуенно. Под кайфом я могу чувствовать его лучше и сдерживаться дольше. Размышляя, позаботиться ли в первую очередь о своем удовольствии или о том, чтобы Денис орал подо мной, требуя еще и еще, я не глядя сгреб рукой бутылку и отпил виски. В горле полыхнуло теплом, и я облизал губы. Денис откинул голову, открывая глаза и замедляясь, и я влил Дэниелс ему в рот, собирая языком горькие капли, стекающие по его шее и груди. Он забрал у меня виски, допивая остатки, и, пока я с закрытыми глазами двигался, не позволяя напряжению снизиться, раздался звон, вырвавший меня из бессознательного состояния. — Я разбил бутылку, — с удовлетворением прошептал Денис мне в ухо, поворачиваясь, чтобы встать на колени и прогнуться в поясе. Тот факт, что его руки будут иссечены осколками, по-видимому, его ебал мало. — У тебя кровь, — пробормотал я, целуя его спину и глядя, как мутно-розоватые струйки поднимаются в воде из-под его ладоней. — Это все с нами по-прежнему трава делает? — Похуй, — простонал Денис, снова принимая меня. — Я хочу тебя как можно глубже. Я резко двинулся вглубь, намеренно пытаясь доставить боль и ему, и себе, и тормоза у меня сорвало. Если им правил голод, то мной правило дикое желание стать с ним одним целым. Его тело было восхитительно. Упругая влажность, приторно-нежное натяжение, сменяющееся рваными толчками, царапинами, бескровной белизной сжимающих пальцев, укусами, которые я тут же зализывал, наслаждаясь вкусом его истекающего подо мной тела. Пальцы Дениса, все в царапинах от стеклянных осколков, исступленно вцепились в бортик ванны, и я ускорился, понимая, чего он хочет. Денис застонал так, что волосы встали дыбом, это был почти вой. Практически теряя сознание, я ощущал, как набухшая, плотная головка рывками задевает нужную точку, и хватал воздух пересыхающим горлом. Все, что я мог — трахать его все жестче, задыхаясь, пытаясь проникнуть еще дальше, чтобы из его груди рвались еще более бесстыдные, похотливые, жадные всхлипы. Воспоминания усиливали возбуждение до безумного предела. У меня было много партнеров, большинство из них были умелыми, некоторые — талантливыми. Но никто не был таким потрясающим, как Денис. Я никогда никого так не хотел. Со стоном вколачиваясь в его тело, я вспоминал наш первый раз, когда он умолял меня дать ему кончить. Тогда было иначе — тогда я всласть попользовался чужой любимой игрушкой. Сейчас же осознание того, что это дикое создание отдается мне по своей воле, порождало сладкую дрожь во всем теле. Мысли начисто смыло, потому что Денис всхлипнул, прошептав одно слово: — Еще. Рывки навстречу мне. Умопомрачительно пошлые и непристойные звуки. Капли пота, стекающие по бедрам. Я практически лег на него, заставляя опереться на локти, сразу же покрывшиеся порезами от стекла, и вслепую скользнул ладонью по его груди, шее, лицу, скрытому спутанными волосами. Губы Дениса сомкнулись на моих пальцах, смачивая их, язык жадно вылизывал каждый миллиметр кожи. Я застонал в голос, представляя, как в его мягкий ласкающий рот до упора погружается мой член. Я затрахаю его до смерти, до кровавых кругов перед глазами. Остановиться невозможно. Денис захныкал, видимо, приближаясь к грани, и я замедлился. Мои пальцы сжались на его твердом налитом члене, скорее грубо сдавливая, чем лаская, но я знал, что ему так нравится. Подтверждение нашлось само собой: — Сделай мне...Кори...сделай мне больно... По спине прокатился озноб. Секунду я медлил, продолжая поглаживать его и целуя тонкую, взмокшую от пота шею. На глаза попался осколок от бутылки, и я сжал его в руке, ощутив кончиками пальцев острые края. Никогда особенно не умел рисовать. Больше, чем выполнить просьбу Дениса, извивавшегося подо мной в экстазе, мне хотелось только поставить на нем метку. Я поимел его. Он просит еще. Он со мной, сколько бы это ни длилось. Закусив губу, я провел первую изогнутую линию на его спине, с каким-то извращенным наслаждением глядя, как рубец заполняется кровью. От боли Денис выгнулся, тяжело дыша, непроизвольно тесно сжимая меня стенками. Мое лицо исказилось, я ощущал, что балансирую на самом-самом краю наслаждения, но я хотел этого как можно дольше. Вторая буква. На коже Дениса одна за одной расцветали полосы, заливающие его спину кровью, которую я едва успевал слизывать. Невыносимое чувство превосходства и обладания. Я делаю ему больно, в его заднице мой член, а он просит больше и больше. Охуенно. Надпись закончена. Зализывая раны, целуя, я прижался к Денису, ускоряясь, облизывая и кусая губы, чтобы не закричать, теряя разум от ощущения горячего мучительного биения в каждой вене. В висках оглушительно стучала кровь. Красные буквы на бледной коже впечатывались в сознание. Шлюха Кори. Личная шлюха Кори. Трахни меня, как свою суку. — Ты будешь моей шлюхой, ты слышишь? — тяжело проговорил я Денису на ухо, сжимая ладонью его рывками изливающийся член. Невообразимо узкие и упругие мышцы сжимались вокруг меня, и я не выдержал. С закрытыми глазами, впившись зубами в нижнюю губу, до предела погрузившись в его тело, я кончил, перестав сопротивляться накатывающим изумительно сладким судорогам. Не позволяя Денису упасть, я отклонился назад, увлекая его за собой, и прижал его к груди, все еще сбивчиво дыша после охуенного оргазма. Я все еще был в нем, не желая расставаться с этим ощущением и уже прикидывая, выдержит ли Денис двойной заход, как Денис обернулся, осторожно касаясь меня израненными руками, и спросил: — Что там? Я его понял и прижался губами к его плечу. — Там написано «Шлюха Кори», — неохотно ответил я, вместе с выветривающимся кайфом мрачнея все больше. — Прости. Шрамы еще долго не сойдут, и это будут видеть все твои любовники. Или любовницы. Если ты не собираешься делать это в полной темноте. Денис запрокинул голову, и я поцеловал его. Оторвавшись от моих губ, он хмыкнул. — Я вообще никуда не собираюсь, — сказал он. — Я остаюсь. Я слегка улыбнулся. — Значит, пока эта надпись верна? — иронически поинтересовался я, обводя пальцем контур его подбородка. — Пока — да, — задумчиво протянул Денис. — Да.