Девять - число удачи

      Я смотрел на мышь.       Мышь смотрела на меня.       Мататаби смотрела на нас обоих, держа в руках сковородку, с кастрюлей на голове.       — Ты точно кошка? — поинтересовался я, продолжая держать грызуна в кулаке.       — Это просто было очень неожиданно, — буркнула смущенная биджу, опуская «оружие».       — Кастрюля-то зачем?       — Рефлекс, у нас же вся утварь — хоть сейчас доспехи делай.       Ну да, моя прогрессирующая паранойя привела к тому, что сковородкой теперь можно древесные техники Хаширамы крушить. Впрочем, все равно не моя, у Садовода купил, за золото. Сколько усилий мне потребовалось, чтобы уговорить его не вторгаться в мой мир с торговыми целями… Упорный и упоротый он, Садовод этот.       Но помидоры я у него закупил.       — На, — я вручил Таби мышь. Та автоматически взяла грызуна, находящегося, кажется, в предобморочном состоянии, и недоумевающе на меня посмотрела. — Твоя добыча ведь.       — Издеваешься? — кошка приподняла бровь, отведя уши назад.       — Конечно, должны же у меня быть привилегии, — я с трудом подавлял смех.       — Ну и хрен с тобой, — Мататаби фыркнула. — Пошли, Одороки, будем тебя приручать.       Я некоторое время смотрел вслед покачивающей бедрами кошке и думал о том, что слишком уж сильно влияю на ближайшее окружение. Представляю, какой будет реакция шиноби, увидь они биджу с мышью на плече. В талантах Таби я не сомневался.       Я сел в кресло и с усилием потер переносицу. Это все всего лишь попытки отсрочить неизбежное. Я просто занимаюсь херней, пытаясь не думать о том, что мне предстоит. С инцидента в Кусе прошел месяц, пока никто не изъявил желания присоединиться к Миротворцам. Впрочем, Мататаби утверждала, что это временное — шиноби просто собираются, чтобы прибыть сразу толпой. Надо официально закрепить за ней должность главы разведывательного управления… Вздохнув, я достал из ящика стола нужную форму и быстро написал приказ. Бюрократия, чтоб ее все некроманты мира любили.       Бросив ручку — нормальную стержневую ручку, доставили вот недавно — в органайзер, я уперся лбом в ладони. Просидев так несколько секунд, я выпрямился, сцепив пальцы в замок перед собой. Повинуясь мысленному усилию, когти начали удлиняться, в комнате ощутимо похолодало. Повеяло смертью.       — Слишком толстый намек, господин Шинигами, — пробормотал я, наблюдая, как специально притащенный для тестов цветок увядает.       Некромантия. Использование силы смерти, чудовищная по своей мощи магия, способная на противоестественные вещи. Вопреки распространенному мнению, некроманты могут не только убивать особо зверскими способами, нет. Нам подвластна смерть, а это значит, что мы можем удержать в мире живых смертельно раненного. Поэтому пытаемые умирают лишь тогда, когда захочет некромант, и ни секундой раньше.       Сейчас без ритуала мне доступна лишь часть возможностей некроманта. Управление силой смерти, небольшим ее объемом, да и все. По сути, я мог убить кого-нибудь, поднять пару мертвецов — реально, не больше двух-трех по ощущениям — да отсрочить свою или чужую кончину — ненадолго. Я чувствовал, это лишь жалкие доли процента доступного мне. «Повышение» оказало на меня куда большее влияние, чем мне хотелось бы. Слишком большое.       Вздохнув, я встал из-за стола и пошел на полигон. Мне требовалось разобраться с моими новыми возможностями, что бы я о них ни думал. Плох тот наемник, что не использует все средства, да и погиб я тогда только потому, что не захотел обращаться к некромантии. С другой стороны, я бы не оказался здесь… Помассировав виски, я встал перед мишенями.       Управление силой смерти — дело не настолько техничное, как, например, использование заклинаний. Из-за самой специфики бытия некромантом ты не думаешь — ты делаешь. Сложно задумываться над схемами, структурами, контролем энергии, когда любая смерть вокруг вгоняет тебя в экстаз.       Я направил руку в сторону мишени — простой деревянный манекен — и… и ничего. Я не знал, как использовать эту губительную энергию. Просто не знал, она наполняла меня, просачивалась в мир, но и все. Любая попытка управлять энергией обращалась в обычные заклинания. Был, конечно, способ все понять, но…       — А тут прохладно, — раздался задумчивый голос у меня за спиной. Я только хвостами дернул.       — Я ведь однажды и пальну чем, ты в курсе? — я обернулся к Мататаби.       — Да ладно, я же бакэнэко, меня так просто не убить, — биджу фыркнула.       — И в чем заключается твоя «бакэнэчность»?       — Чем-то на твою «некромачность» похоже, — Мататаби взмахнула рукой, за которой тянулся отчетливый шлейф силы смерти. — Только послабее. Я с Шинигами не обнималась.       — Да я как бы тоже, — я хмыкнул. — Ты можешь использовать энергию смерти?       — Ну, не пыталась. По идее, я могу оживлять только-только умерших, но как-то не доходило до такого.       — Понятно.       — Чего ты боишься?       — А? — я несколько опешил от такого — в лоб — вопроса.       — Я вижу, что ты боишься своей силы. Это ведь ненормально.       — Тебе не понять, — я покачал головой.       — Так объясни, обучи! Что с тобой? Где тот Курама, который на коленке собрал телепорт? — Мататаби раздраженно хлестнула себя хвостом по ногам. — Как ты в таком состоянии собрался хоть что-то делать, а?       Я молча смотрел в глаза кошке, понимая, что она права. Весь месяц я просто просидел на базе, ничего не делая, пытаясь разобраться в себе и в своих мыслях. Дырку в штанах протирал, короче, что уж юлить.       — Проследи за мной, — я вытащил боевой нож из ножен на поясе.       — Конечно.       Глубокий вдох, выдох… И, пока не передумал, вонзаю нож в сердце. Боли не было, по всему телу растеклось приятное тепло. Я медленно вытянул нож — рана почти мгновенно зажила — облизнул нос. Поведя плечами, я распустил хвосты, слизнул с клинка кровь.       — Курама, — Таби коснулась моего плеча. Я встряхнулся, сбрасывая наваждение, возвращая контроль над своими эмоциями.       — Да, — я убрал нож в ножны, сжал кулак. Черный, лоснящийся мех, длинные и острые когти, и дымка силы смерти вокруг. А вот это уже странно. — Сила изменилась.       — Да?       — Мне не сорвало крышу, это раз. Мои возможности расширились — это два. Я не чувствую довлеющей над собой длани смерти, это три. Это все очень странно.       — Тебе это не нравится?       — Нет, просто я не понимаю происходящего, — я взглянул на деревянный манекен и тот попросту сгнил в труху за несколько мгновений. — Хм…       — Это… впечатляет, — глаза у Мататаби очень знакомо загорелись.       — Ты уверена, что хочешь подобного? — я взмахнул рукой, вылавливая из «изнанки» первую попавшуюся свободную душу. Хмыкнул — я поймал собаку. В реальном мире пойманная душа выглядела как сфера, в данном случае светло-голубого оттенка и не очень плотная.       — Быть неубиваемой биджу, способной взмахом хвоста стереть пару гектаров леса? — Таби фыркнула. — Почему бы и нет? Тем более что ты сейчас не похож на психа.       — Это потому, что мне пытать некого. Отойди в сторонку, — я взмахнул хвостами, пропитывая землю энергией смерти.       Когда биджу отошла метров на десять, я сжал левый кулак. Отлично, под землей достаточно старых не сгнивших костей, пусть и поврежденных. Резкий рывок вверх, и найденные мной останки — судя по всему, люди, разные животные — вырвались из земли. Волевое усилие, и из костей сформировался костяк зверя, похожего на волка, только с более длинными и острыми клыками, когтями и с прочной броней. Я направил пойманную ранее душу в конструкт и закрепил ее в нем. Я не особо понимал механизмы работы некромантии, она, в отличие от всей современной магии моего мира, была исключительно интуитивной. Некроманты действовали как маги древности, на ощущениях.       Костяная гончая бодро вскочила на лапы, встряхнулась — я чуть улыбнулся, костяк вышел хорошим, ничего не стучало и не скрипело — после чего потрусила ко мне и села, преданно пожирая взглядом из глазниц, заполненных серым дымом.       — Знаешь, я немного изменила свое мнение, — тихо произнесла Мататаби.       — М-м-м?       — Я ХОЧУ, чтобы ты меня этому обучил! И пусть хоть кто-нибудь попробует сказать, что некромантия — это безумие!       — Ты просто не видела некромантов моего мира, — я пожал плечами. — Я — уже после того, как прошел реабилитацию, — видел все это со стороны. Молва про реки крови и истерзанных до фарша жертв — это суровая правда, а не чьи-то выдумки.       — Ты это мне говоришь? — Мататаби приподняла бровь, после чего помахала своими хвостами. Я хмыкнул.       — Надо подумать над ритуалом единения со Смертью. В моем мире, как помнишь, нужны кости разумных, обладавших душой. Костная мука смешивается с собственной кровью, после чего на своем теле рисуется узор.       — Ну, костей я набрала еще в Кусе, — Таби фыркнула. — Так что можем начать прямо сейчас.       — Ты их и измельчить успела? — дождавшись подтверждающего кивка, я покачал головой, улыбнувшись. — Наглость — второе счастье. Неси.       Биджу быстро — меньше, чем за полминуты — сбегала за контейнером и боевым ножом. Я придирчиво изучил костную муку — это действительно были кости разумного, сохранились характерные эманации..       — Смешай с кровью до получения полужидкой пасты. Сколько брать муки — решай сама, но рисунок, скорее всего, будет на все тело.       Мататаби коротко кивнула, а я повернулся в сторону полигона. Было несколько даже не заклинаний — способностей, которые я хотел опробовать.       Первое — сонм душ. Каждый уважающий себя некромант коллекционирует души убитых, это я знал точно. Они потом использовались в конструктах или атаках, и сонм был простейшей из них и, пожалуй, одной из самых известных. Я взмахнул левой рукой, и вокруг меня закружились десятки ярких, плотных сфер. Поворот кистью, и каждая сфера «развернулась» в проекцию убитого. В основном — люди, какими они были перед смертью. Призрачные голубоватые силуэты солдат в полном снаряжении, простых гражданских в обычной одежде. Только детей не было — умирали они быстро и для некромантов не имели ценности вообще.       Я ухмыльнулся — а ведь это только часть коллекции, накопленной мною за долгие годы. По большей части мелочь, самые ценные души в сонме не участвуют. Я указал пальцем на мишени, и вал призраков накинулся на них, словно пираньи на кусок мяса. Доля секунды, и от деревянных манекенов не осталось и щепок. Я сжал кулак — по душам пробежалась волна, раздался многоголосый стон, а у меня от интенсивного удовольствия дернулись хвосты. С трудом удержавшись от продолжения, я заставил всех призраков «свернуться» в сферы и отправил их обратно на «изнанку».       — Что это было? — поинтересовалась Таби. Я обернулся — кошка уже закончила готовить краску и теперь просто наблюдала за мной.       — Просто небольшая часть моих жертв, — я фыркнул, потянулся, вытянув хвосты. — Теперь наноси рисунок. Он у каждого некроманта свой. Если у тебя есть задатки жреца Смерти, ты поймешь, что надо делать.       Мататаби несколько секунд смотрела в пиалу с краской, после чего закрыла глаза, обмакнула пальцы и принялась рисовать на морде узор. Я присмотрелся — это был не стандартный череп и даже не виденный однажды «клыкастый» узор. Это скорее походило на стилизованные иероглифы, местную письменность. Аналог печати? Вполне возможно. Мой рисунок в свое время был довольно стандартным — маска в виде черепа да переплетение угловатых линий по всему телу. Разве что на хвосте почему-то всегда рисовал ровно девять продольных линий.       Закончив похожую на паутину маску, Таби начала наносить линии на теле, причем фактически дублируя уже имеющийся рисунок в виде черных полос.       Я же решил воспользоваться другой способностью. Взмахнуть хвостами и руками — и площадь в радиусе двадцати метров затягивается куполом из темно-серой дымки. Сосредоточиться, миг тьмы — так выглядит проход через «изнанку» — и я оказываюсь на противоположном конце полигона, окруженный все тем же куполом энергии смерти. Я сжал кулак, чувствуя бурлящую внутри силу, которая, впрочем, не спешила вырываться и выносить мне мозг — образно, естественно.       — И какова же плата за все это, господин Шинигами? — я покачал головой.       «Теневой скачок» должен был отнять немалую часть энергии смерти, иначе бы некроманты были неуловимы. А тут я переместился метров на сто, а сил осталось еще на сотню таких прыжков, не меньше. Не говоря уже о том, что совсем недавно я создал гончую, использовал сонм душ и прямое воздействие смертью на объект. Некроманты сильны, чудовищно сильны, но все же не настолько.       Я закончила.       — Отлично, — пробормотал я, тут же переносясь обратно. «Теневой скачок» оказался намного удобнее стандартного в плане ощущений, но все же медленнее, сильно медленнее.       Мататаби выглядела довольно непривычно — красноватая сетка рисунка некроманта все же выглядела пугающе для неподготовленного разумного. В правой руке биджу сжимала кунай, явно готовясь завершить ритуал.       Я коснулся лба кошки, мгновенно почувствовав легкий холодок — бог Смерти уже смотрел на биджу. Нечасто такое встречается — прирожденный некромант.       — Прежде, чем ты закончишь, спроси себя и ответь вслух — почему ты хочешь стать некромантом? — я посмотрел Мататаби в глаза. — Для чего ты отдаешь свою душу в жертву?       — Я… — биджу на секунду запнулась, облизнула губы. — Я хочу стать сильнее. Чтобы никто и никогда не смог меня контролировать. Чтобы я могла сама распоряжаться своей судьбой.       — Честный ответ, — я оскалился и мягко опустил руку на сжатый кулак кошки. — Хорошо, что неподалеку объявились шиноби-ренегаты.       — Почему? — биджу с недоумением посмотрела на свою руку, которую я теперь сжимал. Я все так же мягко и плавно повернул ее так, чтобы острие куная смотрело четко в сердце кошки.       — Будет, кого принести в жертву, — не давая опомниться, я резко вонзил оружие в сердце.       Мататаби судорожно вздохнула, широко раскрыв глаза, но я-то видел, что ей было не больно, о нет. Спустя мгновение она закатила глаза, прикусив нижнюю губу, а синяя шерсть начала чернеть. Красный ритуальный рисунок при этом остался на своем месте, более того, теперь это была не краска — это был цвет меха.       Я отпустил руку кошки, и та медленно, очень медленно начала вытаскивать нож из раны. С каждым движением по ее телу пробегалась судорога, хвосты метались, выдавая ощущения биджу. Подождав, пока кунай выпадет из ослабших рук, я резко тряхнул Мататаби за плечо. Никакого давления или когтей, сейчас для нее это слаще наркотика.       — Ками, как же хорошо… — биджу открыла глаза. Я чуть дернул бровью — цвет не изменился.       — Смотри на меня, — я за подбородок повернул морду кошки к себе, посмотрел ей в глаза. Несколько секунд, и взгляд ее сфокусировался. — Слушай шепот.       Таби замерла, ее глаза начали расширяться. Шепот бога Смерти, приветствующего своего жреца. Его можно услышать лишь один раз в жизни. Каждое слово, произнесенное богом, намертво впечатывается в память, но произнести их невозможно — словно нет в языке таких слов.       Мир на мгновение потемнел, и я снова оказался на поляне с костром. Здесь как всегда властвовала ночь, чистое небо, усеянное незнакомыми звездами и туманностями. У костра сидели незнакомый мне Курама и Шинигами. Девятихвостый — не антропоморфный, но зато в ламинарной броне из достаточно толстых пластин. Лис, посмотрев на нас, кивнул богу Смерти и исчез в золотистой дымке.       — Где мы? — раздался голос, который я не ожидал услышать вовсе.       — Мы в Ничто, — неожиданно ответил Шинигами.       — Где? — у Мататаби глаза стали размером с мандарин каждое, наверно. К слову, она все так же была черно-красной.       — В Ничто, — я пожал плечами, осмотрел себя. Удивленно приподнял бровь — я тоже не вернул себе привычный рыжий окрас. — Место такое.       — Из-за действий Курамы ты была вырвана из основной временной линии, — Шинигами говорил, смотря в костер. — Поэтому ты здесь. Привыкай.       — Почему связь не разорвана? — я сел к костру. Мататаби робко села рядом, пытаясь не слишком пялиться на бога Смерти.       — Потому что она очень сильна. Ты не чувствуешь? — Шинигами посмотрел мне в глаза.       — Понимаю, — буркнул я, с усилием провел ладонью по морде, словно стирая маску. Мех стал рыжеть. Я сам не заметил, как начал чувствовать себя естественно. Этого не стоило допускать.       — Садовод не заглядывал? — поинтересовался я, ища колоду карт. В этот раз ее не было.       — Нет, — Шинигами вытащил откуда-то из одежды трубку, набил чем-то и поджег от костра. Запахло чем-то неуловимо знакомым и очень приятным.       — А… эм… — стремительно возвращающая себе естественный окрас Таби поочередно смотрела то на меня, то на бога Смерти.       — Это норма, — я невесело усмехнулся. — Здесь, считай, все свои.       — Это не помогает…       — Поэтому такие, как ты, в Ничто — редкость, — задумчиво протянул Шинигами. — Девятихвостые, попадающие сюда, прошли через многое. Им не привыкать к неожиданностям. Вы же, неожиданно вырванные из своего мира, почти никогда не готовы к подобному.       — Зачем мы здесь? — я посмотрел на бога Смерти. Он несколько секунд сидел, глядя куда-то за меня.       — Мир меняется, Некромант. Все меняется. Все меняются. Ничто — связующее звено между всем и всеми.       Я осмотрелся и понял, на что намекает Шинигами. Поляна вокруг костра была заметно меньше в диаметре, нежели раньше. Более того, то, что можно было принять за игру теней, на самом деле было чем-то другим. Тьма словно ощупывала освещенную территорию, медленно отгрызая от нее по крупице.       — Костер гаснет? — спросил я первое, что пришло в голову.       — Как ты думаешь, что есть этот огонь? — спросил бог. Я покачал головой — в символизме я был откровенно слаб. — Это символ связи всех миров. Можно сказать — душа.       — Что… Что произойдет, когда он потухнет? — Мататаби все-таки нашла в себе силы задать вопрос.       — Ничего.       — Ничего? — я приподнял бровь, отведя уши назад.       — А что ты ожидал? — на обычно неподвижном лице Шинигами появилась легкая ироничная улыбка. — Конца Света? Великой Битвы? Ничто — связь, чистилище для тех, кому нет места в своих мирах. Оно не просто так получило свое имя. Его не существует. Оно в нигде, оно никогда. Ничто — оно и есть ничто.       — Но мы-то тут, — в голосе кошки появилось больше уверенности.       — Ты в этом так уверена?       — Эм…       — Это связь мыслей, не так ли? — я прикрыл глаза, вслушиваясь в тихий треск костерка.       — Да, — Шинигами качнул трубкой. — Оно существует только в мыслях тех, кто его может посетить.       — Садовод ведь научился как-то посещать чужие миры.       — Он демон. Объективно — один из сильнейших, как бы нелепо он ни выглядел. Его сила — в хаотичности. Он нарушает любые законы, любые правила. Ему вполне по силам «скакать» по реальностям, даже если это невозможно в принципе.       — Раз уж зашла речь о силе, кто из нас всех объективно сильнейший?       — Профессиональный интерес наемника? — Шинигами хмыкнул. — Из тех, кого лично ты видел, сильнейший — Магистр. Ты не успеешь даже шевельнуться, как он убьет тебя. Сильнейший же из всех — Творец. Думаю, нет смысла объяснять, за что его так назвали.       — Назвали? Он не сам выбрал себе имя?       — Он ближе всех из вас подошел к границе, отделяющей пусть и могущественного, но смертного от бога.       — Неожиданно.       — Почему же? — Бог Смерти чуть заметно приподнял бровь. — Вы, все вы, те, кто смог вырваться из границ нормального, ничем не ограничены. Именно это позволило Учихе стать тем, кем он стал. То, что лишь один из вас почти стал богом — вот что неожиданно.       — У меня остался последний вопрос, — медленно, четко выговаривая каждое слово, произнес я. Шинигами кивнул. — Почему… почему здесь только ты? Почему именно Шинигами, Бог Смерти японской культуры? Только лишь потому, что все мы носим имя «Курама» и были биджу?       — Тебе мало этого?       — Мне кажется, что все сложнее.       — Но все действительно именно так. Никакой запутанной интриги, никаких тайных смыслов, никакой возвышенной цели. И скоро эта история закончится. Вы — последние.       — Но как все началось?       — Просто кое-кому стало очень скучно, — Шинигами чуть улыбнулся, и сразу стало понятно, кого он имел в виду. Я ухмыльнулся, чувствуя легкость, словно я сбросил тяжелый груз.       — Это наша последняя встреча?       — Ну почему же? Ты — Некромант. Смерть, а значит, и я, всегда будет рядом. И не забывай — Садовод вполне может подключить твой мир к своей торговой сети.       — Принял, — я шутливо козырнул. Бог Смерти качнул трубкой, выпустив вверх колечко дыма.       — Возвращайтесь. Здесь вам пока больше нечего делать, — Шинигами прикрыл глаза и застыл, словно изваяние. Только дымок от трубки вился вверх.       Я подошел к Мататаби и протянул ей руку. Биджу потерянно посмотрела на меня, прижимая уши, на Бога Смерти, после чего вцепилась в меня, словно утопающий в соломинку. Я помог ей встать и коротко кивнул, улыбнулся. Кошка чуть качнула головой, для нее все произошедшее явно было… слишком. Просто слишком. Не будь у меня столь обширного опыта из прошлой жизни, я бы тоже, пожалуй, был в шоке долгое время.       Миг, и мы снова оказались на полигоне, причем в том же состоянии, что и до переноса к костру. Я посмотрел на свои длинные когти, окруженные темной дымкой.       — Как самочувствие? — поинтересовался я у чуть покачивающейся кошки. Та коротко встряхнулась, взмахнула хвостами.       — Мозги на место встали, но ощущения все равно… интересные…       Я обернулся — Таби ковырялась в руке кунаем, на землю падали капли крови.       — Это ты еще в бою не участвовала. Как я уже сказал, неподалеку объявились ренегаты, или как их тут называют, нукенины? В общем, нам туда. Заодно в жертвоприношениях попрактикуешься.       Мататаби коротко кивнула, и мы отправились к телепортационной площадке. Я заранее оставил маяк в зоне, где действовали ренегаты, от них в любом случае стоило избавиться — дестабилизирующие элементы мне явно ни к чему. Удачно совпало.       Я чуть прищурился, не чувствуя привычного предвкушения. Это было странно — Таби вон с трудом сдерживает мурчание, от одного предвкушения будущего боя ей уже хорошо. Мои же мысли ничем не затуманены. Не скажу, что не рад, но это слишком странно.       Телепортировавшись, я с трудом успел перехватить почувствовавшую жизнь кошку.       — Не спеши, — сжал я ее руку, силой удерживая от рывка. — Ворвешься с ходу — часть сбегут, оно тебе надо?       — Не-е-ет…       — Тогда не спеши.       Крадущийся некромант — такого я еще никогда не видел, но сейчас мы именно подкрадывались. Жизнь мы чуяли издалека, а шиноби — это вообще натуральные маяки из-за большого количества энергии. План был прост, как комок шерсти: Мататаби рвет вперед, а я прикрываю. Лично я не помню, каким был мой первый бой, слишком уж сильно мне крышу тогда сорвало.       Когда до шиноби-ренегатов осталось меньше сотни метров, я отпустил биджу, и кошка сразу рванула вперед, прямо сквозь деревья. Во все стороны полетели щепки, листья, даже целые куски деревьев. Люди успели среагировать, но неправильно — вместо бегства они встретили опьяневшую от силы двухвостую в лоб.       Первый шиноби умер почти мгновенно — Таби фактически прошла сквозь него. Не знаю, это ее способность такая или комбинация силы биджу и силы смерти, но от столкновения с ней тело человека просто взорвалось. Шокированные ренегаты застыли всего на долю секунды, и эта задержка стала фатальной. Я возвел вокруг полноценный купол, отрезая участок леса от внешнего мира. Теперь никто не сбежит.       Низкое, горловое рычание заставило дернуться даже меня. Следующую свою жертву Таби схватила и начала медленно убивать, отрывая по кусочку. Человек уже не орал, а верещал. Я снова нахмурился — чужие страдания опять не вызывали никаких эмоций, ни положительных, ни отрицательных. Для проверки я поймал одного из противников и медленно вскрыл ему грудную клетку. Задумчиво посмотрев на все еще бьющееся сердце, я тихо фыркнул и швырнул бледного мужчину в ближайшее дерево. Раздался треск костей.       Некромант черпает силы из чужих страданий и жертвоприношений, убийств то есть. Я сейчас выпотрошил человека и убил его, но прироста сил не почувствовал, только восполнение потраченной энергии смерти. Это что, намек на то, что я достиг потолка? Но как? Вряд ли дело в простом общении с Шинигами, да и он не похож на того, кто будет просто так дарить силы и возможности.       Отшагнув в сторону, я пропустил мимо себя комок потрохов. Мататаби, похоже, вошла в раж. Я буквально чувствовал постоянные всплески энергии смерти, каждая жертва явно давала больше сил кошке. Интересно, насколько сильной она станет? Прислонившись к стволу высокого дерева — судя по особой энергетике, его Хаширама вырастил — я принялся ждать. Мешать двухвостой не стоило, она сейчас больше на инстинктах действует, чем разумом.       Я задумался о причинах, сподвигнувших меня обучить Таби некромантии. Слишком легко я согласился, слишком, и это при множестве недостатков этого направления магии. Так почему же? Только ли из-за предрасположенности биджу к смерти? Вряд ли. Но я чувствовал, что это было необходимо. Чего я опасался? Почему подсознательно усиливал Миротворцев, причем аж инициировав некроманта? Простым желанием поддерживать мир во всем мире это не объяснить.       Кошка закончила терзать добычу — буду называть вещи своими именами — и застыла посреди побоища, медленно приходя в себя. Я удивленно навострил уши, хвосты сами собой дернулись. Мататаби самостоятельно смогла преодолеть безумие, а это весьма серьезно. Похоже, Шинигами и впрямь серьезно ей благоволил.       — Это… это ведь все я сделала? — биджу медленно осматривала участок леса, залитый кровью. Я коротко кивнул. — Знаешь… С одной стороны, это все жутко, ужасно даже, но я чувствую себя…       — Счастливой, — подсказал я замолчавшей на долгую минуту кошке.       — Да. Полной сил и энергии еще. Я чувствую, что стала сильнее, и не могу сказать, что мне это не нравится.       — У меня только что появилась идея, как решить проблему Мадары, — задумчиво пробормотал я, разглядывая живописно разбросанные по веткам кишки.       — Предлагаешь найти его и выпотрошить?       — Это резервный план. Я думаю, вдвоем мы сможем найти душу его брата, Изуны. Насколько я понял, он был тем же, кем является Хаширама для Тобирамы.       — Думаешь, это поможет? — если бы сомнение имело вес, то меня бы им уже раздавило.       — Ну, в крайнем случае, я всегда могу управлять захваченной душой.       — И как ты планируешь вы… выменять душу у Шинигами? Если что, в нашем мире все умершие попадают в так называемый Чистый мир.       — Вдвоем мы сможем призвать душу. В свое время мне пришлось стать очень сильным некромантом, чтобы вернуть души друзей, но мне тогда помогала эмоциональная привязка. Нам же необходимо будет найти душу этого человека самостоятельно, вложив немало сил, как магических, так и ментальных.       — Ты весьма уверен в успехе, не так ли? — Мататаби тихо фыркнула.       — Теперь — да. Один я мог не справиться, но вдвоем у нас точно получится. Бог Смерти благоволит тебе очень сильно, это заметно.       — Почему ты раньше не говорил об этом? Я имею в виду, идею с Изуной.       — Она, честно признаться, только что ко мне пришла, когда я задумался о причинах, побудивших меня обучить тебя некромантии, — я полуприжал уши, чуть поморщившись. Как бы там ни было, некромантия — очень… неприятный раздел магии. — Ладно я в тот раз ею воспользовался — у меня не было выбора по факту, а тебе я мог и отказать, думаю, этого ты как раз и ожидала.       Мататаби просто кивнула, соглашаясь с моими последними словами. Мы замолчали. Я не знаю, о чем думала биджу, я же пытался понять, стоило ли оно того. Не проще ли было просто найти наконец этого Мадару да и прибить его? Да, он силен, раз уж на равных сражался с Хаширамой, но не сильнее девяти биджу. Да я бы и сам справился, воспользовавшись некромантией. С другой стороны, Таби уже демонстрирует способность сохранять рассудок в состоянии единения со Смертью, я сам перестал сходить с ума от силы, более того, убийства больше не приносят мне удовольствия.       — И когда начнем?       — С одной стороны, не хотелось бы беспокоить Шинигами так скоро, но с другой, не факт, что у нас еще будет время, — я прикинул в уме, когда стоит ожидать пополнения Миротворцев. Выходило, что уже очень скоро, для шиноби месяц — огромный срок, все уже наверняка успели взвесить все «за» и «против» и даже собраться. Я давал себе не больше двух-трех дней на подготовку.       — Тогда веди, сенсей, — Мататаби усмехнулась, оскалившись. В ответ я показал свои клыки, задорно поставив уши торчком. Отбросив сомнения, я сел прямо на землю, скрестив ноги.       — Садись напротив и смотри мне в глаза. Канал ментальной связи между нами уже установлен, так что просто следуй за мной.       Секунда, две, десять. Мы смотрели друг другу в глаза, а я медленно насыщал окружающее пространство энергией смерти. Я убеждал себя в том, что жажду заполучить строго определенную душу. Я хочу именно ее. Она мне нужна. Мне нужна душа человека, шиноби, известного как Учиха Изуна. Мне не нужны другие, я готов заплатить цену, какой бы она ни была.       Я чувствовал, что биджу правильно все поняла и ее мысли, ее желания усиливают мои. Вместе мы насыщали область вокруг нас смертью, настолько, что деревья обращались в труху, которая мгновенно развеивалась, земля высыхала, серела, обращаясь в безжизненный песок.       Учиха Изуна, да?.. — в голосе Шинигами слышалась усмешка. Что же… Двум преданным жрецам отказать… непросто…       В следующую секунду прямо передо мной появилась плотная ярко-красная сфера души. Я даже удивился, так как настолько сильного духа не встречал ни разу. Самая сильная из имеющихся в моей коллекции душ была похожа на шаровую молнию, а тут чуть ли не материальный объект — настолько шар был плотным. Кем бы ни был этот Изуна, он был очень силен. Для такой души потребуется очень прочная оболочка. К счастью, материала у меня было достаточно, вопрос только, кем его воплотить?       Просто человеком было скучно, да и не знал я, как тот выглядит. Стандартными формами некроконструктов мне пользоваться тоже не очень хотелось, хоть они и были весьма прочны и универсальны. Материала было много, а вот идей никаких.       А похожим на нас его сделать не хочешь?       Я мысленно усмехнулся — это было бы забавно. Учиха-биджу, что может быть, не знаю, безумнее? Я мысленно воспроизвел магическую структуру своего тела, в которой так до конца и не разобрался. Впрочем, это было не нужно, мне достаточно костяка, а остальное возьмет на себя некромантия.       Да, звучит откровенно тупо, но я не знаю, почему это работает и самое главное — как. Использование энергии смерти вообще не подчинено никаким законам, у меня вообще сформировалось мнение, что некроманта направляет Бог Смерти. Иначе как у меня, никогда не изучавшего даже основы магической жизни, всегда получалось создавать тех же гончих? Я ведь фактически создаю искусственное тело с магической структурой, в которой душа играет роль управляющего элемента. Так почему бы не попробовать замахнуться на нечто большее?       Я проверил запас энергии в «кармане» — несколько десятков моих полных резервов. Этого хватит, чтобы десяток биджу создать, а не одного. Энергии смерти тоже было достаточно, сильная душа есть, есть даже органика, правда, теперь я не знаю, зачем. Пусть будет. Хмыкнув, я открыл канал связи с «карманом» и принялся перекачивать энергию, смешивая ее с энергией смерти. Одна часть смерти на десять частей обычной чакры.       Всего через несколько секунд мне пришлось опуститься на колено под давлением энергии. Боковым зрением я видел Мататаби, смотрящей на меня круглыми глазами. Судя по тому, что ее выбило из состояния некроманта, ей было страшно. Шерсть кошки встала дыбом, хвосты хлестали по ногам… биджу медленно отходила назад.       Когда вокруг скопилось больше четырех моих полных резервов я понял: еще чуть-чуть, и меня просто раздавит. Земля в радиусе больше пятидесяти метров была утрамбована до состояния камня. Скрипнув зубами от напряжения, я выпустил остатки энергии смерти, насытив ею душу, и влил ее в серо-оранжевую сферу. Ярчайшая вспышка ослепила меня, а последовавшая за ней ударная волна отбросила и впечатала в дерево. С треском сломался ствол, хрустнули кости, но я быстро пришел в себя, пытаясь проморгаться и понять: получилось или нет?..       Моя шерсть была оранжевого цвета, а не черного, да и в себе я не чувствовал ни капли энергии смерти. Болели внутренности, но это сказывались микроповреждения магической структуры моего тела. Хотя какие, к черту, «микро», повреждения были такими, что я в своем нынешнем виде удержаться не могу! Мне пришлось быстро менять форму, и все равно лапы меня не удержали и я с грохотом рухнул на бок. Но было полегче… Все-таки полегче. А еще я заметил результат своего, кхм, эксперимента.       Передо мной лежал… кто-то из куньих? Довольно мелкий для биджу, навскидку в холке не больше десяти метров. При этом всего один очень короткий хвост, черный окрас с резко контрастирующим белым низом — горло, живот, внутренняя часть лап. На белой части шеи узор в виде характерных черных запятых — кажется, они зовутся томоэ. По черному верху тянулись длинные красные полосы, завивающиеся в огненные спирали. В общем, опять не вышло обычного зверька, судьба такая у биджу что ли, выглядеть необычно?       — Серьезно? Ласка? — Мататаби запрыгнула мне на нос — точнее, на щеку, так как я все еще лежал на боку. — Из всех вариантов ты выбрал ласку?       — Я ничего не выбирал, — проворчал я, чуть шевелясь — боль стала тупой и ноющей, через пару минут я полностью восстановлюсь. — Чистая некромантия с усилением чакрой. А что плохого в ласке?       Я помнил несколько представителей этого вида биоконструктов. Быстрые, резкие, крайне активные и нервные, они часто действовали в группах и били с флангов, пользуясь своими малыми размерами и бешеной реакцией. Неприятные противники, особенно с учетом специфики боев, в которых я участвовал. По мелкому юркому противнику, активно использующему акробатику, попасть даже из скорострельного оружия или дробовика сложно, да и магией приходится бить только по площади.       Правда, я лично не представлял, как будет прыгать, скакать и кувыркаться ласка десяти метров в холке ростом и длиной добрые пятьдесят.       — Ну вообще ласка — это символ смерти и неудачи.       — Как мило, — я тихо фыркнул. — Но это не ко мне вопросы. К слову, надо его разбудить…       — В смысле?       — В прямом. Его душа фактически принадлежит нам, а в какой пропорции, надо потом определить. Так, слезай с меня или держись крепче.       Я медленно, с большим трудом и шипением сквозь сжатые клыки, встал на дрожащие лапы. Восстановление шло полным ходом, магическая структура моего тела уже не выглядела тщательно отбитым куском мяса, но микроразрывов все равно хватало. Медленно отряхнувшись, я прикрыл один глаз, смотря на не спешившую покидать моего носа Таби и перевел взгляд на Изуну.       — Встать, — в ответ на команду ласка моментально вскочил на лапы, но глаза так и не открыл. Разум все еще спал. — Неплохо…       — То есть ты можешь управлять его телом? Удобно.       — Назови свое имя.       — Учиха Изуна, — произнес новосозданный биджу тихим, индифферентным голосом, все так же не открывая глаз.       — Кто твой брат?       — Учиха Мадара.       — Как ты погиб?       — Проиграл в схватке с Сенджу Тобирамой. Он использовал свою пространственную технику…       — Достаточно, — я не стал выслушивать подробности. Даже если в результате столь долгого пребывания в мире мертвых — Чистом мире, как его тут называют — Изуна потерял часть памяти, основные моменты сохранились. Мне этого было достаточно. — А теперь проснись.       Ласка открыл глаза. Секунду он тупо смотрел перед собой, явно приходя в себя, но уже в следующее мгновение его глаза округлились и он резко отпрыгнул назад… на триста метров! Пока я удерживал челюсть на месте, Изуна вертелся на месте, словно волчок, успевая осмотреть себя, местность, попытаться сложить печати — успешно, но технику он развеял, ущипнуть себя, попытаться свернуться в узел… В общем, проявлять характерную для своего нового бытия скорость и гиперактивность. Только делал он все молча.       — Какого биджу?! — накаркал, теперь он заорал. Голос, правда, в визг не срывался и на высокие ноты не перескакивал, что резко контрастировало с его размерами, но тараторил он знатно. — Что со мной?! Я же… я умер!       — Какого, какого… Такого, — я мотнул головой, хлестнул хвостами. — Сесть!       С охреневшим выражением морды Изуна сел. Вытянув задние лапы вперед, словно человек на полу. На секунду застыл, после чего посмотрел на меня, прищурившись.       — По порядку. Теперь ты не человек, а биджу… наверное. Меня зовут Курама, ты меня наверняка знаешь как Кьюби. Будем знакомы, потому что теперь я твой коман… кхм, даже не знаю, хозяин? — я мысленно усмехнулся, глядя на вытягивающуюся морду ласки. Выглядело забавно. — Вы, Учиха, гласу разума не следуете, поэтому вариант «по-хорошему» я даже рассматривать не буду. Твоя душа и тело принадлежат мне, и только от меня зависит, сколько свободы ты получишь. Будет это самый минимум или вообще полное освобождение души, решать буду я. Все ясно?       — Зачем я здесь? — совладав с эмоциями, спросил Изуна, хмуро смотря на меня. — Решил поглумиться над Учихой без шарингана? Или…       — Заканчивай строить из себя жертву, — оборвал я начавшего заводиться экс-Учиху. — Ты мне нужен, чтобы отловить твоего буйного братца, угрожающего мирному договору. Справишься с задачей — ослаблю поводок, будешь жить в свое удовольствие. Будешь артачиться и ломать мои планы — заставлю страдать так, что потом никакой психотерапевт не поможет.       — Кто не поможет? Психо…       — А, у вас же такого нет… — я качнул головой. — В общем, ничего не поможет. Так что лучше тебе не пытаться устроить апокалипсис.       — Кто я теперь? Почему я выгляжу, как… как зверь?       — Ласка ты. Биджу, судя по всему, полухвостый, так как по запасу чакры даже до Ичиби не дотягиваешь.       Несколько секунд до Изуны доходило, что я не шучу. Еще секунду он осознавал, кем является. Это было легко понять по глазам, которые, кажется, уже полморды заняли. Тряхнув головой, он тяжело вздохнул, с недоумением посмотрел на загоревшийся участок леса перед собой и осторожно потушил его, прихлопнув горящие деревья.       — И… что ты планируешь делать сейчас?       — Знакомить с остальными биджу времени нет, — я задумчиво почесал задней лапой за ухом. Задумался еще сильнее, так как жест получился автоматическим, я вообще-то хотел нос потереть. — Твое, кхм, второе рождение сопровождалось неслабым таким выбросом чакры. Лично твоей. Мадара — хороший сенсор?       — Достаточно неплохой, — уклончиво ответил Изуна. Я прищурился, пытаясь понять, почему он так резко сменил поведение. Вот нутром чую, подлянку готовит, но так даже лучше. Раньше поймет, что я не шутил насчет контроля и наказаний.       Несколько секунд ласка смотрел мне в глаза, явно ожидая моей реакции, после чего, похоже, разглядел стоящую у меня на носу Мататаби. Прижав уши, он рассматривал биджу в антроформе, но задавать вопросы не спешил, хотя я чувствовал — хочется. При желании я мог прочитать все мысли Изуны, но для этого требовалось полностью подавить его волю, а такое незаметно не проходит. Пока я планировал прощупать почву на тему нормального сотрудничества, марионетку из новосозданного биджу сделать всегда успеется. Да и не хочется мне такого, если честно. Рабство, даже с удлиненным поводком — это рабство, я же надеялся на хоть какое-то благоразумие Изуны. Даже среди Учиха есть адекватные личности.       — Я не буду повторяться, все нужное ты уже услышал. А теперь сиди на месте, — я сформировал заклинание телепорта, чувствуя, как оно вытягивает из меня последние силы.       Да, это было рискованно, так как на базе я моментально свалюсь без сил, но есть же Мататаби. В случае чего она, я уверен, отпинает Изуну до состояния хорошей отбивной, сил у нее сейчас очень много. По моим расчетам, она должна была начать догонять по объему чакры Сон Гоку, да и мои заклинания она начала осваивать. Пока ничего серьезнее простых силовых заклинаний у нее не получалось, но перекачанный чакрой «удар» может и танку башню снести, буквально. Уж чем-чем, а тормозами при накачке заклинаний Мататаби не пользуется.       Вспышка заклинания, и вот мы на телепортационной площадке. Я, как и ожидалось, на лапах устоять не смог и просто грохнулся животом на землю, чуть не прикусив язык. Энергия в «кармане» еще была, но вот сил, в частности, ментальных, уже нет. Все тело болело, я сейчас не мог и ухом шевельнуть. Сразу вспомнилось наемническое прошлое, когда меня вот в таком же состоянии притаскивали в лазарет, швыряли на койку и оставляли на неделю, восстанавливаться.       Я смог чуть приоткрыть глаза, чтобы посмотреть на Изуну. Ласка долгие пять секунд внимательно смотрел на меня, дергая ушами и хвостом, подобрался. Бросил беглый взгляд на Мататаби… И неожиданно расслабился.       — Топорная проверка, если честно.       Он тебе не ответит, — кошка перешла на мыслеречь, наверняка не желая орать на всю округу.       Он в сознании? — моментально переключился Изуна.       Сомневаюсь. Биджу могут чувствовать друг друга, но Курама — исключение. Его никто не чувствует и наоборот. Но судя по тому, как он выложился, скорее всего, глава уже в отключке, — и ни грамма сомнения в голосе. Если бы я сам не создавал канал между нами в обход блокировки, я бы даже поверил, что она меня не чувствует.       Глава? — с сомнением протянул ласка. Он? Серьезно? Только из-за силы?       Во-первых, никто другой не смог бы держать в узде всех биджу, — вот не скромничай, Сон Гоку тебя тоже боится. Во-вторых, ты зря сомневаешься. У него опыта, как у сильнейших из шиноби.       А моего брата найти не смог, — с легким превосходством протянул Изуна.       Равно как и братья Сенджу и вообще все шиноби мира. Мадара довольно успешно прячется, и не скажешь, что один из сильнейших.       Понимание момента, когда надо отступить, тоже очень важно.       Мадара скорее трусит. Его уже и Хаширама в гордом одиночестве почти сутки ждал, в уединенном месте, и Курама искал для боя один на один. Даже Тобирама свою жопу из кабинета вытащил.       А ты не очень лестно отзываешься о младшем Сенджу, — с явным интересом в голосе заметил ласка. Мататаби громко фыркнула.       Курама его метелил еще в то время, когда только восстанавливал свои навыки и был на уровне пусть и сильного, но джонина…       Я бы с удовольствием еще послушал транслируемый Таби разговор, но сознание на полном серьезе начало меня покидать. Спустя несколько секунд в глазах окончательно потемнело и я отключился.       В себя я пришел глубокой ночью и на том же самом месте, где вырубился. Над моей головой кто-то установил огромный зонт, чтобы солнце в глаза не светило. Интересно бы узнать, кто это такой заботливый… и, что самое главное, где он достал зонт биджу-размера.       Впрочем, материал и запах свежей древесины не оставлял простора для фантазии. Только Хашираме могла прийти в голову мысль, что огромному вырубившемуся от истощения биджу свет может помешать отоспаться. Сколько раз я был уверен, что этот невероятный человек больше не сможет меня удивить, но он каждый раз выдавал что-то новенькое.       Осторожно подняв зонт, сложив его — пресвятые осколочные гранаты, он смог вырастить его складным! — и сунув под мышку, я, несколько нелепо подпрыгивая на трех лапах, побрел к своему дому. Менять форму мне пока не хотелось, тем более что зонтик я в антроформе не утащу.       — Очнулся? — ко мне на нос запрыгнула Мататаби. — Как себя чувствуешь?       — Как после четырехсуточной боевой операции перед штурмовкой, — я с трудом удержался от зевка. — Хочется спать, все болит, но надо готовиться к бою в «два-ка».       — Да ладно, все не так уж и плохо… — кошка прижала уши и замялась.       — А подробнее?       — Мадара на связь вышел.       — Так это же хорошо?       — Ну… Для этого он отметелил Шукаку, уронив его самооценку куда-то на противоположный конец планеты, после чего нарисовал у него на спине послание.       — А у мужика есть чувство юмора, — я усмехнулся, чуть оскалившись. — Чем нарисовал-то?       — Каким-то хитрым гендзюцу, я не знаю. Его только люди видели, мы же все поголовно защищены.       — Что он передал?       — «Долина Завершения, полдень, через три дня после того, как Ичиби прибудет в Коноху. Изуна должен быть там».       — Ну, это будет просто.       — Думаешь?       — Он отправил послание всем, а не только Хашираме, а значит, намерен в одиночку встретиться с целой толпой. Он, конечно, силен, но не настолько.       — Я думал, там будем только мы, — из леса, возле которого и стоял мой дом, поднялся Изуна. Как он там спрятаться умудрился?       — Да даже если там будем только Я, Хаширама и Мататаби, мы вас обоих все равно в долину эту вкатаем, — я фыркнул. — Так вкатаем, что для новой территории придется название придумывать.       Ласка промолчал, только недовольно прищурился и ускакал куда-то. Я осторожно уложил зонт рядом с домом, сел, обвив лапы хвостами. В голове мыслей не было, совсем.       Все, что надо было сделать, фактически уже сделано. Биджу тренируются по новым методикам, совершенствуя свои навыки, скоро прибудут шиноби, готовые вступить в ряды Миротворцев, даже флаг уже готов. Чтобы не промахнуться с символизмом — а здесь он был довольно важен — я просто изобразил карту мира шиноби в центре белого кольца на синем прямоугольном полотне.       Мир от войны удерживал всего один человек, своей личной силой и харизмой. Невероятный человек, уникальный. Сенджу Хаширама. Я только недавно это осознал. Всего один человек… И это было поистине невероятно. С другой стороны, этот мир такой маленький по сравнению с моим родным. Здесь живет намного меньше людей. Может, в этом дело?       — Апатия? — Мататаби залезла мне на голову, сев рядом с ухом.       — Что-то вроде. Типичное состояние после завершения операции… любой. Ты понимаешь, что больше не нужно рвать жилы, не нужно сражаться, и хочется просто упасть и уснуть на пару дней.       — А что потом?       — А потом… Потом снова в бой. И так без конца.       — Тебе не кажется, что так нельзя? Ты попал в другой мир, получил шанс на новую жизнь, а в итоге просто идешь по проторенному ранее пути. Почему?       — Потому что это просто, — я вздохнул. Не было никакого смысла обманывать Таби, да и лгать самому себе. — Жизнь наемника…       — Да прекрати ты уже! — кошка хлопнула меня по уху. Которое больше нее самой в антроформе. — Ты не наемник уже! Хватит, честное слово, хватит цепляться за одно и то же, использовать одни и те же отмазки! Придумай что-нибудь новое наконец!       Я молчал, не зная, что сказать. Смысла оправдываться тоже не было, но что мне делать? Я слишком долго пробыл солдатом и слишком мало — биджу, чтобы измениться. Мне до сих пор сложно банально перестать просчитывать варианты боя при каждой встрече. Наверное, из меня получился бы неплохой шиноби, но биджу и глава Миротворцев вышел так себе.       — Прекращай уже, — Таби сползла мне на нос, похлопала по переносице. — Я серьезно. В последнее время ты только и делаешь, что загоняешься по поводу и без. Это на тебя не похоже, Курама. Совсем не похоже.       — Знаю, — я прикрыл глаза. — Знаю, но ничего не могу с этим поделать.       — Возьми отпуск. Закончим с Мадарой, и отдохни. Мир без тебя не развалится.       — Хех. Может, Костер еще посещу. Сыграю в карты с Шинигами, чем не план?       Я знал, что Мататаби улыбается, и улыбнулся сам.       Весь остаток дня мы с кошкой провели на полигоне. Совершенно внезапно выяснилось, что мои навыки боя в форме биджу не просто плохие — нулевые. Как-то не было необходимости тренироваться, и вот теперь я пытался освоить хотя бы некоторые из приемов боя на полном приводе. Получалось откровенно не очень, особенно в свете моей привычки моментально разрывать дистанцию и использовать заклинания. Мататаби очень наглядно продемонстрировала мне, что сократить дистанцию для нее не проблема, а в партере я быстро сдулся, запутавшись в хвостах.       Изуна, присутствовавший на тренировке, разве что не ржал надо мной, но злорадствовал уж точно.       Впрочем, если Таби не удавалось схватить меня, то я просто глушил ее градом огненных и силовых заклинаний, банально не давая опомниться. И вообще, подпускать кошку близко было опасно и больно — кусалась она яростно и с большим удовольствием. В моем мире все носили арамидные костюмы как минимум, кусать такой бесполезно, как и драть когтями. Зато я умел пинаться сразу четырьмя лапами, в прыжке. Получившая такой удар в грудь Мататаби летела долго, а ругалась еще дольше.       Изуна в тренировке участия не принимал, только смотрел внимательно. Даже гадать не нужно, запоминает уязвимые места, иначе я его совсем уважать перестану. Интересно, когда он попытается меня убить?       Ждать долго не пришлось, ласка напал ночью, когда я крепко спал. Специально лег в форме биджу, чтобы спровоцировать бывшего Учиху, и не прогадал. Изуна действовал очень эффективно, умело, не стал сразу бросаться — судя по тому, что проснулся я от того, что мне из горла кусок выдрали, все охранки и барьеры он успешно снял. Вот только не учел, что биджу — магический конструкт и перебитые артерии еще не гарантируют смерть.       За две секунды с моего болезненного пробуждения успело произойти многое. В первое мгновение моментально сориентировавшийся Изуна попытался ослепить меня, банально вцепившись когтями в глаза. Зрение я спас, но от зубов ласки, явно решившего выесть мне мозг буквально, увернуться уже было невозможно.       Следом я на автомате применил «удар» и «клинки». Все заклинания попали в цель, вот только это не помогло, биджу как висел у меня на голове, так и остался там. Далее Изуна воспользовался то ли какой-то огненной техникой, то ли еще чем-то, но я почувствовал, что горю. Буквально. Зарычав, я резко кувыркнулся вперед, снося какое-то здание — только бы не мастерскую! — раскатывая по земле Учиху. «Вязкость» на площадь, «кувалда», «огненный молот», следом прямо в грудь — «Гунгнир»… И тут же вцепиться в ментальный поводок, не давая душе вернуться обратно в мир мертвых. Не знаю, возродится ли Изуна, подобно полноценному биджу, но рисковать смысла не было.       — Это было тупо, — промурлыкала Мататаби, наблюдавшая со стороны за боем. Судя по мерцающим структурам заклинаний, кошка была готова помочь мне в любой момент. — Я про твою тактику, если что.       — Я знаю, на то и был расчет, — я встряхнулся, потер лапой лоб — еще бы чуть-чуть, и лишняя дырка в черепе бы образовалась… Как успел только?       — Ну зато одной проблемой меньше.       — Угу… За пару дней оклемается, а там Мадара припрыгает на встречу, — я фыркнул, задумался. — К слову, ты же чаще с шиноби общаешься, почему они все время прыгают? Направление движения в процессе не поменять, во время долгого прыжка скорость теряется, все такое.       — Потому что лес вокруг, — биджу потыкала лапой полумертвого Изуну, фыркнула, взмахнув хвостами. — По верхним путям зачастую банально быстрее будет.       — Нет, ты не поняла, шиноби ВСЕГДА прыгают. Даже по дороге. В чем смысл?       — Честно? — Мататаби склонила голову набок, полуприжав уши. — Теперь мне и самой интересно…       Я ухмыльнулся, представляя, какой фурор произведет появление Изуны. Мало того, что я фактически вернул давно умершего человека, так еще и сделал из него биджу. А еще я глава Миротворцев, сильнейший из биджу, маг из другого мира и вообще душка, куда там до меня Хашираме. Сам себя не похвалишь — никто не похвалит.       Хокаге смертен. Я не смогу раз за разом возвращать его к жизни, да и неправильно это будет. Пройдет лет сорок-пятьдесят, и его сила и харизма исчезнут вместе с ним, как бы ни хотелось иного. У меня нет харизмы Хаширамы, нет его дара убеждения, зато есть сила. В родном мире оружие массового поражения сдерживало полномасштабную войну. Почему бы этому не сработать здесь?       Два дня прошли быстро, в тренировках, организационных вопросах. Принятие шиноби в ряды организации было решено отложить до решения вопроса с Мадарой, благо до этого момента осталось недолго. Как я и предполагал, Изуна очнулся к середине второго после нападения дня и долго не мог понять, почему еще жив. Разговор вышел коротким и скомканным, так как я не горел желанием общаться. С Учихой можно было разобраться и позже, как и со всем остальным…       Долина Завершения.       День «Д», до часа «Ч» осталось около пяти минут. Изуна сидит на берегу реки, Хаширама рядом. Я и Мататаби чуть позади, в антроформах, готовые в любой момент ударить «вязкостью» по площади. Я так и вовсе был готов запитать структуру «Армагеддона», благо в неактивном состоянии заклинание даже обладатели особых глаз не видят.       Мадара не прискакал и даже не пришел. Нет, он появился с использованием шуншина, в языках пламени, со скрещенным на груди руками. Чуть прищурился, рассматривая биджу, перевел взгляд на непривычно серьезного Хашираму в полной броне и с оружием, потом на нас с Мататаби, в бело-синих куртках с нашивками Миротворцев с саблями в ножнах. Еще раз посмотрел на Изуну.       — Вас троих я знаю, — проговорил Мадара и мне тут же захотелось съездить ему по роже за тонну превосходства в голосе. — А это что за зверь?       Жаль, я стоял позади и не видел выражения морды ласки.       — Зве-е-ерь? — с недоумением, граничащим с охреневанием, протянул Изуна. Мадара округлил глаза, наверняка узнал голос. — Ты… ТЫ… Меня не… НЕ УЗНАЛ?!       Я ухмыльнулся, глядя на выгнувшего спину ласку, медленно, мелкими шажочками подкрадывающегося к опешившему Учихе. Хаширама озадаченно почесал затылок, мгновенно растеряв весь боевой настрой и, похоже, решил не вмешиваться.       — Как ты мог?! — рявкнул Изуна, одним скачком оказываясь вплотную к Мадаре. Тот отпрыгнул, но ласка моментально прыгнул следом. — Мы же братья! Ты не узнаешь мою чакру?! Ты же должен был все почувствовать!       — Мне кажется, или у него с логикой не очень? — поинтересовалась Мататаби. Я развел руками, подкрепив жест взмахом хвостов.       — Мне кажется, у него истерика. Я видел, как истерят ласки, так же скачут и орут.       Ответа Мадары никто из нас не услышал из-за откровенного визга Изуны. Я сомневаюсь, что он был таким при жизни… прошлой жизни. Учиха, конечно, эмоциональны, но не до истерики же.       — В смысле заключил союз?! В смысле с Сенджу?! Когда? В СМЫСЛЕ СРАЗУ ПОСЛЕ МОЕЙ СМЕРТИ?!       — Надо было ему краткий экскурс в историю провести…       — Нет, так веселее, — Таби оскалилась, навострив уши. — Сейчас он узнает, что Хаширама — Хокаге…       — ЧТО?!       Мимо пролетел Мадара, отправленный в нашу сторону молодецким лещом Изуны. Биджу на секунду замер, посмотрел на свою лапу, тряхнул головой. Во все стороны посыпались искры, река начала парить от жара.       Мадара вскочил быстро, но тут же замер, во все глаза глядя на Изуну. Перевел взгляд на Хашираму. Шаринганы Учихи был идеальными в плане формы — круглые и большие.       — Какого биджу здесь творится?! Что вы сделали с Изуной?!       — Ну, я его воскресил, а остальное — как вышло, — я развел руками, мол, что поделать.       — Что тебе не нравится?! — ласка моментально оказался рядом, затряслась земля.       — А ты молчи! — рявкнул Мадара. — Не позорь клан!       — Я клан позорю? Я-а-а?! — ласка аж выгнул спину. — А кто прогнулся под Сенджу, а?!       Мадара просто зыркнул в сторону биджу, и тот резко замолчал, но было видно, что он еще не закончил.       — Что значит «воскресил»?! Никому не под силу вернуть умерших!       — То и значит, — я снова развел руками. — Я — некромант, у меня с Шинигами, можно сказать, особые отношения.       Угу, в картишки перекидываюсь. Интересно, на что там играют? Не на щелбаны же.       — Хорошо! — Мадара оскалился, бросил быстрый взгляд в сторону Изуны. — Я поверю, что ты вернул мне брата. Зачем?       — Ради мира, конечно же, — я тихо фыркнул. — Вы, шиноби, настоящей полномасштабной войны-то и не видели. Стычки у вас мелкие, хоть и частые… относительно. А я видел. Даже участвовал во многих. Был среди тех, кто от городов с многомиллионным населением оставляет только пустые дома, а то и вовсе — руины. И я не хочу повторения подобного здесь.       — Говорить ты можешь что угодно, но доказательств у тебя нет.       — Я могу воспользоваться «Армагеддоном», но что-то мне подсказывает, что все присутствующие, кроме, пожалуй, Изуны, будут против.       — Будут, — кивнул Хаширама. — Еще как будут. До сих пор твой «эксперимент», — тут Хокаге изобразил кавычки, — забыть не могут. Так что давай в этот раз без него.       — Это та техника, из-за которой появился пустырь с маленькую страну размером?       — Она самая. Это не предел мощности. И даже эта техника не сравнится по разрушительной мощи с оружием моего мира.       Если так подумать, я даже не вру. Термоядерная бомба не имеет ограничения по мощности, и если рвануть боеприпас на двести-триста мегатонн, мой северный родственник наступит всему миру.       Мадара несколько секунд смотрел мне в глаза, то ли пытаясь загипнотизировать своим шаринганом — угу, удачи ему в этом — то ли пытаясь разглядеть ложь. Но ничего не успел — снова очнулся Изуна. Но в этот раз он не стал ничего говорить, кричать или скакать, просто чуть ли не в упор посмотрел брату в глаза. На несколько секунд воцарилось молчание, после чего оба посмотрели на меня.       — Что?       — Можно как-то сделать так, чтобы на меня гендзюцу действовало? — предельно вежливо поинтересовался ласка. Я задумался.       — Можно. Наклонись.       Биджу чуть не ткнулся в меня носом — когда только подойти успел? — и я опустил ладонь ему на переносицу. Сосредоточился, всматриваясь в структуру, встроенную в ауру, и изменил несколько элементов.       — Готово. От тебя требуется осознанное желание попасть под гендзюцу.       Изуна кивнул, но я чувствовал — ему очень, ОЧЕНЬ не нравится вот так себя вести. Но мою силу он признал и не желал испытывать мое терпение. Пока. Надолго ли его хватит — вопрос отдельный. Ласка повернулся к Мадаре и снова уставился на него. На этот раз переглядывались они всего секунду. Лицо Учихи заметно вытянулось, он покосился на меня и покачал головой.       — А сможешь ли ты удержать мир? — неожиданно спросил шиноби. — Сможешь преодолеть всеобщую жажду власти, ненависть?       — Один — не смогу, — я пожал плечами. — Но Миротворцы, все вместе — смогут.       Мадара подошел вплотную ко мне, но не скрещивая руки на груди. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза — что у шиноби за привычка такая, блин — после чего он неожиданно усмехнулся.       — Посмотрим. Изуна идет со мной.       — Да хоть насовсем забирай, — я был только рад избавиться от этого истерика.       — Эй, а мое мнение вообще никого не интересует?! — ласка снова выгнул спину, но мы с Мадарой синхронно посмотрели на него, и биджу затих. Впрочем, взгляд у него был ну о-о-очень говорящий и многообещающий. Вкупе с весьма подвижной мордой получилась та еще гримаса — терпение у Изуны явно было на исходе.       — Мы еще встретимся. Если сможешь удержать мир.       Мадара оскалился — или это улыбка такая? — и исчез. Забрав с собой Изуну. Это как вообще?       — Одной проблемой меньше, — облегченно вздохнул я. — Таби, когда пополнение на базу прибудет?       — Через два часа, — ответил вместо кошки Хаширама.       — Тебя ведь не переубедить? — обреченно простонал я, опуская уши. Сенджу в ответ широко улыбнулся.       Я лишь махнул хвостами да начал формировать заклинание телепорта. Ну к черту спорить с Хаширамой, мне мои убеждения и взгляды на мир еще дороги, хотя бы как память.       Уже на базе мы с Таби сразу отправились на склад, за ящиками с униформой миротворцев. По большей части это были похожие на наши костюмы, только попроще и со съемными дополнительными пластинами. У меня уже был план принятия присяги, но я боялся облажаться с речью. Не мое это, плохо я мотивирую, а Хаширама будет в рядах принимаемых.       Два часа пролетели незаметно, в решении различных оргвопросов и сборе остальных биджу. Первый прием шиноби в ряды организации планировался максимально торжественным и, что уж говорить, пафосным. Я даже форму почистил и погладил!       И вот я стою в центре деревни, рядом стоит Мататаби, по краям — остальные семь биджу, а передо мной — ровный строй из трех десятков шиноби разных деревень. Все — явно опытные бойцы, смотрят на меня уверенно, в эмоциях ни капли страха, только… твердость? Убежденность? Не могу точно идентифицировать то, что чувствую.       — Сегодня важный день, — набравшись решимости, произнес я. — Сегодня в ряды Миротворцев, тех, кто всеми силами хранит мир, вольются шиноби. Этот день войдет в историю как день, когда биджу и люди объединили усилия ради поддержания мира. Мы, все присутствующие здесь, обязуемся пресекать бессмысленное кровопролитие, и это не просто слова. Войны были всегда, но в наших — Наших! — силах изменить существующий порядок вещей!       Я на несколько секунд замолчал, всматриваясь в лица присутствующих. Расправил плечи, расстелил хвосты веером.       — Я верю в вас, в ваши мечты о мире. Но ради будущего придется пожертвовать прошлым. Снять хитай-ате.       Шиноби чуть ли не синхронно сняли повязки. Кто-то сжимал металлическую пластину, словно прощаясь с ней, для кого-то это было явно естественное действие. Но вряд ли кто-то ожидал моих следующих слов.       — Перечеркнуть символ принадлежности к деревне.       На долгие пять секунд все замерли. Большая часть неверяще смотрели на меня, но в глазах некоторых — в том числе и Хаширамы — было видно понимание. Одно дело — просто убрать повязку, но другое — фактически отречься от родной деревни. Это сложно, но… это необходимо.       Первым вытащил из подсумка кунай Сенджу. Медленно, но недрогнувшей рукой, он прочертил глубокую царапину через пластину, после чего повязал хитай обратно на лоб. Вскоре его примеру последовали остальные. Никто не отказался, никто.       — Помните. У Миротворцев только один дом, только одна присяга — весь мир. Отныне все вы — хранители мира. Подходите ко мне по одному, называйте имя, клан.       Первым, опять же подавая пример, подошел Хаширама. Мататаби передала мне комплект униформы.       — Хаширама, Сенджу.       — Носи с честью, — я протянул бывшему Хокаге сложенную аккуратной стопкой одежду. Шиноби с поклоном принял ее и вернулся в строй.       — Изаму, Шимура, — ко мне подошел уже знакомый шиноби.       — Носи с честью.       Пятнадцать минут. Пятнадцать монотонных, но по-своему торжественных минут. Все шиноби были записаны в специальный журнал и получили униформу.       — Добро пожаловать в ряды Миротворцев!