***
К величайшему изумлению Рейстлина, когда он пришёл в школу, скучных и несвязных нотаций от учителя не последовало. Он пытался объясниться как можно ёмче, чтобы избавить себя от напоминаний о недавней слабости и унижениях. Мастер Теобальд не оценил. Сначала он многозначительно хмыкал и кивал тяжёлой круглой головой, затем просто кивал, потом, наконец, соизволил поднять взгляд и недовольно объявил, что Маджере выглядит «будто в Бездне побывал», что если он и дальше будет «мозолить глаза своей зелёной рожей», то у Теобальда «вконец исчезнет всякий аппетит», и, в конце концов, отослал Рейстлина с этих самых глаз долой. Тот лишь скрипнул зубами и напомнил вежливо: — А что насчёт книги, мастер? Теобальд, вставший было из-за стола, лениво обернулся и воззрился на ученика непонимающе. — Книга, которую вы мне собирались дать неделю назад, мастер, — терпеливо пояснил Рейстлин, в очередной раз поражаясь, как у мага может быть такая короткая память. — Она о травах, используемых для... — А, та книга... Вроде как вспомнил. Но, судя по углубившимся на лбу морщинам, теперь учитель думал, куда мог её подевать. В итоге он раздражённо вздохнул, пробормотал, что Рейстлин и так знает, где та лежит, а если и нет, то спросит у Фарниша — язык не отсохнет. Сам Теобальд удалился по каким-то «чрезвычайно важным делам». Вспомнив, что учитель говорил про аппетит, Рейстлин понял, что «чрезвычайно важные дела» ждали того в столовой. Почему для некоторых людей так важно набить живот? Ладно уж Карамон, но этот... Путь до некоего подобия библиотеки, что имелась в школе, занимал довольно немного времени. Обычно. Рейстлин бы дошёл туда минуты за две, но это, конечно, если бы у него не кружилась так сильно голова. Что есть, то есть. В следующий раз нужно учитывать все риски, если он не хочет бухнуться в обморок прямо перед Фарнишем. Тот-то подобного никогда не забудет. Джон Фарниш, что странно, и правда сидел в библиотеке, словно в предвкушении его поражения. Ибо что ещё этому лентяю тут делать? Разве что, есть, прячась от Теобальда. Но тут младший Маджере искренне изумился второй раз за день. Ведь старший ученик Теобальда в библиотеке не только ел, но и читал. Даже пометки какие-то делал на листке по правую руку. Что происходит сегодня с этим миром?.. — Кхем, — позволил себе Рейстлин покашливание, для привлечения внимания. Реакция Фарниша оказалась ещё необычней. Он бросил на пришедшего короткий взгляд, торопливо перемешал лежащие на столе книги и свитки и накинул на лицо скучающее выражение, подперев ладонью щеку. Причём, всё это юноша провернул за то время, что летела на пол задетая им глиняная кружка. Тёмное содержимое расплескалось по полу, и Рейстлин искренне надеялся, что в кружке всё-таки был чай. Мало того, что он вообще пил в библиотеке, среди магических трактатов, если он среди них пьянствовал... Рейстлин скривился. — А, Маджере, — тоскливо протянул Фарниш и вроде как даже зевнул. Ах, какой бедняжечка. Бедный, бедный заваленный заданиями ученик. А ведь ещё секунду назад взгляд по строчкам так и метался. Да это просто талант. В любой другой ситуации Рейстлин непременно обратил бы внимание Теобальда на столь нетипичное для товарища поведение. Но Фарниш вроде как занимался самообразованием, которое само по себе не несло ничего дурного. Другое дело, что Рейстлину неожиданно проснувшаяся тяга к знаниям казалась подозрительной, и он непременно бы докопался до её причины в любой другой ситуации. Наверняка нашёл какую-то девицу и хочет перед ней похвастаться, как солому в золото обращает, идиот похотливый. Рейстлин был уверен, что так оно и есть... Вот только Карамон в кои-то веки оказался прав насчёт неспособности брата к активной деятельности. А значит — проверить пока никак не получится. Тоже удивительно, кстати. Карамон-который-прав. — Мне нужна книга по траволечению. Я её возьму, и можешь продолжать заниматься... чем бы ты сейчас ни занимался. Фарниш почти незаметно перевёл дух и кивком указал на лежащую перед собой кучку — сам, мол, себя обслуживай. Рейстлин взял из неё первую более-менее похожую на нужную книгу и медленно поплёлся к выходу. Не в меру старательный коллега почти мигом забродил ручонками по переплётам. — И Фарниш... — Тот настороженно застыл. — Ты пожалеешь о каждом заляпанном трактате. Фарниш что-то пробурчал себе под нос. Тонкие губы Рейста растянулись в злорадной усмешке.***
Каким-то непостижимым образом до дома Рейстлин всё же добрался, не потеряв лицо ни в одной из встретившихся по дороге луж и даже не ослепнув от буйства постепенно тускнеющих, но всё ещё утомительно ярких красок. Дома же он тут же был уложен в кровать, а во рту оказалась та самая розовая субстанция, которую готовил Карамон. Была она вязкой, жёсткой, горьковатой и совершенно не позволяла себя глотать. Хотя... Нет. Да и не очень-то хотелось. Судя по характерным звукам, брат снова измывался над бедной кухней. Непонятно лишь, ради чего в этот раз. «Вот же... человек», — думал юноша, незаметно выплевывая розовое недоразумение в открытое окно. «Делать ему нечего что ли? Почему нельзя Танису докучать, или Стурму, или Флинту»... В голове тут же нарисовалась яркая картинка, где Карамон убегал от Таса с гномом на руках, под аккомпанемент метких ругательств последнего. Рейстлин потёр подбородок и покачал головой. «Нет, с Флинта хватит. Двух надоедливых идиотов он не выдержит». Это как если бы у Рейстлина было два Карамона, один из которых всё время воровал бы книги. Вспомнив о книгах, юноша внимательно осмотрел комнату на наличие травника. Ведь забрал же он его из библиотеки, не померещилось, волей больной головы? Что-то бзынькнуло. — Карамон! — Да, Рейст? — Сядь и успокойся, Карамон! — Я готовлю ужин! Радостный-то какой. Ужин он готовит, понимаешь ли. — Я сам приготовлю, сядь. Искомый томик очень скоро обнаружился на табуретке у кровати. Но что-то с ним явно было не так. Перелистнув пару страниц, Рейстлин непонимающе свёл тёмные брови. Книга ему досталась явно не по траволечению. Судя по выпавшему оттуда клочку со знакомыми неряшливыми закорючками, была она той самой, что так внимательно изучал Фарниш. Его почерк. С причиной внезапного рвения Рейстлин, кстати, угадал. Невнятные записи указывали, что выбранную жертву звали Кассандра, и глаза у неё были василькового цвета. — Привороты, проклятия и улучшение характера, — маг презрительно скривился. Использовать магию, эту прекрасную и чудовищную силу для подобных глупостей? Как же это мелочно! Внутри у него закипал праведный гнев. Будь Рейстлин чуть посильнее, он бы ради такого дела хорошенько врезал Фарнишу. Но он не был. — Тебе вредно готовить! — заботливо донеслось с кухни. О, к слову о сильных мира сего. Какая умопомрачительная у них реакция! Какая широта мысли! Рейстлин вскинулся. — Вредно? Вредно?! Это тебе, тебе, Карамон, жить вредно! Карамон прогремел к брату с кухни и уставился на него непонимающе. Затем, понаблюдав, как Рейст шипит на лежащую на подоконнике книгу, сделал очевидный для себя вывод. — Тебя кто-то в школе обидел? — грозно вопросил здоровяк, сложив руки на широкой груди. С импровизированного фартука на пол шлёпнулось что-то зеленовато-белое, заставляя Рейстлина перевести уничтожающий взгляд на близнеца. Тот отступил. — Эм, Рейст? — Обидел... Обидел, ты сказал? Ты думаешь, я дитё малое, что кто-то может меня просто так обидеть? — Нет, конечно, я так не думаю, брат... — Ты думаешь. Ты всё время так думаешь. «Рейст, мой маленький беззащитный братик. Ему так нужна моя поддержка и забота», — передразнил юноша, сверкая глазами. — Разве плохо, что я хочу помочь? Карамон смотрел ласково и серьёзно. «Как на ребёнка или на сумасшедшего», — с обидой заметил Рейстлин. — Это хорошо, Карамон. Только ты это делаешь не по доброте душевной. А потому, что ты сам ничего не можешь. — Но разве... — Ты тряпка, Карамон, — припечатал Рейстлин и пихнул брату злосчастную шарлатанскую книжонку. Карамон машинально прижал её к широкой груди. Около минуты длилась тишина, которую чуть разбавлял стрекот сверчков за окном. Глупо-то как. Из-за нелепой случайности и фарнишевых похождений. — Это выкинуть? — хмуро уточнил Карамон. — Фарнишу отнеси, — буркнул Рейстлин. Он смотрел через окно, как близнец плетётся там, далеко внизу, крохотный и особенно унылый на фоне пламенеющей в закатных лучах цветной листвы утехских древ, и ясно понимал, что переборщил. Добродушный Карамон не виноват ни в попытках Фарниша испоганить магию своими низкими желаньями, ни, уж тем более, в резко негативном отношении Рейстлина к этим попыткам. Можно сказать, что ему было стыдно. Но, как известно, Карамоны отходчивы на сытый желудок...***
Фарниш перерыл уже половину библиотеки, но заветной книжицы всё не было. Когда же он перерыл вторую половину — отчётливо понял, кого нужно винить в пропаже. Он помнил, что видел её в последний раз на столе прямо перед тем, как пришёл Маджере. У, этот мерзкий тип. Наверняка именно он и стащил. Но дом Рейстлина так далеко, а на улице в это время года так рано смеркается... Может, не он? Джон решил на всякий случай осмотреть всё заново и уже приступил к делу, когда один из младших учеников припёрся и объявил, что кто-то ждёт на улице. Фарниш почему-то решил, что это Маджере. И это действительно был Маджере. Только другой. Ну, тот, который здоровый. Кардамон. — Ты чего это? — выдал Фарниш вместо приветствия. Здоровяк молча протянул книгу, в которую маг почти тут же вцепился. — Я так и знал, что этот загребущий опять не в своё дело полезет... — он поймал суровый взгляд старшего Маджере, продолжающего сжимать ценную вещь. — Да это я так, не слушай. Добрый, отзывчивый парень. Мы все его очень лю...бим. — Теперь громила смотрел недоверчиво. Фарниш вздохнул. — Может просто отдашь, пока я ещё чего не наплёл? — Рейстлин — это... это Рейстлин, — исчерпывающе объяснил Карамон и пожал мощными плечами. — Здорово, — согласился Фарниш и снова попробовал освободить книжонку из богатырской хватки. Безрезультатно. — Что там написано? Ученик Теобальда раздражённо выдохнул. Любопытство у странных близнецов, наверное, единственная общая черта. Вот привязался-то, а. А ведь ещё нужно на ком-нибудь проверить действенность описанных в книге приёмов. А этого «кого-нибудь» нужно ещё прежде найти. А этот тут разговоры разводит, отвлекает всячески. — Ты с магией и близко не валялся, всё равно не поймёшь... Какая тебе разница? — Она есть. Рейстлин расстроился из-за этой штуки. Фарниш вспомнил, что обычно, когда Рейстлин расстраивался, он мигом превращался в подобие вымершего дракона. То есть шипел, многообещающе косился и искал добровольцев на сожжение. — Хо-хо. И расстроился он, видно на тебя. Здоровяк вздохнул и отпустил книгу, и Фарниша немного покачнуло от сего неожиданного действия. — Что, правда что ли? Маджере мрачно промычал, а Фарниш еле удержался, чтоб не потереть в предвкушении ладони. Вот это, конечно, удачно. Вот так в Утехе обычно добровольцы на сожжение и становятся добровольцами на ворожение. И как вовремя! Фарниш откашлялся. — Дорогой Кардамон! По доброте душевной, я не могу оставить тебя в такой сложной жизненной ситуации...***
На следующее утро Рейстлина опять разбудили да при том очень грубо. Его просто небрежно перевели в положение «сидя» и несколько раз тряханули за плечи. Учитывая, что всё вышеописанное было произведено Карамоном, с его огромной физической силой и неумением её рассчитывать, вышло это очень, очень болезненно. — Да всё, всё! Я не сплю! Что ты вообще делаешь? «Рейстотрясение» довольно быстро прекратилось, а заботливый братец застыл над душой. — Я хочу есть. Рейстлин выдохнул с тщательно скрываемым облегчением. Нет, ну мало ли? Кто знает, что может выкинуть обиженный Карамон? А так он вроде просто нацепил на своё прекрасное личико мрачное выражение... Рейстлин натянул одеяло до горла и лёг на бок. — Иди и сготовь. Ты же в последнее время довольно успешен на этом поприще. Навык нужно развивать. — Я готовлю хуже, чем ты дерёшься, а дерёшься ты никак. Тут Рейстлин почувствовал что-то подозрительное. Нет, он, конечно, знал, что воителя с широким лбом из него не выйдет при любом раскладе, но слышать это рано утром от Карамона с такой бескомпромиссной уверенностью — к такому его жизнь не готовила. Это даже было обидно. Похоже, действительно переборщил. Он скорбно вздохнул. Что взять с Карамона? — Ладно, там в котелке... — Где котелок? — жёстко перебил воин и скинул с брата одеяло. Тонкая рубашка не спасала от сквозняка, и желания идти на уступки мигом поубавилось. — На кухне. Иди и поищи, — Рейстлин дёрнул тёплую ткань на себя. — Сам «иди и поищи». Я откуда знаю, куда ты его сунул? Карамон дёрнул в ответ, и болезненный юноша, продолжающий цепляться за одеяло, последовал вместе с этим самым одеялом на пол со страшным грохотом. — Какой овражный гном тебя покусал, Карамон? — прошипел Рейст, с болезненной гримасой на лице держась за поясницу. Но виновник падения ничуть не смутился и не растерялся, а с решительным «вставай!» поставил близнеца на ноги. — Да это не овражный гном, а целый гоблин... — пробурчал себе под нос юноша. Глаза его недовольно сверлили Карамона из-под завесы спутанных тёмных волос. На языке уже вертелось пару едких слов, но Рейстлин сдерживал себя изо всех сил. Чтобы кто не думал, но ссориться снова ему совсем не хотелось. Возможно, вчера он ранил брата ещё больнее, чем полагал. Вот тот и показывает, что совсем не «тряпка», как Рейстлин его назвал. Сейчас поостынет и сам жалеть будет. Но вместо ожидаемых причитаний и объяснений, от здоровяка пришло лишь грубоватое: — А? А вот это уже ни в какие ворота. — Ты не наглей, брат. Допустим, я был не прав... Допустим. Но это не значит, что ты должен вести себя, как ск... — ...как ты, — любезно подсказал братец. — Да, как... — Рейстлин закашлялся. Карамон шутит? Над ним? — О, разумеется. Теперь ты меня ещё и перебиваешь. — Ага. И есть хочу, — упрямо напомнил здоровяк. Рейст досчитал про себя до десяти. Он будущий великий маг, ему нужно быть терпеливым и хладнокровным. — Ладно. Ты наполнишь своё брюхо... — Блинами, — не преминул сделать заявку старший Маджере. Юноша демонстративно пропустил её мимо ушей. — ...а я пойду нарву аира. Успокойся пока... — Рейстлин окинул близнеца пристальным взглядом и уточнил на всякий случай, — ...здесь. Накинув верхнюю одежду, он двинулся на кухню, но его остановила опустившаяся на плечо тяжёлая ладонь. — Да что ещё? — огрызнулся маг. — Ты никуда не пойдёшь, — объявил Карамон. Рейстлин хмыкнул. — Пойду. Мне нужно, и я пойду. — Ты ещё болен. — Я не... — Я сказал — болен. — А для готовки не болен, значит. — И для готовки болен, но есть я хочу больше, чем с тобой нянчиться. — А ты у нас всё время делаешь то, что хочешь? — усмехнулся Рейст. — Теперь да. До этого он ещё пытался списать всё на обиду и неуклюжую игру, но теперь не знал, что и думать. Ясно было лишь одно — с Карамоном явно что-то не так. Близнецы Маджере сидели за столом на кухне и обменивались напряжённо-суровыми взглядами. Вчерашний ужин был давно съеден, а остатки блинов в огромное тело Карамона отчего-то уже не помещались, к его недовольству. Рейстлин сидел и методично мешал ложечкой остывший чай. То была уже четвёртая кружка. Рейстлин отчаянно скучал. Он-то подсознательно ещё надеялся, что плотный завтрак возымеет над братцем благотворное действие — увы. Карамон оказался до противного изобретателен, выдумывая причины, чтобы не допускать его к делам. Кролики? Кусаются! Травы? Ядовитые! Улица? Там слишком холодно, да и листьями может завалить хилого брата, с его-то везением! Книги? От них снова разболится голова!.. Холодный взор просверлил в каменном лице здоровяка уже, вероятно, с десяток отверстий, и ничего. Как заколдовали. Рейстлин оставил в покое несчастную ложку, осенённый догадкой. А ведь Карамон тронулся умом аккурат после похода к Фарнишу — вот у кого нужно требовать объяснений. Тонкие губы чуть заметно зашевелились, и Карамон с шумом встал, всматриваясь в полумрак соседнего помещения. — Что там? — небрежно поинтересовался маг, прекрасно зная. Воин пожал плечами и пошёл навстречу неизвестности, а Рейстлин позволил себе смешок и тихо прокрался к двери. Послушный ли, злой ли — а Карамон всегда остаётся Карамоном, которого можно обмануть простенькой иллюзией. А вот о причинах его злобности всё же нужно у кое-кого расспросить. У похотливого самоучки, помешанного на псевдо-магических книжонках. Но планам младшего Маджере не суждено было сбыться. Ибо за секунду до начала их исполнения прямо ему по лбу зарядил дверью некий доблестный кареглазый соламниец, который почему-то избрал именно это время, чтобы навестить Карамона. — О, Стурм Светлый Меч. Замечательно. Именно тебя мне и не хватало, — совсем нерадостно заявил неудавшийся беглец, двумя руками удерживая ценную голову от раскола. Сарказм, каким это заявление пропиталось, казалось, можно было нацеживать. Ох уж эти воины со своими смертоносными замахами и замашками. Стурм следил за замысловатой траекторией Рейстлина до стула, немного опешив. А заботливый братец, конечно же, поспешил вернуться. Он яростно надул губы. — Ты ведёшь себя, как маленький, Рейст. Если я сказал, что ты никуда не пойдёшь — значит, не пойдёшь. Рейстлин кольнул нежданного гостя ещё одним много-плохого-обещающим взглядом. — Откуда у тебя талант всегда появляться в самый неподходящий момент, а, Стурм? Тот, не особо стремясь разобраться в сложившийся ситуации, ответил вполне обыденным «молчи, маг». Карамон странно прищурился. — Зачем? — грозно вопросил он друга. Стурм непонимающе нахмурился. — И тебе привет... — Почему это Рейст должен молчать? — развил мысль здоровяк, всё с тем же зловещим прищуром надвигаясь на него. Стурм подозрительно глянул на сидящего тихо-мирно мага. — Карамон, всё ли с тобой хорошо? — Может, тебе свежий воздух поможет, а, Карамон? — устало предложил Рейстлин и упокоил голову на столешнице. Братец раздражённо засопел. — Чтобы ты пошёл за своим аиром и опять заболел? Там ветер, Рейст! Холодный ветер. А кто тебя будет лечить, а? Я тебя буду лечить. И мне это совсем не нравится. Потому что ты ведёшь себя, как... Дальше последовал ряд выражений, в приличном обществе употребляемых редко и с большими скандалами. Глаза младшего Маджере заметно округлились, как, впрочем, и у Стурма. — А вот с этим я согласен, — произнёс тот через пол минуты. — Кто бы сомневался, — едко откликнулся маг. Соламниец хмыкнул и, совершенно не опасаясь за своё физическое и душевное здоровье, сочувственно хлопнул здоровяка по спине. — Это он тебя так выбесил, а, дружище? Карамон посмотрел на него, как на ненормального. Как будто в этой комнате остался кто-то нормальный. — Это простое заклинание на твёрдость воли, — гордо заявил воин. — И кто же его наложил? — поинтересовался Рейстлин, дабы в очередной раз удостовериться в своей правоте. Скептичный взгляд Светлого Меча вполне однозначно говорил, на кого пали лично его подозрения. Карамон выдержал значительную паузу. — Я, разумеется. Глаза Рейстлина угрожающе сузились. Он очень хотел надавать близнецу по шее за подобные шутки. Плевать, что вряд ли поможет. А воин как ни в чём не бывало расхохотался, посчитав остроту вполне удачной. Остатки посуды, каким-то чудом уцелевшие после его кулинарных изысков, жалобно застучали и зазвенели на полках, готовясь разделить судьбу товарищей. Стурм аккуратно схватил мага за грудки. — Что с ним? — сурово вопросил соламниец, сделав демонстративный кивок в сторону громящего кухню Карамона. — Побочный эффект? — раздражённо предположил Рейстлин. — Заклинание! Твоих костлявых рук дело? — Да не я это! Что я, совсем что ли рехнулся, по-твоему? — Поклянись. — Клянусь магией, которой служу, — легко согласился юноша. — Магия построена на обмане. Клянись чем-то другим. — Чем же? Кодексом и Мерой? Открою тебе секрет, но когда ты клянёшься чем-то, это что-то должно быть тебе небезразлично. — Я бы не позволил тебе клясться Кодексом и Мерой, маг. Рейстлин внимательно посмотрел на соламнийца. Закатил глаза. — Ты издеваешься. — Ну-у... — протянул Стурм, но всё-таки освободил мага от своего приятнейшего удушающего захвата. — Сейчас нужно решить, что с ним делать. Кто это сотворил с Карамоном, я знаю. Теперь мне нужно подумать, как... В этот момент раздался глухой звук, и объект обсуждения с грохотом растянулся на полу. Соламниец хмыкнул, взвешивая в руках вполне узнаваемый предмет утвари. Мол, пока ты здесь бормочешь, я уже сделал всё по-своему. Рейстлин медленно подошёл к распростёртому телу. Присел возле него, проверяя наличие дыхания. С нечитаемым выражением лица перевёл взгляд на Стурма. — Ты ударил Карамона по голове. Сковородой. Поправь, если не так. — Может я, как ты обычно говоришь, и мало понимаю в размышлениях, но ломающий дом громила явно мыслить не помогает. Маг посчитал довод разумным... со стурмовской извращённой точки зрения, естественно. Он встал, но тут же схватился за разболевшуюся голову. — Ладно, спасибо за заботу... Стурм кивнул, принимая благодарность, но тут же уточнил: — Но я это сделал ради Карамона. Рейстлин ехидно усмехнулся. — Хорошо, ты ударил Карамона сковородой исключительно ради его собственной безопасности. Когда он очнётся — я так ему и передам... Кстати, твои методы скоро будут очень к месту.***
Очнулся Карамон Маджере в прихожей собственного дома привязанным к стулу. В голове что-то глухо стучало, а перед глазами летали непонятно откуда взявшиеся серые мотыльки. — Он жив, с ним всё нормально, а я хочу домой, — жалобно пробормотал Фарниш. Сидел тот прямо напротив, на таком же стуле и в таком же неудобном положении. — Ре-е-ейст... Рейстлин, вышедший из соседней комнаты, взглянул на близнеца внимательно и равнодушно, будто на объект одного из своих экспериментов. Карамону этот взгляд никогда не нравился. — Как голова, братец? С кухни явился и Стурм Светлый Меч. Тот смотрел на друга со старательно скрываемой опаской. — Болит... — объявил Карамон. Рейстлин хмыкнул и многозначительно зыркнул на соламнийца. Стурм гордо перевёл взгляд на занавеску, будто его вообще здесь нет. — А за аиром мне можно? — совершенно неуместно поинтересовался младший Маджере. — Что? — За аиром. В холодную и ветреную даль, — пояснил Рейст, продолжая внимательно всматриваться в лицо брата. Карамон недолго подумал. — Рейст. Но ты же опять можешь заболеть... Стурм насупился и шагнул к связанному Фарнишу. — По-моему, ничего не изменилось... Рейстлин выдохнул. Уж для него разница была очевидной. — Отвязывай. Стурм кивнул и ослабил верёвки на втором маге. Рейстлин обречённо хлопнул ладонью по лбу. — Да не Фарниша, Карамона! Кто твой друг, в конце-то концов? Стурм слегка смутился, но твёрдо, словно так и было задумано, перерезал путы уже на Карамоне. Тот зачем-то осмотрел со всех сторон свои огромные руки, после чего вытер их о рубаху. Фарниш освободился сам, с заметным и яростным усилием. — Размахались, раскричались... Подумаешь, лишняя щепотка заботы с твёрдостью характера выплыла! Да ты мне ещё спасибо сказать должен! — возмутился он. — Щепотка? Щепотка, Джон, это у него сейчас. А то, что натворил ты — это полный кипящий котёл! — огрызнулся младший Маджере. Фарниш сверлил взглядом пол. — Подумаешь, побочный эффект. От этого никто не ограждён. Если разобраться, ты сам виноват. Будет тебе впредь урок. Рейстлин взглянул на брата и нехотя подтвердил: — Виноват. Стурм с Фарнишем смотрели недоверчиво. — Рейст... — начал было Карамон. — Да, мой непутёвый братец. Я действительно признаю, что немного перегнул палку. Здоровяк отмахнулся. — Да я не об этом. Ты говорил что-то про полный котёл... Рейстлин хотел сначала объяснить, что котёл этот был образный, но, заметив умоляющий взгляд близнеца, сдался и со вздохом побрёл на кухню. Фарниш последовал за ним. — Кстати, Рейстлин, а будет побочный эффект, если я... — От приворотного? Она задушит тебя своими длинными ногами в приступе неконтролируемой страсти, можешь не сомневаться, — едко пообещал тот, не оборачиваясь. Фарниш обиженно фыркнул и торопливо шмыгнул за дверь, пока похитители не передумали его отпускать. Стурм проводил его взглядом и презрительно наморщил лоб. — Вот это наглость. Да по сравнению с этим, Рейстлин честен и светел... Карамон одобрительно улыбнулся. Из проёма в кухню высунулась темноволосая голова. — Я запомню это, рыцарь,— злорадно пообещал Рейст и снова скрылся, заставив соламнийца уязвлено дёрнуться. — Вот же... маг. А в это время Джон Фарниш шёл по Утехе, прижимая к груди злосчастную книжонку и пытаясь уговорить себя, что оно того не стоит. Не выходило. В конце-концов, Маджере это мог со злости ляпнуть, скорее всего, так и сделал, да? А Кассандра слишком хороша, чтоб ради неё не рисковать... И вот уже три дня замужем за кузнецом, о чём он, конечно, не знал, зарывшись в книги с приворотами.