Sweet Life

– Мистер Шистад, вам пора, – спокойно проговорил доктор и направился на выход. – прощайтесь. После того как дверь палаты захлопнулась за врачом, они заторможено заморгали и практически перестали дышать. В телах мгновенно поднялся жар, а пульс участился. Черепная коробка начала сразу же ломить от наплывших воспоминаний недавнего времени, как обычно это бывает, а в глазах быстро помутнело от соленой жидкости. Первой в себя пришла Эва, которая прикрыла глаза и начала беззвучно рыдать, стараясь не тревожить Шистада, что тупо пялился в одну точку, проклиная про себя весь мир. Проклиная чертову медицину и людей, что даже за миллионы не смогли решить их проблему. Проклинать чертову сердечную болезнь, что заставляет распрощаться с Мун навсегда. Еле слышные всхлипы девушки резали слух, а тяжелые вздохи парня, что постепенно возвращали рабочий процесс его легких, разбавляли тишину вместе с её всхлипами. – Нет, ты не можешь. – тихо прошептала она, смотря на его профиль.– ты не сделаешь этого. – Сделаю, Эва, – грустно улыбнулся Шистад и повернувшись, обхватил её ладонь. – потому что я слишком сильно люблю тебя. Он начал подниматься, но Мун быстро усадила его обратно, потянув за руку и стиснув в объятиях. – Нет, Шистад, ты не посмеешь! – слезы усилились, как и удары её почти мертвого сердца. – Не будь глупцом! Уже вторую неделю молит его об этом. Молит о том, чтобы парень, готовый ради неё на все, не допускал смертельной ошибки. Но Шистаду было плевать, потому что не мог допустить последствий диагноза Эвы. – Ты должна жить, лучик, – сдерживая боль в скулах, сказал брюнет. – жить, а не умирать в двадцать лет. И если мне для этого нужно отдать тебе свое сердце, то я это сделаю. Она лихорадочно замотала головой, еще сильнее прижимаясь к Крису, который еле заметно дрожал. – Я не позволю, Крис. – она увлажняла футболку парня на левом плече, крепко сжимая его правую руку. – Мне не нужна жизнь, взамен которой будет смерть, – заглянула мокрыми глазами в его, где, кажется, тоже скапливалась соленая жидкость. – твоя смерть. – Моя жизнь без тебя ничего не значит, Эва, и она в принципе никому не нужна. Так какой смысл мне жить, если ты скоро покинешь меня, какой смысл существовать без человека, который является моим стимулом просыпаться каждое утро!? – рассматривая её в последний раз, проговаривал брюнет. – Поэтому пусть она лучше достанется тебе, чем останется в будущем у убитого горем алкоголика и возможно наркомана. Он любяще смотрел на неё, как никто ранее, чем только усугублял ситуацию. А Эва так сильно за него держалась, зная что тот не отступит и буквально через пару минут уйдет, уйдет навсегда. – Но это не значит, что ты должен жертвовать своей жизнью, ради меня. Соленая жидкость не думает заканчиваться, а грудь то и дело вздрагивает от громких всхлипов. – Значит, Мун, еще как значит. – он был спокоен, будто не его ждет собственная смерть за углом. – Я не приму, ясно. – прокричала она. – А я не спрашиваю, ясно. – все также спокойно сказал Кристофер. – То есть ты предлагаешь мне жить без тебя!? – вскрикнула девушка. Шистад изо всех сил держится, боли в ребрах игнорируя и про сердечную забывая, потому что не хочет чтобы девочка любимая видела как он страдает, разрываясь от предстоящего расставания. – Лучик, ты не будешь жить без меня, – он улыбнулся ей, прикладывая руку к грудной клетке. – вот здесь, скоро будет мое сердце, которое будет биться, давая тебе жизнь. И я всегда буду с тобой Мун, до последнего стука сердца, вскоре нашего общего сердца. – Ты не можешь так поступить. – она судорожно замотала головой, истерически смеясь. – Нет, Крис, слышишь!? Ты должен жить, а не я! – Я хочу так поступить, Эва. – он трепетно поцеловал её, и немного отстранился. – И поступлю. – Я не отпущу тебя, Крис. – через слезы говорила она, прижимаясь настолько крепко насколько это было возможно. – Я не хочу завтра проснуться осознавая, что ты мертв, и являться причиной этому. – сжимала руками его белоснежную футболку, жадно хватая ртом воздух. – Не хочу даже представлять, что ты уже через несколько часов перестанешь дышать, – кажется что уже боли нет, но в груди все также давит, и все тело дрожит. – и всему виной я, а я этого точно не стою. Он отстраняет её от себя, заключая лицо, все в слезах, в свои крепкие и пока еще горячие ладони, и смотрит с такой нежностью и любовью, что та задыхается от кома, что в горле образовался. – Просто подари мне последний поцелуй. – проигнорировав все её слова, спокойно произнес он. – Мне больше ничего не надо. – Нет, Шистад, нет! – закричала она на всю палату. – Ты не посмеешь, – она крепко обняла его снова, пытаясь остановить, но тот был непоколебим и уверен в своем решении. – ты будешь здесь и со мной. Мы проживем вместе еще пару месяцев, сумасшедшие пару месяцев. Будем до безумия любить друг друга и каждую секунду это доказывать. Будем безостановочно целоваться и смотреть фильмы, под которые будем засыпать в объятиях друг друга, а после будь что будет. Но не сейчас, ты не оставишь меня сейчас, а я и не отпущу тебя ни на какую операцию, слышишь!? Истерически бьется в его крепких руках, не зная как предотвратить его уход. Хочет наручниками его к батарее приковать и наплевав на собственный диагноз, что смерть за собой ведет. – Я так люблю тебя лучик, – не выдержав он выпустил пару капель соленой жидкости из глаз. – больше жизни люблю. И прошу, проживи достойно жизнь за нас двоих, а не убивайся и не страдай. Шистад не стал слушать новые крики возлюбленной и быстро припал губами к её, соленым и теплым. Целовал нежно, с любовью и вкладывая каждое чувство, что испытывал к рыжеволосой. Долго, что губы уже болеть начали, и воздух был не нужен. А после трепетно, даря ей последние и незабываемые касания губами. – Не уходи, прошу. – практически завыла она, как только почувствовала, что парень отстранился и следом поднялся с её больничной постели. – Я молю тебя. – Прошу, помни, что я люблю тебя и буду любить вечно. – брюнет, который заменял ей воздух, улыбнулся ей искренней улыбкой, а Мун только руки к нему протянула, пытаясь снова в объятия затащить и никогда не отпускать. – Прощай лучик. Не удержавшись, он поцеловал её еще раз, после чего быстро покинул палату, не желая слышать её криков, что звучали еще долго, пока медсестры через силу не вкололи ей снотворного, усмирив девушку. И практически через сутки, она проснулась с новым сердцем, сердцем которое любило, любит и будет любить только её. Чувствует, как родное четырехкамерное бьется внутри и давится клубами боли и осознанием потери. Сжимает белые простыни, на которых располагается её слабое тело и, глядя в потолок безостановочно шепчет его имя, вновь заливаясь слезами. А после обещает просьбу его исполнить и никогда не забывать. А также заботится о сердце, что делит две души и их любовь друг к другу.