From the wrist to the heart

Кино сидел на очередном скучном уроке, подпирая голову, чтобы не уснуть. Он мельком заметил соседа по парте, который даже не пытался скрыть свою улыбку, переписываясь со своим соулмейтом на руке, портя кожу этой неизвестной химией. Парень опустил свой взгляд на запястье, где красовалось имя «Юто Адачи», причём оно было повёрнуто так, что читалось только со стороны ладони, из-за чего ему приходилось неистово выворачивать руку. Кино никогда не пытался связываться со своим соулмейтом, отмахиваясь фразой: «Почему это я должен писать первым?» Если честно, то Кино вообще не понимал прикола с этими соулмейтами. Он хотел сам найти нужного ему человека, влюбиться в него, а не следовать по велению небес. Быть может, причиной тому был тот факт, что его соулмейт — парень, чему он и сам был не рад, предпочитая скрывать. Эта надпись появилась у него почти после рождения, что означало одинаковый возраст их обоих. Понятное дело, если бы у него появилась надпись лет в 14, то он бы тщательно скрывал её, а точнее пол суженого, от родителей, но что он мог сделать, когда ему и года не было, а его жизнь уже предрешил кто-то сверху. «Парню 16 лет, а у него до сих пор нет соулмейта», — это звучало для него лучше, чем: «А его соулмейт — парень». Родители парня со временем смирились, хоть у них на душе и оставался осадок. Особенно болезненно это стало для его отца, он был военным, его дисциплина была строга и основывалась на традиционном распорядке вещей. Нет, он был не против однополых браков, но его переполняло отвращение от мысли, что его сын станет «заднеприводным». Поэтому парень скрывал надпись разными способами: ленты, браслеты, рубашки с длинным рукавом, часы. Его радовало, что метка хотя бы на руке, а то были неоднократные случаи, когда имена были и на лицах, а этого уже не скроешь. Со временем парень сменил своё имя на Кино. Простое имя. Парнишка просто не мог слышать имя «Кан Хёнгу» из чужих уст, потому что это постоянно напоминало его умершую мать, доставляя огромную боль. Со временем любая боль утихает, но это стало слишком болезненно для маленького беззащитного мальчика, оставив яркий отпечаток в памяти и сердце. Кино начал выводить «привет» на тыльной стороне ладони, наблюдая за одноклассником, который был так счастлив от «телесного» общения со своим соулмейтом. В этот момент он ждал ответа, и был готов даже принять тот факт, что они одного пола. Сердце трепетало от ужаса и интриги. Прошла минута. Вторая. Время тянулось безумно медленно, заставляя сердце Кино замирать с каждой секундой всё больше. Кожу под пастой от ручки начало пощипывать, а ладони очень сильно потели. Парень слышал тиканье часов, жужжание ламп, зевание и разговоры одноклассников, шуршание листов при перелистывании тетрадей, и голос учителя, который делал довольно большие паузы в своих рассказах, будто назло этим усыпляя невыспавшихся учеников. Он слышал всё, пытаясь запомнить этот момент, а волнение окутывало его с головой, но в ответ ничего… — Кино, — донеслись до парня перешёптывания одноклассников и косые взгляды. Он вопросительно уставился на них, спрашивая взглядом о том, что их беспокоит. Они все упорно начали указывать на верхнюю губу. Кино не долго думал, проведя под носом пальцем, он заметил кровь. Тёплая жидкость алого цвета начала капать на тетрадь с классной работой, в которой ничего и не было с урока. Одна капля упала на другую, создавая пятно ещё больше и портя тетрадь сильнее и сильнее. Он машинально прикрыл нос рукой, не обращая внимания на то, что на нём была белая рубашка, пачкая белоснежные рукава, кровь не лилась настолько сильно, но всё равно попадала на его одежду. Это был первый раз когда Кино решился связаться со своим соулмейтом. Но не последний. Когда же он вновь решил связаться с ним, то резкая боль в области плеча прожгла его, а после он заметил на своём плече огромный шрам, который был проведён ровно по одному из рёбер. Каждый последующий его шаг к связи заканчивался не менее болезненно. Все его попытки закончились на том, что он решил больше никогда не писать на себе, более того он боялся вообще задевать свою кожу, оставляя на ней какие-то пометки, чтобы это не отразилось новой раной. Он не был мазохистом. Тяжелее становилось после двадцатилетия. Раны появлялись сами собой и в большом количестве. Кино не понимал как можно быть таким безответственным, зная, что все твои повреждения переходят на тело другого человека. Наплевательское отношение однажды настолько выбесило Кино, что в одну из ночей, после того как заметил на себе новую рану, он нарисовал на своей щеке мужской половой орган, зная, что ему самому утром никуда не надо будет идти, зато его соулмейт здорово помучается. Возможно с того времени у них и началась своеобразная борьба за то, кто кому больше напакостит. На их тела было страшно смотреть, особенно на руки, ведь обычно это самые доступные места для передачи информации у соулмейтов. Порезы, выцарапанные надписи и рисунки, синяки — всё покрывало их руки, но особенно Кино любил мстить, отдирая от заживающей раны корку, из-за чего она вновь открывалась, начиная кровоточить. После их «игр», конечно, они шли обрабатывать свои раны, но на следующее утро всё снова повторялась. На них почти не оставалось здорового места, и виноваты в этом они сами. Кино приходилось жить одному во время обучения в университете. Отец, после гибели матери, полностью погрузился в работу, пропадая там месяцами, а то и больше. Нет, он не сторонится сына. Просто он боится, что своим присутствием в его жизни ещё сильнее навредит ему. У его отца слишком опасная профессия. — Кино, ты идёшь, — настойчиво проговорил Хонсок в трубку телефона, пока Кино залипал в приставку, — Тем более это вечеринка в честь моего для рождения. Ты обязан там быть. — Я же тебе подарил подарок, — не отрываясь от экрана и нервно тыкая пальцами по игрушке прошипел он, — Что ещё от меня нужно? — Хочу познакомить тебя со своим соулмейтом. — Ну и сколько ещё людей там будет? — тяжело вздохнул Кино, видя на экране надпись «Game over». Он отложил приставку, беря телефон со стола и поднося его поближе. — Немного, — отмахнулся Хонсок, задумываясь, — Всего лишь весь университет и их знакомые. — «Немного», — исказил голос Кино, пародируя Хонсока. — Буду ждать тебя, — отрезал Хонсок, сбрасывая. — Да блять, — проскулил Кино, понимая, что ему сейчас придётся встать с нагретого места и куда-то идти. Начать сборки он решил с того, что плотно поест. Вечеринка вечеринкой, а там особо не кормят. А покушать вовремя — это святое. Когда Кино взглянул на время, доедая трапезу, то ужаснулся. Ему конец от Хонсока. Стоило ему вспомнить друга как телефон начал разрываться от звонка. Парень подошёл к окну и открыл форточку, имитируя своё присутствие на улице, а после ответил, сказав, что уже почти на месте, а после сбросил. Кино устало вздохнул и направился переодеваться. Благо добрался Кино без приключений, что бывает крайне редко. Он вышел из автобуса под назойливый телефонный звонок, обещая отключить звук после того, как он перестанет сигналить, но вновь забывал это сделать. На улице было пасмурно, хотя дождя не передавали на всю ближайшую неделю. Из-за затянутого неба казалось, что сейчас над городом сгустилась ночь, хотя времени ещё было довольно мало до наступления сумрак. Почему-то сегодня было довольно много людей, но Кино не обратил на это внимание, его мысли были сосредоточены на том, какую же отговорку ему придумать. Мысли его сошлись только на том, чтобы уходить от ответа при любом вопросе на эту тему друга. Он сворачивал по знакомым дворам, бывая здесь чаще, чем бывал, по сути, дома. Просто дома он всегда чувствовал себя одиноко, а в гостях у Хонсока была какая-то особенная атмосфера, которая заставляла чувствовать уют и спокойствие. Кино зашёл в нужный дом, слыша громкие биты. Кино не был из тех тусовщиков, которые не пропускали ни одной вечеринки или искали повод выпить — он всегда был против таких похождений. — Посмотрите кто пришёл! — язвительно вскинул руками Хонсок, увидя друга за дверью, — От твоего «Почти на месте. Сейчас буду» прошло 48 минут, — возмущённо упёрся он руками в боки и злобно прищурился, поджигая в Кино дырку. А сам же парень удивился своей скорости. Бьёт рекорды, что тут скажешь. — Может впустишь? — решил парень перевести тему, чтобы не отвечать на столь глупые и детские возмущения друга. Кино не успел одуматься, как его уже тащили куда-то в центр дома. Хонсок тянул его в неизвестном направлении, говоря что-то невнятное и понятное только ему самому. Хонсок шёл напролом, невежественно расталкивая людей. Кино первое время извинялся за грубость друга, но довольно быстро ему надоело это дело, поэтому он просто молча поспевал за другом, слыша гневные восклики. — Джинхо, — пролепетал мило Хонсок на ушко парню, который стоял к нему спиной. По широким плечам парня можно было сделать вывод, что он довольно силён. Хонсок попал в надёжные и крепкие руки. — Ты вернулся? — тепло улыбнулся парень, обнимая своего соулмейта за плечи. Именно. Так и познакомились Хонсок и Кино — имея соулмейтов-парней. Просто Кино однажды заметил парня, что шёл по дороге, пряча своё лицо от прохожих и вытирая слёзы. Он навсегда запомнил эту картину с плачущим парнем, который так упорно скрывал свои слёзы. По своей душевной доброте он не смог пройти мимо, поэтому всё же решил успокоить парня. А когда они оба узнали о похожих проблемах, то стали незаметно для них самих сближаться, становясь почти братьями друг другу. — Кино, это мой соулмейт, — гордо выставил голову вперёд Хонсок, хвастаясь своим счастьем, а улыбка его была настолько широка, что казалось она порвёт его лицо. На какой-то момент Кино показалось, что теперь пришёл конец их дружбе, и теперь он будет всегда третим лишним. — Чо Джинхо? — спросил Кино, скорее утверждая, чем спрашивая. Получив положительные кивки пары он улыбнулся и протянул руку парню своего друга, — Приятно познакомиться, — пожали они друг другу руки. Первые впечатления они друг на друга произвели довольно хорошие, что безумно радовало Хонсока, — Как вы познакомились? — взял со стола стакан с какими-то напитком Кино, медленно опустошая его. — Помнишь неделю назад я уезжал в аэропорт встретить родственников? — спросил Хонсок, но не дождавшись ответа продолжил рассказ, — Я ждал объявление посадки нужного мне рейса, как вдруг что-то непонятное и непередаваемое начало происходить с моей меткой. Тогда мы и нашли друг друга, — кратко и быстро отчеканил он, прижимаясь сильнее к своему парню, будто боясь потерять. Кино понадобилось пару секунд, чтобы переварить всю полученную информацию. Ему не оставалось ничего другого, кроме как просто порадоваться за этих двоих. Довольно неожиданно для всех Джинхо полез в задний карман своих штанов, доставая от туда телефон. Он молча втыкал пол минуты в экран телефона, а после поднял печальный взгляд на своего соулмейта. — Мне пора идти, — печально протянул Джинхо, обнимая Хонсока за талию и смотря в его глаза, которые так светились лучиком надежды на то, что тот останется, забив на свои дела. Им обоим так не хотелось отпускать друг друга, будто без этого они задохнутся, — До поздна не сидите — вам завтра на пары. Будешь ложиться спать — напиши, — чмокнул он на прощание своего соулмейта в лоб, махая кому-то в толпе. Хонсок печально смотрел на Джинхо, понимая, что уже соскучился по нему. Несколько парней пошли в сторону выхода, огибая стоящих рядом друзей. Кино не интересовали эти незнакомцы, до тех пор пока его метка не начала издавать странные вибрации, передавая приятные ощущения по всему телу, достигая самых кончиков волос и обратно. Это были невероятные ощущения, но когда он вернулся из эйфории обратно в этот мир, то начал тщательно искать в толпе этого садиста, что причинял своему телу такие боли, которые передавались и Кино, но в ответ на его поиски раздался громкий хлопок входной двери. И чувство блаженства сменились на ужасную боль. Он не мог нормально мыслить из-за сильной боли, что казалась дошла до самых его почек, связываясь там узелком. Проще было бы отрубить руку, слишком болезненно. Это значило одно. Один из только что вышедших — его соулмейт, следовательно, он друг Джинхо. Но что было ещё страшнее так это то, что пока они не коснутся тела друг друга или не поговорят друг с другом, то эта боль не прекратится. Вот такие последствия после первой встречи. Хонсок, заметив вялое состояние друга, не сразу сообразил что произошло, но как только заметил пылающее запястье, то, схватив друга за руку, потащил его в свою комнату, где находились все лекарства. Он в панике вывалил всё из аптечки в поисках нужных таблеток, чтобы ослабить боль. Кино пробрала судорога — его тело неконтролируемо начало трястись, пугая их обоих. Хонсок наконец нашёл нужную коробочку с таблетками. Он психовал из-за паники, поэтому его руки тоже дрожали, еле вытащив бутылку алкоголя, что хранил под кроватью, ибо Кино нужно было чем-то запить таблетку. Да, Хонсок понимал, что последствия от запития алкоголем будут очень плохими, но сейчас ему необходимо это, либо он умрёт от болевого шока. Хонсок сунул таблетки Кино в рот, прикрывая ладошкой, пока организм парня стремительно отклонял инородное вещество. Ещё и лежал он в не очень хорошей позе, пачкая всё одеяло в слюнях и алкоголе. Когда же Кино всё же смог проглотить таблетку, то боль помаленьку начала отступать. Пока Кино приводил своё состояние в порядок, то Хонсок отправился всех разгонять. Возмущенная толпа, причитая, лениво покинула здание, расходясь в разные стороны. Хонсок обошёл весь дом, чтобы убедиться, что никого больше не осталось в доме, а после поднял большой мусор, зная, что на утро ему это сделать будет довольно тяжело. На улице раздался громкий свист, грохот и сирена. Хонсок поспешил выйти на улицу, надеясь, что это сделал кто-нибудь не из его друзей. И хорошо что обошлось — просто столкнулись две машины, когда одна из них неудачно обгоняла другую. Хоть и постоял он на улице недолго, но весь околел. Мерзляков хорошо видно издалека. «Слишком много произошло за день», — подумал Хонсок, вновь заходя в дом. Он подхватил все коробки подарков, что ещё не успел затащить в свою комнату, и понёс их туда. Хонсок ногой тихонько открыл дверь, чтобы не помешать другу, если тот уснул, но он не увидел его на прежнем месте. Парень пошёл до ванной комнаты в поисках Кино, но не обнаружил его и там. С такой скоростью он ходил по этому дому только тогда, когда в начальной школе думал, что опоздает в школу. Его друга не оказалась нигде, поэтому он в спешке начал звонить ему. «Абонент временно недоступен или находится вне зоны доступа сети…» — разнёсся женский голос по всему дому, чем вгонял Хонсока в ещё большую панику. Куда он мог деться? В каком он состоянии? Почему не предупредил? Всё это время Хонсок был возле входной двери, поэтому тот никак не мог покинуть здание. Он не понимал что ему вообще делать, поэтому начал звонить своему соулмейту, дабы тот подсказал ему, что делают в подобных ситуациях. Но его остановило сообщение от Кино, которое гласило: «Я решил пойти домой. За меня не беспокойся. Завтра на пары вряд ли приду, мне нездоровится». Это сообщение позволило Хонсока облегчённо выдохнуть и опустошить недавно открытую бутылку алкоголя. Нет, он не какой-то алкаш, просто от сильного переживания и волнения его переодически спасало только это. Жаль он ещё не знает, что при сближении со своим соулмейтом ему придется вовсе отказаться от алкоголя, ибо тот категорически против него.