Скверна.

— Драко, ты идешь? — пропел сладкий голосок Наны, да так сладко, что любой парень мог растаять. — Да-да, Элисон, куда ты меня несешь? — с улыбкой спросил Драко, наблюдая, как Таллер схватила его за руку и повела по известному направлению, — Я ведь не смогу зайти в ваш факультет, — будто бы протрезвев, произнес он. — Драко, ты можешь доверится мне? — улыбчиво, всё ещё держа его за руку, спросила девушка. Малфой, вздохнув от безысходности, согласился, ответив, что доверяет подруге. Та лишь улыбнулась, накинув на него плащ, любезно одолженный Поттером в какой уже раз. Гарри знает, что если Таллер просит, то она возвращает его обратно. То бишь, таким образом, Драко сумел пройти в комнату Наны, при этом не быть замеченной людьми и, на удивление, лестница, которая реагирует на парней, так же не сработала. Возможно, что во время Рождества эта функция просто отключается. — Я умолчу о своем удивлении, — как-то немного шокировано, но при этом с усмешкой, произнес Малфой, — У тебя милая комната, что не странно с твоими замашками. — Хэй! — возмущенно крикнула Нана, ударив парня полотенцем, что дева взяла в руки, — Я быстро оденусь в ванной, и только тогда пойдем праздновать, хорошо? — Я могу помочь тебе одеться, Элисон, мне не принципиально… — усмехнулся Драко, после чего в него сразу прилетела книга, — Ай… Когда Нана вышла, Малфой сразу стал ходить по комнате, рассматривая разные вещи и не упуская возможности полазить по книжной полке девушки. Его взгляд резко упал на письмо, что лежало на комоде. Сразу было видно, что оно было непрочитанным, ибо Таллер подобные вещи бы сразу стала прятать после прочитки. «Нана, здравствуй, это Хопер. Не хочу впадать в твоих глазах, совершил ошибку, бросив тебя с Малфоем тогда. Ты мне нравишься, не знаю, веришь мне ты или нет? Но хочу, чтобы ты знала, мечтаю подержать руку твою, мечтаю узнать ответ: дашь мне шанс ты или нет?» — казалось бы, что Майкл пытался срифмовать всё, но и так Драко раскритиковал его слова в форме стихотворения. Когда Малфой услышал, что дверь, за которой была Таллер, стала открываться, он быстро спрятал письмо в внутренний карман пиджака. Его взволнованный взгляд пал на Нану, и тут же задержался на ней. Распущенные волосы, слегка закрепленные украшением, которое подарила Джинни; изысканное, на вид космическое, платье с элегантно приспущенными плечиками на длинный рукав, не ниже колен, на уровне; балетки на небольшом каблучке, так более привычно для девушки; легкий макияж, хотя это просто подчеркивание глаз, для более выразительного взгляда. — Т-таллер… В Рождество люди свитера одевают. — Правда? — усмехнулась Нана, разворачиваясь, — Ладно, пойду переоденусь… Её уход остановил Драко, придерживая Элисон за руку. Он отвернул голову, нехотя потопать во взгляде Таллер, просто произнеся: «Нет, оставайся так, тебе очень идёт…» В последнее время Нана не узнавала своего друга, он манил её ещё сильнее, когда были между ними эти «недомолвки», чем раньше, когда они могли высказаться друг другу. Ей уже давно хотелось обнять парня, признаться в своих чувствах, но что-то не давало ей этого сделать. С этой причины ночь Наны начиналась с раздумий, а заканчивалось с фантазий о том, что же было, если бы она призналась. — Драко… — начала Таллер, но в этот момент, когда она, возможно, была готова сказать что-то большее, чем раньше, зашли её друзья. — Нана, не поверишь…! — стала говорить Джинни, держась за руку с Гарри, пока не увидела Малфоя и не заткнулась, — Ой… — Расскажи, чего ты заткнулась? — спросил Рон, вначале не заметив Малфоя, а когда уже заметил, тот чуть не убил взглядом Таллер, — Боже, сегодня же Рождество! — прокричал Уизли, похлопав Гарри по плечу, чтобы и тот сделал взгляд по проще, — Нана, это последний раз, запомнила? — Я обожаю вас, ребята! — расплывшись в улыбке, произнесла Элисон, она подошла к Джинни, обняв её, — Спасибо… за совет, возможно… я сегодня признаюсь… — шепотом, чтобы никто не услышал, сказала Таллер на самое ушко подруге. Уизли так же расплылась в улыбке, пожелав удачи. Рыжеволосая намекнула, что кое-что подготовила для неё (Элисон), так что пускай готовится. Брюнетка немного удивилась, но сказала, что будет ждать с нетерпением. Ребята быстро сгруппировавшись, покинули комнату Джинни и Наны, направившись обратно праздновать в гостиную. Драко с Элисон облегченно вздохнули, понимая, что только что чуть не погибли. Взяв парня за руку, Таллер направилась вместе с ним по факультетам, чтобы посмотреть, как остальные ведут себя во время данного праздника. Кто-то из учеников дарил подарки, кто-то игнорировал всё и вся; кто-то же старался поздравлять абсолютно каждого, пускай даже если это был маленький презент, но он был и это было приятно. Под конец Рождественского празднования, Элисон решила выйти с Малфоем на балкон, где у них впервые случился «толковый» разговор. На небе уже были звёзды, ведь зимой они намного раньше появляются, чем летом. На фоне звездного неба Нана выглядела фантастически, учитывая, что платье у неё было — словно космос. Неожиданно для ребят, их догнала Джинни, попросила закрыть глаза и стать возле стены. Спустя минуту, когда Драко и Элисон открыли глаза, возле их ног лежала черная коробка, но уже пустая, а сверху висела омела. Это была та самая коробка, которая недавно так интересовала брюнетку. Вначале Нана не соображала, для чего это всё, пока до неё не дошло, что её лучшая подруга организовала для неё все шансы, что признаться парню в своих чувствах. — Что Уизли задумала? — спросил Малфой, ухмыльнувшись. Парень думал, что Нана станет отказываться от поцелуя, ведь намеренно себе внушал, будто бы дева к нему совершенно ничего не чувствует, — Боже, а говорили, что на Слизерине хитрые… — Драко повернул голову в сторону выхода, но Таллер решила: сейчас или никогда. — Хэй, постой, Драко… — сказала она, и после того, как он повернул к ней голову, Элисон впилась в его губы. Это был её первый поцелуй. Нежный, милый, сладостный, настолько за эти месяца превратился в желанную мечту и фантазию; этого хотелось, это прокручивалось в голове. — Нана… — Фух… — облегченно выдохнула девушка, придерживаясь пальцами пиджака Малфоя, — Омела сделала своё дело… — она силой посмотрела в ошарашенные глаза Драко, которые ничего не понимали и знали, как реагировать, — Драко, я люблю тебя… — улыбчиво, едва ли сдерживая подступающие слёзы, шепотом произнесла брюнетка. — Таллер, это правда? — как-то недоверчиво спросил Малфой, будто бы его разыгрывают. Ему хотелось верить, что все её слова, вся фраза — «Драко, я люблю тебя…» — это правда. Он смотрел в её зеленые, словно изумруд, глаза, которые сверкали правдой и чистотой. Нана лишь тихо ответила: «Правда…», на что Малфой, обняв её, извинился и сказал, что не может быть с ней. Развернувшись, парень покинул балкон, оставив девушку совершенно одну. У неё была надежда и любовь, теперь этого всего нету. Постепенно Нана стала чувствовать, что боль вырывается наружу, и когда эта чувствительно возросла, Таллер затянула рукава и взглянула на свои вены, которые стали чернеть. Страха больше не было, ни о смерти, ни о чем-то ещё. Она взяла омелу и положила обратно в коробку, чтобы потом вернуть своей подруге. «Я не жалею ни о чем…» «Я сильная…» «Я смогу одолеть всё…» «Болит, но я справлюсь!» «Кого я обманываю… себя же…»

«Папа, я больше не вынесу…»

Нана решила не затягивать, она сразу направилась к Больному крылу, чтобы ей оказали помощь. Ей стоит жить, и не стоит затягивать с лекарством, которое девушка стала забывать принимать. — Мадам Помфри, простите, что в Рождество я снова мешаю вам… — виновато произнесла брюнетка, вытирая до сих пор текущие слёзы. — Милая, всё хорошо? Может, дело даже не в скверне? Почему, ты плачешь? — лекарша никогда не любила влезать в чьи-то дела, но когда улыбки на лице одной из её любимых студентов не было, она расстраивалась. Таллер поверхностно поведала, что ей отказали, не указывая имени парня, кто именно это сделал. А мадам и не надо было говорить, она и так знала, кто это был и даже причину знала, ведь видела, что Малфой тоже питал нежные чувства к Нане, но из-за своей семьи… вся любовь может быть им забыта. — На, — лекарша протянула деве лекарство, чтобы та выпила, — Это обезболивающее, не уверена, что оно уберет черноту, но боль снимет…временно… — Спасибо, — улыбнулась Элисон, выпивая всё до дна, не смотря на ужасный вкус. — Тортик будешь? Очень вкусный… Так и отметим Рождество, — улыбнулась женщина, на что Нана согласилась. Впервые она праздновала этот праздник не с семьей, даже не дома, и не в родном городе. Хотя Элисон и не жаловалась, ведь компания Поппи была приятной, особенно её тортик за чашечкой чая и милые разговоры о жизни. Женщина рассказала немного о себе, в свою очередь Нана так же поделилась своей жизнью и переживаниями о том, что с ней будет. После всего, Элис осталась в Больничном крыле, дабы утром ещё раз обследоваться. На этот раз, она не спешила обратно возвращаться в свою гостиницу, соответственно и свою комнату. Таллер вообще не хотела никого видеть, кроме приятной лекарши и прочих учителей. — Спокойно ночи, — произнесла Нана, укрываясь. Поппи подошла к девушке, теплее укрыв её. Так и закончилось Рождество обеих женщин.