Куда приводят мечты

Дженни Хамфри еще не доводилось испытывать подобного. И секс здесь не имел совсем никакого значения – он-то как раз был совершенно обычным. А вот то, что творилось внутри нее – Дженни – доселе было ей совсем незнакомо. Несколько лет назад она отдала бы все на свете, ну, или практически все, если бы Нейт Арчибальд одарил бы ее мимолетным взглядом, хотя бы отдаленно напоминающим то, как он смотрел на нее сейчас. А теперь она уже совсем не собирается жертвовать ничем, ну, практически ничем, ради любого парня, хоть он трижды будет Арчибальдом. И, тем не менее, она не сопротивлялась его натиску, спокойно принимала эту страсть, выплескивающуюся на нее сквозь масляную пелену, подернувшую до неприличия голубые глаза, которые когда-то сводили ее с ума. Да, Нью-Йорк определенно поразительный город. Дженни Хамфри он поражает каждый раз, как она оказывается в нем. В прямом смысле этого слова. Каким-то неподдающимся объяснению образом город действует на нее развращающе, превращая в первоклассную стерву, с цепкой хваткой и степенью сострадания, барахтающейся в отрицательной системе координат. Сама Блэр Уолдорф может гордиться ею! В настоящее время ученик явно превзошел своего учителя. И все же было во всем этом что-то поэтически – ностальгическое, что на доли секунд, зато с завидной периодичностью, выбрасывало девушку в то время, когда она была милой маленькой девчушкой из Бруклина, которая только грезила о вершине социальной лестницы, и воображение которой взбудоражил по всем параметрам замечательный парень. Сейчас этот парень был рядом, вернее настолько близко, что порой перехватывало дыхание. Когда он в очередной раз приблизился к ней, чтобы ухватить губами ее нижнюю губу, она аккуратно отвернулась, подставив для поцелуя тонкую шею, и невольно наткнулась на то, как видело их зеркало. Со стороны их акробатические этюды на столе балансировали на грани неприличности, но… И это было самое весомое «но», которое только попадалось Дженни – грань не была пересечена. Она могла поклясться на чем угодно, что со всеми своими тремя парнями, включая Чака Басса, совершенно невинные любовные шалости выглядели куда более пошлее, чем сей акт совокупления (другого слова в блондинистой голове просто не нашлось). «Отлично», - сказала она сама себе, когда сладкое покалывание уже достигло кончиков пальцев на ногах, - «иногда мечты сбываются. Пусть даже тогда, когда ты о них и думать забыла». Натаниэль Арчибальд не узнавал сам себя. Нет, он никогда не жаловался на отсутствие внимания со стороны прекрасной половины человечества (разве что, когда Серена не обращала на него внимание, но это, как говорится, единичный случай, к тому же, в итоге он все равно добился своего), но он никогда сам себя не смог бы назвать мачо. Не тот темперамент. Ему всегда больше нравилось медленно и печально, пробы прочувствовать и прожить, чем безудержно и страстно. И совершенно определенно он никогда не вступал в половую близость с теми женщинами, которые были ему, мягко говоря, несимпатичны. А хрупкая Дженни Хамфри, которую он так молниеносно пристроил на стол, была как раз девушкой из этой категории. Он прекрасно знал, на что она способна, он помнил, какие вещи вытворяло это миниатюрное создание в юные годы, какие хитроумные плела интриги. После того, как она гроссмейстерским ударом вбила последний гвоздь в крышку гроба его отношений с вечно недосягаемой мисс Ван дер Вудсен, Нейт, если и думал о Дженни, то почему-то всегда представлял ее в образе мохнатого черного паука. Черная вдова, ей богу, обладающая единственным желанием: захапать побольше! В его голове еще были свежи воспоминания, как она развела Чака на дополнительные торговые точки для своей линии одежды. Нет, по сравнению с этим бруклинским чудом все они – выходцы из Верхнего Ист-Сайда – просто малые дети. Тем не менее, именно он схватил ее и начал целовать, повинуясь порыву такой невероятной силы, который не то что остановить, он толком и обдумать-то не успел. Дженни молча выскользнула из его рук, и, одернув одежду, скрылась за дверью ванной комнаты. Через несколько мгновений до Нейта донесся шум открытой в душе воды. Забавно, только теперь, увидев на столе все… последствия… их безумства, он понял, что они не предохранялись. Понемногу восстанавливающий свои функции мозг тут же начал рисовать животрепещущие картины того, что может произойти: возможная беременность, возможный ребенок, а соответственно, и возможная связь с Дженни на всю оставшуюся жизнь, или, еще чего хуже, возможный аборт и возможное гложущее чувство вины, опять же на всю жизнь. Кажется, недавно его уже посещала мысль, что он не узнает себя. Теперь же было только хуже – Натаниэль совершенно не знал парня, который находится внутри. Настоящий Нейт Арчибальд посчитал бы случившееся катастрофой, стихийным бедствие, крушением своей собственной вселенной, но в итоге смирился бы с неизбежным и принял бы все эти «возможные» с честью и достоинством. Нынешний же Нейт Арчибальд был совершенно бесстрашен. Его, который когда-то занес имя Дженнифер Хамфри в категорию «опасных и несимпатичных», совершенно не заботила ни связь с ней на долгие годы, ни угрызения совести. Новый Нейт был абсолютно уверен, что он справится, вернее, справятся они… в случае чего. Он даже усмехнулся в голос, когда на ум пришло нечаянное сравнение. Именно так все время любил Чак Блэр, именно этому противилась, но в душе точно так же любила Блэр Чака. Любить не за что-то - вопреки. Не смотря на то, что она из запретной группы девушек, не думая о том, что уже утекло слишком много воды, и они оба изменились, и кто знает как. «Любить», - он еще раз, уже мысленно, усмехнулся. Странно, подумал он, что, пронеся влюбленность в Серену через долгие годы, он так и не смог взрастить в себе это чувство до чего-то более серьезного, глобального, высокого. Но еще более странным, хотя нет - диким, ему показалось, что такое сложное, многогранное чувство могло появиться в нем за какие-то минуты. - «Невозможно!» В этот момент Дженни, уже полностью собранная, выплыла из-за двери ванной, все так же молча подхватила свою сумку и направилась к выходу из комнаты. - Куда ты? – он смотрел на нее теперь по-новому, словно впервые в жизни видел – не мог понять, что же все-таки изменилось и заставило его ощутить весь спектр переживаемых сейчас чувств. - По магазинам, - спокойно отозвалась она. - Надо подготовиться к поездке. - Я поеду с тобой, - он даже не планировал ничего говорить, само вырвалось. - Нет, - Дженни в пол-оборота повернулась, обдав его ледяным спокойствием. - Дай я хотя бы провожу тебя завтра в аэропорт, - и этого он тоже не планировал. - Ни в коем случае.