It feels like Heaven so far away

Хемунд видит перед собой море и бездну. Он пытается сбросить наваждение, содрать с лица темную повязку, но все одно… Перед ним ОНА. От нее не пахнет травами, приятными ведьмовскими снадобьями. Лагерта – это кровь, боль и утренняя роса. …и Хемунд вспоминает… *** Меч слишком тяжелый, то и дело выскальзывает из пальцев. Он ругается, шипит проклятия и в остервенении швыряет бесполезный кусок стали на землю. - А в следующий раз валяться на земле будешь ты сам, - произносит насмешливый голос позади. Хемунд оборачивается и видит светловолосую деву. Она довольно сильно отличается от жительниц саксонских земель. Северянка. - Простите? – произносит и не может отвести взгляда от призрачно светлых глаз. Мысленно произносит молитву, а слова застревают на затворках сознания и испаряются, словно утренний туман в тишине мерцающей истины. Господу это вряд ли понравится. - Я говорю, - она легко передвигается и небрежно переступает с одной ноги на другую, ласково, подобно лани, обходит его, наклоняется и поднимет меч. Смотрит оценивающе, проводит ладонью по острию лезвия и отчего-то улыбается. – Тебе нужно учиться владеть оружием. В нашем мире без этого никуда. Как тебя зовут, мальчик? - Хемунд, - отвечает и специально касается теплых пальцев, когда забирает из рук девы свое оружие. И думает, как теперь мыть руки. Наверное, никак. И никогда. - Хемунд, ты чувствуешь, что стал мужчиной? Я вижу в твоих глазах не мальчишеские искры, а грусть и мудрость взрослого человека. - Я уже мужчина, - с уверенностью произносит он и тут же краснеет. – В смысле, я считаю себя достаточно взрослым и… - Тогда почему ты так ненавидишь его? – она указала на меч. – Что тебя пугает? Ей было действительно интересно. Наверное, раньше она никогда не видела ничего подобного. Северяне обожают оружия. - Я ненавижу не его, - пожимает плечами Хемунд. – Мне отвратительна сама мысль о смерти и убийстве. Я бы никогда никого не смог убить, - честно признается он и с сожалением думает, что вот сейчас незнакомка громко рассмеётся, назовет его трусом и уйдет. Но вместо этого он узнает, что у Лагерты (позже он будет повторять ее имя нараспев подобно молитве), когда она улыбается по-настоящему: тепло и искренне, становятся заметны несколько мелких морщинок у глаз и шея такая длинная и белоснежная… Она непохожа ни на одну из принцесс. А представлял он великое множество. Это настоящая королева. И мальчик уверен, что когда-нибудь Лагерта будет править всем миром. Потому что это правильно. Это, черт возьми, божественно… - Ты очень мудрый, Хемунд. Смерть нужно ненавидеть. И я бы лично с удовольствием прикончила суку, - она наклонилась и прошептала ему прямо в ухо, - но вот в чем дело, мальчик. Она слышит нас. Здесь и сейчас. Во время очередной битвы. Ты не желаешь идти с ней рука об руку и тотчас чувствуешь сзади ее ледяное дыхание. Без нее никак, Хемунд. Не в нашем мире. Он смотрит на нее широко распахнутыми глазами. В них отражается небо и робкая надежда. Где-то над ними зажглась сверхновая звезда. - Научи меня, - произнес ли вслух? Хемунд уже и не вспомнит. *** Хемунд смотрит на свою Марию и понимает, что с каждым новым днем е образ становится призрачнее. Вокруг нее все время собирается толпа. Но она одна. Ей говорят кучу ненужных, дельных, пустых и весьма мудрых слов. А она не слышит. Тает, тает… Что же Хемунд? Остервенело пробивается сквозь дремучий лес колючих веток и выдирает из кожи отравленные шипы. К черту ее хандру! Вера испарилась? Вот же он – бери, хватит на двоих! Лагерта спит, а к ней приходят призраки, заставляют плакать и кричать, повторять свои имена. Снова и снова, по кругу. Гида. Рагнар. Сиги. Ательстан… У каждого из них своя манера. Тени движутся по комнате, танцуют и словно смеются над ним. МЫ ЗАБЕРЕМ ЕЕ, БИШОП. И ЧТО ТЫ СДЕЛАЕШЬ? Хемунд прижимает ее ближе, к теплу, огню… Потому что с каждым днем ее тело все больше напоминает ледяную глыбу. Лагерта становится ближе к своим призракам и удаляется от него. Хемунд закрывает глаза и шепчет молитву. Тени лениво отступают. *** Спустя месяц занятий, одним на редкость удачным и дождливым утром, Хемунду наконец удается выбить из рук Лагерты меч. Сталь мягко прикасается к пульсирующей венке. Голубая и такая беззащитная. Бьется, словно пойманная птичка в широких человеческих ладонях. - Сдаюсь на милость победителя, - произносит она насмешливо. И Хемунд решается. Мальчишка, некудышный воин, сирота, давно забывший лица родителей. Он дергается и прижимается обветренными губами к ее – полным, манящим. Лагерта на секунду замирает, а потом делает то, от чего сердце Хемунда едва не разрывается. Отвечает со всей взрослой страстью и северной яростью. «Примешь ли вызов мальчик?» И Хемунд с головой опускается в эту глубокую бездну, имя которой Лагерта. - А ты способный ученик, Хемунд, - произносит она уже позже, любовно очерчивая линию его губ. – Помни, что меч – это воля, твоя и только твоя. Ничья больше. Ни Бога, ни судьбы… И лишь ты в праве решать, кто падет от руки твоей. Хемунд кивает и закрывает глаза. - Прощай, мой мальчик. - До встречи, Лагерта. Ветер треплет волосы. Он целует крестик, а ночью к нему впервые приходит Мария. У нее светлые волосы и глаза – бездонное хмурое небо. *** Сегодня ее глаза светятся весельем и детским задором. У нее на сердце камень размером с земли. В глазах – печаль Вселенной. Но сегодня она ускользает от своей тени, что тянется тяжелым шлейфом похоронной песни. Шаг. Лагерта берет его за руку и подносит избитые в кровь костяшки к своим губам. Целует поочередно, улыбается рассеянно и оторванно от всего, что их сейчас окружает. Крови. Смертей. Ненависти. Боли. - Я бы с тобой и в Вальхаллу… - расстягивает слова и откидывается назад, к дереву. – Но ты убежишь от меня как все. В конечном счете, Лагерта всегда одна. Хорошо хоть сердце не разобьешь. От него уже давно – осколки. Осталось подмести. Хемунду хочется кричать, срывая горло. Он отчаянно желает оказаться с ней намного раньше. Пока не ушла ее надежда, блеск в глазах и вера в жизнь. Здесь, черт возьми, на земле! Обреченность Лагерты убивает Хемунда, режет ни хуже свежевального ножа. - Я спущусь за тобой в Ад, если понадобится, в самое пекло, кровавое и темное, - у него сбивается дыхание и он уверенно встречает ее удивленный взгляд. – В самую пустоту, ничто, никогда и нигде, Лагерта, потому что моя вера – это ты, воительница. Господь послал мне тебя и всю мою жизнь, с момента нашей встречи ты ведешь меня к свету. И я пришел. К тебе, Лагерта. Его шепот разрезает ткань, в которою она решила себя обернуть. Его шепот – исступленный, полный отчаяния, пропитанный непоколебимой верой. Возьми, возьми, я здесь, с тобой, сейчас, везде… - Это правда? – спрашивает она совершенно по-детски, так открыто и наивно, что Хемунду хочется прижать ее крепко-крепко, защитить от этого зверского мира и никогда не отпускать. - Я просто люблю Бога, - он устало трет виски. – И Марию (тебя). - Тебя не примут наши боги, - с сожалением произносит она, смазано целует в губы. И, покачиваясь от выпитого эля и макового молока, идет в сторону лагеря. *** Хемунд на миг встречается с полным ненависти взглядом Ивара и ему становится жутко. Бескостный убьет его Марию. Он понимает это внезапно и отчетливо. Осознание приходит как знание некой общеизвестной истины. *Сегодня пойдет дождь, потому что вороны летают низко*. А когда они с Бьерном входят в тронный зал, то целый мир внутри него громко дребезжит от громко стука в висках. Она – замерзшая ледяная статуя. Белоснежные волосы, похороненная королева… И только глаза маленькой испуганной девочки говорят о том, что все еще жива. И Хемунд внезапно понимает, что значит быть погребенным заживо. Волшебный меч в его руках с грохотом падает, разбиваются все хрустальные мечты когда-то мальчика, о холодный безжизненный камень… Cпи, я завтpа зайдy за тобою пеpвым лyчом, Я хочy быть слабей, я хочy быть с тобою всё чаще и ближе. Я тебя обожгy, но я всё же пpижмyсь своим жаpким плечом К белым снежным гyбам, и yже никогда, никогда не yвижy. Хэ-эй, Земля, Залей меня Снегом талым. Такая любовь yбьёт миp. (Маша и Медведи «Земля»)