Срыв

      Акааши перебирает кончиками пальцев тонкую полоску кожи, удобнее перехватывает ремень и не отводит тяжёлого взгляда от Бокуто. Тот стоит лицом к стене, упирается в неё одной ладонью и шумно вздыхает. На нём лишь бельё, что позволяет Акааши цепким взглядом пройтись по идеально сложенному телу. Бокуто ведёт плечами, тихо бурчит под нос «К чёрту!» и стягивает с себя боксёрки, оставаясь полностью обнажённым. Акааши протяжно, бесшумно выдыхает, проскальзывая взглядом по широкой спине, узким бёдрам и подтянутой заднице. Пальцы с силой впиваются в концы ремня, сложенного пополам, и Акааши кажется, что ладонь объята пламенем, так полыхает во всём теле предвкушение.       — Давай, Акааши, десять ударов. Именно столько твоих пасов я не смог сегодня реализовать, — голос Бокуто не ломается от эмоций, он звучит ровно, уверено, и Акааши слегка усмехается.       В первый раз просьба Бокуто смела всю невозмутимость Акааши, вытряхнула его из привычного состояния, когда все эмоции под контролем. Они тогда проиграли отборочные на национальные соревнования. Бокуто не строил из себя королеву драмы, был тих, спокоен. Они всей командой доехали до академии, где провели с тренером разбор прошедшего матча. После этого Бокуто попросил Акааши задержаться в зале, Акааши согласился, зная, что Бокуто нужно выплеснуть эмоции, которые он сдерживает в себе после проигрыша. Это не характерно для Бокуто, быть молчаливым, замкнутым, но Акааши ничего не спрашивал, молча пасовал на протяжении часа, наблюдая за тем, как отчаянно Бокуто вколачивает мячи в площадку.       Только в раздевалке Бокуто прорвало. Он шумно вздохнул, обернулся к Акааши и тихо проговорил:       — Я так виноват… Я был не достаточно хорошим капитаном, я не смог привести нас на национальные…       Акааши хмурился, смотря на Бокуто, ему не нравилось, что капитан свалил вину за проигрыш на себя, ведь на площадке он был не один.       — Я сделал столько ошибок, Акааши. Прости меня. Я так хотел с тобой пройти на национальные.       — Бокуто-сан, это не ваш проигрыш, а всей команды. Вас никто не винит, — Акааши старался говорить спокойно, но горечь от поражения и злость на Бокуто ломали голос.       — Я виноват, да-да, Акааши. Именно я, я столько раз облажался сегодня. Подвёл тебя, ребят, — Бокуто резко сократил между ними расстояние, оказываясь практически вплотную. — Ты можешь ударить меня, я заслужил.       Акааши сильнее нахмурился, поджимая губы, не зная, как вбить в дурную голову капитана то, что волейбол - командная игра.       — Бокуто-сан, вы на площадке были не один. Мы все сделали всё возможное, но соперник оказался сильнее, — тихо говоря, Акааши не сводил взгляда с лихорадочно поблескивающих глаз Бокуто, понимая, что до него не доходят слова.       — Ты имеешь полное право злиться, Акааши. Я сегодня был никчемным игроком, столько твоих пасов загубил… Ты просто обязан меня ударить.       — Бокуто-сан, — Акааши пытался достучаться до Бокуто, но того совсем понесло, он не слышал слов, не замечал злости, полыхающей в чужих глазах.       — Ты не хочешь касаться меня? Понимаю, да… — Бокуто начал осматриваться, выискивая в раздевалке то, что можно использовать. — Прости меня, Акааши. Я так перед тобой виноват.       — Бокуто-сан, волейбол — командная игра.       — Вот! — Бокуто достал из шкафчика свои джинсы, вытаскивая из шлевок ремень, и сразу же вложил его в руку Акааши. — Ударь меня, я заслужил.       — Не буду я вас бить, — Акааши тяжело дышал, зло смотрел на Бокуто и невольно сильнее стискивал пальцами ремень, вымещая на нём своё раздражение.       — Я был сегодня никчёмным игроком и потянул команду на дно.       — Заткнитесь, Бокуто-сан. Вы играли не один.       — Это по моей вине команда проиграла, я виноват, я заслужил…       Акааши сорвался. Он не собирался исполнять глупую просьбу своего капитана, но его нытье так достало, что рука дёрнулась до того, как Акааши понял, что делает. Хлестанув по бедру, Акааши шумно вздохнул, неверяще смотря на зашипевшего Бокуто, и, не сдержавшись, ударил ещё два раза, чувствуя, как через кончики пальцев вытекает злость.       Откинув ремень, Акааши с силой сжал ладонь, замечая то, как меняется взгляд Бокуто, как ярче загораются золотом его глаза. Это немного пугало и завораживало одновременно. Как и голос Бокуто, надтреснутый, севший.       — Можно я к тебе прикоснусь, Акааши?       Акааши хватает лишь на кивок, эмоции сдавили глотку, но Бокуто достаточно и этого. Он буквально набрасывается на Акааши, объятия его жаркие, сильные, он вжимает собой в шкафчик и жадно целует. Бокуто практически вытряхивает Акааши из одежды, подхватывает под бёдра и снова вжимает в шкафчик, осыпая шею и плечи кусачими поцелуями. Он не разменивается на ласку и нежности, наспех подготавливает Акааши и входит сразу на всю длину. Задаёт быстрый темп, трахает жёстко, вбиваясь короткими рывками, и из раза в раз вырывает стоны из обычно тихого партнёра. Акааши сжимает ногами чужие бёдра, цепляется за широкие плечи и вместе с Бокуто сходит с ума, срывая голос от каждого толчка. Металлическая дверца шкафчика холодит кожу, но жар, исходящий от Бокуто, вливается в вены, скручивает внутренности и бьёт дурью в голову. Так хорошо, что больно. Так больно, что аж хорошо.       После того раза всё возвращается на круги своя. Бокуто вновь нежный, обходительный, их секс, как и раньше, неторопливый, пропитанный томительной нежностью и чувственной лаской. Но их команда вновь проигрывает. Бокуто приглашает Акааши к себе в гости. До самого дома он не позволяет себе сорваться, и лишь оказавшись в своей комнате, он вручает Акааши кожаный ремень и принимается нервно раздеваться, раскидывая одежду по полу.       — Бокуто-сан, вы знаете, что вы мазохист? — Акааши говорит спокойно, неторопливо подходит ближе, ни на миг не сводя взгляда с сильного тела, напряжённо стоящего у стены.       — Акааши! Я не мазохист, — Бокуто возмущается, кидает обиженный взгляд через плечо и снова отворачивается.       — Вы жаждете боли, она вам нравится. Вы возбуждаетесь от неё, — спокойно проговаривая, Акааши замирает чуть сбоку от Бокуто, увереннее перехватывая ремень.       — Тогда ты садист, — Бокуто снова ведёт плечами и обеими ладонями опирается на стену, готовясь принимать заслуженные удары.       Хоть матч был товарищеским, но груз вины и ответственности давит на плечи Бокуто. Акааши это понимает, поэтому не противится происходящему, принимает очередную дурь Бокуто.       — Вы меня таким сделали.       Бокуто напрягается, хочет поспорить, но давится воздухом. Ремень резко вспарывает воздух и обжигает болью ягодицы. Акааши бьёт без предупреждения, не жалеет сил. Он даёт Бокуто желаемое и сам получает удовольствие от происходящего. Удовольствие не от причинения боли Бокуто, а от осознания того, что капитану это нравится.       Акааши скользит взглядом по ровной полосе, пересекающей ягодицы, смотрит, как кожа медленно наливается красным и слегка припухает. Хочется провести по следу кончиками пальцев, прощупать набирающий силу жар, а после собрать губами чужую боль. Акааши вскидывает взгляд и снова замахивается. В каждый удар он вкладывает достаточно сил, чтоб оставить следы, но не травмировать. Ровные линии ложатся на верхнюю часть спины, на ягодицы и на бедра. Бокуто от каждого удара вздрагивает и хрипло выдыхает, после жадно хватает ртом воздух, справляясь с болью, которая обрушивается на него со следующим замахом ремня.       — Десять, — Акааши на выдохе озвучивает количество ударов и ослабляет хват пальцев на ремне.       Его слегка потряхивает, плечо болит, но боль извращенно приятная, как и напряжение, сковавшее всё тело. Бокуто шумно, протяжно выдыхает, и Акааши замечает, как расслабляются его плечи, как окаменение уходит из мышц спины и бёдер. Он всхлипывает и поспешно вытирает лицо, после чего медленно поворачивается к Акааши. Сделав пару шагов назад, Акааши откидывает ремень и замирает, смотря в горящие жёлтые глаза, пленяющие своим эмоциональным окрасом. Взгляд Бокуто обещает снова свести с ума, и Акааши не против, если они разделят это сумасшествие поровну. Он медленно опускает взгляд вниз, убеждается в своей догадке и еле уловимо усмехается. У Бокуто стоит. Он возбуждён не меньше самого Акааши, член которого натягивает спортивные штаны.       — Я могу к тебе прикоснуться, Акааши? — хрипло, чуть слышно, но Акааши резко вскидывает взгляд, снова утопает в чужих глазах, отражающих неприкрытый голод.       — Да, — он отвечает на выдохе и сам делает шаг навстречу своему личному урагану, резко сорвавшемуся с места.       Бокуто рывком вжимает в себя и целует, терзает мягкие губы и поспешно зализывает укусы. Он жаждет всего и сразу, это ощущается в каждом прикосновении ладоней, хаотично оглаживающих тело. Бокуто гладит, сжимает, стискивает до боли и в попытке добраться до кожи, чуть ли не рвёт одежду, сдёргивая её с желанного тела. Акааши страсть Бокуто доводит до дрожи, он цепляется за шею, жмётся и подставляется, полностью отдаёт себя, наслаждаясь чужим срывом. На шее и плечах горят метки, Акааши бы отругать Бокуто, но сейчас ему так хорошо, что хочется просить ещё, а не требовать прекратить. Он скользит ладонями по исполосованной спине, срывает с губ Бокуто глухое, болезненное рычание и слабо улыбается в очередной жаркий поцелуй. Бокуто трахает его рот языком, жадно мнёт ладонями ягодицы и настойчиво трётся пахом о пах. Заваливает на кровать и сразу же наваливается всем весом, вдавливая собой в матрас. Акааши ведёт от тяжести чужого тела, он обнимает Бокуто, сам подаётся к нему и возвращает несколько меток на шее, после щекоча их кончиком языка. Бокуто в это время нетерпеливо нашаривает под матрасом смазку и презервативы, достаёт их и роняет рядом. Он резко съезжает вниз, осыпает страстными поцелуями торс, плоский живот и внутреннюю сторону бёдер, оставляет после себя бессчетное количество следов. Бокуто трётся щекой о ногу Акааши, откровенно кайфует от нежности кожи и тяжело смотрит исподлобья. Акааши зарывается ладонями в торчащие волосы и шумно дышит, тихо всхлипывая, когда укусы разливают по венам боль. Прикосновений и поцелуев так много, что Акааши в них теряется и лишь вздрагивает, когда в тело проникают сразу два пальца, прохладных от смазки. Бокуто вновь не затягивает с подготовкой, глубоко и резко толкается пальцами, без привычной осторожности и нежности. Акааши не против, не сегодня. Он подаётся бёдрами, желает урвать больше ощущений, испить до последнего глотка страсть Бокуто, который обычно с ним возится, как с фарфоровой куклой.       Они ёрзают на кровати, переплетаются руками и ногами, трутся друг о друга и общими усилиями всё же раскатывают по члену Бокуто презерватив. Капитан шире разводит ноги Акааши, смотрит в его глаза и напирает на него, одним плавным движением входя по яйца. Акааши выгибает на кровати, он болезненно стонет и обеими ладонями сжимает ягодицы Бокуто, чувствует жар исполосованной кожи и прижимает теснее к себе. Бокуто целует поверхностно, прерывисто, собирает губами стоны Акааши, короткими рывками вбиваясь по основание и шлёпаясь бедрами о зад. Акааши стонет в голос, отпускает себя, не сдерживается, как обычно, а отвечает откровенностью на чужую страсть. Приходится убрать одну руку с задницы партнёра, Акааши заводит её над головой и упирается в деревянную спинку кровати, чтоб не биться об неё головой. Бокуто напирает всё сильнее, протягивает каждым толчком вверх по кровати, перемешивает в пьянящий коктейль боль с удовольствием, и Акааши разлетается на осколки. Его выгибает под Бокуто до хруста в позвонках, он протяжно стонет и выплёскивает напряжение себе на живот, сотрясаемый не только ускорившимися движениями партнёра, но и наслаждением, что прокатывает по телу, заставляя каждую мышцу вибрировать. Он всего на пару мгновений выпадает из реальности, а приходит в себя, когда Бокуто опускается на него всем телом, утыкается лицом в шею и мягко её зацеловывает, разнеженный после оргазма. Акааши расслабляется, слегка ёрзает под тяжелым телом, но не сбрасывает с себя, лишь пытается устроиться удобнее. Он перемещает обе ладони на спину и неторопливо поглаживает, кончиками пальцев ощущая вздувшиеся после порки полосы. Это всё немного пугает, но Акааши сейчас так хорошо, что он не позволяет себе думать об их отклонениях. С Бокуто хорошо быть даже конченным извращенцем.       Фукуродани проигрывает очередной товарищеский матч. Акааши этому немного рад, но ни за что не скажет даже Бокуто, который снова подавляет эмоции и кидает на своего связующего тяжелые взгляды. Акааши знает, что за этим последует, и в этот раз приглашает Бокуто к себе домой. Изучив интересующие его моменты, Акааши ждал возможности осуществить желаемое, но сам Бокуто не просил, надеясь на очередной срыв своего капитана.       Родителей дома нет, Акааши проводит Бокуто в свою комнату, но всё равно запирает дверь на замок. Бокуто сразу же начинает раздеваться, дёргано, шумно, более не сдерживается, давая прочувствовать свои эмоции.       — Бокуто-сан, вы мне доверяете? — голос Акааши ровный, выражение лица привычно-спокойное, но вот взгляд выдаёт толику волнения.       Бокуто перестаёт раздеваться и резко оборачивается, удивлённо смотря на Акааши.       — Конечно, Акааши. Как самому себе, — искренность пропитывает каждое слово, что вызывает легкую улыбку.       Он подходит ближе и тихо, но с нотками властности проговаривает:       — Раздевайтесь, Бокуто-сан.       Тот лишь кивает и уже через пару минут остается полностью обнажённым. Акааши достаёт свой школьный галстук и подходит к партнёру, улавливая в золотистых глазах удивление, смешанное с заинтересованностью.       — Протяните руки, пожалуйста.       Бокуто ничего не говорит, он послушно вытягивает руки перед собой и опускает взгляд вниз, чтоб проследить за чужими руками. Акааши одним концом галстука стягивает запястья Бокуто, оставляет свисать большую длину ткани и немного отступает назад.       — Ложитесь на кровать, Бокуто-сан. На живот. Руки положите у изголовья, — Акааши говорит тихо, уверенно, не позволяет эмоциям взять над собой верх, и Бокуто его слушается.       Он кивает и забирается на кровать, вытягивается на ней и упирается руками в кованую спинку. Акааши замирает на пару мгновений, окидывает поблескивающим взглядом доставшееся ему великолепие и подходит ближе, скользнув кончиками пальцев вдоль позвоночника вверх. Волнение заставляет сердце лихорадочно колотиться в груди, предвкушение же щекочет низ живота, от чего слегка трясёт, но Акааши быстро берёт под контроль свои чувства и ловко привязывает свободный конец галстука к металлической перекладине. Скользит ладонью по руке Бокуто, по спине с ярко выраженными мышцами и замирает на ягодице, слегка её сжав.       — Акааши? — Бокуто говорит на выдохе, его напряжение явно ощущается под пальцами, и Акааши ведёт от осознания того, что в его власти такая мощь и сила. Сейчас в его власти Бокуто. Это пьянит круче самого крепкого алкоголя.       — Я хочу попробовать спанкинг, Бокуто-сан.       Капитан оборачивается через плечо и смотрит горящим, пробирающим до костей взглядом. В нём нет отторжения, лишь неприкрытый интерес и ещё тлеющее желание. Акааши присаживается на край кровати около бёдер Бокуто и неторопливо поглаживает его зад, стараясь унять собственное волнение, не желая показывать его партнёру.       — Отшлёпать вас ладонью, а не ремнём, — тихо поясняя, Акааши ждёт позволения. Золотистый взгляд вспыхивает ярче, Бокуто коротко кивает и отворачивается, утыкаясь лицом в подушку.       Акааши беззвучно выдыхает и слабо улыбается. Он убирает ладонь, делает короткий замах и резко шлёпает. Плоть под рукой проминается, Акааши впивается в неё пальцами и задерживает этот момент, чувствуя, как тепло потекло по венам. Он снова заносит ладонь, рассекает ей воздух и хлёстко ударяет по ягодице, накрывая первый удар вторым. Акааши прислушивается к реакциям Бокуто, но тот пока лишь только вздрагивает. Это раззадоривает. Наблюдая за своими действиями, Акааши из раза в раз опускает ладонь на шикарную задницу, равномерно распределяя удары. Периодически он останавливается, чтоб погладить, смять, почувствовать набирающий обороты жар и снова резко шлёпнуть, сменяя ласку болью. Бокуто шумно дышит и слегка двигает бёдрами, то ли в попытке уйти от жалящих ласк, то ли подставляясь под них. Акааши кривовато усмехается и оставляет по три сильных удара на каждой ягодице. Кожа краснеет и горит, Акааши ласково ведёт по ней ладонью и собирает тепло, покалывающее кончики пальцев. Ладонь от многочисленных шлепков печёт, но это так приятно, что остановиться практически невозможно. Акааши резко сжимает бёдра Бокуто двумя ладонями и резко склоняется, зубами впиваясь в пылающую ягодицу. Бокуто от укуса хрипло выдыхает и ёрзает по кровати, но Акааши держит крепко, не даёт ускользнуть. Возбужденным, сбитым дыханием щекоча поясницу, Акааши оставляет на ней несколько коротких поцелуев, после чего подаётся вверх. Он ведёт кончиком языка по позвоночнику, пересчитывает выпирающие позвонки и сильнее впивается пальцами в бёдра. Прикусив загривок, Акааши прижмуривается и с трудом справляется с желанием прокусить до крови, но вовремя разжимает челюсти. Он проскальзывает носом по шее, целует, покусывает и пьянеет сильнее с каждой секундой. Впивается в основание шеи и тяжело дышит носом, задерживая укус, чувствуя, как под зубами проминается кожа. Ощущения с силой дают по низам, возбуждение острое, впивающееся в каждую мышцу, и хочется больше Бокуто. Акааши скользит ладонями вверх по бокам, оглаживает спину, рёбра, поясницу, ягодицы, ноги. Покрывает поцелуями, укусами спину и плечи под тихие, хрипловатые стоны, и боится кончить в штаны, даже не коснувшись себя. Бокуто ёрзает, скользит пахом по кровати и сильнее напрягается от особо чувствительных укусов. Акааши обеими ладонями сминает разогретые ягодицы, подаётся вверх и прикусывает выступающий шейный позвонок, прижавшись грудью к широкой спине. Бокуто под ним резко дёргает бедрами и ощутимо вздрагивает, срываясь на хриплый, полный удовлетворения стон.       — Бокуто-сан? — Акааши касается губами уха капитана, дышит прерывисто, растеряв всю свою невозмутимость. — Вы кончили?       — Прости, Акааши, — в хриплом голосе ясно читается раскаяние, но ещё явственнее в нём слышно удовольствие.       — В следующий раз я надену вам на член силиконовое кольцо, чтоб вы не кончили раньше времени.       — Акааши! Но я еще могу, подожди немного…       — Я знаю, — перебив поток возмущений и оправданий, Акааши сильнее наваливается на Бокуто и спокойно говорит, представляя, как это будет в следующий раз. — Я хочу решать, когда вам кончать, Бокуто-сан. В следующий раз вы будете полностью в моих руках.       — Да, Акааши. А теперь развяжи меня, я очень сильно хочу к тебе прикоснуться. Можно?       — Да.