I love you, Patrick, I love you, Gerard.

Это было четырнадцатое февраля. День Святого Валентина и… Твой день рождение. Я помню, как ты мило улыбался в этот день, напевая старую придуманную нами песню. Хоть это был твой чудесный день, но ты оделся, как обычно, не был таким счастливым, как раньше. И я не понимал, что именно с тобой случилось? Может ты поменялся за одну ночь? Все видят, как им улыбаешься, перед ними радуешься, но я-то знаю, что ты — это не ты. Ты стал совсем несчастлив. В школе все девочки дарили шоколад тем, кого любят. Ты получил намного больше сладостей, так как был красивее и популярен, а я лишь от Линдси и сестры. Я хотел завидовать тебе, возмущаться… Обидеться что ли, как ребенок, но что-то мне не давало это сделать. Нет, конечно, это самое безобидное, ведь бы подшучивал над тобой, но я лишь сидел и смотрел на тебя. Твои черты лица, темно-серые глаза, из-за которых носишь очки, русые волосы, а на них темная шляпа Хомбург. Да, я из-за тебя выучил все виды головных уборов, идиот! И знаю, какой тебе нравится! У тебя целый набор шляпок от девушек, от меня… Я тебе всегда дарил то, что тебя обрадует сильнее, чем все остальные. Но утром ты не совсем был таким радостным, как раньше. Словно хотел что-то другое, но что, я сам не понимал. Мы общались нормально, как друзья, но в этот день ты почему-то стал отдаляться от меня. Избегать. Вижу тебя с другими, но почему? Что с тобой случилось в этот день? Это потому что ты повзрослел? Или я напакостил? Я не понимаю, скажи мне прямо! Почему ты убегаешь от меня? Почему ты заставляешь, чувствовать, как будто я виноват? Зачем ты смотришь на меня так? Ты хочешь сказать, но не можешь, будто камень проглотил. Резко отворачиваешься и смотришь куда-то вдаль. Я зову и зову тебя, но ты не слышишь. Не слышишь ни учителя, ни соседа спереди, ни меня. Ответил за тебя все, хотя я не учил, черт возьми. Опять учитель что-то рассказывает. Всем ужасно скучно. Ты никого не видишь, рисуешь. Тогда я слегка притронулся до твоих волос, словно драгоценное. Ведь ты и так мой драгоценный. Я люблю тебя, Патрик! Ещё до того, когда ты спас меня от той депрессивной жизни. Если не ты, я бы убил себя не только морально, но и физически. Ты мой герой, Патрик. Я давно тебе хочу признаться, но стесняюсь. Вдруг ты возненавидишь меня, станешь распространять всем, что я гей. Тогда точно убью себя из-за предательство и разбитого сердца. Знай, Патрик, ты можешь убить меня легко, всего одним выстрелом. Ты не вздрогнул, когда к тебе притронулся, а нужно… Ты, похоже, привык к этому. Когда убрал челку из твоих глаз, на мгновение я разглядел багровые щеки. Ты резко отдернул мою руку и попросил выйти. Это выглядело вроде мило и забавно, но в то же время странно и…больно… Я заметил листок, в котором ты рисовал. Красивым шрифтом написал: «Можешь сегодня после уроков пойти на крышу?» Я сразу чиркнул: «да!», ведь мне тоже нужно с тобой поговорить, Патрик. Мне нужно спросить много чего, но по правде говоря, хочу признаться тебе… что я люблю тебя, Патрик! Все уроки пролетели быстро с раздумий, как тебе сказать это. Сердце сильно колотилось, и казалось, что лучше не идти туда, но ты сам меня пригласил, и это мой шанс оправдать свою чувства к тебе. Я медленно топал наверх. Ноги стали ватными, в горле застрял комок. Мне страшно… Страшно, что ты оттолкнешь или скинешь из третьего этажа, хоть я знаю, что не сделаешь это. Ты ведь поймёшь меня, Патрик? Мы же не перестанем дружить из-за моего признания, ведь так? Я слегка приоткрываю дверь, вижу тебя, сидящего на полу, держишь цветок и смотришь вверх. В этот момент мне просто хочется рядом сесть и тоже смотреть вверх. Ты, заметив меня, резко встал и отряхнулся, спрятав цветок за спину. Гробовая тишина угнетала между нами. Я покраснел, ты смущен. Всё-таки я решился заговорить. — Патрик… —Джерард… — перебил ты меня, я замолчал, — Я хочу дать тебе… письмо… Ты достал из рюкзака конверт и дал мне с ромашкой. Меня переполнял интерес, и я сразу хотел открыть, пока ты не остановил. — Открой, когда придешь домой. Прости, сейчас я не могу с тобой потусить, мне надо бежать домой, — ты побежал на выход. — Стой, Патрик! — я быстро схватил за руку и еще сильнее покраснел. Мне неловко, не могу ничего сказать, но отпустить твою руку тоже не могу. Пот лился из ведра, мне страшно… Но я должен сказать. Глубоко выдохнул… — Je t'aime, Patrick! Я ослабил хватку и с облегчением вздохнул, будто камень бросил. Ты шокировано на меня смотрел с расширенными глазами и открытым ртом. Твои щеки стали багровыми, и это так выглядело мило. Я хотел подойти к тебе, поправить очки и… Поцеловать... Но я все ещё совсем не уверен, что ты примешь мою любовь. Но, пожалуйста, не бросай меня. Как только я шагнул к тебе, ты отшатнулся и убежал со всего ног. Я, быстро хлопая глазами, не понял… Что это сейчас было!? Неужели ты бросил меня!? Я грустно смотрю на выход, боль появляется в душе, пока не вспомнил про конверт, который отдал ты с ромашкой. Наверно, это билет на концерт или что-то ещё. Но зачем ты вручил цветок? Я медленно срываю конверт, зная, что надо лучше дома открыть, и вижу то, от чего удивление больше переполняется вместе с счастьем. Дрожу. Слезы капают на бумагу. Я правда счастлив. Я буду счастлив вместе с тобой, Патрик. Патрик, я люблю тебя! «T’aimer c’est facile, te le dire c’est dificile, mais t’oublier c’est impossible! Je t'aime, Gerard