Hikikomori

Саша сидел на кухне и, каждый раз, когда кто-то проходил по лестнице (что было хорошо слышно), вздрагивал и ожидал звонка в дверь. Затем успокаивался, немного расстроившись, и отхлебывал чай, который, кстати, почти остыл. Да. Он ждал. Так мучительно и по-дебильному ждал и теребил бумажного журавлика. Он познакомился со странной девочкой, живущей этажом выше, чисто случайно. Проще сказать, это было его второе знакомство за время проживания здесь. Все потому, что Александр переехал в эту квартиру в начале одиннадцатого класса и, неожиданно для родственников, замкнулся в себе. Стал почти все время проводить за компьютером и просто дома, в школе появлялся только на контрольных, делая вид, что болен. Таких, как он, не выходящих за пределы квартиры, называют хикикомори. Как это и бывает, Саша жил на пенсию умершего отца. Квартира ему досталась уже купленная – от кого-то из родственников. С соседями парень не был ни в каких отношениях – он их просто не знал. Никого, кроме соседки из квартиры напротив – та относилась к нему очень дружелюбно, несмотря на то, что он, собственно, никак ей не помогал. Но добрая женщина все равно брала у него деньги и покупала что-нибудь благодарному хикки. Чего ему и было достаточно. Александр вышел на балкон и оперся руками на перила. Жил он на пятом этаже – если отсюда упасть, то насмерть. Правда, падать он не собирался. Просто не видел смысла в этом. Что уж тут, парень не видел его ни в чем. Не то, чтобы у него была длительная депрессия – просто какая-то апатия, потерянность. Ему ничего не нужно. Только одиночество и уединение с компьютером. Что тоже уже надоедало. Из мыслей Сашу выдернула чья-то шалость – кто-то спустил на веревочке бумажного журавлика. Довольно мило. Но не для него. Парень достал из кармана ножницы и обрезал нитку. Так вот грубо. И – скрылся в квартире. Ощупав игрушку-оригами, он собирался смять её и выбросить, но не смог. Чем-то эта потрепанная бумажная птичка его зацепила. Так журавлик оказался на кухне и со временем покрылся несколькими кровавыми пятнами на кончиках крыльев – сказывались регулярные травмы, которые, странно что вообще появлялись – на улице Саша оказывался редко. И это был тот самый случай. Соседка смоталась в командировку, а продовольствие кончалось – значит, пора соприкоснуться с миром. Александр замер перед дверью. От страха. И не только – кто-то снаружи возился. Это напрягало. Парень выглянул и увидел девочку, развешивающую листовки на ручки дверей. У него уже висела такая, чего хикки не одобрил – не нужны ему эти бумажки. – Убери. Девушка обернулась и даже немного испугалась. Да, Саша бы и сам признал, что выглядит не лучшим образом. Черная одежда контрастировала с бледной кожей, покрытой синяками и порезами. Синяки под глазами действительно больше напоминали фингалы, нежели последствия недосыпа. А ему было нормально. Ему и не нужна была смазливая внешность. – Что? – переспросила девочка. – Убери. Плохо слышишь? – Почему? Тебе это мешает? А я на этом деньги зарабатываю. – Хорошо. Я выкину по дороге. Александр спокойно снял бумажку с двери и засунул в карман, в котором уже лежал журавлик, что не ускользнуло от взгляда вредной девчонки. – Ты отрезал? – слова прозвучали не как вопрос, а как обвинение. – Я. – А нитку оставил. Я Таня. – Саша. Извини, я спешу. И что ей вообще нужно, думал хикки, собираясь уже дойти до магазина. Но странная девочка, видимо, не собиралась оставить его наедине с самим собой и догнала. – Тебе в магазин? – Да, а какая тебе разница? – Мне тоже. Ты чего-то боишься? Александр замер. Боится. Ещё как боится. Он будет дышать воздухом, слышать голоса людей, идти по городу. – Нет. – А я вижу, что да. – Тебя не должно это волновать. – Хорошо. Парень глубоко вздохнул. Он только так и умеет. Собеседница замолчала, и можно было спокойно включить музыку. Так действительно лучше. Никого не слышишь, не надо ни с кем говорить. Саша никогда не был разговорчив, от него мало что требовали. И ему это нравилось. В магазине было душно. Парень не любил такие помещения – тут просто нечем дышать. Зато ему очень нравился дождь. Ради того, чтобы попасть под ливень, можно было и выйти на улицу. Не мокнуть на балконе, а там, на земле. И уставшие от компьютерного света глаза немного отдыхали. Жаль, что сейчас, как назло, солнечно, думал Александр, чуть не раскусывая фильтр сигареты. Таня, тоже выходившая из магазина, удивилась. Зато не лезла отбирать и учить жизни. На том ей и спасибо. – Давно куришь? – Да. – Это помогает? – Немного. – Дашь попробовать? Саша не понял. Или не захотел понять, зачем эта девчонка сейчас просит у него сигарету. Но – все-таки – протянул ей свою. Покашляет и отдаст. Таня, сообразив, как держать гадкую вещь, робко затянулась. Горький вкус застрял в горле, и девочка скривилась. – А вот не стоило даже пробовать. – поучительно заметил парень. – Ты прав. – Это были ещё легкие. – Ты, все-таки, забери обратно. А то сейчас насквозь пропахну. На лице появилось подобие улыбки, и хикки удивился сам себе. Он никогда… нет, он больше не улыбался. Разучился. Или придумал, что эти мышцы, отвечающие за улыбку, атрофировались. Аргумент ведь. Снова дверь квартиры и пустой коридор. А, в прочем, прийти тоже было некому. Это в последнее время угнетало все больше. Это неестественно. Александру никто не нужен. Он хочет находиться в одиночестве, хоть и слабо верит в это. Глубокий вздох. Да, парень не дышал. Только вздыхал. Это, наверное, не нормально? А что нормально? А он сам не знал. Поставив пакет на стол в кухне, и туда же кинув журавлика, Саша заварил чай. У него за последнее время выработалась слабость – сидеть, прижимая к себе кружку. Так действительно теплее. И это как будто рождало новое чувство, которого он еще не понимал. В дверь позвонили. Еще раз. Еще. Хикки, наконец, встал и побрел открывать. На пороге стояла Таня. Он не был ей рад, как и не был зол. – Привет. Что-то случилось? – спокойно спросил он. Лицо девушки ничего не выражало. Безразлично-холодное. Как у него. Разве что… немного теплее. Совсем чуть-чуть. – Нет, ничего, просто хотела пообщаться с тобой. – Зачем?.. – парень удивился. Такой колючий и отстраненный, он только отталкивал людей. И уже привык. – Просто так. Сейчас родители в командировках, одиноко. Одиноко. Ей одиноко. Он бы… посмеялся, но в ответ просто пожал плечами и открыл дверь пошире. – Что ж, проходи. Таня кивнула и тихо вошла. – Я думала позвать тебя к себе. А то так навязываться – немного невежливо, не находишь? – Может быть. Не знаю, я… давно не принимал гостей. – смущенно ответил Александр. – Извини за бардак. – Ничего, все в порядке. Ты любишь печенье? – Печенье? – Да, - улыбнулась девушка. – Я по дороге купила. Только сейчас Саша заметил, что её руки и волосы немного влажные. – Там дождь? – Да. Только вот не такой, как я люблю. Мелкий. Плечи отчего-то свело вспышкой холода. Такое часто случалось. Да он вообще часто замерзал. – Нравятся ливни? – Точно! Правда, мама всё говорит, что простужусь, простужусь… – Я не заболеваю после такого. – Иммунитет курильщика, – девушка рассмеялась. – Не бойся, я не собираюсь тебя воспитывать. – И правильно. – согласился хозяин квартиры, разливая по чашкам чай и поглядывая в окно. Действительно, там все было серее некуда. И дождик мелкими каплями моросил по стеклу. Противно. Таня притихла. Это был, наверное, первый момент с начала их недолгого знакомства, когда она ничего не говорила, не рассказывала, не причитала. Просто сидела и смотрела куда-то в сторону, отхлебывая чай. – Саш, а сколько тебе лет? – после долгой паузы робко спросила она. – Семнадцать. В этом году заканчиваю школу. А тебе? – Шестнадцать. Ещё десятиклассница. Александр странно себя чувствовал. Он просто говорил с человеком, даже не переписывался. Болтал об интересах, спокойно, без раздражения. Его как будто ничто не напрягало. Он общался, и ему было комфортно. Можно было даже немного расслабиться, а не сидеть, как на иголках. Таня тоже не особо напрягалась. Такие, как она, должно быть, легко сходятся с людьми. Хотя внешности сногсшибательной в ней не было – девочка как девочка, симпатичная, да и характер, вроде, не такой страшный, как показалось сначала, а немного добрый. Таня вздохнула и посмотрела на часы. Саша понял. Ей пора. – Восемь часов уже. Извини, надо идти домой, уточнять задания. А парень просто проводил её больным взглядом и выпустил из квартиры. А потом провалился от усталости в сон. Он не хотел просыпаться. Он просто не видел в этом смысла, ровно, как и в том, чтобы идти в школу. Учебники почитает, конспекты попишет, и на контрольную. Неудивительно, что жизнь протекала немного серо и однообразно. Но Александра это более чем устраивало. Хикки вздохнул и снова начал теребить журавлика. Он читал, что такие машут крыльями, но у этого, почему-то, не получалось. Бумажная птичка все не давала покоя и стала, как родная. Парень даже начал разговаривать с ней – ну разве это нормально? Его уже в желтую дачку можно отвозить, как психопата. Давно пора. Этот его мазохизм до добра явно не довел бы. А сейчас он как в тумане, и на все ему плевать, только бы продолжалось такое спокойное, амебное существование… которое начало надоедать. Саша действительно чувствовал себя мертвым – никаких эмоций, действий. Как будто его и не существовало. Он просто потерял себя. Каждые несколько дней приходила Таня. Ей не приходилось предупреждать о визите – Александра всегда можно было застать дома. Он впускал девушку, и они разговаривали: Таня о школе, а он – о чем-то своем, эстетическом. Она рассказывала о школьных драках, а он – о недавней буре. И – немного – но понимали друг друга. Саша потихоньку начинал доверять новой знакомой, что делал с большой неохотой. Точнее, ему просто было страшно сближаться с человеком, которого он еще плохо знал. Или же… просто не умел. Таня пришла грустная и, устало вздохнув, проплелась в кухню. На знакомый стул. А парень просто смотрел и хотел что-то понять. Просто найти что-то в её, уже таких же больных, глазах. Она отводила взгляд. Не хотела рассказывать. В горле застряло что-то тяжелое, как и у него. Девушка спиной почувствовала царящее в квартире напряжение, прерываемое тиканьем часов и внезапно перегоревшей лампой. – Я слушаю. – голос тихий, спокойный. Совсем не тот, который она ожидала услышать, а контрастный атмосфере вокруг. – Да ерунда. Просто проблемы. – Таня попыталась улыбнуться, но вышло криво, рвано. – Я не помню, как это. – Умер близкий человек. – Вот как. Хикки понял, но не совсем. Он подошел и провел кончиками пальцев по её щеке. Он не знал, как может помочь, или утешить. Просто пытался поддержать, не говоря лишних слов. Ей, должно быть, больно, а она строит из себя героиню. Он бы так не сделал… а как тогда? Ушел бы и пострадал в свое удовольствие? Да. Александр смотрел прямо в глаза. Не послал подальше, не обозвал плаксой, хотя было видно, что Таня еле сдерживается. Не бросил эту странную, но дружелюбную девочку. И – сам себе удивлялся, не понимая, зачем он старался сочувствовать кому-то, будучи просто одиноким хикикомори, не нуждающимся в общении. Таня молчала и старалась не плакать, вцепившись в край Сашиной футболки. – Извини, я зря пришла, – улыбнувшись через силу, сказала девушка и вышла в коридор. – Я пойду домой, хорошо? – Сейчас дождь. – Что? – Дождь. – хмуро повторил парень и взял соседку за запястье. Потом закрыл дверь и повел вниз по лестнице. Крыша подъезда кончилась, над головой серым пятном маячило небо с отвратительно большими тучами. И ливень стеной. Саша был даже немного рад такой погоде – мрачной и угнетающей, выражавшей саму безысходность. Как ему всегда нравилось. Парень уселся на бетонную ступеньку и устремил взгляд к размытым очертаниям домов и чего-то ещё. Просто не обращая ни на что внимания. Хотел подать пример. Одежда почти промокла – Таня хорошо это ощущала, потому что кофта уже прилипала к телу. Боль постепенно уходила и уступала место новым, не менее тяжелым, но спокойным чувствам. Что-то внутри улеглось и осело, правда, в груди как будто зияла дыра. Пустота, обреченность, потерянность. Новые чувства, отнюдь не выворачивающие изнутри, а сублимирующие себя в легкую усталость. По русым прядям стекала вода, смывая что-то. Мысли, наверное. Хикки, не поворачиваясь, взял девочку за руку. Так, как, наверное, держатся друзья. Только достигнув взаимопонимания с кем-то, он мог бы это сделать. Дождь почти перестал капать, хотя тучи еще застилали небо. Таня тихо встала и зашла в подъезд. – Спасибо, – у его лестничной площадки сказала она и подошла почти вплотную. Саша не понял. Худые руки крепко обхватили его тело. Так, как обнимают друзей. Парень выдохнул и подался навстречу. Ему казалось это каким-то необычным, но приятным, даже через мокрую одежду. Таня отпустила друга и спокойно направилась к своей квартире. – Приходи. – улыбнулся Александр и скрылся за своей дверью. Саша сидел на кухне и умиротворенно пил чай, прислушиваясь к каждому шагу за дверью. Он ждал её.