О литрах хайлайтера и неоне

От кого: Локи «не хочешь поснимать на выходных?» 14:53, 27 марта Кому: Локи «да, я как раз свободен. что именно?» 14:55, 27 марта От кого: Локи «стёпа хочет совместные фото и думает, что ты отлично воплотишь его идеи в жизнь» 14:57, 27 марта Ваня удивлённо смотрит на экран мобильного телефона. Стёпа? Нет, он, конечно, знал, что у Ромы с ним что-то мутится и уже давно, но не думал, что это серьёзно. Это всего лишь фотосет, так ведь? Кому: Локи «хорошо» 15:03, 27 марта

***

Сначала Ваня снимал Рому. Тот позировал спокойно, чуть улыбался, шутил, что-то рассказывал и всё время бросал взгляд на дверь в ванную, за которой скрылся Стёпа. Когда Евстигнеев зашёл к ним, Иванов поздоровался, поправил ворот чёрной водолазки Ромы и быстро сбежал в ванную с какими-то вещами в руках. Худяков на это закатил глаза и пригласил Ваню внутрь. Роме, надо признаться, вообще очень шли чёрные одежды, и Евстигнеев не мог не признать это. Они сочетались с чуть смуглой кожей, тёмными глазами и неизменной золотой цепью на шее. Рома выглядел настоящим вожаком, брутальным и серьезным, но Ване повезло, и он успел заснять, как тот улыбался, показывая клыки. Евстигнеев сделал несколько снимков в профиль на фоне стен, затем достал неон и долго искал подходящий ракурс, чтобы свет от него падал аккуратно и не жёг глаза. Общий свет в комнате решили пока что оставить и дождаться Стёпу. Тот вернулся к ним спустя некоторое время, и Ваня готов был поклясться чем угодно, но он уверен, что слышал, как Рома рядом с ним тяжело сглотнул. На Иванове чёрные джинсы, темно-синяя футболка с длинным рукавом и, мать его, чокер с крупным колечком посередине. Волосы немного растрёпаны, будто специально, а щеки, да и вообще все лицо блестящее. — Сколько же литров хайлайтера ты на себя вылил? — наконец, отмирает Рома и подходит к довольно улыбающемуся Стёпе. Он невесомо касается пальцами блёсток на щеках и, конечно, пачкается. Ваня чувствует себя немного лишним, ему неловко, но он наводит камеру на них. Раздаётся щелчок, и на новой фотографии Рома нежно трогает лицо Иванова, они улыбаются, а Стёпа даже жмурится и льнёт к ласкающей его руке. На звук они тут же оборачиваются, и Худяков выглядит немного растерянно. «Между ними всё очень серьёзно», — думает Ваня, но быстро берёт себя в руки и начинает командовать. Евстигнеев отсылает Рому в сторону и кивает Стёпе на стену, делая такие же фото, как и у Худякова, но отзеркаленные. Иванов улыбается чаще и шире, чем его партнёр, и болтает так много, что Ваня думает, он мог бы посоревноваться с Светло в скорости подачи информации. У Стёпы искренняя, красивая улыбка, и Ваня подходит ближе к нему, потому что думает, что несколько крупных планов будут смотреться просто великолепно. Фотографирует так близко, что на снимках видно все блёстки, рассыпанные по щекам. В волосах сверкают маленькие луны, сердечки и кружочки. Евстигнеев заворожён, честное слово. — Иди к нему, — командует он Роме, и тот подходит к Стёпе. Им обоим неловко, и фотографии получаются дурацкими, наигранными, словно они чужие друг друг люди. Евстигнеев раздражённо дышит, потому что он хочет живых людей на своих снимках, а не постановочные позы. Это скучно, неинтересно и банально. Он предлагает сделать перерыв и просит налить ему кофе, ведь он их гость. — Ты когда успел стать таким наглым, а? — Рудбой на это лишь показывает средний палец, и Стёпа смеётся, а Ваня успевает запечатлеть этот момент на плёнке. Рома закатывает глаза, но послушно, надо же, делает им кофе, а Иванову заваривает чай. Ваня со Стёпой сидят за столом на кухне, и последний счастливо болтает о том, как ему всё нравится, и блёстки сверкают на его лице в лучах тёплого солнца. Евстигнеев просит его замереть, и вновь раздаются щелчки затвора камеры. Когда Рома протягивает Стёпе чашку, то касается его пальцами, быстро и незаметно ласкает их и отстраняется. Это также попадает на фотоаппарат, как и следующее мгновение: Иванов притягивает Худякова к себе за шею и целует в щёку, пачкая кожу блёстками. Тот фыркает, но позволяет. — Теперь, когда вы оба такие блестящие, может, перестанете зажиматься? Взрослые люди вроде, а стесняетесь вместе на одном фото оказаться, — встревает Ваня с усмешкой на губах, и он готов поспорить, что если бы Рома мог его придушить сейчас, он бы это сделал за то, что ему испортили момент. Они пьют в уютном молчании: Рома стоит за спиной Стёпы, положив ладонь ему на шею, лаская линию челюсти, а тот, закрыв глаза, тянется за прикосновениями. Ваня думает, что Худяков делает это неосознанно, на автомате, и мысль о всей серьёзности их отношений плотно заседает у него в мыслях. Когда они возвращаются к съёмкам, Рома со Стёпой уже более расслабленные, касаются друг друга, хватаются руками, и Ваня не отходит от камеры ни на секунду. В какой-то момент Худяков наклоняется к запястьям Стёпы, ведёт по ним носом и целует. Евстигнеев хватается за этот интимный, нежный момент, делает несколько фото, а потом выключает общий свет и толкает парней ближе к стене. — Рома, давай. — Что? — Поцелуй его. Рома удивлён, а на щеках Стёпы даже через литры хайлайтера проступает румянец. Они снова мнутся как подростки, и Ваня злобно пыхтит, потому что ну кто так целуется? Уж точно не влюблённые. В поцелуях он пока что не видит ни любви, ни эмоций, ни людей. — Я сейчас вам обоим ебало откушу, блять, — ворчит Евстигнеев, и Стёпа смеётся в голос, откидывая голову назад и опираясь затылком на стену. А Рома, видимо, сам того не осознавая, тянется к его шее и вгрызается в неё. «Это фото точно никому никто не покажет», — понимает Ваня, потому что этот кадр такой живой, искренний и личный. У Стёпы закрыты глаза и приоткрыт рот, руки на плечах Ромы и гладят края водолазки. Худяков касается губами шеи партнёра, уперевшись в стену позади них. Они наконец-то нормально целуются, и Ваня чувствует себя лишним. Они блестят в свете неоновых ламп, и золото отражается на их коже. Стёпа в какой-то момент тянется к Роме и трётся носом о его нос, улыбаясь тепло и нежно. Худяков замирает от этого касания, но отвечает на него, пусть он тоже теперь весь блестящий. Они обнимаются, смеются, что-то тихо говорят другу другу. У Вани фотографий уже, по крайней мере, штук двести, но его это не волнует. Он ценит эстетичную красоту, и перед ним как раз именно это. Все движения парней на снимках искренние, наполненные чувствами и любовью. Ваня в жизни бы не поверил, что такой серьезный и строящий из себя вожака стаи Рома может быть настолько расслабленным и перемазанным блёстками всех форм, цветов и размеров. Они были даже в его волосах, на губах и одежде. Мягкий свет неона окрашивает комнату в розовые, синие, фиолетовые цвета. Бликами играет на волосах, блестящей коже, руках. Отражается от металлического колечка чокера и креплений цепи. Ложится на белые стены, а на них — золотистые и пурпурные отпечатки пальцев, светящиеся в темноте. Стёпа улыбается уголками губ, прислонившись к правому боку Ромы. Тот, закинув ему руку на плечи, прижимает к себе. Они смотрят куда-то в сторону зашторенного окна. Евстигнеев делает последний кадр. Стёпа благодарит его и лезет обниматься, и теперь щека Вани тоже вся в блёстках. Он приглашает остаться на ужин, но Евстигнеев отмахивается и говорит, что его дома покормят. Иванов понимающе ухмыляется. Рома сдержанно жмёт другу руку, но тоже улыбается. — Я обработаю на неделе и скину тебе на почту, — говорит Ваня на прощание и машет им рукой, замечая как они переплетаются пальцами, прижимаясь друг к другу. Ваня думает, что это одна из лучших фотосессий, которые у него только были. По пути он заезжает к Славе с Сашей, просит у последней все запасы хайлатера и блёсток, которые у неё только есть. Славка ржёт, за что Саша бросает ему блёстки прямо в лицо и отдаёт оставшееся Ване. Они отбивают «пять» и улыбаются друг другу. Кому: Ванечка «Скоро буду. Сегодня мы фотографируемся ;)» 18:12, 31 марта От кого: Ванечка «НУ ВОТ НИКОГДА ТАКОГО НЕ БЫЛО И ОПЯТЬ» 18:12, 31 марта Ваня ничего не отвечает, а лишь смеётся, думая о том, как будут смотреться блёстки на бледной груди Светло.