На самом деле, жизнь проста, но мы настойчиво её усложняем.
***
Крупные холодные капли осеннего дождя с шумом разбивались о поверхность выщербленного временем асфальта. Доселе не очень людные улочки спального района и вовсе опустели, казались заброшенными и необитаемыми. Но вот из-за угла мрачной пятиэтажки выныривает хрупкая, дрожащая от холода, женская фигурка. Тонкс приобняла себя за плечи, совершая робкую попытку защититься от нещадного холода, пронизывающего каждую клеточку тела. Тонкая, промокшая до нитки, рабочая мантия мракоборца облепила исхудавшую фигурку Доры. Осунувшиеся, тусклые, мышиного цвета волосы были завязаны в свободный, растрепавшийся сзади хвост. Впалые щёки, остро выраженные скулы и неестественно сероватый цвет лица говорили о душевном состоянии девушки намного больше, нежели её неправдоподобные отговорки на расспросы знакомых и коллег. Верно, Тонкс могла спокойно трансгрессировать прямо к двери своей небольшой квартирки, а не тащиться пешком по пустым, подверженным ледяным атакам дождя и ветра улицам, но почему-то всё чаще выбирала именно второй вариант. В последнее время всё вызывало у девушки лишь безразличное уныние. Устала. Дора просто устала. Устала от тоски, от боли, сковывающей и пронизывающей изнутри. Устала от воспоминаний, не дававших избавиться от вечного желания расплакаться, словно маленькая девочка. Устала от кошмаров, терзающих её каждую ночь, не давая уснуть. Устала от навязчивых расспросов коллег и сочувствующих, полных жалости, взглядов друзей. Она устала быть такой. Беспомощной и жалкой. Наконец знакомое старенькое здание. Второй этаж. Тесная лестничная клетка. Привычная, осунувшаяся дверь нужной квартирки. Дрожащими от холода пальцами Тонкс достаёт из кармана промокшей мантии ключи и, спустя несколько минут не увенчавшихся успехом попыток, наконец справляется с замочной скважиной. Вваливаясь в помещение, на ходу сбрасывает мокрые ботинки и мантию, из которой теперь воду хоть ведрами выжимай. Пройдя в маленькую спальню, девушка обессилено рухнет на кровать, позволяя тяжёлым векам закрыться, но лишь на несколько секунд, пока перед глазами вновь не возникнет образ столь любимого ей когда-то человека. Когда-то?! Ха! По бледной щеке скатывается горячая капля, обжигая нежную кожу. Слишком больно. О чём она только думала, так легко отдаваясь в руки неведомых доселе, дурманящих, чарующих до бабочек в животе чувств? Как могла позволить себе утонуть в голубизне прекрасных глаз, не захватив даже спасательного круга? Как смогла допустить мысль о собственном, неописуемом счастье с человеком, который смог просто взять и уйти. Уйти, уже позволив раствориться в себе без остатка. Дора до побеления костяшек сжимала белоснежную ткань наволочки, зарываясь носиком в подушку и пытаясь заглушить собственные хрипы и рыдания. И так каждый вечер. Весёлое времяпрепровождение, нечего сказать. А что ей остаётся делать, кроме как пытаться забыться в отголосках ускользнувшего у неё прямо из-под носа счастья? Ремус… Тонкс и не думала, что когда-нибудь сможет увидеть столько боли, страха и отчаяния в родных глазах. «— Мы не можем быть вместе.» — проносятся в голове слова, сказанные любимым человеком в тот злополучный вечер, откликаясь в измученном сердечке новым приступом невыносимой душевной боли. « — Это невозможно.» — снова протяжный хрип, сопровождаемый потоком нескончаемых слёз. «— Слишком опасно.» — хрупкое тело вздрагивает снова и снова, а белые как мел пальцы с новой силой сжимают ткань несчастной наволочки. « — Мне очень жаль. Прости меня… Дора.» Дора… Flashback — Знакомься, Лунатик, моя племяшка — Нимфадора Тонкс, — расплылся в улыбке Сириус. — А это, — Блэк указал на мужчину с каштановыми волосами и красивыми голубыми глазами, стоявшего напротив девушки. — Ремус Люпин, прошу любить и жаловать! — Очень приятно! — просияла юная метоморфиня. — Взаимно, Дора, — Ремус тепло улыбнулся в ответ. — Нет, нет, нет! Не вздумай звать меня по имени! — возмущается девушка с растрёпанными во все стороны малиновыми волосами. — Я его терпеть не могу! Просто Тонкс. Губы собеседника тронула лёгкая усмешка. — Но мне очень нравится твоё имя, Дора. Позволь мне называть тебя так, — попросил хрипловатый голос. Девушка лишь зачарованно кивнула, не отрывая взгляда от голубых глаз напротив, отчаянно осознавая, что пропала. Потерялась в этой синеве раз и навсегда. Конец Flashback Ненавидя, когда кто-то называет её по имени, она позволила ему стать исключением… Позволила себе полюбить так ненавистное ранее имя, что с такой нежностью каждый раз срывалось с любимых уст. Новый приступ рыданий прервал напористый стук в дверь. Ругая всех и вся на белом свете, Тонкс наспех стёрла с лица влажные дорожки от слёз, прекрасно понимая, что скрыть все признаки недавнего самобичевания у неё получится вряд ли. Девушка достала из переднего кармана старых джинс, теперь висевших на ней мешком, волшебную палочку, и нехотя поплелась открывать дверь незваному гостю. — Кто? — хрипло спросила она, придя к пункту назначения. — Тонкс, это я, — раздался по ту сторону двери бодрый голос Кингсли. Дора открыла дверь, позволяя гостю пройти в маленькую прихожую, и тут же её захлопнула. — Чем обязана? — вяло поинтересовалась Тонкс. — Я на минутку, — заверил Бруствер. — Сегодня в восемь собрание Ордена, меня просили предупредить тебя. — Спасибо, — кивнула девушка. — Это всё? — Да, всё. До встречи. — громкий хлопок и её одинокая квартирка снова пуста. Кое-как приведя себя в порядок, Нимфадора выпила чашку, ни черта не бодрящего молотого кофе, переоделась в сухую одежду и с приглушённым хлопком трансгрессировала на площадь Гриммо. Прошмыгнув к дому под номером 12, Тонкс несколько раз стукнула кончиком волшебной палочки о входную дверь и та со скрежетом отворилась. Успешно преодолев подставку для зонтов, проблем с которой у неё не возникало с тех самых пор, как ушёл Люпин, девушка прошествовала в просторную кухню, где уже вовсю хлопотала миссис Уизли. — Ах, Тонкс, милая! — радушно воскликнула женщина, заметив появление Доры. Девушка вяло кивнула, смирившись с тем, что выдавливать из себя улыбки — это явно не её. Миссис Уизли мгновенно переменилась в лице. Теперь оно выражало сочувствие и понимание, от чего Тонкс становилось только хуже. — Как ты? — тихо спросила женщина, усаживая Дору за массивный деревянный стол. — Хуже некуда, — девушка выдавила из себя нервный смешок, чувствуя, что вот-вот расплачется, стоит лишь слегка надавить. — Всё будет хорошо… — тихо, но весьма уверенно заверила миссис Уизли, обнимая Тонкс за плечи. — С ним всё будет хорошо. Он вернётся живым и невредимым, вы поговорите, и всё наладится. Дора всхлипнула и спрятала лицо в ладонях, стараясь остановить нескончаемый поток слёз. Вызваться разведчиком в стаю оборотней, во главе которой сам Фенрир Сивый! О чём он только думал?! В голове, то и дело проскакивала навязчивая мысль, что Ремус предпочёл общество оборотней, лишь бы не находится рядом с ней. Он, в конце концов, пошёл на такой безрассудный поступок! Жить там — то же самое, что каждый день готовиться к смертной казни, которой всё равно рано или поздно суждено свершиться. Каждую ночь Тонкс посещали кошмары, как Ремуса… Как её любимого Ремуса рвут на куски десятки кровожадных волков. Просыпаясь в холодном поту, она проводила остатки ночного времени суток, рыдая и ругая Люпина на чём свет стоит. И так изо дня в день. — Милая, прошу, не плачь… — успокаивала девушку миссис Уизли. — Сейчас явятся остальные члены ордена… Что же они подумают? Прошу, приди в себя. Всё будет… Хорошо. С горем пополам, взяв себя в руки, Дора попыталась снова привести опухшие от слёз глаза в порядок, но вышло не очень. Тонкс была не сильна в подобных заклинаниях, с этим ей всегда помогали способности метаморфа, которые она растеряла, так же быстро, как и исчез из её жизни оборотень Ремус Люпин. Сколько же всего она утратила с его уходом?.. — Я помогу, дорогая… — увидев, что девушка снова вот-вот потеряет самообладание, Молли поспешила на помощь. Приведя лицо Доры в относительный порядок, женщина налила девушке чашку ромашкового чая, в надежде, что это поможет ей успокоиться. Постепенно кухня начала заполняться членами Ордена, которые лишь здоровались с Тонкс, периодически бросая в её сторону сочувственные взгляды. Все они были уверены в том, что бывшая метаморфиня так раздавлена недавней гибелью дяди, и были в какой-то мере правы. Дора тяжело переживала гибель Сириуса, просто на неё навалилось слишком много всего. А потому, не успев оплакать гибель близкого человека, она была вынуждена переживать чудовищный страх за жизнь любимого. Собрание прошло относительно спокойно. Обсуждались насущные проблемы и нападения. Планы и тактики по борьбе с ними. Тонкс вызывалась на всевозможные миссии, лишь бы хоть как-то отвлечься. В этом году ей предстоит стеречь Хогвартс. Что же, это не столь важно, где ей предстоит волочь своё жалкое существование. Дора выпила ещё одну чашку чая в компании полной сочувствия и понимания миссис Уизли, когда собрание закончилось и все члены Ордена разошлись, после поздоровалась с только что прибывшим Гарри и поспешила удалиться. Впереди очередная бессонная ночь. Много ночей. Полных слёз, отчаяния и одиночества…