Тоже

Утреннее солнце ярко светило в окно больничной палаты, освещая белоснежную постель и придавая более четкие очертания фигуре женщины, лежащей под одеялом. Мужчина, сидящий рядом на стуле, был напряжен до предела и казался бледнее, чем обычно. Он, пожалуй, даже слишком пристально смотрел на спокойное лицо спящей, ожидая, когда она откроет глаза. (Имя женщины было Мэри Уотсон. Имя мужчины — Шерлок Холмс.) Спустя полторы минуты томительного ожидания веки Мэри дрогнули, и Шерлок наконец смог признаться себе: он жутко боялся, что она вовсе не откроет глаз. Холмс медленно выдохнул, мысленно высмеивая свои недавние опасения, и расслабленно откинулся на жесткую спинку стула. — Доброе утро! — сказал он негромко, чуть приподнимая уголки губ. Мэри слабо улыбнулась в ответ. — Доброе, — её голос напоминал слабый шелест листвы. — Как долго я спала? Шерлок на мгновение замер. Он задержал взгляд на лице Мэри, любовно отмечая знакомую складку на лбу между бровей и мелкие морщинки около глаз. — Приблизительно четырнадцать часов, — ответил детектив, помедлив. — Наверное, мне сейчас стоит разбудить Джона, он... Миссис Уотсон прервала его коротким взмахом руки. — Нет-нет, не нужно! Постой, ты сказал «разбудить»? Вы что, дежурили у моей постели по очереди, пока я спала? — Нет. Конечно же, нет, — солгал Холмс с максимально убедительным видом. Но Мэри нахмурилась чуть сильнее: ее не проведешь. — Всё с вами ясно, — усмехнулась она, поправляя одеяло. — Врач сказал, что никакой опасности нет, но вы все равно стерегли мой хрупкий сон, и переживали, и изводили себя... Бедные, бедные мои мальчики! Иронический тон женщины заставил Шерлока вздрогнуть. Он, конечно же, не сказал Мэри, что её состояние оставалось крайне нестабильным всю эту долгую ночь. — Мы поделили время дежурства поровну, — зачем-то уточнил Шерлок, внимательно разглядывая натертый до блеска пол. — Спасибо, — тихо отозвалась Мэри. — Зато теперь со мной все в полном порядке. У нас всё будет хорошо, верно? Шерлок молча кивнул и закусил губу. В его голове до сих пор звенело ее надрывное «ты мне нравишься», но он прекрасно понимал, насколько неуместными будут эти воспоминания в данный момент. Пусть лучше вчерашний день станет дурным сном. Кошмаром, который забудется после пробуждения. ...Когда на пороге палаты показался заспанный, встревоженный Джон, Шерлок немедленно осознал: сейчас ему стоит уйти. Его дежурство на сегодня окончено. Не слушая бессмысленной счастливой болтовни супругов, он тихо покинул чистую белую комнату. Но, оказавшись за дверью, мужчина сделал еще один глубокий вдох и на выдохе прошептал: — Ты мне тоже, Мэри Уотсон. Ты мне — тоже.