Тёплая зимняя ночь

Стояла тёмная зимняя ночь. На улице падал снег, красиво отражаясь в уличных фонарях, свет которых был единственным, что освещало эту комнату. Флака стоял у окна и задумчиво смотрел вдаль сквозь толстые линзы очков. Такой безмятежный и умиротворённый. Он сейчас находился в комнате с двумя самыми дорогими ему людьми – Шнайдером и им самим. Тишина. Ни один посторонний звук не мог разрушить эту идиллию. Шнайдер подошёл к Лоренцу и немного приобнял его сзади. Он положил подбородок на плечо клавишника и потёрся щекой о его шею. Флаке совершенно не сопротивлялся, он лишь стоял и наслаждался этим прекрасным моментом. Он и его возлюбленный сейчас наедине. Наконец одни. И могут посвятить себя друг другу, целиком и полностью отдаться друг другу. – Ты напряжён. В чём дело? – поинтересовался Шнай. – Даже не знаю. Я просто устал за сегодня. – Может, я сделаю тебе массаж? – с явным подтекстом вопросил драммер. – Может, – понимая и не имея ничего против этого подтекста ответил Флаке. Шнайдер не спеша снял с клавишника пиджак и медленно расстегнул на нём рубашку. – Иди, ляг на диван. Сам же Шнайдер подошёл к серванту и взял оттуда бутылочку массажного масла. Подойдя к дивану с уже устроившимся на нём клавишником, он налил немного жидкости себе в руку и стал осторожно растирать её по спине Кристиана. Он легко водил руками по гладкой от масла коже, разминая усталые мышцы. Спустя какое-то время он поспешно обнажил свой красивый и могучий торс. Флаке повернулся к Кристофу. Они смотрели друг другу прямо в зрачки. Они понимали друг друга без слов. Зачем нужны слова в такой поистине замечательный, интимный момент? Флаке присел на диване и расстегнул штаны ударника, приспустив их до колен, а затем приспустил свои. Повернул Шнайдера спиной к себе. Еле касаясь, прошёлся рукой вдоль позвоночника любовника, чем вызвал у него лёгкую дрожь. Затем руку сменил язык. Влажный, горячий, жаждущий язык. Он проделал скользкую дорожку до поясницы Криса. Прохладные пальцы клавишника приспустили боксы Шнайдера; ударник выгнулся как кот, подставляя свой зад для ласк. Флаке понял этот намёк и устремил свой длинный и скользкий язык в щель. Шнайдер задрожал, но не шелохнулся. Лоренц тем временем скользнул языком по чувствительному комочку мышц, который немедленно сжался. Он обвёл языком анус ударника и проник внутрь. С уст Шнайдера слетел еле слышный стон. Флаке продолжал проникать внутрь своего возлюбленного снова и снова, пока тот сам не прервал это действо. Он обернулся и притянул Флаке к себе. Легонько держа за скулы, он приник к его губам, нежно целуя, обсасывая нижнюю губу, обводя языком контур губ. Поцелуй длился несколько минут или целую вечность. Они хотели, чтобы этот момент никогда не кончался. Через силу разорвав поцелуй, они рухнули обратно на диван. Шнайдер оказался сверху. Он аккуратно стянул с Лоренца трусы, с которыми тот до сих пор почему-то не расстался, и отшвырнул их в дальний угол комнаты. Кристоф закинул ноги клавишника себе на плечи и снова посмотрел тому прямо в глаза. Он смотрел с бесконечной заботой во взгляде, с нежностью, с любовью. Шнай взял бутылочку с маслом, плеснул ещё немного себе на руку и хорошо смазал свой эрегированный детородный орган. Флаке нетерпеливо раздвинул ягодицы руками, и Крис медленно вошёл в него. Он погружался всё глубже и глубже; сладострастные стоны Лоренца становились все громче. Одной рукой он поглаживал бедро одногруппника, другой же надрачивал ему. Наконец, приблизился финал, и клавишник кончил в руку Шная. Тот же вошёл в любовника до упора и замер. Его горячая сперма разливалась по аналу Лоренца, доставляя и ему и Шнаю неимоверное удовольствие. Крис, обессилив, навалился всем весом на хрупкое тельце Флаки. Так эти славные голубки и уснули, довольные и умиротворённые.