Скверна.

Проснувшись, Нана испытала все признаки разбитого сердца. Было ощущение, что на девушке целую ночь прыгали слоны, ведь она не чувствовала своего тела, оно всё болело от напряжения, хотя Таллер толком ничего не делала. Джинни растормошила подругу, сказав, что им нужно скорее спуститься в Большой зал, чтобы хорошенько подкрепиться. Вначале Элисон старалась отнекиваться, говоря, что не голодна, хотя на самом-то деле просто не хотела видеть Малфоя. Но, спустя долгих 5 минут уговоров, она согласилась, ведь Джинни и её обаянию трудно отказать. Спускаясь к месту назначения, Таллер рассматривала по сторонам объекта, что разбил ей сердце. Она старалась не зацыкливаться на своих чувствах, ведь ей есть за что переживать и без этого. Нана просто не могла выкинуть Драко из головы, когда он столько раз её выручал и, казалось бы, так же пытал к ней взаимные чувства. Все переживания, все тревоги, волнения и чувства — всё это исчезло, когда Таллер выпучила глаза на человека, который находился возле перпендикулярного стола преподавателей, когда остальные столы, где сидели ученики, стояли вертикально. И тут, после увиденного ею человека, Нана вспомнила слова Джинни, которые Таллер услышала сквозь сон — «Спасибо, только зайдите попозже, ладно?» — которые были сказаны, скорее всего, в адрес… — Папа… — Нане было плевать, как остальные будут о ней отзываться, пускай подумают, что она глупый маленький ребенок, который не умеет контролировать свои эмоции, но… Элисон подбежала к отцу, обняв его. Тот вначале улыбнулся, но после «гляделок» с директором, он попросил Нану выйти с ним из зала, дабы не привлекать лишнего внимания. У девушки сразу возник ком в горле, так как подобные слова не понравились ей и предвещали не хорошие вещи. После того, как они отошли на расстояние, где их практически не было слышно остальным, Алекс решился начать разговор. — Нана, начнем с того, что я рад тебя видеть. — Взаимно, папочка! — улыбнулась Таллер, но её улыбка спала, после следующей фразы отца. — Какого черта, Нана?! — строго начал он, размахивая руками, — Дамблдор рассказал мне, что ты уже не один раз выходишь из школы без ведома остальных, направляясь в лес! Он прикрывал тебя, как мог, только из-за того, что он вникал в ситуацию, связанную в нашей семье и о том, что ты ещё многого не понимаешь! — Но, папочка… — Молчи, я ещё не договорил! — кажется, что Алекс был крайне недоволен тем, что Нана стала нарушать правила. Нотки в его голосе чуть ли не доводили Таллер до слёз. Девушка не стала говорить о Саре и о том, что та может помочь со скверной только потому, что не хотела подвергать её лишней, возможной, опасности или какой-то проверки. Нана слушала вычитывания мужчины, молча, немного даже стыдливо, опустив голову. — Прости, я больше так не буду, — только выговорила дева, хотя нотки иронии были присущи. Казалось бы, что стезю их разговора не было слышно остальным детям, что завтракали в зале, но как орал Алекс на свою дочь было слышно, включая и Дамблдору, который расстроено опустил голову, понимая, что без такого тона никак. — Что у тебя с Малфоем? Я наслышан о том, что вы более близки, чем с Роном и Гарри. — Ничего у меня с Драко нету. — Конкретно, Нана, ты можешь рассказать мне всё… Его голос стал мягче, а взгляд более нежным. После разговора, что между ними случился, Нана уже не хотела повествовать отцу обо всём, хотя ранее спокойно могла бы поведать о своем «любовном» опыте. — Ничего меня с ним не связывает. Я же обычная смертная, не то что родство Малфоев… — Ладно, забыли… А, ещё одно… — Алекс немного замялся: говорить или молчать, но всё же, после минутного размышления, он принял решение поведать дочери кое-что, — Я помирился с мамой, то есть с твоей бабушкой… Мадам Брук. Нана приподняла глаза с пола, шокировано направив их на отца. Сложно было прочитать, какая именно эмоция была на её лице: шок, гнев, печаль, разочарование в собственном отце. — Как ты можешь, после того, что она тебе ранее устроила? Нана так и не рассказала папе о том, что его родная мать осквернила его дочь и, скорее всего, так и не скажет, боясь потерять с ним последнюю линию радости. — Я знаю, возможно, я когда-то пожалею об этом, но… Она, какая-никакая, мать! — Ты совершаешь ошибку! — Таллер перешла на более резкий тон, девушка едва ли не кричала от эмоций, что её поглотили. — Я принял решение! Это моя мать, это твоя бабушка! — Та пропади она пропадом, она мне не бабу…! — Элисон не договорила, так как её родной и любящий отец дал ей пощечину. Алекс сам не ожидал от себя подобного, он быстро спрятал руки за спину, но, чтобы не подавать своё разочарование в своём же поступке, он натянул злую гримасу. Казалось бы, что многие в Большом зале не видели происходящего, но отчетливо слышали удар по лицу. Не сложно предположить, что там произошло. Некоторые дети моментально заткнулись, Гарри, Рон и Гермиона опустили головы, Джинни же сжимала руки в кулачки, ужасно переживая за подругу. На удивление для ребят, Нана вернулась на своё место и села возле подруги. Лишь одна слеза потекла по лицу… лицу, что не издавало в данный момент никакой эмоции, только была пустая, безэмоциональная. — Сегодня день не супер, правда, ребята? — сама уже брюнетка решила разрядить обстановку, которая была тихой, уже как 5 минут. — Да, — усмехнулась Джинни, — Я понимаю тебя! Выговор от отца и целая лига анти-Нана Таллер, которая формируется за кулисами из-за того, что та стала фавориткой Драко. Это уже слишком… — Какой фавориткой? — немного удивилась Элис, но опять-таки виду не подала, будто бы ей уже на всё плевать. — Говорят, что Драко сильно поссорился с отцом из-за того, что ему ты понравилась, — шепотом произнесла Джинни, мельком взглянув на Малфоя, который общался в это время с Гойлом. — Это лишь слухи, — вмешался Рон, с набитым ртом еды. — А может и нет, — так же вписалась в диалог Гермиона, пытаясь вселить надежду в Таллер, у которой до сих пор виднелся немного отпечаток руки отца. На Нану было немного жалко смотреть, да и деве было немного трудно отвечать на какие-то, по её мнению, провокационные вопросы, поэтому Гарри правильно сделал, пытаясь не вести с ней дискуссии, а просто молча есть, порой, конечно, и кивать для всеобщего баланса. — Прости, что говорю об этом, но… — начала Уизли, отложив столовые приборы, — Твой отец здесь на 3 дня. И, ещё одно, твоя мать передала тебе одну коробочку, которую отец тебе вчера занёс, но приняла её я, так как ты спала. — Коробочку? Хух, хотя бы помнит, что я существую… Таллер встала, извинившись перед друзьями за то, что иногда с ними, возможно, ведёт не очень. После «проницательных» извинений, Нана отправилась обратно к себе, попутно пытаясь взглянуть на Драко, которого уже не было на месте. Поднимаясь по ступенькам, её всё-таки стал преследовать тот, которого Таллер так высматривала, но девушка этого не заметила, как и возможные свидетели. Лишь когда Нана заходила за угол, её поймал Драко, тем самым остановив её действия. — Нана… ты как? — Драко, почему чистокровного царя это должно волновать? Малфой немного насупился, ведь он же волнуется, но вспомнив, что он ей наговорил в прошлый раз, быстро опустил свой взгляд. — Я не хотел отвечать грубо, просто так вышло. Я не хочу, чтобы отец что-то подстроил тебе, а он может. — Я понимаю, о чем ты говоришь. Но я не понимаю, кем ты меня считаешь? Знакомой, подругой, девушкой или… простой полукровкой, которая не радуется в роду Таллеров? — девушка развела руками, на удивления, держась стойко, без всяких слёз или криков, — Драко, ты меня здорово обидел. — Я знаю, но я просто хочу знать: всё ли в порядке? — Всё просто отлично! — с сарказмом пропела девушка, разворачиваясь и уходя обратно в свою комнату. Она сейчас не хочет видеть никого, включая и отца, который так себя повёл из-за женщины, что пыталась перечеркнуть его жизнь когда-то, да и сейчас пытается, но скрытно. Единственное желание, что сейчас пытает брюнетка — это увидеть ту самую коробочку, что передала ей мать. Устало открыв дверь своей комнаты, Таллер принялась глазами искать эту самую вещицу, которую, в последствии, нашла возле шкафчика с одеждой. Открыть коробочку не составило труда и то, что там увидела Нана, заставило её улыбнуться и спустить одну одинокую, но счастливую слезу. — Ностальгия… — произнесла Элисон, открывая альбом с её фотографиями из детства, которые плавно переходили в подростковую жизнь. Помимо альбома в коробке лежало письмо, сладости; наушники, подаренные в прошлом году на День рождение; старенький плеер и детская игрушка, желтый медвежонок Миха. Элис отложила альбом, открыв письмо, переданное самым родным человеком. «Дорогая Нана, я и твой брат, конечно же, ещё и включая отца, очень скучаем по тебе! У нас есть несколько хороших новостей, которые ты получишь на блюдце по приезду, но сейчас… барабанная дробь… Помнишь, мне было плохо? Ну так вот, я беременна. Мы не хотели тебе говорить, думали, что лучше будет сказать при встрече, но когда ты появишься в Лондоне, то и малыш уже, скорее всего, будет. Уже начало 5 месяца… /Долго же ты тянула, мама, — подумала Таллер, вытирая счастливые и радостные слёзы/… За нас не переживай, отец обещал посмотреть на твои знания и подумать: оставлять тебя или нет. Думаю, что ты справилась со своими обязанностями, ты ведь умная девочка, вся в мать. Я люблю тебя, мы любим тебя и ждём твоего возвращения. P.s. Знаю твоё любопытство, но пол ребенка мы не хотим узнавать…

Ирен Анаис Таллер»

— Хоть что-то радует… — прошептала Элисон, упаковав письмо обратно, аккуратно сложив в коробку. Нана, чтобы немного расслабиться, достала плеер со своей музыкой, составляющей из классических и просто популярных того времени песен (1995, приближается через пару дней 1996) Самое забавное, что обычно техника не работает в Хогвартсе, а эти приборы прекрасно работали, музыка всё так же играла. Элисон сделала выводы, что отец что-то да сделал с ними, дабы всё прекрасно функционировало. Первой музыка была: Corona — Rhythm Of The Night (1993) — это была одной из её самых любимых песен, но девушка понимала, что, чем больше она её будет слушать, тем больше она ей надоест. Поэтому, чтобы этого не случилось, Нана включала её только в самое ужасное настроение. Сейчас же настроение было более нейтральным, но, учитывая, что девушка пол года не слушала музыки, то можно сделать исключение. «Ты преподашь мне урок „век люби, век учись“? Большего я и не пожелаю. Подумай обо мне, вспыхни и позволь взять тебя за руку, О, да-да-да! Я не хочу видеть этот мир в слезах, Прошу, подумай еще раз… Я стою на коленях. Спой мне эту песню, Для раскаяния нет причин…» — эти слова так и пела вовсю Нана, пока не уснула на кровати, слушая эту самую песню. В последнее время девушка слишком много спит, но она с этим ничего поделать не может, её тело само заставляет. Казалось бы, что очередной сон, который ей снится каждый день... но нет! Малфой стоит и извиняется перед ней, вот только он куда-то начинает уходить, а Таллер всё продолжает стоять на месте, даже не предпринимая попытки позвать его обратно, а он... всё так же уходит... Возможно, что этот сон пытался подтолкнуть Элисон к действиям, чтобы та не сидела сложа руки, шагая к своему счастью?.. Но Нана просто-напросто устала бегать или ждать, ей уже всё равно на то, что было и то, что будет. Сейчас её интересует лишь окончание 5 курса, дожив при этом до рождения своего брата или сестрёнки. По правде говоря, сестру она ждёт гораздо больше. Хотя, если всё-таки родится брат, девушка не сильно расстроиться. В любом случае, любовь получат все.