Удивительное рядом

24 ноября 2004 года, день десятый Будь Джастин двенадцатилетней девчонкой... Или, скажем, Дафни периода «все мужики – козлы, кроме тебя, Джастин, но ты не считаешься»... Тогда он, наверное, сказал бы, что в последние пару-тройку лет – с тех самых пор, как он уехал в Нью-Йорк – дела у него шли не очень. Скажем, не так хорошо, как могли бы. В первый раз все это было... увлекательно. Калифорния, «Рейдж», съемки. Это было приключением. Но продлилось оно не долго. Потому что из Калифорнии можно было вернуться домой, в Питтсбург. Калифорния вела обратно к Брайану. А Нью-Йорк... к каким-то смутным неопределенным обещаниям. Джастин сам не знал, что должно беспокоить его больше. То, что он лежит сейчас тут и зачем-то снова и снова прокручивает в голове последние три года, которых, как теперь оказалось, в каком-то смысле никогда и не было. Или сам факт того, что он, в принципе, тут лежит... Наверное, и то, и другое вместе, да плюс еще так до конца и не пережитый шок. И только что испытанный оргазм. Мда. Брайан хрипло застонал и кончил. Дал ему опустить ноги на постель, а затем рухнул сверху, прилип влажной от пота кожей. 24 ноября 2004, день пятьдесят второй Справедливо будет заметить, что у Джастина всегда был длинный язык. В два года, обнаружив, что в английском, кроме существительных, есть еще прилагательные и глаголы, он научился говорить распространенными предложениями. И с тех пор успешно пользовался этим своим навыком. Некоторые бы даже сказали, что делал он это себе во вред. Вот, например, мать Дафни часто говаривала, что однажды его язык выпишет ему такой чек, по которому зад расплатиться не сможет. (Ясно, да, от кого Дафни подцепила манеру так цветисто выражаться?) А его собственная мать – до знакомства с Дебби Новотны, после у нее уже выработался иммунитет к крепким выражениям – стоило ему открыть рот, всякий раз издавала какой-то сдавленный писк. Явно состоявший в близком родстве с испуганным «ах!», осуждающим «ох!» и усталым «и как только я могла произвести на свет такого невоспитанного дикаря?» Не то чтобы он часто ляпал что-то, не подумав. Нет, просто он обычно говорил именно то, что думает. А это качество немногие ценят. Так что, в каком-то смысле, случившееся его не удивило. В бога, в карму и в нечистую силу он не верил. (Если и верил, то не часто). Но вот это вот - то, что с ним произошло, - в принципе, наверное, было закономерно. Серьезно. В этом даже угадывался какой-то смысл. Нет, это не было мистикой, колдовством или доказательством того, что он медленно – но верно! – сходит с ума. Это просто количество выписанных его языком и до сих пор неоплаченных чеков достигло критического уровня, и его настигло возмездие. Вот так все было. Должно было быть. Потому что с таким объяснением Джастин еще хоть как-то мог примириться. 24 ноября 2004 года, день первый Ну да ладно. Отмотаем немного назад и начнем сначала... Мягко говоря, все было хуево. Крайне хуево. В высшей степени хуево по шкале от нуля до бесконечности. А бесконечность, как говорит Гас, ни хуя не предел*. (Бедняга. Надо ж ему было унаследовать манеру выражаться от Дебби, а круг интересов – от Майкла. А ведь по крови он им даже не родственник!) Впервые смутное ощущение, что что-то пошло не так, настигло Джастина однажды холодным февральским утром. Вернее, это утро только должно было быть февральским и холодным. Ну, знаете, одним из тех холодных утр, когда яйца прямо сами стремятся всосаться в тело, бросив задницу мерзнуть в одиночестве. В Чикаго, понимаете ли, с неба вовсе не снежинки летят. Нет, здесь людям на головы валятся гигантские комки смерзшейся пакости, словно кто-то врубил над городом огромную мороженицу, да так о ней и забыл. За те три месяца, что успел тут прожить, Джастин уяснил, что влажный мороз раз в сто холоднее мороза сухого. А квартира его удерживать тепло решительно отказывалась. Но, как ни странно, в то утро никакого холода он не почувствовал. Ощутил лишь блаженное умиротворение, уютную тяжесть одеяла и тепло, окутывавшее его от кончика носа до пальцев на ногах. Наверное, в этот момент он как раз и должен был что-то заподозрить. Однако же первое смутное ощущение, что что-то в его гребанной жизни перевернулось с ног на голову, пришло лишь в ту секунду, когда он обнаружил в телефоне три неотвеченных вызова от Брайана. А произошло это так. Джастин перевернулся в постели, захлопал глазами, смаргивая сонный туман, и, не глядя, потянулся рукой к тумбочке, чтобы заткнуть будильник на мобильном и посмотреть, который час. А нашарив аппарат, изумленно уставился на отобразившееся на экране время – 7.00 – и три пропущенных звонка. Странно. Он не слышал, чтобы телефон звонил. В последнее время он все общение с внешним миром старался свести к телефонным разговорам, а потому на виброрежим аппарат больше не переключал. Не должен он был пропустить эти звонки. Потыкав в кнопки пальцем, Джастин обнаружил нечто еще более странное. Неотвеченные вызовы были от Брайана. Сердце его немедленно запнулось, дыхание сорвалось, а блаженное тепло мигом испарилось. Он не разговаривал с Брайаном, по меньшей мере, год. И примерно столько же старался вообще о нем не думать. Слишком больно было. Все эти бесконечные «нужно было не так...», «а вот если бы...» Тут кровать за его спиной просела, откуда ни возьмись, появились руки, обвились вокруг Джастина и притиснули его к крепкому телу. Следом ему в затылок уткнулся чей-то нос. А затем голос Брайана шепнул в шею: - Доброе утро, Солнышко. Тут Джастин взвизгнул, как девчонка, рванулся в сторону, куда-то полетел и с размаху приземлился голым задом на пол. *** Брайан оглядел его с высоты своего роста, раздумчиво склонил голову к плечу и поинтересовался: - Удобно? Голос у него был удивленный и хриплый со сна. Сидя на твердом холодном полу, Джастин моргнул. Потом еще раз. - Что? – спросил Брайан. И провел ладонью по лицу, вероятно проверяя, не появился ли на нем за ночь какой-то не существовавший ранее изъян. Господи! Да не было в нем никаких изъянов. Наоборот, Брайан был прекраснее некуда – только что из душа, со встрепанными влажными волосами и забронзовевшими от горячей воды плечами и торсом. - Что ты здесь делаешь? – сдавленно выдохнул Джастин. Он как раз на полном ходу приближался к осознанию... А впрочем, на самом деле он понятия не имел, к чему именно приближался. Но грудную клетку странно сдавило, сердце заколотилось, как сумасшедшее, а руки и ноги онемели. С чего бы это? - Видишь ли, Солнышко... – медленно начал Брайан, - ...когда папа и мама любят друг друга – или, в данном случае, затевают по пьяни омерзительный гетеросексуальный разгул - иногда получается ребенок... - Ты же знаешь, что я не об этом. Брови Брайана сошлись на переносице. Судя по выражению его лица, ничего такого он не знал. - Джастин, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Джастин открыл рот, чтобы ответить. Ладно, не просто ответить, чтобы потребовать от Брайана объяснений. Прошло три года с тех пор, как он уехал. Два с тех пор, как они перестали видеться. И год с тех пор, как в последний раз разговаривали. Какого черта... Тут он огляделся по сторонам и вдруг понял, что находится в лофте. - Где мы, черт возьми? Ошалело вертя головой, он медленно поднялся на колени. Нет. Не может быть. Это не лофт. Лофт – в Питтсбурге. Не мог же он не запомнить, как проехал через полстраны, разделся и залез в постель к Брайану. Которого до этого не видел два года. - Дома, - отозвался Брайан. – В лофте? В тот раз, уезжая, Джастин пообещал себе, что теперь все будет иначе. И солгал. Да, отношения на расстоянии штука сложная. Но не невозможная. Невозможной она становится только тогда, когда вы оба перестаете считать, что состоите в отношениях. - Брайан... – нерешительно прошептал Джастин, продолжая озираться по сторонам. Все выглядело до нелепости настоящим. - Ты что, меня чем-то накачал? И впервые в жизни увидел, как Брайан Кинни уронил челюсть и не нашелся, что ответить. *** Когда Джастин слегка оправился от первого шока, поглядел в окно – Господи, да сейчас даже и не зима! – и оделся - Блядь, я этот свитер с самого отъезда не видел. А ботинки потерял, когда перебирался из Нью-Йорка в Чикаго! - стало очевидно, что Брайан пребывает в таком же замешательстве, как и он сам. Такое нельзя было сымитировать. Да и вроде как Брайан никогда не был любителем долгоиграющих розыгрышей. К тому же заметно было, что он уже понемногу начинает злиться. А так правдоподобно разыграть раздражение ему никогда не удавалось, из-под маски всегда так или иначе проглядывала нежность. - Какое сегодня число? – внезапно спросил Джастин. Перебив Брайана, который в этот момент как раз толкал прочувствованную речь о том, что у него нет настроения угадывать, что там стряслось в дурдоме, который Джастин носит на плечах вместо головы. - Двадцать четвертое, - рявкнул Брайан. – Ты прекрасно знаешь, какое сегодня число, Тейлор, чего придуриваешься? Джастин в этот момент был слишком занят тем, что пытался сглотнуть обратно подскочившее куда-то в глотку сердце, чтобы посмеяться над тем, как стремительно сменялись этим утром его прозвища. От Солнышка до Тейлора за четверть часа! - А месяц какой? – во рту пересохло, и слова прилипали к небу. - Сегодня двадцать четвертое ноября, день твоего отъезда. Твой самолет улетает через четырнадцать часов и пятнадцать минут. Ты меня проверяешь, что ли? На секунду голос Брайана, его лицо и как будто бы все его существо дрогнули, словно от боли. А в следующий миг он уже вылетел за порог, с грохотом захлопнув за собой железную дверь. Джастин съежился на полу. Он уже понимал, что все это – точно не розыгрыш. Какое там? Даже обладай Брайан всеми сокровищами мира, ему все равно не удалось бы изменить время года, пейзаж за окном или незаметно приволочь Джастина сюда. Нет, определенно, не розыгрыш. Блядь, но как тогда?.. Господи... *** Через двадцать минут Брайан вернулся с двумя стаканами кофе и куском яблочного пирога для Джастина. - Ладно, сядь, - приказал он, вздернул Джастина с пола и махнул в сторону дивана. – Поешь. Затем он сунул бумажный пакет с пирогом ему в руки, сам сел рядом, а стаканы с кофе поставил на журнальный столик. - А теперь, блядь, постарайся выдать мне что-нибудь осмысленное, - добавил он и осторожно развернул Джастина лицом к себе. – Что происходит? Джастин, стараясь дышать глубоко и размеренно, стиснул пальцами – да что там, всей пятерней – пакет с пирогом. Сквозь бумагу проступили пятна яблочного джема. - Я не должен здесь быть. И я не понимаю, как... - Джастин, ты меня пугаешь, - спокойно заметил Брайан. – Почему ты не должен здесь быть? - Я... Я... – тут Джастин замолчал, потому что... Ну серьезно, как можно объяснить кому-то, что ты уехал отсюда три года назад, а теперь, очевидно, каким-то образом переместился в прошлое? – Пойду-ка я обратно в постель. Мне нужно подумать. Пакет с пирогом он бросил на диван. А Брайана, похоже, и правда пробрало, потому что он никак это не прокомментировал. Подумать только, яблочный джем на его белом кожаном диване! Да когда такое с рук сходило? Однако же Брайан только проворчал ему в спину: - Правильно. Меня в постели всегда посещали самые гениальные идеи. 24 ноября 2004, день второй Он точно проспал не больше часа, это максимум. Большую часть времени просто лежал на кровати, смотрел в потолок и гонял в голове по кругу одни и те же мысли. А потом все же вырубился и опять проснулся от верещания будильника. В полусне потянулся за телефоном, рассеянно отметил, что каким-то образом снова оказался голым и под одеялом, хотя засыпал вроде бы в одежде и поверх покрывала. Потом взглянул на экран мобильника и остолбенел. Оттуда на него сердито таращились 7.00 утра. Чуть ниже насмешливо подмигивали три неотвеченных вызова. В ту секунду, когда за спиной просела кровать, Джастин заорал во все горло – от ужаса, не от удивления. 24 ноября 2004, день двенадцатый Несколько дней ушло на то, чтобы понять, что теперь делать. Прекратить психовать и отследить закономерность. К двенадцатому дню Джастин решил, что более-менее во всем разобрался. - Каждый раз, когда я засыпаю, моя жизнь каким-то образом... отматывается... на три года назад, - объяснил он. - Я возвращаюсь в свои двадцать два. - Ага, - рассеянно отозвалась Дафни из телефонной трубки. Наверное, это все же было лучше, чем Брайаново: «Ладно, Солнышко, делать нечего. Придется вытрахать эти безумные идеи из твоей головы». Или мамино совершенно нетактичное предложение свозить его в клинику - сдать анализ на содержание в крови наркотических веществ. - Дафни, я серьезно. Ты – моя последняя надежда. Все остальные думают, что я сбрендил. - Может, в тебе просто страх разлуки говорит? Ну, в смысле, вы ведь только что вовсю готовились к свадьбе и вдруг – бац! – «Мое будущее ждет меня в Нью-Йорке». Ты уверен, что вы поступаете правильно? Может, это твое подсознание намекает тебе, что нужно... придумать какой-нибудь другой вариант? Будь у телефонов поджилки, у этого они бы сейчас точно затряслись от страха – таким яростным взглядом Джастин его наградил. - Иди ты на хуй, Даф! Мы тут о моей жизни говорим. Он прямо ясно видел, как она сейчас закатила глаза. А потом вздохнула: - Ну хорошо. Может, тебе тогда просто попробовать не засыпать? Человек менее широких взглядов сейчас бы почувствовал себя идиотом. Джастин же готов был признаться Дафни в любви. Дафни из будущего за такой ценный совет заслуживала офигеннейшего подарка на Рождество. 24 ноября 2004, день тринадцатый ( 24 ноября 2004 года, день четырнадцатый 24 ноября 2004 года, день пятнадцатый 24 ноября 2004 года, день шестнадцатый 24 ноября 2004 года, день семнадцатый) Джастин с досадой протер глаза и швырнул мобильник через всю комнату. Разъебить твою бога душу в три ноги, гребанный ты кусок дерьма! - Доброе утро, Солнышко! – шепнул Брайан ему в ухо. А затем. – Джастин, ты что, плачешь? Он всхлипнул невольно и попытался вывернуться, когда Брайан опрокинул его на спину. - Нет. Это все чертова аллергия. Господи, он с семнадцати лет этой отмазкой не пользовался. В глазах защипало еще сильнее. Брайан, сбитый с толку и испуганный до чертиков, обхватил его руками и принялся успокаивать, укачивать. А Джастин и не противился. Приятно же, спокойно, тепло... Почему бы и снова не заснуть, прямо с утра? Все равно ему ни разу не удалось продержаться без сна дольше 11.59. 24 ноября 2004, день двадцатый Просыпался он всегда одинаково – в постели, под пиликанье телефона. Так, может, зло как раз и гнездилось в кровати или в мобильнике? Джастин попытался было сжечь эти явно одержимые дьяволом предметы, но Брайану эта идея очень не понравилась. Прибывшим на место пожарным и полицейским она тоже показалась так себе. А, между прочим, поджечь матрас было очень нелегко! 24 ноября 2004, день двадцать второй Тогда Джастин решил расправиться с кроватью и мобильником с помощью топора. От этой идеи Брайан тоже в восторг не пришел. А, впрочем, из-за телефона он не сильно расстроился. Ну да не важно, все равно это не сработало. Вероятно, зло захватило весь лофт целиком. 24 ноября 2004, день двадцать седьмой Брайан так сильно стиснул переносицу пальцами, что, когда убрал руку, на ней остался красный след. - Какого хуя, - выдавил он, - с тобой творится? Джастин, не выпуская из рук канистру с бензином, беспомощно дернул плечами. Под потолком лофта завывала пожарная сигнализация. Ну и ладно, если не сработает, новый день все равно наступит раньше, чем его успеют усадить за решетку. А, может, ему повезет, и Брайан сам его прикончит. 24 ноября 2004, день двадцать восьмой Наверное, стоило бы считать дни. Но Джастину просто совершенно не за что было уцепиться. Любые напоминания, которые он пытался себе оставить, испарялись к следующему утру. Так что, как долго все это продолжается, он точно не знал. - Доброе утро, Солнышко! Да какая, в общем-то, разница? Главное, он не знал, когда все это закончится. Джастин перевернулся в постели и уткнулся носом Брайану в шею. - Доброе утро. 24 ноября 2004, день пятьдесят шестой Ладно. Должна же была быть в этой бочке дегтя хоть какая-то ложка меда. Иначе все выглядело бы совсем уж бессмысленно, невыносимо, жутко... Итак, ложка меда? Да пожалуйста - у человека, вынужденного снова и снова проживать один и тот же день, появляется много времени на размышления. Еще? Иногда ты узнаешь всякие милые подробности о жизни своих соседей, о которых, в принципе, предпочел бы не знать. Порой Джастин просто пускал день на самотек. Он и три года спустя (или эти три года уже можно было вычеркнуть?) отлично помнил, как все будет. Да и как можно было забыть, ведь с этого-то вся его последующая жизнь и началась. - Когда твой рейс? – спросит Брайан. Он уже миллион раз об этом спрашивал. В те дни, когда Джастин не принимал мер. - В десять, - ответит он. – Кажется, я, наконец, нашел, где остановиться. У Дафни есть друг в Ист-Вилледж, - потом он вздохнет и вслед за Брайаном выйдет в гостиную. – Найти место для работы будет сложнее. Понятное дело, все стоит бешеных денег. - Ну, ты справишься, как всегда. - Я вернусь, - убежденно скажет он. Тем же самым тоном, как и три года назад, потому что малейшая перемена интонации меняет и весь ход событий. – И ты будешь приезжать. Мы будем видеться все время. - Ты этого не знаешь, - скажет Брайан. – И я тоже, - потом он драматично вздохнет и добавит. – Увидимся ли мы в следующий уик-энд или через месяц... Или никогда больше. Это не важно. Это всего лишь время. Порой Джастин просто пускал день на самотек и отчаянно вглядывался в каждую деталь в поисках разгадки. А, может, просто предавался мазохизму. Все, что он смог себе уяснить, это - что даже в шестнадцатый раз подряд и с уверенностью, что завтра он вернется в ту же точку, это было чертовски больно. Впрочем, это он и так уже знал. 24 ноября 2004 года, день шестьдесят второй - За годы работы мне нередко доводилось видеть, как отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки, - произнес кто-то слева от него. Интересно, почему это посетители баров полагают, что раз уж ты сюда пришел, ты прямо жаждешь с ними поговорить? Джастин поднял глаза, держа в одной руке стакан со спрайтом, а между пальцами другой зажав сигарету. Знаете, в чем подвох, когда твоя жизнь постоянно отматывается назад? Организм с каждым новым днем тоже обнуляется. Вот сейчас, например, Джастинов организм считал, что он не курил с подростковых лет. И так было каждый день – стоило закурить, как голова начинала кружиться, и в горле жгло, словно от первой затяжки после долгого перерыва. Ну да ладно. В общем, Джастин поднял глаза и обнаружил, что на него внимательно смотрит какой-то незнакомый человек. Сильно за сорок, наверное, - вон, седой весь. - Я видел, как люди раз за разом повторяли одни и те же ошибки, - продолжил незнакомец. – С упорством, достойным лучшего применения. Но, кажется, мне никогда еще не приходилось видеть, чтобы человек так решительно вливал в себя безалкогольный напиток. Джастин фыркнул и отпил из стакана. Он, действительно, с упорством, достойным лучшего применения, отказывался пить виски. Потому что, выпив, всегда отрубался быстрее, а целью его было не заснуть как можно дольше. - А в чем дело, вы полицейский? Он многому научился за последние... Сколько там дней прошло с тех пор, как он впервые проснулся 24 ноября? - Нет, психолог. - Ааа... – Джастин снова затянулся и отпил еще глоток газировки. – Мозгоправ. Я во всю эту хрень не верю. - Боюсь, в нее многие не верят, - кивнул мужчина. – До тех пор, пока у них не остается другого выхода. Вот, к примеру, правило номер один. Если вы застряли в одном дне и не желаете помереть со скуки, начните, хотя бы иногда, посещать незнакомые заведения. Совершать незапланированные поступки и смотреть, что из этого выйдет. Это как в тех книжках, которые Дафни обожала в детстве. Как их там? «Выбери себе приключение»?** Сегодня, к примеру, он сбежал в бар. Не было у него сил смотреть, как Брайан в который раз проигрывает один из четырехсот возможных сценариев. Незнакомец приветливо улыбнулся, давая понять, что в ближайшее время отставать от него не собирается. И Джастин представился: - Джастин Тейлор. Черт, не мог он, что ли, залипнуть в каком-нибудь менее тягостном дне? - Ты ведь Джастин Брайана, верно? Брайана Кинни? Джастин снова поднял глаза и с интересом посмотрел на собеседника. - А что, этика «доктор – пациент» в наши дни уже не в чести? – спросил он. Хоть и знал - шансы на то, что Брайан когда-либо обращался к мозгоправу, стремились к нулю. - Брайан никогда не был моим пациентом, - подтвердил его соображения незнакомец. – Хотя, в каком-то смысле, наши отношения можно было бы назвать взаимовыгодным обменом услугами. Ну кто бы сомневался. Очень приятно, доктор Гудфак! Знайте же, что вам теперь предстоит каждый день со мной болтать, пока мне это не надоест. - Ну так и почему ты сегодня такой мрачный? Джастин пожал плечами и выдохнул облачко дыма. Да какого черта, все равно завтра этот вечер обнулится. - Я чувствую себя так, словно вынужден снова и снова переживать определенный момент своей жизни. Будто бы я тогда что-то потерял, и сам не понял, что. И теперь из-за этого просто хожу по кругу. Хожу и хожу, и хожу, блядь. - Ну так, может, это отличная возможность просто расслабиться, принять то, что жизнь тебе предлагает, и прекратить все анализировать? Эту реплику Джастин ответом не удостоил. Ебучие мозгоправы! Вот почему люди годами к ним ходят – они, сука, говорят загадками. - Не нужно так циклиться на том, что потерял, - пояснил незнакомец, улыбнулся Джастину и поднялся со стула. – Наслаждайся тем, что имеешь, а как увидишь утраченное, так сразу поймешь – вот оно. Ты с виду малый упорный, все образуется. 24 ноября 2004, день шестьдесят третий Джастин проснулся в 7.00 от верещания мобильника. Как всегда. Как просыпался каждое утро. Однако на этот раз он не стал смотреть на время, просто выбрался из-под одеяла и спустил ноги на пол. Принимать жизнь такой, какая она есть? Ну что ж... Он тихонько просочился в ванную, подкрался к стоявшему у зеркала Брайану и пощекотал его со спины. Слегка так, потому что Брайан брился и, бывало, от такой выходки сбривал себе клок волос вместо щетины. А потом страшно злился. Джастин уже проделывал такое раньше. И знал, как все будет. Но ему ведь посоветовали принимать жизнь такой, какая она есть, верно? Верно! Еще три секунды – и Брайан обернется. Посмотрит на него с выражением «я тебя терплю только потому, что скоро тебя тут уже не будет». Потом поцелует и, положив руку на его вставший член, скажет: - Я смотрю, ты рад меня видеть? И если Джастин ответит на это: «Как и всегда», Брайан трахнет его прямо здесь, в ванной. А если сначала поцелует, они успеют добраться до кровати. Но в обоих случаях в раковину свалится влажная губка, забьет сток, и на полу образуется лужа воды. Что, в общем-то, не будет иметь никакого значения, потому что завтра она уберется сама собой. 24 ноября 2004, день восемьдесят третий - Когда ты был маленьким... какой ты представлял себе свою взрослую жизнь? Брайан, не поднимая головы с подушки, слегка дернул плечами, но потом все же ответил: - Такой. Джастин улыбнулся и посмотрел в потолок. Так и подмывало спросить – в смысле, весь день валяться в постели и ничего не делать? Но он не спросил, потому что знал, что Брайан имеет в виду. Во взрослой жизни он хотел быть успешным, уверенным в завтрашнем дне и любимым. - И все сложилось, как ты хотел? – спросил он вместо этого. И Брайан улыбнулся ему – медленно, нежно. Только глаза на мгновение стали грустными. - Лучше. Джастин тоже улыбнулся ему в ответ. - А у тебя как? Похоже это все на то, что ты себе представлял? - спросил Брайан. Вместо ответа Джастин закрыл глаза и потянулся его поцеловать. И поцелуй тоже вышел медленный и нежный. В детстве он хотел стать художником-мультипликатором. И да, он тоже хотел видеть себя успешным, уверенным в завтрашнем дне и любимым. И в семнадцать он хотел того же самого. И потом. А теперь... Теперь у него было все, о чем он когда-либо мечтал. Даже больше. Так откуда же, блядь, взялось вот это вот - «стать знаменитым художником в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Чикаго, еще где-то там»? Какого черта все пошло по пизде? 24 ноября 2004, день восемьдесят пятый Джастин часто гадал, как бы все сложилось, если бы им удалось преодолеть этот проклятый момент. Что было бы дальше? Они все же поженись бы? И где, интересно, тогда были бы сейчас? Порой он просто пускал день на самотек, но в конце всегда натыкался на неизбежное Брайаново: - Ты опоздаешь на самолет. Иногда успевал сбежать раньше, делая вид, что ему самому не терпится уехать. Иногда уходил, пока Брайан был в ванной. Но это не часто. Невыносимо было представлять себе, как Брайан выходит оттуда и обнаруживает, что он просто удрал, не попрощавшись. Но чаще всего он просто позволял себе вырубиться после этого их якобы последнего секса. А потом наступал новый день, и он снова пытался выдумать, как бы так его прожить, чтобы не получить в конце чертово: - Ты опоздаешь на самолет. Как же он ненавидел этот момент! Да и весь предшествующий ему нелепый болезненный разговор. И себя ненавидел за то, что не может убедить Брайана позволить ему остаться. - Забудь, - скажет он. – Это все не важно. А Брайан посмотрит на него этими своими печальными карими глазами. И ясно будет, что он собирается с силами, чтобы разозлиться на него, взбеситься, наорать, выставить за дверь - сделать все, что потребуется, чтобы Джастин сдался. А глаза его при этом будут молить: «Не заставляй меня этого делать. Уходи сам». Господи, как же он ненавидел этот момент! 24 ноября 2004, день девяносто шестой В тот раз, уезжая, Джастин пообещал себе, что теперь все будет иначе. И в его планах на будущее Брайан неизменно присутствовал. Теперь он по опыту знал – уяснил за те чудом испарившиеся три года – какова она, жизнь без Брайана. Чего без него стоит успех, признание, выставки и собственный охрененный талант. Кому, на хер, все это нужно, если рядом нет самого важного для тебя человека? Обычно Джастин делал все, чтобы день не пошел по этому сценарию. Потому что переживать все это было невыносимо. Но сегодня... Сегодня он был решительно настроен все изменить. Он спустился в гостиную и направился прямиком к стереосистеме. 4.15. Через минуту и тридцать секунд заиграет Haddaway. - Когда твой рейс? – спросил Брайан из кухни. - Да, кстати. Насчет рейса, - Джастин сделал глубокий вдох и обхватил себя руками за плечи. – У меня тут было время подумать... - Джастин, мы об этом уже говорили. Господи, знал бы ты, сколько раз! - Это правда, но мы оба действовали под давлением обстоятельств. Решения, принятые от растерянности и недопонимания, верными не бывают. 4.16. Джастин сделал радио погромче и повернулся к Брайану. - На хуй Нью-Йорк! На хуй живопись! Потанцуй со мной. И Брайан снова посмотрел на него с выражением «Не заставляй меня этого делать». Тогда Джастин подошел к нему вплотную и поцеловал. Потому что, целуясь, Брайан всегда хоть на пару секунд закрывал глаза. Брайан не оттолкнул его, и можно было бы подумать, что критический момент преодолен. Но уже через секунду он отстранился, выпустил Джастина и приглушил музыку. Джастин тяжело вздохнул, устало уронил голову и зажмурился на мгновение. А затем продолжил начатое. - Сам подумай, что за нелепость? – сказал он. - Ни ты, ни я ни на секунду не допустили бы, что Линдси должна разойтись с Мел ради карьеры. Или что Майкл должен уехать от Бена черт-те куда, чтобы там открыть новый магазин комиксов. Мы с тобой вместе дольше, чем Майкл и Бен, так почему же мы меньше них ценим то, что имеем? Ну да, нашей любви не нужны ни кольца, ни клятвы. Но если для того, чтобы не забывать о том, что у нас с тобой не какие-то случайные поебушки, нужно надеть кольцо на палец, так хуй с ним, я его надену и до конца жизни не сниму. Брайан все так же молча стоял возле приемника. И потому Джастин опять подошел к нему сам. Про себя решив, что будет делать это каждый день, снова и снова. Столько, сколько потребуется. - У Брайана, которого я знал, был девиз: никаких извинений, никаких сожалений. Он как, все еще в силе? Потому что, если да, то знай: единственное, о чем я буду жалеть, это если мы сейчас снова пожертвуем тем, что имеем, ради какого-то призрачного личного счастья, которого поодиночке все равно не добиться. Брайан, ну в самом деле, идиоты мы, что ли? Я люблю тебя, хочу тебя, хочу с тобой жить. И ты хочешь того же. Мы слишком долго к этому шли, слишком многим в процессе пожертвовали, чтобы отступить сейчас, когда мы, наконец, оба оказались в нужном месте в нужное время. Обернувшись к приемнику, Джастин снова до упора выкрутил громкость. - На хуй Нью-Йорк! На хуй живопись! Потанцуй со мной, - а затем подался вперед и обхватил Брайана руками за шею. – А потом мы что-нибудь придумаем. Вместе. На этот раз Брайан первым потянулся его поцеловать. 25 ноября 2004 Следующим утром, когда Джастин проснулся, на часах было 12.15. Вероятно, теперь ему предстояло заново прожить последние три года. Что ж, именно этим он и займется. И с огромным удовольствием!