"Вам бы жениться!"

Сутки длились для работников ФЭС уже почти 50 часов. И если эксперты в лаборатории и начальство в своем кабинете могло хоть как-то отдохнуть и поспать 2-3 часа, то оперативникам приходилось весьма несладко. Видок у офицеров был еще тот, мягко говоря. Да, этот чертов маньяк потрепал им кучу нервов! Юля не спала уже 30 часов, Лисицын - и того больше. Он, как настоящий мужчина, позволял девушке прикрывать глаза хотя бы в машине, пока они мчались на выезд. Сначала она сопротивлялась, хотела посменно вести машину, а затем бросила это дело и стала беспокойно дремать. В который раз майор убедилась, насколько Костя обходителен с ней. Но такая забота не означала, что он испытывает к ней хоть что-то, просто дружеский жест, что очень напрягало Соколову. После ее возвращения в ФЭС их отношения изменились. Они были не такие, как раньше. Теперь Юля старалась обратить на себя хоть какое-то внимание майора, а тот будто охладел. Но если рабочие отношения старались перейти границу, она вновь его отталкивала. Почему и сама не знала. Наверное, защитная реакция. Лисицын наоборот же, выбрал другую стратегию - терпеливо ждать и продолжать незаметно добиваться. А еще заставлять ее ревновать. Сильно ревновать. Она сдерживалась, долго терпела, но затем чувства брали верх над разумом и она закатывала такие сцены ревности, что слышала вся служба. Соколова даже с Амелиной в былые времена так не цапалась. От этого на душе у мужчины разливалось какое-то приятное тепло, хоть он и понимал, что с этим нужно завязывать, иначе до добра не доведет. В очередную ночь Тихонов наконец-то вычислил место нахождения предполагаемого преступника. Майоры отправились на выезд. Когда добрались до места - элитного коттеджного поселка - ночь уже собиралась уступать свои права утру. Нет, еще было темно, и луна была на небосводе, но что-то подсказывало о скором наступлении утра. Соколова устало вылезла из машины, Лисицын - следом за ней. Даже не верилось, что в таком дорогом доме могли пытать и убивать юных девушек. Но факты - вещь упрямая, поэтому оперативники устроились возле высокого забора неподалеку от въезда во двор. Рядом стоял руководитель опергруппы, а сами ОМОНовцы ждали приказа о начале штурма в микроавтобусе. Юле не терпелось поскорее начать и, соответственно, закончить. Она слишком устала за эти несколько дней: от выездов, от вечного напряжения в воздухе, от мыслей о Лисицыне. Ей хотелось домой, в теплую кровать. Пустую кровать. "Черт! Ну вот опять не о том думаю! Соберитесь, товарищ майор!" - мысленно выругала себя девушка. Константин Львович наоборот же хотел все детально распланировать. А еще не хотел расставаться с Юлькой: Рогозина обещала небольшой отпуск, а он слишком привык к тому, что она всегда рядом. Споры оперативников уже грозились перерасти в крики и разбудить добрую половину поселка, а уж логово маньяка - и подавно, когда ребята наконец нашли компромисс. - Давайте, Константин Львович, не отставайте!- с оружием в руках девушка кралась вдоль забора, даже улыбаясь. - Куда ты, - шикнул на нее майор и пошел первым. На это Соколова лишь закатила глаза, но противиться не стала - не было ни сил, ни времени. Штурм прошел весьма успешно: преступник совершенно не ожидал нападения, уверенный, что его в жизни никто и никогда не найдет. Но увы. Юля сидела на пороге дома и, опустив голову, задумчиво смотрела на табельное, на ноги, на все что под ногами. Невыносимо хотелось домой, под теплое крылышко напарника, спать. Она вновь одернула себя: опять не о том думает. Рядом тяжело опустился Костя. - Ну вот и какого черта ты лезешь вперед меня! - в предрассветной дымке его голос звучал уж очень громко. Спорить не хотелось, не до того было, но от такого наезда у девушки буквально открылось второе дыхание. Дыхание для очередных криков. - А какого черта Вы вообще мне указываете, товарищ майор! - резко поднялась и теперь со злостью смотрела на него сверху вниз, - Мы теперь, между прочим, в одинаковых званиях ходим! Лисицын тяжело вздохнул и поднял на нее уставший взгляд. - Но я же волнуюсь за тебя. - Вам бы жениться, товарищ майор! Чтоб было на кого свою заботу расходовать! - Юля уже начала входить во вкус и сама не заметила, как проговорилась. Ну, как проговорилась - просто предложила ему жениться, слава богу не сказав, на ком. Тогда было бы очень неловко. - А Вам бы замуж! Чтоб было кому мозг выносить и рубашки гладить! - майор уже начинал терять терпение и вообще перестал контролировать себя. Какого черта она вообще на него орет!? Не понимает что ли, что он беспокоится за нее! Соколова задохнулась от возмущения. Ей еще никогда так не указывали на ее место! Правильно, она же женщина, должна сидеть дома, варить борщи и воспитывать детей! Но если некому... Правда больно колола где-то в области сердца. Всю оставшуюся дорогу ехали молча. Так же молча, не спрашивая ее, отвез девушку домой. Легкий кивок вместо благодарности и прощания, и вот она - на пороге парадной любимого дома. Его она увидит только завтра, когда приедет в ФЭС, чтобы провести допрос (ну или посмотреть на него из теневой, как Рогозина решит) и написать отчеты. А затем - отпуск и время наедине с собой. Опять. Лисицын приехал домой, зашел в квартиру и устало потер виски. Голова не работала совсем. Но одно он понимал точно: ее он увидит только завтра, когда приедет в ФЭС, чтобы провести допрос (Рогозина ведь не позволит маленькой и хрупкой девушке допрашивать огромного амбала, не позволит ведь!) и написать отчеты. А затем - отпуск и время наедине с собой. Опять. Оба упали на кровать и мгновенно уснули. Не до глупостей было. Потребности организма важнее. В эту ночь (вернее сказать утро) им не снилось ничего. Да, мозг отключился надолго, так что липкие и навязчивые мысли не могли проникнуть в сознание оперативников.

***

Юля вышла в буфет заварить кофе. Они сидели в переговорной уже несколько часов, ноги сильно затекли. Она - возле доски, он - напротив, у входа. Подальше друг от друга. С Лисицыном она до сих пор не разговаривала - слишком обиделась, а он и не предпринимал попыток к примирению. "Что ж, так даже лучше", - убедила себя сама Соколова, - "не будет лишними расспросами донимать". Пока девушка, повернувшись ко входу спиной, насыпала порошок в чашку, в помещение вошел ее напарник. Сел за стойку и вперился в нее взглядом. Она же, казалось, и вовсе не замечает его. Первым подал голос Константин, когда Юля взяла чайник в руки. - Завари мне тоже, пожалуйста, - серьезным будничным тоном. На это Соколова закатила глаза, но просьбу исполнила. Поставила кружки на стол и села напротив, пытаясь как-то ковыряться вилкой в тарелке с салатом. Глаза опущены - все еще обижается. - Спасибо, - а после минутной паузы мужчина продолжил: - Юль, я тут подумал над твоими словами и знаешь, - набрал в грудь побольше воздуха, - я все-таки решил жениться. На тебе, - говорит спокойно, как будто ничего не произошло. Майор подняла на него удивленно-недоверчивый взгляд. Сказав он эти слова минутой раньше, она непременно бы подавилась, но сейчас сидела и пребывала в неимоверном шоке. "Это он сейчас что, предложение что ли сделал? Н-да, с романтикой у товарища майора все очень плохо" - первая мысль, промелькнувшая в голове у Соколовой. В подтверждение своих мыслей вопросительно изогнула бровь. - Рубашки гладить и детей воспитывать некому, - попытался пояснить мужчина, все так же беспечно, отпивая кофе. - А у тебя разве есть дети? - говорила с напускной неохотой, хотя в глубине души была счастлива. Но нельзя же так быстро сдаваться в плен! - Но будут ведь, - его спокойный, рабочий тон начинал ее нервировать. Как будто о деле говорят, а не о дальнейшей семейной жизни! Юля вновь опустила взгляд и едва заметно улыбнулась. Затянувшееся молчание со стороны любимой заставило майора напрячься. - Ну, что думаешь по этому поводу? - сердце разрывалось от неизвестности, но снаружи он оставался все так же невозмутим. - Да, я действительно давно никому не выносила мозг, - чисто, искренне улыбнулась и подняла глаза, наполненные счастьем. Да и сама она буквально светилась от неожиданного поворота судьбы. Глядя на нее, он тоже улыбнулся. Его, навсегда его. Понимание этого накатило огромной волной, от которой некуда было деться. Да и не надо было. - Тогда пойдем отчет дописывать, а потом домой, - прежней нежностью и заботой, как тогда, 5 лет назад. Он пропустил девушку вперед, а затем, догнав, притянул к себе за талию и преспокойно двинулся в сторону переговорной. Она усмехнулась, но противиться не стала. Она ведь понимала, что теперь он будет обнимать ее всегда и везде, а она не сможет отвертеться или вывернуться, потому что теперь у него на то есть полное право - право называться ее мужем, хоть пока только и будущим. Но ведь это только пока...