Я слышу, как ломается твоя душа

Стена. Чувствую, как глотку мучительно передавило, а в грудной клетке обжигающе горячо, ужасно горячо. Движение. Это ты, снова ты, жаль, что ты не тот, кто мне нужен, особенно сейчас. Мне больно, ужасно больно, единственный человек, которому я разрешил быть моей опорой исчез. Судьба мне подарила тебя, ты чувствуешь о чём я думаю, конечно же, ты ДУМАЕШЬ, что знаешь, как я чувствую. Если бы только…. Если бы ты думал молча, один. Помада, придающая блядский оттенок твоим губам – размазывается по моим. Меня берёт крупная дрожь, будто вся грязь, которая была на тебе отпечаталась на моих губах. Ты шлюха, всегда был ею. До той ужасной встрече в общежитии, да и после, в клубе, в котором ты меня нашёл. Там у тебя замечательно получалось вертеть задом. В висках застучало. Ещё секунда и я почти моментально забываю ход своих мыслей, только ты, только твои раскрашенные голубые глаза. Я вижу в них отражение собственной боли… и страх. Тебе страшно? ТЕБЕ? Несколько лет назад я вытаскивал тебя из лап огромных мужиков, помнишь? Я выбивал из твоих тонких пальцев шприцы. Мне не хотелось, чтобы ты губил свою жизнь. Нет, ты вовсе не был особенным, ты был одним из сотен, которым я старался помочь. Мои пальцы сжимают твою шею, она далеко не самая хрупкая, да и ты на пол головы выше меня. Абсурд. Хватка с каждой секундой сильнее, ещё немного и я точно услышу хруст. Замер… Почему ты замер?! Отвесь мне пощёчину, ударь кулаком, давай, я знаю, что ты, чёрт подери, можешь! Но ты ждёшь. - Не смей ко мне подходить, не смей ко мне прикасаться. – я не повышаю голос. В уголках твоих глаз скапливаются слёзы, забирают цвет чёрной туши. - Пидор. - я бросаюсь этим оскорблением, перечёркивая всё. Наше нелепое соседство, шаткую дружбу и твоё благородное спасение моей жизни. Твои глаза тускнеют, я вижу, как ты начинаешь дрожать и отдёргиваю руку, почти брезгливо. Этот спектакль для тебя, ты сам внёс плату за билет. Ты рыдаешь громко, как ребёнок, скатываясь на пол. Я единственный, кто ни разу не оскорблял тебя… раньше. *** Ощущение будто под моим пальцами до сих пор твой кадык, будто голубые глаза, до сих пор смотрят с надеждой на меня, единственного, кто хотел видеть в тебе что-то большее, чем наглого, высокомерного разукрашенного петуха. Я до сих пор слышу треск твоей хрупкой души, слышу, как осколок за осколком рассыпается твоя вера в людей… твоя вера в меня. Мне тебя почти жаль, но не настолько, чтобы лгать самому себе. *** Сегодня на улице сыро, прохладный ветер забирается даже под куртку, с гордой золотистой нашивкой «Police». В такие дни как это лучше всего укутаться с семьёй в один плед и смотреть что-нибудь яркое и наивно доброе, как любит моя маленькая малышка. Я улыбаюсь, где-то там часть меня сейчас недовольно бормочет о том, как же папа надоел со своей работой. В груди сразу теплеет и холод становится почти незаметным. - Нуга, у нас здесь труп. Одна колотая рана и больше ничего. – я киваю головой и прохожу за чёрно-жёлтую ленту. Кажется уже тогда я понял, что пути назад не будет. Шаг за шагом. На разноцветной листве тело в костюме, сером, не свойственном тебе цвете. Я уже не слышу как бьётся моё сердце, а может оно даже остановилось. Светлые вьющиеся волосы, шрам на пальце руки, так неестественно лежащей на лице. Я подхожу ближе, аккуратно убираю руку, не взирая на возмущение товарищей. Твои глаза такие же голубые, как в моих кошмарах…