Наваждение

      Музыка разрезала неоновое пространство, грозясь разорвать на хрен уши всех тех, кто был в клубе. Фиолетовые блики падали на пьяные и обкуренные тела всех посетителей. Среди них полно развратных девушек, изрядно выпившего мужского пола.       Атмосфера «Ультрафиолета» качала не по-детски, заставляла все больше пить яркий коктейль, крепкий алкоголь, вкус которого уже не различить. Те, кто находился на танцполе, ритмично качались в такт нового хита этого года, махая руками и двигая бедрами. Были и те, которые просто сидели за столиками и неспешно пили свою дозу алкоголя.       На баре синие мы танцуем под минимал! Да-да-да, ты красива, но таких, как ты, дохуя!       По всему пространству клуба гремела музыка того самого белоглазого Элджея, который сейчас заряжал атмосферу и громко пел свой новый хит.       За одним из столиков сидела веселая компания из двух девушек. Ну, может, не совсем веселая, ведь та, что находилась ближе к сцене, только молчала, слушая болтовню своей заурядной и раскрепощенной подруги. Милена всегда удивлялась этой блондинке, ведь она такая яркая и красивая, не то что сама Мисс Угрюмость — простая серая мышь, в которой нет ни вкуса, ни харизмы. Ни-че-го. Даже зависть брала верх.       Такие разные, но дружили, несмотря на свои разногласия, на замкнутый характер Сваровской и на ее вечное недовольство.       — Зачем ты меня притащила сюда, Тань? — тихо спросила русоволосая, заламывая пальцы и теребя край своего черного платья, которое было на полторы ладони выше худеньких колен. Она не любила носить такие платья. Она не любила ходить по клубам и пить спиртное. Она, черт возьми, не любила слушать этого напичканного наркотой уебка — Элджея!       — Расслабься, птичка. Выпей, вот увидишь — полегчает, — Таня почти что вскочила, когда Элджей повернулся к ним и зачем-то ухмыльнулся. — Смотри-смотри.       Она глупо улыбнулась и ущипнула за бедро свою угрюмую подругу, на что та только фыркнула и отвернулась. Подумаешь, посмотрел, да он так на каждую посмотрит и тут же забудет, наслаждаясь видом ярко-накрашенной и одетой как шлюха бабой.       Вот только он почему-то задержался дольше, не рассматривая Таню в ее бордовом платье с глубоким декольте. Внимание было направлено именно на зажатую Милену, которая тут же свела коленки и уставилась в свой почти нетронутый стакан с розовой жидкостью. Глаза с белыми линзами выглядели устрашающе и пугающе, а губы растянулись в неестественном оскале и на душе Сваровской тут же похолодело.       Отвернись, прошу. Не смотри.       И тут, как по щелчку, он отворачивается, делает тяжелый вдох и сопровождает своим хриплым голосом следующий трек. Милена думает, что у него такой голос из-за постоянного курения, но тут же дергается, спрашивая себя, какое ей дело. Голос как голос, у многих же такой.       Сидевшая рядом девушка уже начала покачиваться и тихо хихикать. Милена поняла, что осталась сама с собой и своими трезвыми мыслями, которые мучили ее всю минуту, грозясь взорвать голову. Она напряглась и потерла зеленые, как сочная трава, глаза. Единственное, что привлекает немногих людей в ее серой и скучной внешности.       «Наверное, стоит расслабиться, раз уж согласилась на предложение своей гулящей подруги», — думает она, и худая кисть с тонкими музыкальными пальцами тянется к угловатому бокалу и неуверенно берет его.       Рука трясется, но быстро подносит к коралловым губам напиток, и Милена залпом выпивает его. Горло обожгло, и она зашлась тяжелым кашлем. Таня, все еще слушавшая очередную «поебень», как считала сама Милена, взглянула на сгорбившуюся от кашля подругу и покачала головой, нервно цокая.       — Не умеешь ты пить, Сваровская, — смеется она и легко похлопывает по спине компаньонки. Конечно, «презабавная ситуация».       — Да пошла ты! — краснеет и дергается от Таниной руки, на что та еще больше заливается смехом.       — Пошли потанцуем, не сидеть же все время, — Никеева тянет за руки страдалицу, но та уворачивается и вжимается в кожаный диван сильнее. Блондинка ловит взор ядовитых глаз и сама направляется на танцпол, пошло покачивая бедрами и виляя задницей. Девушка обратила на нее внимание только тогда, когда ее подруга уже продвигалась поближе к сцене и кричала от восторга над Лехой Узенюком.       — Dance, dance, дикий dance! — доносились из микрофона бодрящие крики репера и его заурядный, наркоманский смех, который тут же поддержали сами зрители.       Только сейчас зеленоглазая посмотрела на самого патимейкера и поморщилась, словно съела целый лимон, а может и два. Вызвало такую реакцию то, что Узенюк вяло улыбался во все тридцать два, закатывая белые зрачки и безбашенно танцуя на сцене. Видимо, голоса не осталось дальше петь. Его татуировки удивляли так же, как и сам имидж, на что Милена засмотрелась, пока не встретилась с этими глазами снова. Сжав стакан до хруста, но выдержав этот безумный взгляд, она мотнула головой, словно прогоняла это неведомое чувство внутри себя.       «Что это было, черт возьми?» — еще раз косым взглядом прошлась, но не заметила на себе прежних знаков внимания.       Густая атмосфера душила бедную девушку, и та незамедлительно последовала на балкон, который был на втором этаже, чтобы побыть немного одной. Скорее добравшись к заветной двери, она распахнула ее и вышла. Ночной и свежий воздух хлестнул в лицо, и Милена улыбнулась, склоняясь на перила. Это в разы лучше, чем запах угара. Музыка стала тише, но все еще играла где-то внизу, режущего и пьяного голоса Элджея уже не было слышно, видимо, ушел пить или курить. А впрочем, какое Милене дело, когда она здесь стоит на балконе и наслаждается прохладным московским ветерком. А можно было бы не соглашаться на эту авантюру, сидеть дома и читать любимую книжку, попивая горячий чай с лимоном. Но нет же, она не вытерпела этого глупого скулежа своей непутевой подруги и поперлась в этот чертов клуб, где сегодня тусит Элджей. Как же Таня достала им согласие на эту VIP-вписку? Сваровская не знала, да и не хотелось думать о ее похотливых похождениях.       Прикрыв глаза, под которыми залегли тени, Милена выдохнула, и перед ее взором предстал тот безумный образ. Полностью белые глаза, жесткие волосы непонятного пепельного цвета, оттопыренные вверх, и татуировки. Черт, они тоже странные. Непонятные, что ли? И почему он забивает свое тело, хайпа хочет?       Рука невольно соскользнула и зацепилась ладонью за что-то острое. Неровный металл разрезал нежную плоть, и ладонь окрасилась в кроваво-красный. А по тонким пальцам потекла липкая струя крови, капая на пол.       — Только не это!       Сваровская зажала пострадавшую руку в кулак и решила, что пора убираться с этой вакханалии куда подальше. Уже было повернулась, но так и застыла, снова прижавшись к перилам. Перед ней собственной персоной стоял сам рэп-исполнитель Элджей, которого она, впрочем, недолюбливала.       — Не понравилось? — он уперся худым плечом к дверному косяку и в упор смотрел на растерянную девушку. Та только замерла, как запуганная птичка. Почему она? Почему он среди толпы увидел именно ее? За что?       Окровавленную ладонь пришлось спрятать сзади и стиснуть зубы от боли, чтобы не показаться жалкой перед этим накуренным.       — Тебе не понравилось? — он повторил вопрос, только с явным нажимом, и придвинулся ближе, выпуская изо рта сигаретный дым. Она ведь даже не заметила, витая в своем бесконечном потоке мыслей, как и когда он оказался за ее спиной и затянулся никотиновой палочкой.       Сигареты убивают, Милена это знала еще с детства, так же, как и про алкоголь, поэтому всегда отказывалась от искушения. И даже сейчас, когда ей девятнадцать, она не пьет и не курит, из-за чего дает повод постебаться над собой своим «друзьям», и Таня в их числе. Другие и подругой не назвали бы, но она — единственный человек, которого зеленоглазая пустила в свое замкнутое пространство.       — Нет, — отвечает честно, гордо взирая на Алексея. А в голове вертится вопрос, он случайно сюда зашел или намерено? Да ладно, сдалась она ему.       — Да л-а-адно, — тянет слова словно резину и затягивается быстро-быстро, а потом движется по направлению к девушке. Она дергается, но не подает вида, что напугана. Что это, блять, за реакция?       Он всего лишь бросает окурок вниз на улицу, освещенную фонарями. Но не отходит, стоит в опасной, как думает сама девушка, близости.       — Так зачем же пришла? — Узенюк смотрит на ночное небо, где совсем не видно звезд.       — За компанию, — раздраженно вздыхает и мельком разворачивает к себе руку, чтобы этот псих не увидел. Красная и опухшая рана саднит и чешется. Снова вспомнила, что собиралась домой.       — Стоять, — он прикрикнул, но девушке показалось, что он заорал, голова гудела так, словно по ней пробежало стадо слонов. Неужели и здесь она не спасется от этого пьяного угара, который творится внизу?       — Что такое?       Он тянется к ней и хватает за больную руку, понимая, что задел рану. Теперь на его руке то же липкое чувство, что и в душе. Прекрасно. Нет. Ахуенно. Элджей смотрит сначала на свою ладонь, потом рывком притягивает Милену за предплечье и осматривает весь пиздец ситуации.       — Пусти меня! — вырывается, но цепкие пальцы Элджея не дают свободы.       — Посмотри, ты же меня испачкала своей хреновой кровью.       — Не надо было меня трогать.       — А ты, детка, я вижу, недотрога. Не думала, что ебаные извращенцы таких насилуют поголовно? — угрожающе надвигается, словно хищник на жертву.       — Отвали, а? — смотрит с вызовом, но уже красная как рак от злости. Волосы переметнулись на одну сторону плеч, и открылся вид на изящную ключицу. Он нервно выдыхает и понимает, что ему пиздец как жарко.       — У тебя салфетки или вода есть? — спрашивает тихим голосом, можно сказать, томным, и опускается взглядом ниже, когда сама русоволосая копошится в своей сумочке. Слишком быстро остыл, нет, не до конца. Сначала бегло скользит на тонкую талию, потом на бедра и на тонкие, худые ноги. Не-ет, такие точно не в его вкусе. Да тут кожа да кости и ничего более. Вот бы ему увидеть еще сегодня тут блонду с аппетитными формами, что сидела рядом с этой бледнокожей. Но мысли ахуевают от направления и снова движутся около той, что сейчас собирает эти же салфетки по полу и тихо матерится себе под нос. Собрав все салфетки и запихнув их в сумку, нечаянно толкает локтем Элджея и попадает по ребрам.       — Прости, я не хотела, — подходит к нему и подает салфетку, чтобы вытереть уже ставшую засыхать кровь с ладони. Он еще хмурится от накатившей боли под ребрами.       — Неуклюжая школьница, — со скверным оскалом принимает салфетку и трет жестко, нетерпеливо. Чужая кровь почти не стирается, засев засохшей коркой на коже. — Тебе хоть восемнадцать есть, раз ты пришла в мой временный «притон»?       — Мне девятнадцать, — она еще закипает от нелепого названия.       — Звать тебя как? — косится на стоящую рядом девушку, отмечая, что не такая она уж и «школьница».       — Милена.       Сама Милена словно забыла о ноющей руке, поглядывая на белобрысого парня. Колеблется, хочет уйти. Но не до конца.       — Чего уставилась? — он с усмешкой кидает салфетку ей под ноги. Но как бы она не прочитала эмоции в глазах Леши, они в белых линзах. Словно он скрывается ото всех. Ему, блять, не нравится этот пристальный взгляд. — Пошла вон!       Он смотрит, как эта девчонка открывает двери, и он не может дать ей уйти. Нет, не может.       Тянет за вторую руку, захлопнув дверь, и прижимает к холодной стене. Она ежится, вырывается. Элджей ловит сначала одну руку, заведя ее ей над головой, потом вторую, с наслаждением отмечая, какая она хрупкая и жалкая. А еще сопротивляется. Да такие прыгают к нему в кровать штабелями, а с ней что не так? Словно монашку взяли, одели в это короткое черное платьице и отправили тусить в клуб, где он сегодня качает атмосферу.       — Что ты делаешь? — испугано глядит на обезумевшего парня и отпихивает его ногами, но тут же оказывается зажатой коленом.       — Хочу попробовать тебя, малышка.       Он приближается к ее искусанным губам и пробует их на вкус. Теплые, вкусные. Со сладостью. Сначала проводит по ним своими осторожно, потом с напором, уже не замечая, что маленькие руки начинают слабо дергаться. Кусает нижнюю губу, а потом со страстью врывается языком внутрь, не видя сопротивления. Одна рука со множеством татуировок опускается ниже к тонкой шее, упругой груди, которую он тут же «нечаянно» задевает и слышит, как она недовольно мычит в губы. Притягивает за талию к себе, соприкасаясь с ней телом, и сам томно выдыхает. А потом рывком прижимает к перилам, усаживая ее на них. Она боится, что почти не чувствует пол под ногами, поэтому обвивает талию Эла, руками цепляясь за плечи. На это движение он смеется, тихо, развратно.       — Прекрати... — Вышло неразборчиво и непонятно, но Леха услышал. И не придал этому значения. — Иначе я...       — Иначе что?       — Тебе бабы не дают, что ты... Ах! К пьяной девушке лезешь.       — Не болтай! — выговаривает строго и кусает кожу за ухом.       Милена уже не различает, где явь, а где реальность, но чувствует, как тот, кого она до недавно презирала, ласкает ее рот, проводит мокрую дорожку к шее и припадает к ней, как вампир. Нервно покусывает и тут же зализывает. Сваровская тяжело дышит, постанывает, не позволяя себе издавать громкие стоны. Но этого вполне хватает, чтобы «Сайонара бой» возликовал.       — Эл… Это все… алкоголь.       — Да-да. Конечно, милая, — шепчет он.       Блондин руками поглаживает ее спину и талию, потом спускаясь к бедру, теребя край злосчастного платья. Его руки холодные и при каждом движении по девичьему телу вызывают тысячу маленьких предательских мурашек.       От него несет блядским никотином и алкоголем. Все это слабо заглушает ментол и дорогой мужской одеколон. Вот он, запах Элджея. А девушка, которая сейчас сопротивляется своему инстинкту, понимает, что тот бокал с мерзкой розовой жидкостью зря был выпит.       Уловив миг, когда он снова возвращается за голодным поцелуем, она не находит другого выхода, как укусить его за губу. Иначе он тут ее и… Да, хватит!       Элджей дергается, упуская рукой ее бедро, а в следующий миг получает знатный шлепок по щеке. Этого хватило для того, чтобы улизнуть из «жарких» объятий этого «недорэпера».       — Придурок! Ненавижу тебя! — Милена все еще тяжело дышит, но не подает виду, что он смог ее возбудить. Да еще как! Чтобы она под ним стонала? Нахуй ей такой позор? — Ты думал, я буду здесь с тобой заниматься хрен знает чем?       — Но собиралась же, — смеется почти безвучно, содрогаясь. А потом потирает краснеющую щеку и не желает понимать, что заигрался. Парень хотел получить мимолетное удовольствие, а нашел на балконе зеленоглазый геморрой в виде этой девицы.       — Я тебе на шлюху похожа? Или ты всех девушек такими считаешь? — она поправляет платье, тянет его как можно ниже, чтобы этот накуренный не накинулся на свою жертву снова.       — Поверь, детка, в моей компании даже самая верующая монашка станет первоклассной шлюхой, — а потом блондин добавляет еще одну едкую фразочку. — А что уж про тебя говорить.       — Пошел ты! — она еще не разучилась краснеть после всего того, что случилось в этом VIP-клубе, что очень радует.       — Не бойся, — медленно подходит и шепчет на ухо. — Я тебя если захочу — из-под земли достану, а потом жестко выебу.       — Только попробуй, — она толкает его со всей дури назад, но Эл только пошатнулся, издав смешок.       В последний миг, перед закрывшейся дверью, она видит в его глазах огорчение и досаду, где-то глубоко, под линзами. Он не хотел, чтобы эта девка уходила, ее компания очень позабавила его. Словно он принял сильнейший в мире наркотик и сейчас отходил от недавно полученного кайфа.       Ну, ничего, земля круглая, а на другую планету она от него уж точно не улетит.